Канарейка

      «Однажды заяц встретил у реки черепаху и сказал:       — Давай побежим наперегонки! Назначим награду победителю — корзину самых спелых плодов. Поставим корзину на далекий холм. Кто прибежит первым, тот и съест плоды.       Подумала черепаха и согласилась.       Наполнили они корзину плодами, поставили ее на вершину далекого холма, а сами вернулись к реке.       — Бежим! — сказал заяц и покатился со смеху. Он-то знал, что бегает много быстрее черепахи. И черепаха знала, что ей за зайцем не угнаться. Но все же она что было сил заторопилась к далекому холму.       А заяц катался от смеха по траве и никак не мог отдышаться. Наконец, когда заяц пришел в себя, увидел он, что черепаха уже взбирается на далекий холм.       Припустился за ней вдогонку со всех ног. Да только опоздал. Когда заяц достиг вершины холма, черепаха уже поедала сочные плоды. Почему же так получилось?       Черепаха шла к цели не останавливаясь. А заяц валялся в траве и бахвалился. Но хвастуну и быстрые ноги не впрок.»       Мужчина заканчивает рассказ, закрывает книгу, и внимательно смотрит поверх очков для чтения на девочку, у которой одеяло натянуто до самого носа, и в полумраке комнаты блестят ее серьезные глазки-бусинки. Сна у девочки ни в одном глазу. А успокаивающий голос отца сегодня не дарит умиротворения. Из-под одеяла торчит кончик темной косички.       — Папа, я знаю, что нельзя смеяться над тем, кто кажется слабым или если у кого-то что-то не получается хорошо, — говорит шепотом девочка, отняв одеяло ото рта. Она хочет, чтобы папа это не только знал, она дает ему это обещание.       — Я знаю, птичка, что ты никогда не станешь так поступать, — мужчина по-доброму смотрит на свою дочь, и гладит ее по голове. Затем он поворачивает голову, на соседней кроватке уже мирно посапывает его младшая дочурка, забавно причмокивая губками во сне, — И Прим не станет. Засыпай, птичка, завтра будет чудесный солнечный день. А в воскресенье, я тебе обещаю, мы пойдем на озеро ловить рыбу.       При этих словах мужчина улыбается, и его лицо рассекают мелкие морщинки. Мужчина достаточно молод, но работа в тяжелых условиях прибавляет ему десяток лет. Однако он всегда помнит, что главное — это не терять оптимизма. За черными днями могут быть серые, но потом непременно взойдет Солнце. Умные глаза не упускают, что его старшую дочь что-то беспокоит.       — Что тебя беспокоит, птичка? — шепотом спрашивает мужчина, ближе наклоняясь к девочке.       Китнисс поджимает губы и отводит взгляд. Он дает ей время подобрать слова. Свет от керосиновой лампы тусклый и отбрасывает длинные тени в небольшой, но чистой и уютной детской комнатке. Слышно, как в гостиной тикают часы на каминной полке, и на кухне жена убирает посуду. С улицы уже не доносится ни звука, город замер в ожидании следующего дня.       — Папа, — привлекает внимание отца Китнисс, — С нами учится один мальчик, ты его знаешь — сын пекарей Пит — Пит Мелларк, — девочка говорит медленно и шепотом. Затем выжидательно смотрит на отца, ожидая подтверждения, что он понимает о ком идет речь. Отец кивает, не решаясь что-то произносить вслух, чтобы не спугнуть мысли дочери. Если Китнисс так трудно говорить, значит, дело важное.       — Так вот, — свистящим шепотом продолжает она, осторожно поглядывая в сторону сестренки. Боится разбудить или не хочет, чтобы наш разговор имел свидетелей, — Мне кажется, его кто-то обижает, — на последнем слове ее голос дрожит. Она только что доверила отцу «страшную тайну».       — Почему ты так решила, птичка? — мужчина больше не улыбается. То, что сообщает ему дочь очень важно для нее.       — Сегодня он пришел в школу в зимнем свитере. А ведь было жарко, и он его не снимал. А когда мисс Потс вызвала его к доске, то он не смог писать, сказал, что неловко упал и повредил руку. Мадж — Мадж Андерси — вызвалась помочь ему. Пит устно решал задачку, говорил, а Мадж записывала мелом на доске, — в подтверждение своих слов девочка кивает головой, что все так и было.       — Почему ты решила, что Пита кто-то обижает? — заинтересованно спрашивает отец, — Ведь он действительно мог неудачно упасть.       — Он бы не стал надевать свитер, пап, в такую погоду. А еще, я видела, как на большой перемене во дворе они с мальчишками дурачились и роняли друг друга. Это было не сегодня. Пита роняли несколько раз, но он всегда необычно падал. А потом я слышала, что он кому-то говорил, что так приземляться его научил старший брат, который занимается борьбой. Вроде так падать можно ничего себе не сломав и не отбив, — Китнисс снова поджимает губы, но продолжает, — А иногда я вижу синяки у него. Так ведь не должно быть?       Отец понимающе кивнул. Аргументы дочери выглядели логичными. Он неплохо знал семью пекарей, хотя дружескими отношения назвать было нельзя. Скорее деловыми. Он регулярно выменивал свежий хлеб на свою лесную добычу. О том, что творится в их семье, он наверняка знать не мог, но мог сложить то, что видел сам и предположить, откуда мальчику достались синяки. На лбу мужчины залегла складка.       — Пап, Пит очень хороший, и мне кажется, очень добрый. Несправедливо, что его может кто-то обижать, — с жаром проговорила Китнисс, — Это несправедливо!       — Ты так с ним и не подружилась? — неожиданно спрашивает отец.       Китнисс отводит глаза.       — Нет, у него достаточно друзей и так, — еле слышно говорит она.       Отец улыбается уголками губ.       — В воскресенье после охоты зайдем в пекарню, и я поговорю с Адамом, — но видя панику в глазах дочери, замечает, — Я скажу, что сам обратил на это внимание. А теперь засыпай!       Он целует дочь в лоб, затем поднимается с низкого детского стульчика, поправляет одеяло у младшей дочки и гасит керосиновую лампу.       В дверном проеме он слышит:       — Спасибо, папочка! — и Китнисс отворачивается, сильнее кутаясь в одеяло.       Отец гордится своими девочками. Он научил их доброте и состраданию, дал полезные навыки — Китнисс он учит охотиться, а Прим — разбираться в растениях. Какая бы судьба их ни ждала, его девочки должны быть самостоятельными. А он их всегда прикроет. Он должен еще так многому их научить.       Нужно поговорить с Адамом, чтобы он усмирил свою жену. Калечить парня — это не дело. Он сам несколько раз становился свидетелем, как жена пекаря задавала трепку своим мальчишкам. А ему всегда нравился младший сын пекарей — любознательный, приветливый, скромный и очень смышленый. Он хотел бы, чтобы дети подружились. Они многому смогли бы научиться друг у друга. Хотя классовые предрассудки и существуют между городскими и шлаковскими, но они больше применимы для взрослого поколения. Своих девочек он всегда учил, что нужно быть выше каких-то предрассудков, и если ты беден, это еще не значит, что ты на дне. Строя планы на будущее, он отправляется в постель, веря, что завтрашний день принесет ему и его семье тепло и счастье.       Но на следующий день канарейка в шахте перестает петь и свет гаснет.