Как в том кино

Знаете, есть такое выражение, что любовь нужна как воздух? Так вот, воздух, все-таки, важнее. ©

Это похоже на кадр из низкобюджетного ковбойского кино. Он заходит в салун, в нос ударяет запах крови и сигарного табака. На полу пять трупов и бармен, у которого налицо болевой шок: ещё немного и станет шестым. А на барной стойке сидит Джесси. Просто сидит, прикуривая от старой бензиновой зажигалки. — Знаешь, Шимада… — говорит ковбой, наливая себе в треснутый стакан виски. — Иногда тяга к хорошему алкоголю после тяжёлого рабочего дня убивает в тебе человека и превращает в монстра. Наверное, сегодня именно такой случай. Ханзо уже видел подобное в Дорадо — тогда Маккри крупно влип, задолжав Лос Муэртос, и устроил резню. Ему хватило трёх бутылок и шести пуль, чтобы усеять пол в гостиничном номере бездыханными телами, от которых потом проблематично было избавиться без чужой помощи. Для этого у Джесси наготове всегда была тревожная кнопка. Он называл её призывом Дракона. — Ты насорил. — Отвечает Шимада, переступая через стонущего бармена и продвигаясь ближе к стойке. — Тебе никогда не говорили, что у тебя проблемы с социализацией? — Рейес что-то там ворчал по этому поводу. И вообще, к слову, у тебя тоже не всё в порядке с общением. Ты даже мне не улыбнулся. Иногда история повторялась. На тревожную кнопку приезжал сам Джесси, заранее готовясь к тому, что придётся использовать аптечку. Драки в барах не особо вязались с нордическим характером Шимады, а вот одиночные убийства каких-то крупных поставщиков Когтя всегда плодили проблемы. Проблемы, которые нельзя решить в одиночку. — Дай угадаю. У тебя не было с собой денег на виски и ты предпочёл убрать свидетелей своего дерзкого ограбления? — Ханзо оставляет на стойке сумку и футляр. Достаёт сигареты Salem, от которых у Джесси всегда болит голова, и просит прикурить довольно нетерпеливым и властным жестом. Наверное, у него это с рождения, думает Маккри. А Шимада лишь критически оглядывает разбросанный по полу мусор. Он очень редко курит — в основном в те моменты, когда требуется спокойно оценить свои возможности. Пять плюс один. Легче оставить трупы здесь, а им самим собрать вещи и свалить, не привлекая внимание полиции. — Кто они? — спрашивает Ханзо, подходя к ближайшему мертвецу и ногой переворачивая его на спину. — Простые бандиты или очередные наёмники, которым щедро бы заплатили за твою самодовольную голову? Джесси ухмыляется, отпивая из стакана, и задерживает свой взгляд на ботинках Шимады — ему всегда было интересно, как они снимаются. — Ищейки. Воры. Просто идиоты. Нашли где-то в сети моё изображение и решили поиграть со мной в опасные игры. Как видишь — я выиграл. — А бармен? — затушив свой Салем в пепельнице, Ханзо наклоняется к единственному выжившему и прислушивается. Дышит. При смерти. Можно свернуть ему шею и добавить к коллекции, но Шимада не хочет марать руки. — Он направил мне в лицо дробовик. Знаешь, когда тебе в лоб смотрит дробовик, как-то не до милосердия. — Тоже верно. Допивая виски, Маккри следит за Драконом и спокойно останавливает свой взгляд там, где можно, и там, где нельзя. Отмечает про себя, что старые маргинальные куртки вылизанным азиатским ящерам не очень к лицу, и с ухмылкой интересуется: — Слушай, а ты себе пирсинг только на лице сделал? Или мне попросить тебя раздеться? Так уже было. Джесси просто любит шутить шутки ниже пояса, Шимада к этому почти привык и не ведётся на провокации. Проще проигнорировать, чем пытаться отшутиться в ответ и получить новую порцию вопросов, от которых приличный человек бы покраснел. А ведь Маккри, вроде, не пятнадцать. — Для человека, которому нужна помощь по утилизации трупов, ты слишком спокоен. — Говорит Ханзо. — Ты не ответил на вопрос про пирсинг. Значит, я угадал. Закатив глаза, Шимада выпрямляется и снова жестом просит зажигалку. Джесси щёлкает Zippo, наливает себе ещё. Сцена повторяется: дракон рыскает между трупами, а ковбой наблюдает за ним и рассуждает о прелести узких джинсов на мужских задницах. Про себя. Потому что шутить с драконом не следует. Во всяком случае в таком стиле. — Как насчёт того, чтобы оставить всё, как есть, и просто уехать? Убрать один труп ещё можно, но… — глянув на бармена, Ханзо прислушивается и вздыхает. — Шесть уже проблематично. — Пустая трата времени. — Помогает ему Джесси и улыбается, когда Шимада бросает на него недовольный взгляд. Немая сцена продолжается несколько секунд. — Ты — моя пустая трата времени, Маккри. Дымя своим ментоловым Салемом, Ханзо подходит ближе, переступая через труп, многозначительно смотрит в глаза Джесси и заглядывает ему за спину, выискивая что-нибудь ценное. Саке, думает Маккри. А на самом деле Шимада ищет скрытые камеры. — Эта срань у тебя на переносице… — нарушает возникшую тишину ковбой и указывает на пирсинг Ханзо. — Выглядит пошло. — Твой костюм тоже выглядит пошло. Брошенная перчатка поймана, и это вызывает на лице у Джесси самодовольную улыбку. Допив свой виски и бросив в банку на стойке несколько центов, которые завалялись в его кармане, он спрыгивает и намеренно кривится, глядя на расплывающееся по дереву кровавое пятно. Пройдя к полке с алкоголем, Шимада отодвигает одну из бутылок в сторону и, обнаружив датчик движения для потолочной лампы, поднимает взгляд. — Знаешь, будь тут камеры, к нам бы давно уже пожаловала местная полиция. Повязали бы нас. Пробили бы по базе… — Маккри прикуривает новую сигару и внезапно мрачнеет, продолжая: — Заработали бы на нас много бабла. Ты в курсе, сколько за твою голову дают? Я бы сам тебя сдал. — Рискни. Взяв вещи, Ханзо снова переступает через трупы. Снова прислушивается к тому, дышит бармен или нет, хотя и без этого знает ответ. Маккри следует по его следам, чтобы не наступить в кровь, и лишь на выходе внезапно произносит: — Я скучал по тебе, Шимада. Услышав вдалеке приближение полицейских сирен, дракон ускоряет шаг, ведя Маккри по каким-то закоулкам к арендованной машине, которая могла увезти их до ближайшего населённого пункта на шоссе 66. Пока не закончится заряд в двигателе — они вольны ехать, куда угодно. Как в том ужасном ковбойском кино. — Напомни мне слово в английском, которое означает презрение...— просит Ханзо. — Если ты меня презираешь, так и скажи. Схватив Джесси за воротник пончо, Шимада толкает его за мусорный бак и прижимает к стене, собственнически целуя. Такого в планах не было. Маккри думает о том, что для этого страстного жеста Шимаде приходится чуть приподняться на мыски. Потому что он ниже. И это кажется ковбою очень сексуальным. Ханзо же думает о том, что по улице мимо вот-вот пронесётся полицейская машина, и этот отвлекающий маневр выглядит в его глазах чистой импровизацией. — Я презираю тебя, Джесси Маккри. — Говорит Шимада. — Тебе раньше никто не говорил, что ты ведёшь себя, как герой отвратительной гейдрамы? — спрашивает ковбой. Отпустив его, лучник возвращается на дорогу, незаметно вытирая губы и взглядом выискивая спрятанную под навесом машину. Разблокировав двери, Ханзо садится за руль, бросив на заднее сиденье футляр с луком, и, дождавшись, пока Джесси сядет на пассажирское, отвечает: — Мы не в кино. Поэтому заткнись и говори, куда ехать.