Love Train

      Марк и Джексон впервые идут в гости к Джинёну, где-то месяца через полтора, после их с Ваном эпического примирения и официального начала отношений. Точнее, это Джексон идёт туда впервые.       Джинёна они, естественно, не предупреждали, потому что он точно был бы против, поэтому Марк договаривался с Джэбомом - они же всё ещё воспитанные. Ван в приподнято восторженном настроении - он уже давно хотел познакомиться с таинственной ДжейБи. Именно "таинственной", потому что после того, как Пак отказался приютить Вана, прикрываясь наличием девушки, в подробности джинёновской любовной драмы китайца так никто и не посвятил, что позволяет вредному Джинёну называть их "слащавыми педрилами" и сохранять при этом лицо. Марк смотрит на это снисходительно, одними губами говоря ему "не завидуй", когда Джинён перегибает палку, и про то, что "подружка" Пака - хмурый хён с лисьим взглядом и пенсионерскими замашками, который вообще не в курсе джинёновских по нему страданий, Джексона не предупреждает тоже - так забавнее.       Детская непосредственность Вана всё равно сгладит любую неловкую ситуацию, если (окей, не "если", а "когда") та произойдёт, и вообще, это всё ради Джинёна, сам он будет ходить вокруг Джэбома ещё вечность, а так у Има появится пища для размышлений. Он далеко не дурак, хоть и не слишком внимательный, и сможет сложить дважды два.       Самоубийство, конечно, но чего не сделаешь ради друга.

***

      Марк готов биться в истерике ещё до того как они выходят из дома, а всё потому что Джексон приходит с цветами "для девушки Джинёна". С целой, чтоб её, охапкой тюльпанов, которая едва умещается у него в руках. Розовых. И коробкой конфет. Тоже розовой. С розовыми же конфетками, в виде сердечек, потому что какая-то аджума в магазине сказала Джексону, что против такого не устоит ни одна особь женского пола. Туан буквально сотрясается от еле сдерживаемого смеха, представляя реакцию Джэбома на вановские презенты, и вытаскивает из своей сумки виски, заменяя его бутылкой хорошего коньяка, который лежал на чёрный день - в качестве компенсации за те нервные клетки, которые Джэбом сегодня непременно потеряет. Джинён, вероятнее всего, потеряет их ещё больше, но он по причине своей повышенной вредности компенсации не заслужил.       Мысль о том, что если дело не выгорит, стараниями Джинёна, все их дни до самой смерти будут чёрными, он упорно отгоняет.       Когда дверь открывает незнакомый парень и хозяйским тоном приглашает их войти, Джексон слегка подвисает. Марк буквально слышит, как в его голове разбивается вера в людей, в Пак Джинёна особенно. Вообще непонятно откуда эта самая вера у него была.       — Знакомься, Джексон, это — Джейби, о котором Джинён тебе столько рассказывал, Им Джэбом, — с трудом контролируя голос, говорит Марк с серьёзной рожей.       Вану требуется около минуты, чтобы переварить информацию о том, что Джейби — это не крутая нуна, а не менее крутой хён, в течении которой он просто замирает памятником самому себе и на внешние раздражители не реагирует. Потом он всё-таки отмирает, смотрит попеременно то на откровенно пышущего злорадством Марка, то на меняющего окраску в спектре от мертвенно синего до пылающе алого Джинёна и молча протягивает Джэбому букет.       — Джексон Ван. Очень рад знакомству, хён.       На цветы Джэбом реагирует чуть более чем непредсказуемо, а именно краснеет. Конфеты он перепоручает Джинёну, который в этот момент, стоя у него за спиной, посредством зверского выпучивания глаз и активной жестикуляции бровями пытается показать Туану, что он с ним сделает за такую подставу. А что это именно подстава, он нисколько не сомневается. Если бы у Американской академии кинематографических искусств была номинация "за экспрессию", то Пак уже бы стал счастливым обладателем Оскара. Ну а пока такой номинации нет, у него в активе имеются только лютый краш по соседу, неустроенная личная жизнь, лучший друг, в чьём анамнезе диагноз "гуманность" никогда не значился и немного контуженный Джексон.       Джэбому Джексон нравится сразу, Джексону Джэбом — тем более. Ван с нескрываемым удовольствием тискает новоприобретённого хёна как плюшевого мишку, а Им даже не сопротивляется. Марк сначала вдоволь наслаждается тем, как от этого зрелища пригорает у Джинёна, а потом и сам присоединяется к игре "защекочи Джэбома так, чтобы от смеха его глаз вообще не было видно". Во взгляде Пака отчётливо читается "ПРЕДАТЕЛЬ". Ему вообще-то никто не запрещает тоже в этом безобразии поучаствовать, но задыхающийся от смеха, раскрасневшийся Джэбом слишком красив, его поцеловать хочется и вообще хочется, Джинён отчаянно боится каким-то образом себя перед ним выдать, а потому с видом оскорблённого в лучших чувствах аристократа заливается соджу.       Они играют в карты, монополию, рубятся в приставку и проводят вечер на удивление мирно. И вот, пожалуй, уже это должно было прозрачно намекнуть, что грядёт катастрофа, но все расслабляются и даже Пак перестаёт смотреть на гостей будто они пришли испортить его жизнь.       Вообще-то они пришли именно за этим, точнее рассматривали такой вариант развития событий. А если ещё точнее, Марк рассматривал. А у Джексона просто природный талант.       После полуночи Марк окончательно теряет надежду и уже почти решает, что этим вечером никакого экшена не случится и слегка разочаровывается. Наверное, Джексон каким-то образом понимает, что на уме у его парня (а может и правда просто слишком пьян, и это кажется ему отличной идеей), как бы там ни было, Ван подмигивает Туану как-то особенно заговорщически и тянется к Иму с явным намерением поцеловать.       — Какого чёрта ты творишь, придурок?! - кричит Джинён, Марк, в принципе, с ним согласен, хотя и реагирует не так остро.       Джексон поворачивается к Джинёну, который выглядит, как будто сейчас увидел величайшее святотатство в своей жизни, пожалуй, даже если бы Джексон сплясал под PPAP, голышом, в церкви, это вряд ли бы возмутило его так же сильно. Джексон же не обращает на агрессию в свой адрес ровным счётом никакого внимания, смотрит на Джинёна как на маленького ребёнка, который спрашивает очевидные вещи и отвечает:       — Заражаю хёна гейством, разумеется, а то ты слишком злой, тебе срочно нужно наладить личную жизнь. А я буду вашей феей-крёстной.       После чего, воспользовавшись всеобщим ступором, звучно чмокает Джэбома в щёку.       Марк готов аплодировать стоя. Серьёзно. Он, конечно, ради чего-то такого всё и затеял, но выходка Джексона превосходит все, даже самые смелые, его ожидания. Но вместо бурных оваций, он цепляет Вана за руку и спешно прощается. Они свою миссию выполнили, дальше у них всего два варианта: либо в их полку «слащавых педрил» пребудет, либо Джинён их похитит, убьёт и расчленит. Марк очень надеется, что Джэбом сделает правильный выбор.       Джинён пропадает со всех радаров почти на неделю, как, впрочем, и Джэбом. Их соцсети молчат, телефоны выключены. Через три дня Марк набирается смелости и идёт к ним домой, но двери ему никто не открывает.       Туан уже на стены лезет от беспокойства и всерьёз подумывает обратиться в полицию, когда от Джинёна приходит сообщение: «он у тебя и правда заразный, да?».