Позвольте мне хоть раз побыть себялюбивым

Чезаре было хорошо известно о собственном себялюбии. Когда он был ребёнком, свободы выбора у него не было. Сперва это был выбор его матери, затем над Чезаре довлел её образ. Всё его детство, денно и нощно, его обучали, как стать кардиналом и аристократом. Или как править людьми и играть в политические игры – вместо игр и детских стишков его ровесников. Хотя его отец всегда следил, чтобы он не испытывал нужды в еде и роскошных нарядах, он никогда не позволял Чезаре того, чего тот действительно хотел. Чаще всего те вещи, что ему давали, очень скоро забирали, потому что они не соответствовали его положению или чтобы они не мешали его занятиям. Исключением был Мигель. Мигель де Корелла был во многом похож на Чезаре. У него забрали семью, детство и жизнь – из-за стечения дурной удачи и крови, что текла в его жилах. Хотя какая-то тёмная часть Чезаре благодарила за это Бога – потому что это привело Мигеля к нему. Мигель был единственным товарищем его детства – и страдал во время долгих часов изучения языка, который ему всё ещё было трудно понимать. Терпел суровое обучение Джулии, лекции и выговоры – даже когда не был ни в чём виноват. Придумывал игры, которым они могли бы предаться в краткие часы досуга – и они побеждали во внутреннем дворе воображаемых чудовищ, используя в битвах с ними те фехтовальные приёмы, которые изучили перед этим на уроках. Они росли вместе, ничего друг от друга не утаивая и делясь всем, чем только можно. В то время как для окружающего мира они были не более чем господином и слугой, Чезаре считал Мигеля своим братом больше, нежели тех, кто был его братьями по крови. Он знал, что Мигель будет ему безоговорочно верен и, не задумываясь, отдаст за него жизнь. Он уже убивал, чтобы защитить Чезаре, и последовал за ним в продажный мир политических игрищ, хотя Чезаре неоднократно давал ему позволение покинуть его и уехать в Новый Свет. Чезаре знал, что в Риме его отец мог бы счесть Мигеля расходным материалом или велеть ему отдать жизнь на выполнение одного из своих планов. Но Мигель принадлежал только Чезаре. Только Чезаре мог отдавать ему приказы. Отец отдал ему Мигеля, чтобы тот был его помощником, и Чезаре намеревался держать Мигеля при себе. Он не позволит, чтобы с Мигелем что-то случилось, не отправит его туда, где ему могла бы грозить опасность. Для этого есть менее нужные ему люди. Анджело да Каносса был то ли даром ему от Бога, то ли Божьим проклятием – но Чезаре в любом случае готов был охотно его принять; даже если бы Анджело мог привести его к падению. Анджело был ярким и чистым светом в той тьме, что постоянно грозила поглотить Чезаре и Мигеля на пути к папству Родриго Борджиа. Он в каждом видел добро и был невинен сердцем – в отличие от всей той гнили, что цеплялась к власть имущим в надежде упрочить собственное положение. Одно время Чезаре подозревал, что Анджело – шпион, посланный, чтобы разрушить будущее его семьи, но чем больше времени они проводили вместе, тем более очевидно становилось, что это не так. То, что Анджело был наивен, – это было ещё мягко сказано; он чересчур доверял людям и не разбирался в политических играх. Правда, временами это служило ему на пользу – как тогда, когда Анджело умыкнул Чезаре из-под носа у его охранников, переодел во флорентийское платье и привёл на местную ярмарку. Это был самый приятный и поучительный день, какой Чезаре мог вспомнить. И всё же насколько Анджело был невежествен в делах мирских, настолько же он был проницателен и «революционен» в вопросах философии. Его язык постоянно доводил его до беды. Хотя Анджело никого не собирался оскорблять своими словами, его откровенная прямота раз за разом приводила собеседников в ярость. Если бы не Мигель, рано или поздно Анджело уже встретил бы свой конец. Именно это окончательно избавило Чезаре от подозрений. Этот юноша был умён, но ему недоставало хитрости – и он был не более способен быть шпионом, чем апельсин способен быть яблоком. Анджело не давал Чезаре расслабиться, постоянно подвергая сомнению его поступки и способность править. Он никогда не осуждал Чезаре, всегда был с ним почтителен и помнил о своём положении – но всегда напоминал Чезаре, что у всех его действий есть последствия, и что когда воюют короли и герцоги, больше всего страдает простой народ. Время обучения Чезаре в университете быстро подошло к концу. Он получил докторскую степень и вскоре должен был отправиться в Рим, чтобы стать кардиналом и помочь отцу подняться на папский престол. Там он лишится той малой свободы, которую обрёл, будучи столь далеко от власти своего отца. Они с Мигелем останутся вместе, близкие друг другу, как братья, – но кое-кого им придётся оставить позади. Анджело. Должно быть, это было себялюбием со стороны Чезаре – хотеть удержать этого юношу подле себя. Он был одним из немногих людей, кто ничего не хотел от Чезаре, перед кем он мог сбросить свою маску. Чезаре был уверен, что и Мигель чувствует то же самое – в конце концов, он вопреки его приказам убил человека, защищая Анджело. Также Чезаре слышал о том, что Мигель и Анджело часто беседуют, прогуливаясь вдвоём по Пизе, – и видел это сам. Он не был бы удивлён, узнав, что Мигель нуждается в свете Анджело не меньше, чем он сам. Именно себялюбивое желание заставило его попросить Анджело стать помощником Джованни Медичи и отправиться с ним в Рим. Анджело был бы более счастлив, работая со своими приятелями-мастеровыми, живя среди людей, равных ему по положению. Ему было бы лучше остаться в Фиоренции, вдали от Чезаре и удушающего политического зловония Рима. Однако Чезаре позволялось оставлять себе слишком мало вещей, которые были ему дороги, – а Анджело он считал своим в той же степени, что и Мигеля. Эти двое помогали ему остаться человеком, не занестись слишком высоко – и что бы ни случилось, он будет держать их подле себя так долго, как позволит ему Господь.