Часть 1
25 марта 2017 г. в 21:02
А это Челябинск. Суровый город. Челябинские мужики настолько суровы, что моются жидким азотом, а мочатся серной кислотой. Челябинские бабы настолько суровы, что способны остановить на ходу горящую избу, чтобы загнать туда пьяного мужа с любовницей. Челябинские геи настолько суровы, что в связи со столетием Октябрьской революции, решили устроить собственную Голубую Революцию. Именно здесь живет и работает Иван Дулин, первый в мире фрезеровщик с нетрадиционной сексуальной ориентацией.
Гомосексуализм — светлая дорога к будущему. Гомосексуалисты всех стран, объединяйтесь.
Михалыч брезгливо сплюнул, прогоняя чувство смутной тревоги. Когда он видел такие плакаты, с озорно подмигивающим Борей Моисеевым, ему становилось не по себе. Потели ладони, дрожали пальцы, а анальный сфинктер непроизвольно сжимался, будто бы желая предотвратить непроизвольное вторжение со стороны всех желающих.
— Тьфу ты, гомосятина мерзкая, — поморщился начальник цеха, глядя на новый символ эпохи — толстый мраморный фаллос.
Голубая революция не стояла на месте. Все больше становилось нетрадиционных парадов. Молодые парни меняли пол, превращаясь в молодых плоскогрудых девушек. А сотрудники, работники, студенты и прочие лица мужского пола часто слышали вечером в подворотнях нежное «Ах, соблазнил, противный» перед навязчивым проникновением в бедное не предназначенное для таких экзотических целей седалище. За новым достоянием республики — жопой натурала — не охотился только ленивый.
— Дождались, наконец, Михалыч.
В кабинет без стука ворвался Дулин. Начальник цеха нервно сглотнул, на подчиненного, который еще зачем-то притащил с собой на работу кружевное свадебное платье с обширным вырезом на заднице.
— Мой ты теперь, Михалыч, мой, — ликовал нетрадиционноориентированный Иван. — Надевай, сейчас в ЗАГС пойдем.
— Это что еще такое?
Михалыч отшатнулся, глядя в сторону чересчур пикантного платья, как обрызганный святой водой черт на кадило в руках не терпящего компромиссов священнослужителя.
— Я такую срамоту не надену. У меня вообще жена есть. Гомосек ты сраный.
— Наденешь, Михалыч, наденешь, — Дулин торжествующе улыбнулся, придвигаясь к любовному объекту. — Замуж тебе надо, вот и капризничаешь. Ничего, — он погладил наглой рукой задницу жертвы. — Щас все будет. Прямо здесь на столе во имя святых идеалов Революции.
— Ваня, не дури, — жалобно попросил бедный начальник цеха.
Но решительно настроенный фрезеровщик, не слушая каких-либо возражений, тем временем уже деловито расстегивал пряжку ремня, одновременно наваливаясь всем телом на объект страстной любви. Святая Революция не знала компромиссов.
— Не хочу, не дамся, — заорал во весь голос несчастный сторонник оппозиции.
— Михалыч, что с тобой, Михалыч. Может тебе водички принести?
— А… чего? — начальник цеха помотал головой, посмотрел по сторонам, с радостью осознавая, что все происходящее раньше оказалось на самом деле банальным сном. Рядом как всегда вертелся Иван.
— Иди работай, Дулин, работай, — с облегчением проговорил стопроцентно традиционный оппозиционер.