Я зависим, ты зависима

Весна — пора безрассудной любви и неуемных гормонов. Птички поют, солнышко светит, там и тут милуются влюбленные парочки. Не хватает только летающих сердечек и пары радужных единорогов. Честно, не понимала, как можно наслаждаться жизнью, когда новые сапожки то и дело с противным хлюпаньем утопают в неведомом месиве, в которое превратилась дорожка, ведущая к моему дому. Солнце все еще садилось довольно рано, поэтому смотреть под ноги было весьма затруднительно. К тому же, какой-то умник недавно выбил лампочку в единственном фонаре, освещавшем маленький дворик. А высоченные деревья старательно не пропускали последние солнечные лучи своими кривыми голыми ветками, зловеще нависая над головой. Полную картину весеннего пейзажа «удачно» дополняли унылые газоны, где из-под подтаявшего грязного снега, словно подснежники, вылезли перезимовавшие окурки, пустые бутылки и мокрая прошлогодняя листва, которая еще и ужасно пахла сыростью и грязью. Тяжело выдохнув, я в очередной раз попыталась не психануть и достойно преодолеть оставшиеся метры до моего подъезда. Однако испытания на этом не кончались. Предстояло еще открыть дверь домофона, удерживая в обеих руках пакеты с тоннами лабораторных, проверке которых пришлось посвятить грядущие выходные, а затем пешком преодолеть четыре этажа, поскольку проектировщики дома, видимо, решили, что для скромной пятиэтажки вполне можно сэкономить на лифте. Еле волоча ноги, я доползла до своей квартиры и, открыв дверь, чуть не рухнула от усталости прямо на пороге. Брезгливо кинув испорченные сапоги в угол, поставила чайник и одним резким движением безжалостно вывалила на рабочий стол тонну макулатуры. Да, это все произошло в одной комнате, поскольку жила я в скромной однушке. К сожалению, с моей зарплатой преподавателя я могла себе позволить снимать только маленькую квартирку в не самом благополучном районе довольно далеко от центра. В доме было всего десять квартир и буквально картонные стены, поскольку слышимость со всех сторон была колоссальная. Ночью чихнуть было страшно, не разбудив при этом всех соседей. Сегодня была пятница, а это значит, что молодой сосед снизу обязательно закатит очередную тусовку, да так, что вибрация от громкой музыки будет доходить аж до истеричной тетки, проживающей над моим жилищем. Поэтому, как обычно, она сначала будет долбиться в мою дверь, думая, что это я нарушаю ее покой и мешаю с криками гонять по дому двоих детей, трех собак и мужа-тряпку. Потом я спроважу ее к парню на этаж ниже, а вот их противостояние будет длиться еще полночи, поскольку пацан тот еще крепкий орешек. Вот я и решила не сидеть на кафедре до ночи и проверить все работы дома, поскольку мне еще не скоро посчастливиться лечь спать. Помочь мне в этом должен любимый крепкий кофе, а пока закипал чайник, я направилась в душ, скидывая с себя одежду прямо по дороге в ванную. А что? Могу себе позволить. Так сказать, хоть какой-то плюс в одинокой жизни. Завернувшись в розовый махровый халатик с забавным принтом из белых зайчат, я бухнулась за рабочий стол, деловито размяла кисти рук, включила ноутбук, нацепила очки, отхлебнула кофе и положила перед собой первую лабораторную. Работа закипела. Перед глазами мелькали бесконечные схемы и тексты программ, красная ручка уверенно перечеркивала ошибки и оставляла короткие комментарии на полях, свободная рука тоже не оставалась без дела, поправляя то и дело съезжающие с переносицы очки и поднося к губам кофе. Проверяя уже седьмую по счету работу, я недовольно нахмурилась. Студент написал явную ахинею и, похоже, решил, что и так прокатит. Дабы окончательно убедиться в изложенном на бумаге бреде, я решила прогнать программу на своем ноуте и вычислить ошибки. И да, мне не лень было это сделать. Да, я дотошная перфекционистка, к тому же, технарь до мозга костей. Завистливые тетки на кафедре то и дело язвят, что мне с моей внешностью больше пойдет вилять попой перед студентами экономики, нежели преподавать сети передачи данных. Но что поделаешь, если в свое время компьютеры оказались мне ближе гуманитарных наук? Итак, программа запущена, я блестящими глазами вглядываюсь в выводимый на экране результат, как вдруг тишину квартиры разорвал вопль мобильника, бьющегося в конвульсиях на краю стола. Вздрогнув от испуга и невольно ругнувшись, я взяла в руки несчастный телефон. На дисплее высветилась фотография моей лучшей подруги Ритки Королёвой, улыбающейся во все тридцать два зуба. Вот уж кто всегда был преисполнен уверенности и широко шагал по жизни. Ее царственной натуре позавидовала бы сама английская королева. И как нас с ней только жизнь связала, не понимаю. Надо признать, в студенческие годы я куда лучше сходилась с людьми. С Ритой мы дружили с первого курса, и я до сих пор ее очень люблю, но вот то, что она звонила мне в вечер пятницы, не предвещало ничего хорошего… — Да? — без особого энтузиазма буркнула я в трубку. — Кирюха, мать твою! И куда ты пропала?! — мда, Королёва тактичностью никогда не отличалась, всегда с плеча рубила. — Вот по-любому опять сидишь в этом позорном халате за своими бумажками! И не отрицай! — Не позорный он, — с обидой произнесла я, — очень даже милый и теплый. До сих пор… — Господи, да его надо было еще на последнем курсе прямо в общаге сжечь! А лучше с нею вместе! Так, на дворе пятница, собирайся поедем тусить! Ну вот, этого я и боялась… — Рит, у меня работы много… Я попыталась было отмазаться, однако Рита была непреклонна: — Так, хватит! Надоели твои отговорки. Я тебя сто лет не видела, так что давай, вылезай из этого махрового позорища, наноси боевой раскрас и выходи. Через час заеду за тобой на такси и поедем в клуб! — Да какой клуб? — возмутилась я. — Нам что, по двадцать лет? — Вот именно, мать! Тебе через скоро тридцатник стукнет, а потом еще пара лет и уж точно будешь нелепо смотреться в клубе. Отрывайся, пока еще можешь себе это позволить! Леська и Катя тоже пойдут и очень хотят тебя увидеть. Потусим девчонками, может, и мужика тебе найдем! — Вот это уж точно ни к чему, — как бы я ни старалась сохранить невозмутимость в голосе, тот все равно предательски дрогнул, — хватит с меня… — Господи, ты до сих пор продолжаешь страдать этими глупостями?! То, что тебе попался один козел, не значит, что на остальных надо ставить крест! Вы с Сергеем уже два года как развелись, пора уже забыть этого урода, как страшный сон, и найти себе нормального мужика! По голосу Риты было слышно, что она начинала злиться. А злилась она на меня за мою слабость и, зная Королёву, на саму себя за то, что не могла мне ничем помочь. Я же хоть и была слегка уязвлена резкостью подруги, где-то на задворках сознания понимала, что она права. Однако в памяти были еще слишком свежи воспоминания о трехлетнем замужестве и предательстве бывшего супруга. Не скажу, что я так уж сильно любила Сергея, но мы начали встречаться еще на третьем курсе университета, учились в одной группе, жили в одной общаге и как-то так уже притерелись друг к другу, что после выпуска сразу решили узаконить наши отношения. Не было никакого громкого предложения, пышной свадьбы на пятьсот человек, просто сидели на кухне в общей съемной квартире, обсуждали дальнейшие планы на жизнь и вот как-то так решили, что пора жениться. Скромно расписались на следующий же день и спокойно зажили душа в душу. Наши отношения были настолько ровными и безмятежными, что я даже и подумать не могла, что ему это однажды наскучит, и в один прекрасный день я застукаю его в нашей постели с его коллегой по работе. Как я уже говорила, у меня не было к нему какой-то безумной любви, но с того дня я глубоко разочаровалась в мужчинах. Казалось бы, что, черт возьми, ему еще от меня было надо? Я ведь все делала, как он хотел. А хотел он тихую домашнюю жену, которая не будет выносить ему мозг и требовать дорогих подарков. У нас даже секс был от силы раз-два в неделю. И не то чтобы мне не хотелось. Он сам вечно приходил уставший с работы, ложился в кровать и тут же отворачивался к стенке. Я же гасила свое желание в работе, дабы не досаждать ему. А тут вон оно как получилось! Он, видимо, сам не знал, кто ему нужен: жена или подстилка. И как выяснилось, безотказная «барби» куда лучше удовлетворяла его потребности, нежели я. Вывод напрашивается сам собой: все мужики эгоистичные козлы и уроды. — Кира? — сквозь пелену воспоминаний глухо пробивался настойчивый голос Риты. — Кирюха, прием! — Да слышу я тебя, — огрызнулась я, возвращаясь к реальности, — и не называй меня этим глупым прозвищем! — Ладно-ладно, — усмехнулась Королёва, хотя мы обе прекрасно знали, что эта нелепая студенческая кличка никуда от меня не денется до самой старости, — ну так что? Идем? — Рит, я… — признаюсь, настырной подруге удалось поселить сомнения в моей душе, а также зажечь слабый огонек надежды, что может, для меня еще не все потеряно, и жизнь еще можно наладить. Только вот ежедневно коротая вечера затворницей в пустой темной квартире, ничего не добьешься. Последний отчаянный крик моей внутренней сорокалетней разведенки был заглушен загремевшей под ногами музыкой, а затем яростно хлопнувшей дверью соседкой, которая уже неслась вниз по лестнице с истеричными воплями. Теперь, когда к привычному бедламу добавились мысли о бывшем, оставаться дома наедине со своими переживаниями совсем не хотелось, и я невольно ляпнула в трубку: — Ладно, Королёва, уговорила.

***

Я вздрогнула, нехотя просыпаясь, и медленно поднимая налившиеся свинцом веки. Наглые солнечные лучи — непосредственная причина моего пробуждения — прокрались в незащищенное шторами окно и яркой полосой перечеркнули мое заспанное сморщенное лицо. Как странно, обычно моя квартира даже днем остается в полумраке. Неужели кто-то все-таки потрудился спилить пару деревьев, плотной стеной окружавших дом? Однако дело было не только в непривычно ярком солнце. Гудящая голова и засуха во рту также настаивали на том, что хватит валяться в кровати и пора предпринять хоть какие-то меры по улучшению самочувствия. Да уж, похоже, что погуляли мы вчера знатно. И зачем я только пошла в этот чертов клуб? Намалевалась ведь еще, нарядилась. Так и знала ведь, что Рита меня напоит. Честно говоря, я даже с трудом помню, что вообще со мной происходило этой ночью. Помню, как мы туда приехали, как танцевали, как пошли потом за столик, и Рита заказала целую бутылку виски. Мы пили, пили и пили… Ну еще болтали. И да, кажется, за баром напротив нас сидел какой-то офигительный парень и смотрел на меня. Потом Королёва мне что-то шепнула и окликнула его. Господи, зачем только? Не помню… Мои старательные размышления были прерваны внезапно прокатившейся по телу дрожью, и я поняла, что жутко замерзла. Похоже, что ночью я открыла настежь форточку. Догадалась же, блин, в марте! И укрылась при том всего лишь тонкой простынью. Стоп! Простынь? Я ведь всегда сплю под толстым одеялом, поскольку жуткая мерзляка. И… Что за черт?! Я что, голая?! Резко приняв сидячее положение, я ошалелыми глазами заглянула под простынь и убедилась, что под ней я действительно была, в чем мать родила. Прижав руки к груди, я осмотрелась вокруг и с ужасом поняла, что нахожусь вовсе не у себя дома. Да сама эта комната, обставленная шикарной мебелью, была больше всей моей несчастной однушки! Как же я могла тут оказаться? Находясь и без того в предобморочном состоянии, я чуть было не отдала Богу душу, когда почувствовала чье-то прикосновение по все той же простынью. Не знаю, как мне удалось совладать с собой и не закричать, но я лишь тихо всхлипнула и медленно повернула голову в сторону постороннего движения. Господи, и лучше бы я этого не делала. Да лучше бы я вообще не просыпалась никогда! Да как я, доцент уважаемой кафедры, строгий преподаватель, в конце концов взрослая разведенная женщина, которой никогда не были свойственны легкомысленные поступки, могла оказаться в одной постели с незнакомым парнем?! Черт возьми, с тем самым парнем с того самого гребаного бара!