See You Soon, Cowboy

Это последняя ночь слепых прослушиваний, десятый сезон Голоса, и Адам обосновался с комфортом в своем ярко-красном кресле, его нога подпрыгивает то вверх, то вниз, а пальцы время от времени постукивают по столу. После стольких часов интенсивного прослушивания силы наставников почти исчерпаны. Кристина держит рядом с собой телефон и постоянно проверяет его во время перерывов, Фаррелл выглядит так, будто бы он пытается придать какую-то другую форму ногтю одной из рук, а Блейк... Блейк таинственным образом исчез. Он однако же и является причиной постукиваний Адама по столу, хотя тот мог бы сбегать за сэндвичем, пока есть время до выступления следующего конкурсанта. Почему Блейк покинул свое кресло во время такого короткого перерыва? И почему никто другой этим не озабочен? Адам наклонился вперед, чтобы проверить дверь за кулисами. Прослушивания оказались особенно изнурительными в этом сезоне, и, хотя всегда было интересно услышать великолепный голос, даже если и не стать наставником его обладателя, Адам особенно чувствовал себя побежденным и даже оскорбленным во время последних нескольких битв за исполнителей. Блейк был прав, когда сказал, что в тайне Адам очень хотел бы заполучить кантри-исполнителя и обставить Блейка в игре, которую солист Maroon 5 сам с собой же и затеял. Раздался сигнал, который оповестил всех о том, что следующий конкурсант уже приготовился к выходу на сцену. Адам наблюдает за тем, как быстрым шагом Блейк возвращается назад. Левин пытается установить зрительный контакт с Блейком и невербальным образом спросить, мол, приятель, что у тебя на уме будет на этот раз, но он оказывается не в состоянии обратить на себя внимание Блейка и чувствует себя от этого неожиданно раздосадованным. Адам опускается в свое кресло и прислушивается к звуку тяжелых ботинок следующего участника. Гитара играет первые аккорды. Адам тихо стонет. Это кантри. Определенно. Целиком и полностью кантри. Адам вдруг неожиданно остро ощущает иррациональное желание заплакать. Вероятно, этого артиста он не получит, и Блейк таки создаст супер-сильную-кантри-команду в новом сезоне, как ему всегда и хотелось. А парень очень хорош. Его голос разливается приятным низким тембром по сцене и Адам знает, что низкий тембр – это то, что всегда восхищало его в кантри-исполнителях, но так тяжело давалось ему самому. Блейк довольно быстро нажимает на кнопку и издает одобрительный возглас, как только его кресло начинает разворачиваться. Адам знает, что песня подходит к концу, но медлит. Он бросает быстрый взгляд на Фаррелла, стараясь найти в нем поддержку, но тот только приподнимает вверх брови. Этот парень – не человек Фаррелла. Фаррелл любит искать в манере исполнения что-то такое, что полностью разрушает все шаблоны и каноны. Кристина обычно находится в поисках людей со впечатляющим голосовым диапазоном и ярко выраженным большим потенциалом, который не раскрыт полностью в одной песне. Исполнитель доигрывает последние гитарные аккорды, и Адам чувствует, как его рука сама опускается вниз на кнопку. Он зажмуривается, пребывая в состоянии легкого шока, а когда открывает глаза в следующий раз, уже находит себя развернутым лицом к конкурсанту. — Нет! — восклицает Блейк, указывая на Адама, - нет! Это было слишком поздно! Это абсолютное жульничество! Адам даже не борется со своим желанием ухмыльнуться в ответ. Он скрещивает руки и переключает свое внимание на конкурсанта. Тот, конечно же, представляет из себя мужчину весьма внушительных размеров, в ковбойских сапогах и не менее ковбойской шляпе. Классика. Он не смог бы выглядеть кантри-исполнителем еще сильнее, даже если бы попытался. — Итак, как вас зовут и откуда вы? — спрашивает Адам с любопытством. Заметно, что мужчина немного нервничает, микрофон к губам он поднес гораздо ближе, чем это требовалось, прежде чем подал голос. — Меня зовут Шейн Шеридан и я из Эдмонда, штат Оклахома. Адам громко стонет и бьется головой о стол, слыша громкие аплодисменты, раздающиеся со стороны кресла Блейка. Публика мигом заражается настроением Шелтона. — Оооо да, — тянет Фаррелл. — Я был в Эдмонде, — начинает Блейк с широкой улыбкой на лице, вальяжно откинувшись на спинку кресла. Но хватит, Адам уже видел и слышал достаточно. — Нет! — кричит он, выпрыгивая из своего кресла и выставляя вперед, в сторону Блейка, ладонь в предупреждающем жесте. Публика начинает смеяться и чтобы продолжить, Адам ждет, пока она утихнет. — Нет, нет, нет, нет, и еще раз нет! — говорит он, потирая лицо рукой, — С меня хватит всей этой Шелтоновской ерунды! С меня хватит, Шелтон, — последнее он выделяет особенно ярко и для пущего эффекта тычет пальцем в сторону Блейка. Блейк отвечает приподнятыми бровями — его это явно не впечатлило. — Я способен тренировать кантри-артиста. Мы можем выиграть вместе, — он смотрит на исполнителя с мольбой, — мой стиль не так сильно отличается от вашего. Я тоже люблю играть на гитаре. Мы могли бы прекрасно смотреться вместе, если бы вы дали мне шанс. — Ты не испытываешь ни малейшего уважения к кантри-музыке, — говорит Блейк вызывающе, скрестив руки на груди. — Вы тоже думаете, что этот городской парень ничего не знает о том, что знаем мы? — кантри-герой адресует свой вопрос конкурсанту. Тот выглядит потерянно и несколько раз открывает рот, будто бы пытается что-то сказать, но мигом передумывает. — Смотри, он согласен, — подытоживает Блейк, ухмыляясь, чем вызывает громкий смех зала. Адам остается стоять, несмотря на то, что момент явно неловкий. Он решительно поворачивается к Шейну: — Я люблю кантри, — убедить рок-звезда пытается изо всех сил. — А я верю в те слова, которые ты говорил когда-то, о том, что кантри — это музыка только о пиве, собаках, грузовиках и супружеской измене, — Блейк встревает, улыбка его принимает опасный оскал. Aдам смотрит на него с прищуром. — Я люблю кантри, — повторяет он еще раз с очень серьезным видом. Установившееся напряжение начинает оказывать влияние на аудиторию, которая даже прекращает не только смеяться, но и аплодировать. — Докажи это, — просто говорит кантри-исполнитель, встречаясь с солистом поп-рок-группы взглядом. — Мальчики, — мягко начинает Кристина, пытаясь предотвратить назревающее противостояние. — Я докажу, — Адам выглядит решительно настроенным: он уже просто не имеет ни малейшего понятия о том, как можно сдать назад. Внезапно голову посещает идея, и Левин, в своей излюбленной манере, сразу же разворачивается к Блейку, одаривая вызывающей улыбкой. — Я напишу мою собственную песню в стиле кантри и сыграю ее здесь, — Адам победоносно усмехается и жестами призывает к успокоению мигом оживившуюся толпу. — А что… — нерешительный голос, принадлежащий Шейну, конкурсанту, доносится со сцены, — Что мне делать? — Ну, вы находитесь в эпицентре битвы Адама против Блейка, — вздыхает Фаррелл, разглядывая Левина, который успел забраться на свое кресло и теперь интенсивно бьет кулаками (ни в чем неповинный) воздух, — вам остается только приготовиться к наблюдению за эпичным противостоянием. На сцене появляется Карсон. Публика затихает, приготовившись услышать, что он скажет. — Продюсеры приняли свое решение, — объявляет ведущий, — у Адама есть время до конца этого дня, чтобы написать песню и исполнить ее после того, как состоится прослушивание последнего участника. Тогда Шейн сможет решить, кто станет его наставником. — До конца дня? — все это время продолжавший выказывать свои ликования верхом на кресле, Адам резко разворачивается к Карсону, но краем глаза замечает победную ухмылку Блейка и делает вид, что не видит в этом ни единой сложности. — Нет проблем. Остальная часть прослушиваний проходит словно в водовороте. Лица и голоса сменяют друг друга. Каждый перерыв оказывается поистине долгожданным, и предсказуемо Адам проводит все их в компании записной книжки, яростно терзая ручкой бедные листы своего друга. Блейк маячит на горизонте несколько раз, кидает быстрые взгляды на Левина к большому удовольствию зрителей, видимое выражение которого невероятно веселит кантри-мэна. В один из брейков Адам не выдерживает, резко вскакивает на ноги и устраивает погоню за ухмыляющимся Шелтоном, всерьез замахиваясь на того своим блокнотом. — Время вышло! — громко объявляет Карсон, когда последний конкурсант наконец покидает сцену, пока Адам все еще усиленно строчит что-то в своей записной книжке. — Мне нужен костюм! Я должен соответствующе выглядеть! — кричит Адам со своего места. Карсон закатывает глаза, но уводит Левина за руку за кулисы. Блейк ухмыляется и усаживает Шейна в кресло развернутое спиной к сцене кресло Адама. Внезапно приглушается свет и все сидящие в зале слышат, как раздаются со стороны сцены шаги тяжелых сапог. Кристина не выдерживает и невольно начинает громко смеяться, как только слышит на южный манер протяжное бренчание акустической гитары. Публика взрывается диким весельем. — Мммм, — начинает тихий голос и всё вокруг затихает. Я взял банку пива И запил твою ложь. Я думаю, это все, что мне нужно В воскресный полдень Жаркого и душного июня, Но что-то во мне против этого. Темп песни начинает убыстряться, Фаррелл и Шейн ударяют по кнопкам на своих креслах. Между наставниками и публикой царит невероятная тишина. Голос Адама звучит сладко и невероятно чисто. Ну где же ты? Посмеешь ли Прийти ко мне и заставить меня увидеть Все то, что мы могли бы разделить? У меня есть охотничья собака, Но я все равно заблудился. Чувак, этот вздор даже не смешит меня. Я все еще с ней, Но я не уверен, Что она - это тот, кто мне нужен этой ночью. Внезапный громкий звук раскатом раздается по залу. Это на свою кнопку нажала уже Кристина. Она закрывает лицо руками в переизбытке эмоций, как только кресло позволяет ей увидеть Адама. Левин играет наиболее трудную часть своей песни, стараясь изо всех сил, ожидая, когда к нему развернется Блейк. У меня в душе поет кантри, Внутри меня. Это тоскливое чувство О том, где я никогда не буду. Так я слышу, как кто-то Зовет меня. Блейк наконец нажимает кнопку, и Адам успевает заметить, как он разглядывает его костюм. Ковбойская шляпа Адама накренилась, закрыв часть лица, на нем сапоги со шпорами, облегающие темно-синие джинсы и простая черная рубашка, плавно повторяющая контур крепких грудных мышц. Адам знает, что одет он потрясающе броско, но ему интересно, производит ли его костюм нужный эффект на Блейка. Ритм песни снова замедляется, и Адам готовится пропеть последние строки, заглядывая Блейку в глаза так, как он делает это всегда. Это ты. Ты стоишь там С пивом в руке Жарким полднем И тоже хочешь лишь того, чтобы быть со мной. Песня завершается невероятными овациями публики и всех наставников. До Адама неожиданно доходит, как только что это могло выглядеть. Ведь весь последний куплет своей песни он явно пел только для Блейка. А, может быть, и всю песню. Лицо Левина заливается легким румянцем, он задается вопросом, почему вообще написал песню такого рода. Конечно, он хотел сосредоточиться на словах, которыми процитировал его высказывание о кантри Блейк, но слухам о бромансе это никак не помогало, наоборот, давало еще больше новых поводов. Адам чувствует себя чуть ли не в первый раз настолько сильно смущенным в момент, когда он стоит на сцене. Блейк всё еще сидит, несмотря на то, что все остальные уже давно поднялись со своих мест, и смотрит на Адама со странным выражением лица, прочесть которое не получается. Расстроен ли Шелтон заданным песне тоном? Они не очень много обсуждали развод Блейка и Миранды или флирт со Стефани на шоу, но это совершенно не значило, что песня об этом. Может быть, ему стоит извиниться? — Вау! Великолепное представление от Адама Левина! — произносит вышедший на сцену Карсон, размахивая руками поверх плеча музыканта. — Четыре кресла из четырех! — Дэйли добавляет, глядя на судей. Адам осознает, что он практически застыл посреди сцены, ожидая комментария Блейка, который, как кажется Левину, несомненно будет похож на «Я просто хотел посмотреть, как выглядит этот идиот». Ведь именно так было в прошлый раз, когда Адам решил устроить себе слепые прослушивания. Но сейчас Блейк выглядел очень серьезно. — Но сегодня выбор делаешь не ты, — Карсон продолжил, устремив свой взгляд к Шейну, — Что ты думаешь, приятель? — Я должен сказать, — начал Шейн, его южный акцент от волнения проступил еще отчетливее, чем звучал сначала, — должен сказать, что я очень ценю все те усилия, которые вы вложили в создание этой песни. Я думаю, что дальше я должен пойти с вами. Публика взрывается громкими аплодисментами и радостно кричит имя Адама, Адам, чувствует себя так, будто он немного не в себе, но все-таки испытывает большую гордость и подбегает к Шейну, чтобы заключить его в крепкие объятия. Они пожимают друг другу руки и рассыпаются в благодарностях. Левин следует за Шейном за кулисы и внезапно осознает, что он чертовски устал, хочет выбраться из ковбойских сапог и немного подышать воздухом. Он прощается с Шейном, поскорее переодевается в своем трейлере и спешит на улицу. Адам прислоняется всем телом к прохладному металлу дверцы, зажмурившись, чуть запрокинув голову. Жадными глотками насыщает легкие воздухом и чувствует, как напряжение постепенно оставляет его тело. Слышатся шаги, и музыкант открывает глаза. Блейк стоит прямо перед ним, в его взгляде читается серьезность. Адаму кажется, будто бы он знает, что Шелтон собирается сейчас сказать. — Слушай… — начинает он, — я надеюсь, ты не думаешь, что эта песня была проявлением неуважения к тебе... или еще что-то вроде того. Она вообще не была о тебе. Конечно, может показаться, будто бы это так. Но — нет, — дыхание откровенно сбито, Адам сильно спотыкается и чувствует, что он вообще говорит слишком быстро, - это вообще было очень глупо и я не должен был даже пытаться исполнить что-то в стиле кантри, ты же не веселишься, играя мою музыку. — Стоп, — Блейк прерывает его, Адам делает глубокий вдох и немного успокаивается, — ты был хорош. Действительно хорош. Адам улыбается в ответ, чувствуя, что ни из чьих уст эти слова не смогли бы прозвучать для него более приятно, и вдруг осознает стойкое желание крепко обнять Шелтона, как они всегда делали это, и понимает, что хочет быть немного ближе к нему. — И не извиняйся, — Блейк продолжает, устраивая ладонь на плече Адама, — я и не думаю, что ты пел о чем-то таком. Блейк делает паузу и смотрит на Адама очень внимательно. — А о чем ты пел? — Блейк спрашивает очень осторожно, чуть крепче обхватывая плечо Левина. Адам чувствует тепло большой и теплой ладони и не может найтись с ответом. Он открывает рот, решаясь что-то сказать, но тут же его закрывает. Беспокойно смеется. — Честно — я не знаю, говорит он, в конце концов, чувствуя, как горчит на кончике языка его ложь. В ответ Блейк хмурится и убирает руку. Блейк разворачивается и прислоняется к трейлеру, всматриваясь куда-то вдаль. — Иногда, — Шелтон говорит совсем тихо, не глядя на Адама, — когда я пишу песню, текст просто идет откуда-то изнутри меня, я даже не знаю откуда именно. — Да, — выдыхает Адам, поворачивается как Блейк и тоже любуется ясным осенним небом, — наверное, у меня было что-то вроде того. Возможно, я все пойму в один прекрасный день. Блейк бросает на него свой взгляд и улыбается, и Адам хочет, чтобы их каждый разговор по душам заканчивался крепкими объятиями, когда Блейк подхватывал бы его на руки, и все казалось бы таким правильным и безопасным. Но Блейк просто отталкивается от своей опоры и уходит. Адам сдается и открывает дверь в трейлер. — Да, и Адам? — бросает Блейк через плечо и ждет, пока Левин обратит к нему свой взгляд, — Ты выглядел чертовски хорошо в том наряде. Шелтон уходит, не ожидая ответа и возвращается в свой трейлер. Адам чувствует, как прежний жар на щеках возвращается с лихвой. Он захлопывает дверь и падает на диван, утыкаясь лицом в подушки. О да, он все поймет в один прекрасный день.