Покажите мне психически здорового человека,
и я вам его вылечу. © Карл Густав Юнг
Вам знакомо чувство абсолютного счастья? Когда не хочется ни о чем думать, ничего прогнозировать, ты просто закрываешь глаза и живешь, живешь не следующей секундой, ни часом и ни завтрашнем днем, а именно сейчас, в этот миг. Совсем не важно сколько он длится, ты, наверняка, даже не предполагаешь, что испытанное тобой сейчас — это покой и искреннее счастье. Ты будешь думать об этом потом, завтра, послезавтра, вновь и вновь прокручивая в голове то особое, ни с чем несравнимое чувство. Ты обязательно вспомнишь все детали, которые тогда тебя не волновали, и никто не сможет предсказать будет ли это приглушенная музыка, играющая где-то на фоне, или спокойный легкий ветерок, срывающий последние листья с деревьев, бесстыдно обнажая их, так же, как и твою душу. Вполне возможно, что я могла испытать это сегодня, беззаботно наслаждаясь жизнью с дорогими мне людьми, оставляя все заботы суетливого мира на плечах кого-то другого, но, увы, что-то пошло не так, и поэтому… — Да вы издеваетесь?! — я почти уверена, что эхо разносило мой голос далеко за пределы кабинета Матиаса, есть даже подозрения, что оно заглушало играющую на нижнем этаже «Фетиды» клубную музыку. — Я не собираюсь снова работать с этим клыкастым недоразумением! — Все, что мне необходимо — это ее безопасность, — не обращая на меня внимания, глава спец. подразделения продолжал беседу с сидящим напротив него Каем, — я хочу, чтобы ты был рядом с ней почти всегда, до тех пор, пока мы не поймем, что происходит, после, как и обещал, я отдам тебе все найденные мной сведенья. — Откуда они у тебя вообще? — вампир прищурился с явным недоверием рассматривая мужчину. — Я искал кое-что, — Матиас, судя по выражению лица и слишком долгим паузам между словами, всячески пытался увести тему разговора, — нашел не то, что нужно, но, как оказалось, не менее полезно. — Что мне мешает убить тебя и разнести тут все, чтобы найти то, что мне необходимо? — Кай щурится и немного наклоняется вперед. — То, что ты не идиот и прекрасно знаешь, что подобное я бы не оставил там, где любой кременианец сможет найти. — Ало, здравствуйте! — я быстро прошла к столу и ловко запрыгнула на него, оказавшись между мужчинами. — Я все еще тут, и до сих пор против присутствия этого, — брезгливо тычу пальцем в сторону вампира, — в моей жизни! — Бамбина, слезь, пожалуйста, с отчетов, Сайк готовил их неделю, и твоя задница вряд ли придаст им привлекательности. — уныло бросил глава спец. подразделения. — Я отказываюсь от работы с Каем! — в который раз повторяю, стараясь придать себе как можно более внушительный вид. — Тебе и не придется работать с ним, — псевдо — папаша потирает лоб, — он просто будет твоим телохранителем и защитит тебя от гулей, которым, попрошу заметить, насолила ты, а не кто-то из нас! — Мужчина поднимается из-за стола. — Я забочусь о твоей безопасности, Венди, и ради того, чтобы ты осталась живой и невредимой, я пойду на все! — Даже отправишь меня практически одну в логово вампиров? — куда ж без язвительности-то? — Люди Семенхары не тронули бы тебя без его разрешения, а он не дурак и давно хотел посмотреть на «проклятую лисицу». — Откуда вообще взялось это дурацкое прозвище?! — я перевела взгляд с Матиаса на Кая, но оба пожали плечами, прекрасно! — Знаете, мне это надоело, я ухожу! — демонстративно спрыгнув со стала, покачивая бедрами, я направилась к выходу из кабинета. — И, не дай Бог, ты, пиявка, попадешься мне на глаза, я выстрелю и, будь уверен, не промахнусь! Стоило мне закрыть дверь, как тут же послышался голос вампира: — Тебе следует лучше следить за ней, — тихий смешок, — если она и дальше будет так вилять задницей, то вероятнее всего, сломает себе шейку бедра. Я развернулась, готова раскрыть дверь с ноги и, как в боевиках, одним выстрелом вынести нахала, но что-то все же сдержало, заставило простоять пару минут тупо пялясь на дверь, а после, тихо уйти, стараясь при этом издавать минимум шума, чтобы находящиеся в кабинете, не узнали о минутной слабости. Я совершенно не помнила, как добралась до Бриджпорта, Дейви тихим голосочком еще в аэропорту оповестил меня о том, что я не хило приуменьшила запасы в баре Семенхары, после чего, уснула на диване. Сир Кая тонко подметил, что гадкая пиявка прав, и после алкоголя я и впрямь, как котенок. Придя к выводу, что будить меня — себе дороже — Дейвис отнес меня на борт на руках, предусмотрев истерику, если бы это рискнул сделать Кай. Возможно, я даже испытала бы чувство стыда, если бы присутствующие не огорошили меня фактом, что избежать телохранителя в виде, пожалуй, самого ненавистного мне кременианца, не удастся. И вот теперь, убедившись, что в кабинете приемного отца устоялось правило «бабе слово не давали», я, с тяжелым сердцем, еду домой, прекрасно осознавая, что моя судьба уже готова сделать очередной резкий поворот, и вряд ли там, за этим поворот, меня ждет светлое и безмятежное будущее. Казалось бы, все, что происходит должно происходить к лучшему, в попытки найти хоть какие-то плюсы из моей поездки во Францию, я обнаружила в своей сумке бутылку розового шампанского, судя по упаковке, не из дешевых… Распивать его в одиночестве было бы пиком отчаянья и безысходности, так что я, взяв мобильник, набрала одного единственного пришедшего на ум человека. — Алло? — раздался тихий удивленный голос на том конце. — Привет, Претти, как жизнь? — и, не давая девушке ответить, — Представляешь, на днях летала во Францию по работе, так вот, за удачную сделку меня угостили бутылкой дорогого шампанского! Так что бросай свои книжки и дуй ко мне! — Но, Венди… — Нора, кажется, пытается увильнуть, но у меня были слишком сложные дни, чтобы я могла ей это позволить. — Я более чем уверена, что эту книгу ты уже читала и не один раз, давай, собирайся, я жду тебя! — отключив телефон, я швырнула его на стол, осталось дождаться подругу. Как и следовало ожидать, Претти примчалась ко мне буквально через пятнадцать минут, нервно потирая замерзшие ладони, девушка прошла в комнату, и вот мы уже разливаем шампанское и, смеясь, вспоминаем прошлое. — Я рада, что ты начала приходить в себя, — улыбается подруга, потирая ножку бокала и наблюдая за испаряющимися пузырьками, — если честно, я очень испугалась за тебя, ты изменилась после того, как рассталась с тем парнем, стала холодной и жестокой. — Я не встречалась с ним. — все тело отчего-то мгновенно напряглось. — «Не встречалась, но текла, как восьмиклассница на рок-концерте!» — тут же встряло альтер — эго. — Нет? — кажется, Претти была обескуражена. — Мы просто вместе работали. — И ты влюбилась! — И я влю… Постой! Что? — до опьяненного мозга дошел смысл сказанного. — Я не… Да никогда! Он нравился мне, возможно, но не… — Влюбилась по уши! — вынесла вердикт Нора и рассмеялась. — А потом, чтобы забыть его, использовала Натана. — Воспользовалась твоим советом, — я поерзала, пожалуй, впервые за год ощутив настоящий стыд за произошедшее, — ты хотела, чтобы я дала ему шанс, и я дала. — Ты счастлива? — девушка слегка склонила голову набок. — Да. — слишком просто ложь срывается с губ, и этот гадкий горький привкус не перебивает даже мгновенно выпитое шампанское. — Вруууууушка, — девушка облокачивается на спинку дивана и прикрывает глаза, — хотела бы я оказаться на твоем месте, Венди. Я замерла, пытаясь как можно правильнее подобрать слова для ответа, но, похоже, слишком ушла в себя, потому что со стороны подруги послышалось тихое посапывание. — Не дай Бог тебе оказаться на моем месте, Претти, — встав, я накрыла коллегу плетом, — не дай Бог. — Венди! Вен! Вен, вставай! — кто-то настойчиво теребил меня за плечо. — Бэйт! Поднимайся! Слышишь?! — с трудом разлепляю глаза. — Там! — Дрожит голос. — В твоей ванной какой-то мужик! Последняя фраза стала аналогом вылитого на меня ведра холодной воды, вскочив с кровати, я быстро извлекла из-под нее биту (не пистолетом же перед Норой размахивать) и, под удивленный взгляд подруги, с ноги раскрыла дверь. — Ты, гребаное недоразумение, я же сказала не попадаться мне на… — Ты не думала расширить душевую кабинку? — абсолютно невозмутимо, выжимая от воды волосы, прямо из душа ко мне вышел высокий кареглазый блондин. — Серьезно, это чертовски неудобно! Я едва не застрял! — Встряхнув головой, мужчина опустил глаза на биту в моей руке, брови кременианца поползли вверх — Tha thu kidding, crodh? — Какого черта ты делаешь у меня в ванной, Леит?! — искреннее недоумение и возмущение делали голос писклявым и весьма неприятным, что, судя по тому, как поморщился келпи, было особо заметно с его сверхслухом. — О, я знаю этот язык! — заворковала за спиной Нора. — Это шотландский*, да?! Я учила его в институте! — сделав максимально сосредоточенное лицо и с крайне умным видом Претти выдает, — Bò air leth-adhairc air cùlaibh, an tha am bus gun tighinn fhathast. Леит несколько секунд тупо пялится на мою подругу, судя по искривленной гримасе, Нора сказала далеко не то, что планировала. — Dè tha sео? — Кременианец с явным отвращением тычет в Претти пальцем. — Leam a bhith ag ithe fiadhaich gràineagan! — воодушевленно тараторит девушка. — Нора, что ты ему сказала? — глаза Леита неестественно расширились, а щеки покрылись румянцем, сложно сказать заржет он сейчас или заставит Нору захлебнуться собственной кровью. — Я сказала, что очень рада видеть его, и то, что твои друзья — мои друзья, — продолжала улыбаться коллега, — о, и извинилась за то, что завизжала, когда увидела его, я просто не знала, что он твой знакомый! — Эээ… — кажется, впервые на моей памяти келпи потерял дар речи, схватив за локоть, мужчина повел меня в сторону входной двери. — Что-то происходит, — кременианец неуверенно косится в сторону комнаты, где осталась Нора, — я не могу связаться со всадниками. — Так радуйся! — я зло вырвала руку. — Они наконец оставили нас всех в покое! — Я один из них, Кроуд! –Леит закатывает глаза. — Но я не могу попасть к ним и связаться с ними. — Мне плевать, — сложив руки на груди, словно в попытках закрыться от блондина, я старалась придать голосу строгость, — я не участвую в этом, я ушла год назад, помнишь? Отшила всадников, Кремено и все остальное… — Шэйн тоже пропал, — продолжает рассуждать дух водяной лошади, словно не слыша меня, — это все не к добру. — Леит! — схватив мужчину за руку и тряхнув его, я наконец поймала взгляд почти бордовых глаз. — Я не участвую в этом! — Ты вернула Неистового. — растерянно отзывается блондин. — Он сам вернулся, я ушла из Кремено. — Из Кремено нельзя уйти. — как-то странно ухмыляется келпи. — Оно не отпускает, тебе пора это усвоить. — Отрешенный взгляд кременианца вновь устремился в сторону комнаты, где находилась Нора. — И, во имя Посейдона, передай своей подруге, что устаревшие языки — это не ее.***
На следующий день на телефон пришло сообщение из подразделения, где буквально в паре предложений было описано новое задание. Значило ли это, что Матиас смирился и решил оставить все как есть или это очередная бездна, которая утащит меня глубже в Кремено разбираться не хотелось. Следуя инструкции, в девять часов вечера, одетая в стиле «зазнайка-секретарша», я стояла в зале «Фетиды», выискивая свою жертву. К счастью, женщина отличалась невероятной пунктуальностью, поэтому, найти ее не составило труда. Красивая длинноногая брюнетка стояла у барной стойки, судя по всему, всячески стараясь избавиться от слишком навязчивого «Казановы». Тактично извинившись, женщина направилась в сторону туалета, не теряя ни секунды, я почти в одно мгновение оказалась рядом, перехватив «жертву» за руку: — Ванесса* Велфей*? — дружелюбно улыбнувшись, я потащила даму в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. — Очень рада встретить Вас, я Синопа* Лай*, ведущий журналист газеты «Огни Бриджпорта», меня послали взять у вас интервью, сказали, что вы в курсе! — Подождите! — Ванесса растерянно хлопает глазами, пытается вырвать руку. — Я впервые слышу об интервью! — Серьезно? — восклицаю с наигранным недоумением, наконец вытащив девушку в пустующий коридор с «комнатами для уединения». — Не может быть! Я совершенно точно уверена, что мой босс должен был договориться с вами! — Послушайте, девушка! — миссис Велфей резко тормозит. — Я ничего не слышала про вас и интервью, и не намерена…- женщина поворачивает голову и нервно всхлипывает, заметив в моей руке пистолет. — Вы слишком шумная Ванесса, пожалуйста, идите прямо, не будем создавать лишних проблем. Брюнетка поджала губы, развернулась на каблуках и медленно пошла по коридору, явно молясь о том, чтобы хоть кто-нибудь вышел из многочисленных дверей, но, увы, госпожа фортуна сегодня была не на ее стороне. — Третья дверь справа. — спокойно оповещаю Ваннесу, и та покорно идет в указанном направлении. Дверь за спиной была захлопнута, женщина отходит к стене, держа руки приподнятыми: — Скажите, сколько вам заплатили и, даю слова, я заплачу больше. — Не сомневаюсь, что заплатите, — устало вздыхаю, — только, видите ли, мой папа будет недоволен если Вы останетесь живы, а семейные узы наше все, верно? — Кто ты такая? — брюнетка шарит глазами по комнате в попытках найти хоть что-то, что сможет спасти её жизнь, жалкая, примитивная, от одного ее вида начинает подташнивать. — Ты торопишься с выводами. — Я не та, кем ты меня считаешь, я не заслуживаю смерти, и вообще я пуп земли и божий одуванчик! — передразнив женщину я по-детски скривила лицо. — Знаю, слышала, проходила. — За меня отомстят. — Тем интереснее. — навожу дуло на лоб брюнетки, та испуганно закрывает глаза, что-то шепчет, о чем-то молит, но жалости больше нет, подразделение вынесло приговор: «виновна», и противостоять неизбежному глупо. — Бонжур*, мадам Велфей. — раздается за спиной знакомый голос, от которого сердце буквально уходит в пятки, а с губ срывается ругательство. — Dieu merci! Aidez-moi! Elle est folle! — Ванесса воспользовалась моим секундным замешательством и рванула в сторону Кая. Наивная дура. — Avec plaisir, ma chère. — вампир ловко ловит женщину в объятия, секунда, крик разрывает тишину комнаты, вот только звучит он считанные мгновения и смолкает так же внезапно, как и раздался. Тело брюнетки падает на пол подобно мешку с картошкой, из разорванной сонной артерии хлещет кровь, пачкая светлый ковер. Отрешенно думаю о том, что у уборщицы сегодня будет много работы. — И зачем ты тут? — прячу пистолет. — Брось, лисенок, — вампир улыбается, но, признаться, выглядит это жутко, видимо, по большей степени из-за того, что весь рот кременианца был в крови, — Неужели ты не соскучилась? — Нет. — Врушка. — шепчет одними губами, и по спине пробегает армия мурашек. — Ты там за год совсем отупел? — подхожу ближе, брезгливо перешагнув через то, что не так давно было Ванессой Велфей. — Сколько раз мне нужно повторить вопрос, чтобы он дошел до твоих походу давно сгнивших мозг? Цепкие пальцы мужчины больно обхватывают запястья: — Придержи язык, пушистик, пока я его тебе не откусил. — Если я пострадаю, КОТИК, ты никогда не узнаешь, кто и почему тебя обратил! — Думаешь? — вампир уже не прячет оскала и, очевидно, прекрасно понимает, что выглядит более, чем устрашающе. — Мне кажется, что за это мне все спасибо скажут. — Зачем ты приперся сюда, Кай? — я решила перевести тему, пытаюсь отступить, но пальцы кременианца все еще с силой сжимают руку. — Я прекрасно справлялась без тебя целый год! — Ты слаба. — он фыркает и ухмыляется в своей дурацкой манере, что вынуждает отвести глаза и гнать подальше мысли о том, что нас связывало. — Я договорился с Матиасом, завтра проведу тебе экзамен, посмотрим, чему ты научилась за год моего отсутствия. — С чего ты взял, что я соглашусь? — дергаю руку и, наконец, освобождаюсь от холодных оков. — Вы с Матиасом можете придумывать, что угодно, но я в этом дерме участие принимать отказываюсь! Стоит ли говорить о том, что последние мои слова были брошены в пустоту? Кременеанец испарился, оставив после себя лишь труп женщины и шлейф запаха тростникового сахара. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, вновь попытаться разложить все по полочкам, позвонить Матиасу и сообщить о произошедшем, само собой глава спец. подразделения даже голос не повысил на тему вмешательства вампира. Пришлось использовать все свое самообладание, чтобы утихомирить альтэр-эго и попытаться игнорировать вновь появившегося в моей жизни вампира. Ближе к вечеру я стояла в спортивном комплексе подразделения, рассматривала свое отражение и пыталась понять, кто же я сейчас? Прошлогодняя дура, тающая от одного упоминания о кременианце, или расчетливая и циничная убийца. Увы, зеркальная поверхность не хотела мне отвечать. Пропихивая пальцы в перчатки, я осознавала насколько глупо было подаваться на провокации Кая, он хотел вновь меня унизить, приручить, показать насколько я жалкая. Однако, в этот раз я не сдамся. Теперь я знала достаточно для того, чтобы полностью оценить силы своего противника, нужно лишь собраться с духом, необходимо просто вновь взглянуть в глаза воплощению своего личного ада. Он ждал меня в зале, в одних лишь спортивках, волосы так привычно растрепаны, а в глазах надменность, холод, своевременное превосходство. — О, вижу урок с одежкой был усвоен! — отчего-то сейчас вампир меня не пугал, его голос ассоциировался с урчанием кота, но вовсе не того, которого хотелось бы потискать или приласкать, а того самого гавнюка, который нагадил в тапки и вот — вот будет тыкнут мордой в свой «подарочек». — Меньше слов, больше дел! — я рванула вперед, не давая мужчине ни секунды форы, он увернулся, мне же ловко удалось прокрутиться и избежать одного из его ударов, отпрыгнула назад, снова ринулась в бой, я больше не допущу ошибок, Кай такой же, как и все, вампир, кременианец, цель. Снова увернулась, почти попала ему в челюсть, заметила, что ублюдок начал использовать скорость вампира, значило ли это, что он уже не играет со мной как раньше? Не пришло ли время поменяться ролями? Замираю к нему спиной, чуть откидываю голову назад и улыбаюсь, голубые глаза непонимающе рассматривают меня. В чем дело, пиявка? Не можешь предсказать, что будет дальше? Обидно, не правда ли? Приоткрываю свои мысли, пропускаю его, ощущаю странную волну, осторожную, словно ласково поглаживающую меня изнутри, и нарочно увлекаю его, напоминая о скомканных простынях, о моих ногах, сцепленных за его спиной, о ногтях, скользящих по его спине. Глаза вампира меняют цвет, становятся изумрудно — зелеными и, кажется, я даже замечаю, как он начинает прерывисто дышать, не говоря ни слова полностью разворачиваюсь к нему и иду, покачивая бедрами, нежно улыбаясь, продолжая держать в голове картинку, навсегда изменившую меня. Совсем близко, чувствую запах тростникового сахара, знаю, что он хочет меня так же, как и в ту ночь, без слов встаю на носочки, тянусь губам и, оставив лишь пару миллиметров, тихо шепчу: — Бах! — незаметно извлеченный пистолет был приставлен к его груди, на губах — победная улыбка. — Ты проиграл, Неистовый. Нежная улыбка на губах мужчины медленно искажается оскалом, приятная зелень глаз становится холодной, опасной. То было уже не желание, а нечто страшное, темное, жуткое. В одно мгновение, почти одновременно, он хватает меня за руку, больно бьет по запястью и пистолет вываливается из ослабевших пальцев — удар под дых и мой полу-стон полу-вскрик. Вновь удар — непонятно откуда и меня фактически впечатывает в стену. Медленно сползаю, закрываю глаза, сильнее сжимаю веки, все тело дрожит — ни двинуться, ни вздохнуть по собственной воле. Но я же почти победила, я же была так близко! Почему же тогда я вновь оказалась на полу у его ног? Беспомощная, затравленная, как и год назад. — Думаешь тебе это поможет? — слышится где-то над головой насмешливый голос и очередной удар под ребра, заставляющий сплюнуть накопившуюся во рту кровь. — Думаешь, если закроешь глаза, все само собой утрясётся? Думаешь, я исчезну, а боль уйдет? Ты жалкая, — еще удар, — все такая же жалкая, глупая, наивная бесполезная зверюшка! — его пальцы сжимают мой подбородок, он приподнимает меня и шипит. — Смотри мне в глаза, когда я разговариваю с тобой! — испуганно мотаю головой, отказываясь открывать глаза, понимая, что делаю только хуже. Но может есть шанс? Может я смогу? Пальцы тянуться к недалеко лежащему пистолету, только бы подцепить, и я выпущу всю обойму в эту клыкастую мразь, но стоило пальцам коснуться спасительного металла, как я вновь взвыла от боли. Вампир безжалостно наступает мне на руку и мерзко от того, что я кожей чувствую его улыбку, что даже не видя, знаю, как он ухмыляется, наблюдая за тем, как я корчусь от боли. — Думала сможешь соблазнить меня, лисенок? Неужели действительно полагала, что я куплюсь на столь жалкую уловку? — Ты год трахал Кассандру, заставляя ее превращаться в меня! — сплевывая кровь, продолжаю опрометчиво дразнить вампира. — Думаю, этого достаточно, чтобы ты сам ответил на свой вопрос! — кашель вынуждает растягивать слова, но для чего-то продолжаю. — Какого оно, Кай? Притворяться, что спишь с той, кто отшила тебя? Понравилось питаться иллюзиями? Каждый раз, когда я думаю об этом, я представляю, как жалко ты выглядел, считаешь меня бесполезной зверюшкой? Кто же тогда ты? В воздухе раздается свист от замаха руки, я зажмурилась в ожидании очередного удара, но его не последовало. Тихо отсчитав про себя до пяти, я рискнула открыть глаза. Зал был пуст. Все вокруг перепачкано моей кровью. — «Думаешь, если закроешь глаза это поможет?» — эхом звучит его голос в голове — «Думаешь, я исчезну?» С губ срывается неуместный смешок — сработало, исчез, доказал, что так же жалок, как и я. Следующим, что я помнила был приторно-пряный привкус во рту, все тело словно ожило, а мозг, недолго думая, напомнил, почему вкус показался знакомым. По всей видимости, сидящий рядом Дейвис не ожидал, что я вскочу так резко, стакан выпал из рук мальчишки и алая жидкость растеклась по простыни. — Серьезно? — я с отвращением отодвинулась от пятна. — Ты что напоил меня его кровью?! — Ну прости, Бэйт, никто не виноват, что так любишь приключения на задницу искать, а в нашем распоряжении не так много вампиров, готовых делиться своей кровью! — блондин демонстративно поднял чудом не разбившийся стакан и поставил его на тумбу. — Зря ты взбесилась, я не успел залечить все раны. — Да я лучше сдохну, чем снова буду пить его кровь! — встав с кровати, я попыталась потянуться, но недавно поврежденные кости мгновенно дали о себе знать, заставив меня неуклюже согнуться. — Ты еще скажи, что прекрасно себя чувствуешь, — качает головой Лоил, — признаться, я не на шутку испугался, когда окровавленная фигура Неистового появилась в моей квартире и сообщила, что ты в тренировочном центре. Чем вы там занимались? — щурит глаза. — Иди к черту, голубой слоник! — увидев в шкафу свои вещи, я несказанно обрадовалась, Больничная пижама не придавала мне привлекательности. Дейвис не стал задерживаться в палате и тихо вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. — «Снова здорова!» — хохочет истерически альтер-эго. — «Я чувствую, как ты скучала по нему, маленькая мазохиста!» Я долго думала, стоит ли мне в таком состоянии садиться за руль, но перспектива идти до дома пешком с ноющими костями и шансом напороться на озлобленных гулей была еще менее привлекательной. Бриджпорт окунулся в вечернюю суматоху, повсюду горели огни, почти на каждом углу громыхала музыка, этот город любил ночную жизнь, порой, казалось, он только ей и дышит. Вот он, последний поворот, осталось совсем немного, и я окажусь в собственной квартире, погрузившись в иллюзию отдалённости от всех проблем. Однако, я была бы не я, если бы в самую последнюю минуту не напоролась на новые приключения. Стоило мне только набрать в легкие воздуха для вздоха облегчения, как прямо на дорогу выскочила черная фигура в капюшоне. — ТВОЮ МАТЬ! — я все же умудрилась вывернуть руль и съехать на обочину. Прежде, чем существо метнулось в сторону, я с ужасом успела уловить мерцающие алым глаза. Нет! Ну нееет! Только не сейчас! Дрожащие руки быстро извлекли из бардачка пистолет, почти на автомате сняли предохранитель, дышать было тяжело, то ли от бьющего по венам адреналина, то ли от страха и осознания, что только что на меня напал гуль и, дай Бог, он один. Тем временем черная фигура выпрямилась, встряхнула головой и, явно неуверенной походкой, направилась ко мне, попадая под свет фонаря. — ШЭЙН?! Не раздумывая ни секунды, я быстро открываю дверь: — Какого хрена ты тут делаешь?! Совсем из ума выжил?! Садись быстро в машину! Упырь замирает, тупо пялится на меня, как-то странно, почти зашуганно вертит головой, затем, подойдя чуть ближе, шепчет: — Простите, Вы мне? Продолжаю смотреть на упыря, он что, решил пошутить? Стенд-ап* от Шэйна? Минутка юмора от трупоедов? — Ты издеваешься, Шэйн?! — повышаю голос, опасливо осматривая улицу. — Быстро садись в машину! Мне и так хватает неприятностей! — В машину? — гуль с интересом рассматривает мое средство передвижения. — Шэйн! Садись! — нервы не выдерживают, кременианец забавно поджимает губы и занимает указанное место. — Простите, госпожа, — зеленые глаза затравленно смотрят на меня, — почему Вы называете меня «Шэйн»? Вы знаете, кто я? — Это уже не смешно! Тебя Кай подговорил? Решили пошутить? И вообще, ты в курсе, что Леит потерял тебя? — я осторожно отъехала от обочины и направила машину в сторону парковки. — Простите? — кременианец залип в окно, с каким-то детским восторгом рассматривая проносящиеся мимо дома. Наконец доехав до нужного места, выключаю двигатель. — Вылезай! — хлопаю дверью. — И хватит уже придуриваться, мне нифига не смешно! — Судя по тому, как Вы со мной говорите, госпожа, — Шэйн неуверенно рассматривает пол, — Вы знаете кто я, а, значит, можете мне помочь. Я, видимо, потерялся, прошу, подскажите, в какой стороне замок моей хозяйки. — Хозяйки? — происходящие уже совсем не походило на шутку, что-то с упырем, стоящим возле меня было не так. — О ком ты говоришь? — Госпожа Эржабет Батори, конечно же! — и то, с каким трепетом, страхом и преданностью было произнесено это имя ясно дало понять, Шэйн не прикалывался. — Батори давно мертва! — начинаю объяснять, словно маленькому ребёнку. — Вы лжете! — не дав закончить шипит упырь, опасно обнажая клыки. — Моя госпожа бессмертна! Кто вы? Откуда у вас такие сведенья? Вас послал граф Турзо*? — Шэйн, — отхожу на пару шагов, — что последнее ты помнишь? — Я был при дворе моей графини, — гуль нахмурился, почесал затылок, — моя госпожа сказала мне кое-что вывезти из замка, я повез и потом… — Кое-чем было тело, да? — Передайте графу Турзо, что ему не удастся обвинить мою госпожу в том бреде, что он себе напридумывал! — Шэйн, какой сейчас год? — 1608! — ни на секунду не замешкавшись отзывается кременианец. — Шэйн, — я подошла ближе, пытаясь заглянуть в глаза брюнету, — сейчас 2017 год, Эржабет Батори давно мертва, как и граф Турзо, кем бы он ни был. — Что за чушь Вы несете? — глаза кременианца налились алым. — Посмотри вокруг, разве то, что ты видишь похоже на 1608 год? А язык, на котором мы говорим, по-твоему Венгерский? Гуль хмурится, пытается осмотреться, при этом не теряя меня из виду, тяжело вздохнув, киваю в сторону лифта: — Пойдем, очевидно, наш разговор затянется. Пожалуй, еще чуть больше года назад перспектива ехать с упырем в лифте довела бы меня до состояния истерии, сегодня же, поражалась собственной спокойности, впервые рядом с Шэйном я не чествовала себя, как курица-гриль на блюде для подачи, сложно сказать прогресс это или я окончательно тронулась. — Ты пахнешь очень вкусно, — тихий голос мужчины заставляет дернуться, — вкусно и знакомо. — «Кудах-тах-кудах!» — альтер — эго мгновенно принялось парадировать ту самую курицу. — Ты голоден? — думаю, даже слепой заметил бы с какой опаской и насторожённостью был задан вопрос. Несколько неестественно длинных секунд мужчина внимательно меня рассматривал, поворачивая голову то вправо, то влево. — Вы знаете, что я пани*? — шепчет кременианец, немного наклонившись ко мне. — Пани? — настала моя очередь внимательно рассматривать гостя. — Откуда вы знаете, кто я? Почему кажетесь знакомой? — Если под «пани» ты имел ввиду то, что ты гуль, то да, в курсе, знаю я это, так как вы, кременианцы, не особо-то и скрываетесь. — стараюсь не подавать вида абсолютной растерянности. — У меня в холодильнике оставалось мясо, в прошлый раз ты говорил… — В прошлый раз? — Шэйн резко шарахнулся назад. — Я что уже бывал тут? Мы с Вами… Ээээ… — зеленые глаза смущенно уставились в пол. — Да что ты несёшь?! — вся эта ситуация приводила мои мысли в полнейший тупик. — Идем, я разморожу тебе мясо, — и уже с большей самоуверенностью и насмешкой, — пани. — Вы что, дразните меня? — с шокированным выражением лица гуль посеменил за мной на кухню. Абсолютно глупая и детская мысль снять все это на видео и впоследствии показать Шэйну, когда он вернет память, вызвала совершенно неуместный смешок, который явно ещё больше смутил моего гостя. Спустя минут двадцать, я сидела за столом, с неподдельным интересом наблюдая за тем, как гуль с аппетитом уплетает размороженное в микроволновке мясо. — «Дожили!» — вновь бормочет альтер — эго, пытаясь донести до разума мысль о том, что вообще-то я сейчас кормлю упыря, потерявшего память и, приди ему в голову мысль сожрать меня, вряд ли кто-то сможет помешать. — Уровень твоей глупости зашкаливает. — раздался за спиной раздражающий голос, заставивший меня прийти к выводу, что быть съеденной гулям не самая плохая перспектива. — Дверь, — уныло бросила из-за плеча, — ты никогда не пробовал пользоваться этим изумительным устройством? — Каким местом ты вообще думаешь? — пропустив мою колкость мимо ушей, Кай приблизился к моему гостю. — Что тебе удалось узнать? — Простите? — Шэйн оторвался от еды и стал изучать вампира. — О, сеньор! Вы не человек! — вскочив из-за стола и неуверенно протянув руку, кременианц широко улыбнулся. — Вы тоже пани? — Пани? — голос и выражение лица пиявки прекрасно отражали его полнейшее недоумение. — Ой, простите мне мою бестактность, — Шэйн тут же опустил руку и немного неуклюже поклонился, — Вы из высших, да? Простите, я, честно говоря, почти ничего не помню, — зеленые глаза гуля с нескрываемым восхищением изучают Кая, — Вы кажетесь мне знакомым, я чувствую, что Вы не причините мне вреда, почему-то пришла в голову мысль, что мы друзья. Непозволительно, знаю, готов понести наказание. Несколько секунд мы изучали упыря, который, по всей видимости, чувствовал себя совсем не в своей тарелке. — Лисенок, радость моя, — от фальшивой сладости в голосе мужчины по спине побежали мурашки, — можно тебя на пару слов? — Мне кажется это плохая идея. — прежде, чем я успела увильнуть, мой локоть оказался зажат крепкими пальцами вампира. — Вам нечего бояться, мэм, — совсем непривычно и доброжелательно улыбается упырь, — этот господин испытывает к вам исключительно теплые чувства, он ни за что не причинит вам вреда! Воспользовавшись моим ступором, Кай перенес меня в спальню и тут же отхватил парочку нецензурных выражений в свой адрес. — Позволь, я уточню, — спокойно увернувшись от моей попытки ударить его, кременианец вздохнул, — за тобой охотятся гули, все твое подразделение стоит на ушах, а ты, вместо того, чтобы держаться от всего этого подальше, тащишь домой упыря, который потерял память, ты серьезно, пушистик? — Не твое дело кого и куда я тащу, понял? — уперев руки в бока, зло смотрю на вампира исподлобья. — Это Шэйн! Странный, слишком веселый и дружелюбный, порядочный и вежливый, но Шэйн! — А если его используют для того, чтобы добраться до тебя? — Тогда он убил бы меня еще в машине. — беззаботно махнув рукой, я направилась к выходу из комнаты, но дойти до дверей мне не удалось, что-то с силой швырнуло меня на кровать. И надо бы отвесить подлецу пендаля, выставить его из квартиры, высказать все то, что я о нем думаю, но вместо этого трусливо сворачиваюсь в комок, поджимая под себя ноги, пытаясь унять непонятно с чего начавшуюся дрожь. — Я справлюсь, — слышу, как дрожит мой голос и от этого становится противно, — я год прожила без тебя и продолжу жить, я не хочу видеть тебя рядом, Кай, я хочу, чтобы ты исчез. — Поэтому ты примчалась к черту на кулички, как только услышала, что я в опасности? — слышу, как кременианец приближается, садится рядом. — Ты обещал уйти раз и навсегда, говорил, что не возвращаешься! — Но я тут. Несколько долгих секунд, что казались вечностью, мы молчали, постепенно дрожь прошла, заставляя меня тяжело выдохнуть. — «Обними меня.» — врезается в рассудок властный голос, от которого я тут же вскакиваю и замираю, встретившись взглядом с изумительными небесно-голубыми глазами, в которых, подобно чертикам, плясали и резвились зеленые искры. Я знала, что он все чувствует, проникает глубоко в мой разум, видит всю боль, все отчаянье, я надеялась, что мои бессмысленные трагедии врезаются в него подобно иглам, причиняя боль, подавляя все, что осталось в нем живого. Я хочу, чтобы ты знал. Я хочу, чтобы ты чувствовал. Я хочу, чтобы ты задохнулся в моих мыслях и эмоциях. Я мечтаю, чтобы они задавили тебя, превратили в ничто. И ты сдохнешь, понимая, что то, что ты разбудил во мне не любовь, а ненависть, чистейшая, необъятная, всепоглощающую. — Ты знаешь, как со мной связаться. — вампир встает с кровати, бросает в мою сторону последний взгляд и растворяется, оставляя за собой лишь сладковатый аромат. И что же остается делать тем, чье небо разбито, и вместо завораживающего небосклона, усыпанного звездами, над головой лишь тьма, а запах смрада от сгнившей души, который сочится сквозь твою кожу становится привычным? Что делать тем, у кого не осталось сил кричать и плакать? Тихий стук в дверь почти не привлекает внимания, слышу, как за стеной кто-то нервно переступает с ноги на ноги и, все же, видимо решившись, входит в комнату. — Спасибо за то, что не бросили меня, — бормочет Шэйн, стыдливо пряча глаза, — но этот пани… — Вампир. — раздраженно перебиваю упыря. — Это Кай, но ты можешь называть его вездесущей задницей. На лице, изуродованном шрамом, появляется улыбка: — Хорошо, мистер Вездесущая Задница прав, вы человек, и я могу быть угрозой для вас, мне бы очень не хотелось, чтобы вы пострадали. То, с какой серьезностью это было произнесено вызывает приступ непроизвольного смеха: — Забей на него, можешь оставаться у меня столько, сколько захочешь, завтра я свяжусь с Лейтом, он искал тебя, может хоть он поможет разобраться, что с тобой произошло. — устало откидываюсь на подушки. — Леит тоже вампир? И его мне называть задницей? — На лице кременианца вновь появляется забавная мальчишечья улыбка, которая, к огромному удивлению, умиляет. — Он келпи, дух воды, бесспорно тоже задница еще та, но в куда меньшей степени, чем Кай. — Понял, — упырь почесал затылок, — это так странно, я вроде должен это знать, но понимаю, что не помню. — Все будет хорошо, Шэйн, мы выкрутимся, а сейчас я бы очень хотела отдохнуть, диван в гостиной в твоем распоряжении. Кременианец кивнул, еще несколько секунд простоял на пороге, а потом вдруг резко направился ко мне, потеряв дар речи, я вскочила, готовая отбиваться, но необходимость в этом отпала, холодные и шершавые пальцы гуля скользнули по моей щеке, вытирая непонятно откуда взявшуюся слезу. — Он не хотел причинять тебе боль, — бормочет упырь, — он дорожит тобой, и его это пугает. Завороженно смотрю на гуля, понимая, что ничего не могу сказать, полнейшее онемение, никогда и не при каких обстоятельствах я не могла представить, что этот кременианец может быть настолько милым. — С каких пор ты стал профессионалом в чтение чужих чувств? — наконец смогла прохрипеть я, продолжая глупо пялиться на мужчину. — Всегда так было, — Шэйн немного скованно и неуверенно повел плечами, — вы не знали? Пани очень внимательны, мы способны заметить даже незначительные движения тела, на которые люди не обращают внимания, именно так мы и читаем чувства, независимо от того смертный перед нами или нет. Наверное, именно в этот момент я почувствовала настоящий покой, осознала, что слова не нужны, ведь гуль, стоявший так близко с лёгкостью раскусит любую ложь. Он всегда знал, что я испытывала, что испытывали мы все, но никогда не подавал виду. И впервые я почувствовала себя абсолютно обнаженной перед ним, душой нараспашку, болью вперед. Неправильная. Испорченная. Сломанная. По щеке вновь течет слеза. — Простите, я сказал что-то не то? — кременеанец осторожно приближается, нервно прячет глаза, явно пытаясь придумать, что делать, как же глупо было податься порывы, как смешно внезапно увидеть в Шэйне что-то родное, искреннее. Способен ли человек, потерявший память обмануть меня? Может именно это и сыграла главную роль, истина опьянила и затмила разум, и я, потянувшись вперед коснулась губами шершавой щеки мужчины. Шэйн мгновенно выпрямился, в зеленых глазах замерцали алые искры, дрожащими пальцами он дотронулся до того места, куда пришелся поцелуй. — Что это было? — смешно хмурится, потирая щеку. — Поцелуй… — медленно произошедшее начинает доходить, развеивая дымку в голове. Я только что поцеловала Шэйна. Я только что поцеловала, мать вашу, Шэйна! — Приятно, — щеки гуля приобретают розоватый оттенок, что странно, учитывая, что он мертвец, — значит, вот он какой. — Стой! Это не то! В смысле это…ну…поцелуи разные бывают, понимаешь? — путаясь в словах и заикаясь, я пыталась хоть как-то оправдаться. — Хммм…понятно, — упырь слегка придвинулся ко мне, явно нарушая мое личное пространство, — а покажите? — Покажу, что? — включив режим дурочки, с ужасом смотрю на мерцающие алым глаза. — Другие поцелуи, — еще немного ближе, — или это что-то плохое? — его голос становится тише, почти переходит в заговорческий шепот. — Я….я. — чувствую, как кровь приливает к щекам, наверняка делая их пурпурными, дар речи потерян, мозг не соображает, зачем я вообще это сделала? Какого черта вытворяю? Это же Шэйн! Опасный гуль, кременианец, трупоед, ублюдок, называющий меня наживкой и ни раз грозящийся сожрать меня. — Вам стоит расслабиться, — упырь вдруг улыбается и отстраняется, — вы были напряжены, и я решил немного развеселить вас, но вы как-то через чур серьезно все восприняли, я прошу прощения, если… — Ах ты чертов падальщик! — схватив подушку, я не раздумывая швырнула её прямо в лицо гостю. — Убирайся из моей комнаты! Пошутить он решил! Думаешь мне Кая с его «шутейками» мало?! — Простите, пожалуйте, простите! — Шэйн настороженно убирает подушку и, видимо, в целях безопасности отходит на пару шагов. — Я правда не хотел вас разозлить, –снова ставшие зелеными глаза с щенячьей преданностью смотрят на меня, — на самом деле, я очень боюсь. — Что? — Я боюсь темноты. — Гуль кидает подушку обратно на кровать и делает совершенно ненужный ему вздох. — Мне страшно быть одному в темноте, каждый раз я слышу крики, жду, когда она придет и прикажет закопать искалеченные тела. — кременианец громко сглатывает. — Я не могу смириться с тем, что ничем не могу помочь этим несчастным, их крики, мольбы и ее голос преследуют меня. — Ты сейчас о Батори? Шэйн кивает, стыдливо прячет глаза. — Я знаю, что это перебор, но быть может вы позволите мне побыть с вами? Я клянусь, что не наврежу вам, просто… Госпожа, когда вы рядом, я почти не слышу их, когда вы тут, пока чувствую ваш запах, я испытываю абсолютное спокойствие. — Ты же понимаешь, насколько стремно это звучит? — отодвигаясь на край кровати с опаской наблюдаю за мужчиной. — Я могу лечь на полу! — тут же выдает гуль. Да, чтоб тебя! — Бери покрывало и ложись, но, учти, малейшее движение в мою сторону и, клянусь, я не побоюсь использовать пистолет! Через несколько минут, выслушивая ворчания альтер-эго, я лежала на одной кровати с Шэйном. Предупреди меня кто-нибудь о подобном год назад, и я бы не раздумывая вынесла бы этому человеку мозги. — Ты помнишь откуда у тебя шрам на лице? — сон не приходил, а лежать молча и ждать подвоха уже наскучило. — Госпожа Батори была очень ревнива, — тут же следует ответ кременианца, — я предал ее, за это и поплатился. — Я думала, что у гулей раны заживают так же быстро, как и у вампиров. — Заживают, — подтверждает Шэйн, — но этот шрам я получил до того, как обрел бессмертие. — И татуировки тоже? Чувствую, как гость вздрогнул и поежился, от чего кровать под ним недовольно заскрипела. — Да, графиня Эржабет имела специфическое чувство юмора, — Шэйн повернулся на другой бок, — на мне она оттачивала свои навыки каллиграфии. — Что она писала? — чувствую, как мурашки скользят по коже, в горле образовывается ком, альтер — эго вновь ругает меня за вопросы, ответы на которые получать мне не стоит. — Семь смертных грехов, госпожа считала, что это забавно. — слышу очередной тяжелый вздох — Она презирала Бога и открыто демонстрировала то, что его заповеди для нее не более, чем вызов. К сожалению, то, что было выбито на коже, после получения бессмертия свести почти невозможно. — А ты хотел бы избавиться от всего этого? Навсегда похоронить воспоминания о Батори? — Не знаю, — Шэйн забавно хихикает, — я ведь не помню ничего, так что мне сложно сказать, как все это повлияло на меня, хотя, судя по вашему поведению, я был не самым хорошим другом, поэтому ваше отношение ко мне сейчас очень сбивает с толку. — Все просто, — поджимаю под себя колени и прикрываю глаза, — возможно, сейчас ты единственный, кто не станет врать мне и кому не стану врать я. А теперь, давай спать, что-то мне подсказывает, что завтра день будет сложным. Мы лежали молча, каждый глотал свою пустоту, наверняка, нам обоим было, о чем еще поговорить, но был ли в этом смысл? Шэйн не помнил большую половину своей жизни, а я не могла объяснить своих действий. Гуль несомненно был прав, я не должна была оставлять его у себя. Мне вообще не стоило тогда останавливать машину и уж тем более грубить Каю, выгоняя его и оставаясь наедине с упырем, но что сделано, то сделано и все, что мне сейчас остается — это напряженно прислушиваться к каждому его движению. Внезапно все меняется, холодные руки кольцом обвивают талию, обездвиживают, не дают возможности шелохнуться, в попытках отбиться я слышу тихий голос: — Пожалуйста, не надо, — и крепче прижимают к груди, — просто давайте полежим так, дайте мне возможность побыть рядом хоть немного, я знаю, что в вашем сердце живет другой, я знаю, что вы чего-то до ужаса боитесь. Я не он, я не причиню вам зла, я клянусь всем, что у меня есть, что не зайду дальше. И к огромному удивлению мое тело расслабляется, наслаждается объятиями гуля, где-то глубоко внутри из клетки слышится шипение: — Неправильная, испорченная, сломанная. Но вместо страха — покой и буквально через несколько минут я провалилась в бездну сна, забыв об опасности, забив, на лежащего рядом и обнимающего меня, возможно, без пяти минут врага.