Две серьезные ошибки

«Я исполняю миссию Рыцаря Лиф по-своему». Он говорил много ненужных слов, много раз лгал, нагло и бессовестно. Рыцари Лиф живут долго, очень долго. Если их не пытаются убить, они могут скоротать бок о бок с миром целую вечность, те же, кто хотят уйти на покой, просто передают свою силу кому-то другому, более подходящему. Хаятэ не хотел уходить. Потому что если ты связываешь свою судьбу с Прити, ты делаешь ее вечной, каким являешься сам, замораживаешь ее время. Го видел, как у Рыцаря Воздуха краснеют уши, когда застал его в особняке Аваюки. «Работаю». Это было почти ложью. Да, несомненно, Хаятэ работал. Однако у него было множество вариантов куда лучших, чем слуга или дворецкий, и он не брался это отрицать, будучи довольно гордым созданием. Дети воздуха всегда гордые. Но это был всего лишь повод для того, чтобы быть ближе к новой Прити и оберегать ее. И заниматься этим, несомненно, было куда легче, не скрываясь, чем сидя на крыше или блуждая по саду на территории особняка. «Даже если новая Прити будет злой или глупой, я буду помогать ей». Однако Хаятэ чувствовал, что раз за разом совершает какую-то ошибку. Какую-то очень серьезную ошибку, серьезную до такой степени, что она не должна была ни в коем случае проскочить мимо него, но почему-то проскочила. Рыцарь Воздуха не мог понять, в чем все-таки дело. Это ведь его миссия, его работа – защищать новую Прити. Новую Белоснежку. Химэно не была глупой или злой, вовсе нет. Просто ему нравилось ее сердить. Она забавно краснела и надувала губы. Совсем не похожая на своих сводных сестер – одна высокомерная, другая – какая-то совсем никакая – выросшая не здесь, не привыкшая к такой жизни, Химэно старалась улыбаться и потакать отцу. Добрая. Способная признать свой недостаток, учащаяся на собственных ошибках, она была в состоянии найти пробелы и промахи, старалась ликвидировать их, прекрасно понимая, чем может быть чревата ее неподготовленность. Способная ответить за свои слова и забрать их назад, если понимает, что неправа. Умная. «Эти слова глубоко ранили меня. Но я тоже Рыцарь Лиф...» И еще она как-то неуловимо смягчалась, глядя на большой цветочный горшок с красивым растением, названия которого Хаятэ не знал. Говорила с ним, как с матерью и, видимо, еще из-за него с любовью заботилась о других цветах, чем очень нравилась Сину. Химэно была совсем иной, словно светилась изнутри. Но Хаятэ все равно упорно не понимал своей ошибки. Где? Как? Когда? Почему рядом с ней у него такое правильное ощущение... спокойствия? И почему обидно отчуждение? «Ты мне не нужен!» «Я сказала сегодня ужасную вещь... Прости меня». Она вот сейчас идет совсем рядом, чуть-чуть впереди, расставив в стороны руки и легко балансируя на белом газонном заграждении, чему-то своему улыбаясь. Хаятэ не видит ее лица, но в том, что девушка улыбается, уверен. Собственно, почему бы и нет? - Хаятэ? – продолжает путь, не останавливаясь. - Да? - А почему ты до сих пор здесь? - Потому что ищу ошибку, - парень отбрасывает со лба непокорную челку и сверлит пристальным взглядом хрупкую спину собеседницы, словно только и ждет, что она оступится и свалится. Но Химэно не оправдывает его тайных ожиданий. - Какую ошибку? – чуть покачивается, становясь на носочки и так продолжая идти. - А стоит ли говорить? - Стоит, - тон у Белоснежки решительный, только оборачиваться она явно не собирается. Неужели боится? - Хм... Я допустил на своей памяти уже две ошибки, - медленно произносит Рыцарь Воздуха, - одной Прити я, пусть неосознанно, но дал надежду, которую она не должна была иметь, потому что это было бы ложью. А вторая Прити... – тут взгляд его становится совсем пристальным, и Химэно все-таки покачивается на низеньком узком бордюре, мысленно виня во всем именно неудобство под ногами. – А вторая Прити натерпелась от меня столько... Такого терпения дай бог каждому. И самое главное, я не хотел повторить прошлой ошибки, искренне считая ее таковой, но допустил новую. Новую Прити не надо было отталкивать. Теперь мне же сложнее. - Почему ты говоришь обо мне в третьем лице? – проклиная свои заалевшие щеки, девушка все-таки останавливается на месте, и руки ее безвольно повисают вдоль тела. - Потому что хочу судить объективно, - несмотря на то, что Химэно по-прежнему не оборачивается, Хаятэ все равно смотрит куда-то в сторону, на парковую зелень. – Скажи, человек может совершить две абсолютно противоположные ошибки? Белоснежка пожимает хрупкими плечами, находясь в абсолютном замешательстве, и все-таки оборачивается. Рыцарь Воздуха стоит в метре от нее и все также смотрит куда-то в сторону. Она никогда не видела его смущения. Видела даже безысходность, но смущение – никогда. Парень всегда искусно прятал его за язвительностью. - Не знаю на счет человека, а вот что касается Рыцаря... – Химэно улыбается. – Ответ напрашивается сам собой. А теперь говори нормально. - Я не умею говорить нормально, - он сердито поджимает губы и все-таки поворачивает голову к собеседнице. У нее румяные щеки и решительный вид. Так и хочется засмеяться. - Тогда говори, как умеешь. - Не поверишь, но сейчас ты мешаешь мне говорить как раз именно так, как я умею, - Хаятэ не сердится, но все равно смотрит на девушку исподлобья, не замечая, как губы чуть дрожат, силясь сложиться в донельзя довольную улыбку. Химэно совсем не злая и не глупая, она обязательно поймет и не будет злиться. Хаятэ глубоко вдыхает и широко шагает по направлению к Белоснежке. В конце концов, он же рыцарь. И не просто рыцарь, а Рыцарь Воздуха. - Эй, что ты делаешь?! - Делаю, как умею. Глаза Химэно удивленно распахиваются, когда ее губ легко касаются губы чужие, и вздрагивает, невольно упираясь узкими ладонями в грудь молодого человека. Все совсем не так, как когда она лежала, словно мертвая, в цветах. Ребята рассказывали ей о том, что тогда происходило с Рыцарем Воздуха. Он... плакал. Правда, сам герой рассказа при этом не присутствовал, лишний раз не желая трепать себе нервы. У Хаятэ сухие горячие губы, которым не поможет ни один бальзам. Он сам словно соткан из ветров, дует в лицо и заставляет просто задыхаться. А может, это Химэно только кажется. Даже, скорее всего, кажется. Самая большая ошибка, их общая ошибка, это пресловутый самообман. Но Рыцарь Воздуха знает, что Белоснежка неспроста цепляется пальчиками за ткань его рубашки, прикрывая глаза, Белоснежка понимает, что ее Рыцарь таким образом хочет ей сказать. В конце концов, можно сделать вывод, что Рыцари учатся на своих ошибках, а Белоснежки умеют «читать между строк». Ведь и те и другие – совсем не глупые. Именно поэтому они – те, кто они есть.