Понимание

And you will try to hide and make it seem like it's nothin' But really you feel like everything is crashin' around you

«Чего игнорируешь?» Куроо переживает, наверное - пишет почти целый день с небольшими перерывами. Рассказывает что-то, делится. Кенме хочется ответить, хотя бы прочитать вдумчиво - не выходит; голова тяжелая, его будто лихорадит, но при этом внутри все настолько натянуто и собранно, что кажется, словно он стоит на волейбольной площадке перед толпами людей, под слепящим светом ламп, и готовится пасовать. «Я занят». (вместо «я тону») Куроо уехал на несколько дней - Кенма знает - а потому лгать легко. Набирает безумно медленно и откидывает телефон так резко, что он с шумом долетает до стены, ударившись об нее. Резкая смена скоростей пугает даже самого Кенму; он вздрагивает, тихо, совсем неслышно стонет, хватаясь руками за голову, сжимая пальцы на висках с остервенением. Перед глазами плывет все, вместе с тем оставаясь на месте и будто давя на тело в желании сломать. Ему хуево, но главное, чтобы Куроо не волновался. Кенма не знает, почему это происходит сейчас. Возможно, что-то случилось, привиделось или послышалось; возможно, шум мыслей заглушил музыку в наушниках, утопив, подобно цунами, все внутренние баррикады, которые Кенма старательно строил все это время. Или же все произошло последовательно. Распахивает глаза до боли, не моргает, сжимая пальцы сильнее. Дышит тяжело. Напуган, разозлен - слишком много эмоций, которым он абсолютно не может дать отчета. Трясет немного; почему, отчего? Кенма пытается понять, но мысли проносятся с такой скоростью, что выцепить из них что-то конкретное попросту не представляется возможным. Хочется увидеть Куроо. Поговорить. Попросить объяснить. Кенма вспоминает быстрый, непонятный, безумный взгляд, брошенный не ему, а стоящему неподалеку Тсукишиме. Что это было? Вспоминает смешки Бокуто, их компанию, «Кенма, я задержусь с бро, не жди», объятия с другими, усмешки, улыбки, «Акааши хорош; чертов везучий засранец-бро»... Везучий? Почему? Внутренний голос говорит голосом Куроо: «ты себя накручиваешь» - и Кенма срывается. Хочется верить, что его друг - друг, черт побери - никогда не предаст, но при этом Козуме почему-то тошнит от самого слова «друг». Слишком страшно, непонятно - что у него, Куроо, внутри? И что внутри у самого Кенмы? Хочется вырвать сердце, заменив его на механический прибор, и перестать чувствовать что-либо; накидаться колесами, успокоиться и забыть обо всем; но вместо этого он лежит на прохладном полу в темной комнате - шторы плотно задернуты - и невидящим взглядом смотрит в потолок. Почему с самого рождения никто не дает инструкцию по общению с людьми? Как их понимать с их эмоциями, взглядами, прикосновениями? И почему это его, Кенму, так сильно задевает? Помогите. *** Утром приходит Куроо; крадется на кухню тихонько, словно кот, и первым делом заваривает себе чай, стараясь не шуметь. Бокуто отравился в пути, поэтому пришлось срочно колесить обратно под его завывания и просьбы помнить его молодым и красивым; благо, они недалеко успели отъехать. Из-за странного поведения Кенмы и его игнора Тетсуро даже невольно рад сложившимся обстоятельствам - хочется разобраться с происходящим. Кенма лежит на полу у окна, подложив руки под голову, свернувшись клубочком. «Дурацкая поза, дурацкое место, дурацкий Козуме», - внезапно раздражается Куроо, подходит, намереваясь ругаться о том, что он наверняка простудится или уже простудился, но вместо этого руки сами легко подхватывают тело Кенмы и укладывают на кровать. Козуме предсказуемо просыпается; взгляд его яснеет с каждой секундой, ничего, впрочем, не выражая, даже радости от преждевременного возвращения его сожителя (признаться, Куроо ее ждал). - Что случилось? - Тетсуро не скрывает волнения в голосе, зная, что чем больше он выражает эмоций, тем легче Кенме его понять. - Был занят. Настолько нелепое объяснение, что смешно, но Куроо решает не вдаваться в подробности - надо будет, расскажет потом. - Ну лан. *** - Если я скажу тебе, что мы не друзья больше, ты обидишься? - вдруг спрашивает Кенма, не отрываясь от игры. Куроо продолжает тщательно нарезать овощи, будто и не слышит вопроса. Заканчивает, вздыхает украдкой и лишь затем оборачивается. - Более тупого вопроса не мог придумать? В его голосе - неприкрытое раздражение, злость даже. Козуме ставит игру на паузу и чуть расширившимися глазами смотрит на лицо друга в немом ожидании. - Конечно же я, блять, не обижусь. Ведь дружба в двенадцать лет - так, ерунда. Ничего не значит. Слова так и сочатся сарказмом, и, хотя Кенма его улавливает, слышать такое все равно неприятно. - Прости. - В чем дело, ну? Неопределенно дергает плечами и возвращается к игре; мол, так, забей, просто вопрос. «Мы не друзья больше, ничего страшного?» - это просто вопрос. Просто. Вопрос. Сука. Спустя пару минут Куроо сдается, откладывает готовку на неопределенное время и подсаживается к Кенме на диван. Тот не двигается, глаза отрывает от экрана только и смотрит выжидающе и вместе с тем будто бы как-то затравленно, будто испуганный и оттого настороженный котенок. - Я бы обиделся. - Сильно? - Пиздец как. На лице Козуме появляется грустное выражение, взгляд тускнеет; резко возникшее желание сгрести его в охапку и защищать Куроо предпочитает игнорировать. - Ладно, давай честно, я тебя заебал? Хочешь съехать? Куда, к Хинате? - запинается; один из тех редких моментов, когда хочется подъебать другого, но при этом подъебываешь как раз самого себя. - Тебе там будут немножко не рады - Кагеяма дальше порога не пустит. - Почему ты так реагируешь? Причем тут это? Кенма вздыхает, шарит по карманам и спустя пару секунд достает телефон. Ищет что-то, потом краснеет как-то резко и, в смущении прикрывая ладонью лицо, поворачивает его экраном к Тетсуро. Белый фон. Красное, мультяшного вида сердце в центре. - Так? И вдруг до Куроо доходит, неприятно отдаваясь где-то внутри: - Ты влюбился, что ли? Кенма бурчит «угу» и прикрывается ладонью еще сильнее, почти полностью прячась за ней. - А причем тут наша дружба? Твоя девушка ревнует тебя ко мне? Или ты боишься, что я ее уведу? - очередная неудавшаяся шутка, кажется, пора завязывать. - Какой же ты тупой, Куро... - Козуме устало стонет и падает корпусом вперед, мягко ткнувшись в колени Куроо. - Не хочу думать за тебя. Только не сейчас. Тетсуро хочет возразить, но передумывает. На самом деле, есть такие моменты, когда лучше действительно притвориться тупым и сделать вид, что не понимаешь и не видишь ни чужих, ни собственных чувств; отгородиться от определенных ощущений, не слышать их, жить в привычном мире. Так проще всем. Но Кенма никогда не был простым и шел своим тернистым путем, увлекая Куроо за собой, вынуждая усложнять жизнь тоже. В голове начинают оживать воспоминания, мысли, загнанные ранее в самый дальний угол; на сердце теплеет, ведь то нежное, что пряталось доселе, наконец обретает свободу, облачаясь в солнечную, немного детскую улыбку, которую, к счастью, никто не видит - за нее было бы слишком стыдно, настолько она счастливая. - Понял.