two finds two

рассвет всегда начинается с горизонта. сначала — маленькие проблески темно-синего, переливающегося в черный, затем — небольшие голубые пятна, а потом уже желтовато-оранжевые размытые блики, после которых облака превращаются в маленькие, окрашенные преломленным светом в розовый цвет, пушинки. рассвет поднимается из глубин, заставляя просыпаться за собой все живое, ведет за своими лучами тонкие дорожки судеб и переплетает их между собой в течение всего дня, но затем, когда наступает ночь, затухает. больше ночи в своей жизни Карпов любил смотреть из окна своей затхлой съемной квартиры на то, как поднимается солнце, окрашиваются рядом стоящие дома в светлый цвет, будто кто-то ровным слоем мажет новые слои краски. на улице светло, шесть часов утра как-никак, лают собаки, кричат чайки, а первые автомобилисты уже вовсю прогревают свою технику после прохладной ночи. новый день подарит краски — зеленые кроны деревьев вперемешку с яркими желтыми одуванчиками, огненными маками, солнечными ромашками и вкраплениями серых домов и асфальта; новый день полнится пением птиц, слабым запахом зелени с только что скошенного газона, шелестом деревьев и запахом Липтона из бутылки; новый день — это цветущая яблоня у подъезда, это громкая музыка из квартиры на первом этаже, это звон цепей велосипеда и детские голоса, отскакивающие эхом от стен каменных джунглей, и он никогда не наступит, если перед ним рассвет не протопчет путь. без рассвета никогда не настанет закат, без солнца никогда не будет тени — это затертые до дыр, избитые, но при этом действительно правильные аксиомы, которые всем уже известны давным давно. без любви же все валится из рук вон, и эту личную аксиому Дима вывел для себя сам, как отдельное правило-исключение.

I realised you Saw right through this, And you rise always. I realised you’re…

действительно тяжело жить без любви, и это Карпов испытал сам на себе. ни мысли не собрать в кучку, ни сосредоточиться, все внимание куда-то исчезает, стоит только на секунду вырваться из хаотичного потока, атмосферы беспорядка, коей владеет Москва. остановился на секунду — и больше ни шагу, хотя все внутри движется по инерции, пытаясь вернуться в прежнее энергетическое состояние. и поэтому жизнь Димы постоянно была завалена какими-то мелкими проблемами, чтобы отвлечься от одной огромной проблемищи, созревшей у него в сердце, и это далеко не опухоль или какая-нибудь очередная кардиологическая болезнь, которых и без этого навалом. это глупая, но искренняя детская влюбленность, как то первое летнее солнце в осознанном возрасте — такая же яркая и неизведанная, а ещё и греет. правда была в том, что Карпов ненавидел жару и солнце, но сердце нещадно жгло лучами, и приходилось терпеть. и жечь начало ещё давно, может, года три назад, он точно не уверен. когда-то тогда началось зарождение той самой огромной проблемищи, от которой никак не избавиться ни таблетками, ни микстурами, разве что смертью, но на такое Дима никогда не пойдет. эта влюбленность была не мимолетной, когда ты увидел чье-то лицо, и оно тебе сильно понравилось, нет. это было что-то, вообще не вписывающееся в рамки норм и правильности.

I realised you Saw right through this, And you rise always. What made you right?

у Куплинова — лишний вес, новая рубашка в клетку, колкая щетина и дурацкие очки, без которых он выглядит гораздо лучше. у Куплинова — жена, игровой компьютер ценой больше трехсот тысяч, звукоизоляционные панели и новая подставка для микрофона. у Куплинова — дурацкие шутки, которые всем нравятся, время больше московского на два часа, чрезмерная, выплескивающаяся через край общительность и такая же ненависть к жаре, достающей даже в Оренбурге. Карпов даже сейчас понимает, за что любит этого человека. не за какие-то там достижения, не за внешность даже, а за разум. мыслей, историй, идиотских шуток хватило, чтобы сердце дало сбой и начало стучать в обратном порядке, как водяное колесо, которое резко закрутилось в обратную сторону. все это превратилось в огромный эмоциональный ком, и мозг, приводящий аргументы в пользу дружеских отношений с Куплиновым, потерпел поражение в битве с сердцем, которое твердило свои уставы и законы. Хесус не мог этому сопротивляться, и все снова потекло своим чередом — у каждого своя жизнь, своя аудитория и свой контент в рамках Ютуба, ничего личного. за рамками Ютуба тоже ничего не происходило.

And didn’t I free, And didn’t I solve, And didn’t I see What made you right?

но проблема не исчезала, и Карпов не нашел выхода лучше, кроме как заменить свою жизнь чем-то, что связано с ним: пересмотреть все его видео, как будто он ведет разговор с ним прямо сейчас, будто они сидят вместе и просто разговаривают о какой-то фигне, попутно играя в игры. было больно, однако жить можно. Хесус разговаривал вместе с говорящим на экране Куплиновым, смеялся, пугался и даже плакал на особо трогательных моментах, когда на экране в левом верхнем уголке лицо человека было непоколебимо. а затем эта привычка вклинивать Куплинова в свою жизнь как-то плавно перешла и на стримы. поначалу это было дико забавно, потом уже стало обыденно, но не серо, и по смеху Карпова было понятно, что ему нравится. он серьезно болен этой детской любовью и сам ведет себя как маленький ребенок, пытающийся привлечь внимание родителя, потрепав его за рукав. со стороны это смотрится и вправду мило, если не знать, как иногда от этого бывает больно. детская любовь переросла в подростковую, не до конца осознанную, даже затуманенную, со своими изъянами и пробелами, и Дима понял, что это все бесполезно. руки опустились, взгляд снова потух, и проблема в сердце увеличилась, превращаясь в огромный воздушный шар, наполненный чувствами. проткни его иглой — тут же все взорвется, вывалится наружу, останутся только лоскутки резины и уже высохшие следы от той любви, что когда-то хранилась в нем. и затем окончательная стадия взросления, когда ты смотришь равноценно, находишь баланс между детством и юностью, застревая между ними в той степени, в которой тебе комфортнее всего. Карпов не пытался найти абсолютный ноль в градации, поэтому выбрал то, что ближе всего и что лучше влияет на него. во взрослой стадии влюбленность превращается в любовь, желания становятся осознанными и обдуманными, ставятся цели и задачи, которых нужно достичь, конкретизируется система принятия чувств. во взрослой стадии жить легче, когда ты — рационал до мозга костей и знаешь, чего ты хочешь, ведь именно это и поможет тебе завоевать то, что ты любишь. Диме действительно повезло, что он прошел три стадии постепенно. многие сразу же взрослеют, некоторые остаются детьми, а у кого-то все проходит быстро и стареет точно так же, и он не успевает вкусить все те моменты, которые произошли за эти периоды. чувства-невидимки проскальзывают точно также, как последние дни лета перед учебой или последние дни отпуска — будто их никогда не существовало. Карпов уже давно не учится в институте, а Ютуб — это не работа, а так, увлечение, хобби, приносящее прибыль. и когда первые попытки к достижению взрослой любви начали приносить свои небольшие плоды, Хесус действительно улыбался, даже несмотря на бессонную ночь за плечами, покалывание в сердце и небольшое головокружение. потому что «черт возьми, наконец-то я достучался до него». зажили душевные порезы, ушибы, ссадины, а проблема в сердце уменьшилась в размерах, сжимаясь до размеров полого шарика диаметром двенадцать сантиметров. бабочки в животе перестали задыхаться от выхлопного дыма, краски засверкали, будто кто-то выкрутил полную яркость в глазных яблоках, и пение птиц стало слышно издали. чайки все ещё гоготали около домов, гул машин уже давно стих, и только ветер продолжал свою неторопливую песню, колыхая занавески в комнате Димы. рассвет вступал в свои права, принося в жизнь что-то действительно светлое и теплое.

What made you right?