Почему он?

Лидия крадется — иначе и не скажешь — по лесу. Она чувствует, что уже чертовски близка к цели. Еще один труп. Очередной. Все, о чем она может думать — лишь бы не знакомый, лишь бы кто-то чужой, желательно, чтобы она и не видела его никогда. Этот страх въелся в кожу давным-давно, стал частью ее сущности. Она замирает от каждого шороха, глубоко вздыхает и идет дальше. Лидия должна отключить голову, чтобы инстинкты вывели ее к телу. Так быстрее и проще. Чем больше она сопротивляется, тем дольше будет блуждать по лесу. Это правило заучивает назубок, но каждый раз как первый. Предсказывать смерти — и дар, и проклятие. Она бы никому такого не пожелала. Даже злейшему врагу. Даже Тео, из-за которого едва не умерла. Лидия выше этого. И что она сделала в прошлой жизни, что теперь судьба так отыгрывается? Она прислоняется к ближайшему дереву, закрывает глаза и прислушивается: к ветру, поднимающему листья, едва слышному шуму машин вдалеке, вою животных — волков или оборотней? — на периферии сознания. Все ужасы и сомнения, условности и ограничения только в ее голове. Нужно лишь расслабиться, позволить банши завладеть ее мозгом и вести. Все происходит в ее голове. Лидия вздрагивает — она знает, куда идти, — и открывает глаза. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Перед ней тот самый Тео, о котором она думала пару минут назад. Тео Рейкен. Живой. — Взаимно, особенно если учесть, что в последний раз, когда мы виделись, перевертыши утащили тебя под землю, — фыркает она. Лучшая защита — нападение и умение притворяться. Этим она владеет в совершентсве. К тому же переиграть злодея можно только блефом. Злодея, ха! Банши в ее голосе заходится хриплым смехом. А вот это уже действительно пугает... Лидия может за себя постоять, но делить тело со своей сверхъестественной — активной, а не дремлющей — сущностью чертовски утомительно. — Со всеми можно договориться, — усмехается он. — К тому же, перевертыши не такие бескорыстные, какими хотят казаться. — Порыв ветра приносит запах крови — тошнотворный и совсем близкий. Она оглядывает Тео с ног до головы и замечает едва различимые пятна на одежде. — Так что ты здесь делаешь? — Либо я пришла за тобой, потому что ты мертв, либо за тем, кого ты убил, — ее губы кривятся в усмешке. — Не знаю, какой вариант и выбрать. — Ты боишься, — довольно улыбается Тео. — Я чую твой страх. — Я с тобой справлюсь. — А я и не сомневаюсь, — делает пару шагов вперед, сокращая расстояние. Между их лицами остается всего-то пара дюймов. — Тебя пугает, как ты на меня реагируешь. — Просвети, — Лидия вздергивает подбородок и зло встречает его взгляд. Ну что, съел?! — Зрачки расширены, дыхание прерывистое, губы приоткрыты, — Тео словно гипнотизирует: она почти ощущает прикосновение его губ к своим, но не в силах пошевелиться, будто примерзает к стволу, цепляясь за его кору ногтями. Лидия ждет, отчаянно желает, чтобы он не останавливался, чтобы... Стук собственного сердца оглушает. — Ты хочешь меня. Она уже хочет возразить — потому что должна! — когда он резко целует, кусая губы. И Лидия даже не думает сопротивляться, тут же одной рукой обнимает его за шею, а вторую запускает в волосы. Ее не смущает труп поблизости, не отвлекает беснующаяся внутри банши, не беспокоит, что могут появиться перевертыши или ее друзья. Тео слишком хорошо целуется, она слишком этого хочет. Лидия слишком многого боится, чтобы отказывать себе в краткосрочном удовольствии. Еще немного, и он растворится, как дымка в воздухе, будто и не было. Лидия знает. Отвечает на ласки со всей страстью, на которую способна. Закидывает ему ноги на талию, позволяя подхватить себя под ягодицы и прижать еще теснее. Чувствует возбужденный член через ткань трусиков. От возбуждения перед глазами темнеет. Лидии чертовски хорошо. Она протяжно стонет и торопит его, торопит, торопит... Им нужно успеть, ей нужно успеть, чтобы… Лидия открывает глаза в собственной спальне и разочарованно стонет. Опять. Она бьет ни в чем неповинный матрас, закусывая губы от досады. С тех пор, как Рейкена утаскивают черт знает куда под землю, ее преследует один и тот же сон. С каждым разом появляется все больше деталей, он становится ярче, дольше и реалистичнее , но всегда обрывается, как бы она ни пыталась удержать. Она слишком давно связана со сверхъестественным, чтобы верить в совпадения. Кто-то что-то хочет ей сказать. Или намекнуть на чувства? Абсурд. Откровенный бред! Что у нее может быть с Тео? Они толком даже не разговаривали ни разу, и он постоянно использовал ее как приманку или пытался убить. Романтика, да и только. Или... возможно, ее хотят заставить что-то сделать? Но зачем? Допустим, Тео хочет, чтобы она его вытащила, но какой ей резон? Даже ради шикарного секса Лидия на это не пойдет. Как-то чересчур однобоко. Она смотрит в потолок и гадает — уже которую ночь подряд, — что это может значить. А может, действительно, пора перестать думать, а пойти и проверить? Может, это труп Тео кричит, чтобы его нашли? Иногда силы банши проявляются самым неожиданным образом. Или она, наконец, узнает, почему он стал тем, кем стал. На этот вопрос Лидия так и не нашла ответа, а она очень не любит, когда чего-то не понимает. На прикроватной тумбочке вибрирует телефон, и она нехотя тянется к нему, нажимает на кнопку и отвечает: — Алло? — Лидия, — она узнает этот голос, и кровь леденеет в жилах, — сколько же мне еще тебя ждать? — Свистящий хриплый шепот наводит на мысли о перерезанном горле, и она вздрагивает. — Ты же не хочешь, чтобы я добрался до твоих друзей? — Издевательский смех режет уши. — Ты ведь хочешь узнать, чем закончится твой сон? Хочешь, наконец, кончить? — Голос становится почти нежным, уговаривающим, срывающимся на стон. — Мне нужна только ты, милая. — Я скоро буду, — отвечает будто и не она вовсе и встает с кровати. — Уже иду. Следующее, что она помнит, — поляна посреди леса. Она опирается спиной о то самое дерево, стоя на коленях, все тело ноет от неудобной позы, а в голове туман. Она опять марионетка в чьих-то руках. И когда же это все кончится ? — Что ты здесь делаешь? — к ней подходит Тео и смотрит... с беспокойством? Да ладно! — Издеваешься? — На его лице отражается недоумение. — Это ты меня сюда притащил! — Мы разве знакомы? В Бэйкон Хиллз год жизни засчитывается за десять, не иначе. Ни в чем и никогда нельзя быть уверенной наверняка. И если Рейкен не притворяется, то... какого черта опять происходит? — Еще вчера были, а сегодня, видимо, не очень. Она поднимается , принципиально не принимая его руки, и морщится от боли. — Ты странная, — мило — это Тео-то! — улыбается, — но мне нравится. Проводить? Лидия переводит взгляд с его лица на протянутую ладонь и ловит себя на мысли: а не в Айкене ли она снова? Или может быть — еще? Это все слишком безумно, чтобы быть правдой. Чересчур ненормально, чтобы поверить. Абсолютно иррационально, чтобы быть реальностью. — Забудь, Лидия, — шепчет незнакомый голос прямо в ухо, но кроме нее и Тео здесь никого нет. — Забудь, и наступит блаженное неведение: ни снов, ни галлюцинаций, ни видений. Забудь. Она вглядывается в его выражение лица, ищет подвох, но Тео все так же стоит и смотрит на нее в ожидании. Этого не может быть. Это все неправда. Обман. Фарс. Она падает на колени и сжимает голову руками. В груди растет крик, который она не сдерживает. Он родной и знакомый, правильный. Воплю банши она доверяет. Он разрывает барабанные перепонки, и окружающее рассыпается, как карточный домик по крупицам, падает грязной бесформенной кучей, и Лидия выдыхает с облегчением. Она видит собственное тело на больничной койке. Неужели она все-таки сходит с ума? Но они же убили Живоданского зверя, спасли Мейсона, со всем справились, тогда почему?.. — Тебе просто нужно отдохнуть, — рядом появляется — как всегда из ниоткуда — Мередит. — Ты устала. — И долго я здесь? — Кто знает? — пожимает та плечами. — Время эфемерно, — и исчезает. А Лидия смотрит на себя и снова задается вопросом: почему Тео? Почему именно он? И не находит ответа.