Любовь Цунаде

Им было всё равно, что о них скажут или подумают, они не афишировали, но и не скрывали чувств, наплевав на все каноны, они дарили и тонули в тепле, не задумываясь, что могут обжечься. В конечном счёте, кто осмелится сказать, что-то против выбора героя и Хокаге? Правильно — никто; злые языки струсят, более близкие лишь одобрительно кивнут.

***

Им нравилось приносить друг другу удовольствие, это не просто секс, а доказательство любви, даря заботу и ласку, они демонстрировали всю важность отношений. В постеле вся несдержанность Наруто проявилась в полной мере. Он целовался резко, за частую даже грубо, и очень-очень глубоко, складывалось впечатление, что он никак не мог насытится, и только кровь из истерзанных уст могла его напоить. От таких поцелуев болели губы, температура в теле стремилась к максимуму, Цунаде не замечала, как попадала в плен оранжево-красной чакры. Вы знали что от поцелуев можно устать? Наруто — нет, Цунаде — да, это было изматывающе, и от того более желанно, хотелось отдаться и раствориться до последней капли, чтобы Наруто забрал всё и не оставил ничего. Джинчурики делал то что у него выходило лучше всего: впитывал боль окружающих, как губка, получавшийся пробел заполнял солнечным светом, которого и у самого в душе часто не хватало, куноичи восполняла отданное счастье собой. Обоим мало - языки вновь встретились. Шершавые, огрубевшие в боях пальцы торопились: пуговицы летели, одежда рвалась. Больше всего им нравилось заниматься этим в резиденции Хокаге на столе - любимое место. Покончив со светло-серой туникой, мужчина (начав встречаться, окончательно оставил замашки взбалмошного подростка позади — должен соответствовать ей) припал к пульсирующей жилке на шее, прокусив до крови, вырвал полу-вдох. Вскоре вся нежная кожа вокруг шеи покрылась синяками цвета бордо, ранки кровоточили, ему нравилось их зализывать, рядом ставя новые. Женщина не уступала, они как будто играли в игру, кто больше принесёт друг другу удовольствия. Подцепив на затасканном костюме молнию, потянула вниз, обнажая идеально накаченный пресс. Руками нарочито медленно прошлась по плечам, снимая куртку, послышался гортанный рык, Узумаки вильнул бёдрами, вплотную прижавшись, дал почувствовать всю мощь желания. Длинные, изящные, ухоженные пальчики немного замешкались с завязками штанов, её бесило, что вместо обычного бантика завязывал чёрт знает что — завязка лопнула. Тёмные штаны вместе с бельём оказались на полу, Цунаде на коленях. Джинчурики собрал растрепавшиеся светлые волосы в подобие хвоста — чтобы не мешали. "Такие мягкие." Цунаде нравилось ощущение чужой плоти во рту: ласкать языком и горлом любовный орган, смотреть из под опущенных ресниц, на умиротворённое, чётко очерченное лицо. От одного только осознания, что приносит удовольствие, девушка впадала в восторг. Она вбирала член медленно, продвигаясь к самому основанию, руками оглаживала мошонку, иногда надавливала, перебирая яички. Причмокивающий звук ласкал уши. Головка начала сочиться, она вытащила из рта, чтобы полюбоваться, кончиком языка собрала белёсо белую дорожку, не оставила без внимания дырочку уретры. Наруто сильнее сжал золотистые локоны, стоять трудно, благо кресло рядом, только до него ещё надо достать — немного трясёт. Заглотив полностью, держит паузу, и только после даёт обратный ход. Наруто рычит, иногда ей кажется, что это Кьюби даёт о себе знать. Ладонями ласкает поджарый торс, шиноби нравилось, когда его гладили, он любил все эти нежности. Немного отстранившись от главного угощения (Цунаде нравился солоноватый привкус спермы), она приступила к выцеловыванию каждого миллиметра живота, от её действий на изгибах мышц оставались мокрые метки, под языком мускулы напрягались и тут же расслаблялись, перекатываясь. Повторив контур печати, порадовала лиса, во время возбуждения печать горела красным, в такие моменты куноичи любила заглянуть в глаза: зрачки сужались и удлинялись, радужка меняла цвет - ей нравилась его звериная сторона. Она в последний раз прошлась ладонями по животу и сильным ногам и вновь принялась покрывать поцелуями детородный орган, она нарочито громко причмокивала, от пениса до пухлых губ тянулась влажная дорожка. В этот момент послышались шаги, ещё одно незамедлительное дело, Наруто привык кончать в одиночку, поцеловав любимую, переместился на крышу до того, как дверь распахнулась. "Что ж в следующий раз." И таких "следующих" было слишком много, но поделать с этим ничего нельзя : ему пора на миссию.