Эксперимент

      Освальд набрал полную ванну, быстро разделся и с наслаждением опустился в обжигающе горячую воду. За время, проведённое в лесу, ему ни разу не удалось по-настоящему согреться, и вот этот момент настал. Освальд чувствовал, как тепло распространяется по телу, как из вечно ноющих ступней уходит боль, как разглаживается упрямая складка над переносицей, как…       — Нигма! — он вздрогнул и открыл глаза. — Что ты тут делаешь? Я же ванну принимаю, немедленно выйди!       Сияющий Эд стоял на пороге и пялился на него как ни в чём не бывало.       — Тебя не было в комнате дольше десяти минут, мне стало одиноко. Вот, решил поболтать, — он беззаботно пожал плечами и вошёл, осторожно прикрыв за собой дверь. — Освальд, ты же не девушка, не нужно меня стесняться.       От насмешливого взгляда Нигмы Освальд почувствовал неловкость. Он живо представил, как нелепо, должно быть, выглядит в этой маленькой ванне — с мокрыми взъерошенными волосами, впалой грудью и острыми худыми коленями, торчащими из воды.       — Какая, к чёрту, разница?! Девушка или нет — я не хочу, чтобы ты видел меня без одежды, — Освальд раздражённо замахал руками. — Сказано же, выметайся!       Он запустил бы в Нигму куском мыла, если бы его потом не пришлось поднимать с пола и очищать от прилипших соринок или, не дай бог, волос.       — Почему? — просто спросил Нигма, по-собачьи склонив голову набок.       — Что «почему»? — Освальд зло уставился на него.       — Почему ты не хочешь, чтобы я смотрел?       — Да потому что… — он вдруг понял, что не знает, как ответить. Хуже того — похоже, Эд не находил ситуацию ни странной, ни двусмысленной. — Потому что…       Загадочно улыбнувшись, Нигма не дал ему договорить.       — Теоретически, я ведь мог видеть тебя голым, когда притащил сюда из леса. Ты был без сознания, и если бы мне вдруг стало любопытно…       Он присел на край ванны, не отводя взгляда от лица Освальда, непривычно румяного от пара и горячей воды.       — Даже не начинай! — Освальд раздражённо закатил глаза. — Нигма, у тебя одна секунда на то, чтобы испариться, или, клянусь богом, я тебя утоплю в этом грёбаном корыте.       — Кстати, ты покраснел, — Нигма снова улыбнулся, опустив в воду кончики пальцев.       — А ты, видимо, оглох?! — наблюдая за его рукой, Освальд напрягся.       Он с детства ненавидел любые физические контакты, и даже самые незначительные прикосновения, вроде рукопожатий, давались ему с большим трудом.       — Успокойся, — Эд медленно вынул пальцы из воды, — у меня и в мыслях не было трогать тебя без разрешения. Ты ведь этого не любишь, верно?       — Верно, — передразнив его, Освальд недовольно скривился. — Нигма, я считаю до трёх.       Взгляд Эда скользнул вниз по его груди и неприлично долго задержался в районе гениталий. Освальд машинально прикрылся руками.       — Ты обрезан? — Нигма показал кивком туда, где теперь находилась ладонь Освальда. — Извини за вопрос, член у тебя не особенно большой, и я-таки не смог разобрать.       «Он что, издевается?!» — мелькнуло в голове Освальда; но, судя по заинтересованному, пытливому выражению лица — столь типичному для Нигмы, — тому было действительно важно получить ответ.       — Моя мать еврейка, разумеется, я обрезан! — Освальд в который раз устало прикрыл глаза. — Теперь ты наконец-то оставишь меня в покое?! И кстати, для справки: уж не знаю, к чему ты там привык, — он ехидно прищурился, тыча в него пальцем, — но член у меня нормальный.       Нигма неопределённо хмыкнул.       — Никто не утверждал, что он ненормальный. Я сказал «не особенно большой», но ведь так оно и есть. Как по мне, от огромного члена больше проблем, чем пользы. Ты не согласен?       Освальд понял, что вот-вот взорвётся. Мало того, что Нигма уже несколько минут лицезрел его не особо привлекательную наготу, так ещё и говорили они при этом чёрт знает о чём. А так как разговоров о членах за свою жизнь Освальд не вел ни с кем и никогда, было неясно, к чему Эд задал ему этот странный и откровенно бестактный вопрос.       — Без понятия, — Освальд буквально прожигал его ненавидящим взглядом. — Надеюсь, мы закончили?       Нигма встал и, подойдя ближе, опустился на пол. Теперь, когда расстояние между ними значительно сократилось, Нигма небрежно расстегнул на сорочке две верхние пуговицы и положил локоть на край ванны так, что едва не касался им мокрого плеча Освальда.       — Знаешь, мне всегда было интересно, — Эд снова опустил глаза, — удобно ли мастурбировать без крайней плоти. Рука не скользит свободно, кожа головки уже не такая чувствительная… Я проводил вскрытия многих обрезанных мужчин, но трупы же о таком не спросишь.       Освальд услышал что-то вроде смешка.       — Спросить-то можно, — он зачем-то отнял руки от паха, — но не уверен, что тебе ответят.       Нигма безо всякого смущения разглядывал его член.       — И что скажешь? Как всё происходит? — быстро смахнув чёлку с лица, он машинально облизнулся.       Освальд вынул руку из воды и, взяв Эда за подбородок, заставил смотреть себе в глаза, а не туда, куда он так настойчиво пялился. Нигма чуть подался вперёд, словно в предвкушении поцелуя, но замер в нескольких дюймах от его лица.       — Может, тебе просто показать? — проведя пальцем по его губам, Освальд хищно усмехнулся.       — Что ж, — Нигма кивнул с рассеянной улыбкой, — говорят, лучше один раз увидеть…       Освальд поднялся и, перешагнув через край ванны, встал на резиновый коврик напротив неподвижно сидящего Эда. На полу тут же образовалась лужа, но то, что с Освальда ручьями стекала вода, похоже, Нигму ничуть не волновало.       Стоя голым перед человеком, которого он едва знал, Освальд больше не испытывал неловкости — на смену пришло другое ощущение, название которому он даже не думал подбирать.       — Это совсем не сложно, — Освальд обхватил ладонью наполовину вставший член. — Большой палец на головке, видишь? А теперь просто дразни её так, как нравится. Можно гладить или слегка постукивать. Уверен, у тебя бы тоже получилось.       Он расставил ноги и принялся лениво мастурбировать, глядя в лицо Нигмы, с интересом наблюдающего за процессом.       — Могу я… попробовать? — спросил Эд.       — Да пожалуйста, — Освальд хмыкнул, не до конца осознавая, что вообще происходит.       Эд встал на колени и осторожно, но крепко сжал его член своей большой тёплой ладонью. Когда его палец скользнул по напряжённой головке, Освальд почувствовал нервную дрожь в паху и что дышать ему стало значительно тяжелее.       — Кстати, я не из этих… если ты с чего-то вообразил, — он закусил губу и резко зажмурился.       — Всё в порядке, Освальд, я тоже не гей, — Нигма продолжал уверенно ласкать большим пальцем его член. — Я даже встречался с девушкой, помнишь?       Это было так хорошо, что Освальд едва не застонал. Его сердце бешено колотилось, мысли путались, а перед глазами то появлялись, то исчезали игральные карты с голыми женщинами и мужчинами в разных непристойных позах, которые ему однажды подсунули в портфель мерзкие одноклассники.       — Да. Мисс Крингл, — выдал он почти скороговоркой, — которую ты потом убил.       — Трагическая случайность, — шепнул Нигма и опустил руку к самой мошонке, — интересно, как надолго тебя хватит, если я сделаю вот так…       Он приблизился и вдруг, тщательно облизав головку, стал сосать член, издавая неприличные хлюпающие звуки.       — О боже, нет! — удовольствие прошило Освальда, как удар ножа.       Он вздрогнул и, вцепившись в волосы на затылке Эда, стал быстро двигать бёдрами, буквально трахая его в рот. Омерзительные карты больше не исчезали, они просто сменяли друг друга, как в калейдоскопе: большие белые груди в чьих-то мохнатых ручищах, связанный голый мужчина на четвереньках, девушка с задранной юбкой, бесстыдно демонстрирующая промежность. Сохраняя заданный Освальдом безумный темп, Эд почти давился его членом, но продолжал сосать, быстро лаская себя свободной левой рукой.       — Всё, — задыхающийся, сильно раскрасневшийся Освальд тяжело запрокинул голову, — я больше не могу, прости!       Освальд не хотел этого, но вышло так, что он с низким, хриплым стоном кончил прямо в горло Нигме.       — Извини, — он отстранился, обессиленно опустившись в лужу на полу.       — Ничего страшного, Освальд, — не без труда произнёс Эд и взглянул на часы. — Три минуты и сорок две секунды — не особенно долго, а это значит, что чувствительность головки у обрезанного мужчины почти не снижается.       Нигма встал на ноги и небрежным жестом застегнул изрядно намокшие штаны. Его левая рука была перепачкана спермой.       — Позволишь мне это отмыть? — он кивнул на ванну.       — Ты ненормальный, — Освальд смотрел на него, вытаращив глаза. — Полностью больной! Какого хрена?! Я тебе что — морская свинка или крыса для идиотских опытов?!       Он понял, что хочет немедленно залезть обратно в ванну, хотя вода в ней наверняка остыла.       — Ну, какая же ты крыса, — Нигма улыбнулся, ласково погладив его по щеке. — Ты — пингвин. Для справки, средний половой акт редко длится больше пяти минут, но у нас с тобой ситуация всё же не совсем обычная, да и это не было полноценным актом, так что если сложить все факторы…       — Пошёл вон! — Освальд вскочил и, схватив Нигму за шкирку, грубо вытолкал его в коридор.       Когда дверь захлопнулась, Освальд со злостью закрыл её на щеколду.       — Нет, ну что за придурок! — он сжал кулак и пару раз как следует ударил по кафелю на стене.       Боль в костяшках помогла ему немного успокоиться. Торопливо взглянув на себя в зеркало, Освальд снова залез в ванну и пустил горячую воду.