Welcome back, little Montgomery

      Возвращаться оказалось непросто. Далеко не просто. И дело тут было даже не в Байроне, которого после определённых блондинистых событий она отказывалась называть своим отцом. Вовсе нет. Хотелось бы ей, конечно, чтобы всё своё состояние было можно списать на его абсолютно омерзительную интрижку со студенткой, свидетельницей которой она стала, но, увы. Ни грамма правды в этом.       Эпицентром проблемы являлась даже не Элисон, вдруг решившая переехать в городок побольше, как обычно, в своей извращённой и стервозной манере напоследок посмеявшись над дружбой, которой, собственно, никогда и не существовало. Всё это оказалось лишь иллюзией, искусно сотканной из умелых интриг королевы школы. Забавы ради. Отношения их пятерки держались на Элисон. И это не удивительно, она ведь была их центром, связывая умело одинокие звенья воедино. Стоило лишь убрать её из уравнения и всё, их ничего больше не держит. Они моментально стали абсолютно чужими друг для друга людьми, которые толком и не знают, как им быть дальше.       И всё же, даже этих проблем не было достаточно для того, чтобы заставить её уехать. Причиной всему стал ОН. Тот самый загадочный, голубоглазый ОН, сверкающий своей мальчишеской и до одури обаятельной улыбкой. Настолько очаровательной, что её сердце превратилось в мелкие осколки, болезненно впивающиеся в тело и причиняющие нестерпимую боль при каждом вздохе.       Год в Исландии был как никогда ей нужен, поэтому она и поддержала эту сумасбродную идею, смотря на маму немного пугливо, будто бы опасаясь, что она вот-вот поймёт, чем же вызван вдруг такой энтузиазм и с чего же её дочь вдруг изменила своё мнение. Ведь всего пару недель назад была категорически против небольшого семейного путешествия, даже не в силах находиться в одной комнате с Байроном, отчаянно пытающимся загладить вину.       Оглянувшись по сторонам, совсем не понимая, почему брат так опаздывает, она вздрогнула, вдруг заметив ЕГО. Ну, разумеется. Ария знала, что рано или поздно это произойдёт. Ведь это Роузвуд, здесь невозможно скрыться. Вот только совсем не была готова к встрече с ним в первый же день. Слишком рано. Невыносимо рано.       Кай Паркер… известный чуть ли не на весь город подонок, которого родители так старательно ограждают от своих детей, боясь пагубного влияния. Он стоял, опершись на кирпичную стенку, по привычке смотря на неё совсем не смущенно, с издевкой и обыденной наглостью в серо-голубых глазах. Скользил по ней взглядом, придирчиво изучал, признавая, что малышка Монтгомери повзрослела с момента их последней встречи. Исчезли куда-то розовые пряди, прежде выделяющиеся ярким пятном на её шелковистых волосах, что казались чернее ночи. И взгляд… её взгляд уже утратил невинность и привычную наивность, которая так ярко сверкала в момент их первой встречи.       Вот она, её самая большая тайна, которую, знала лишь Элисон. Вот она, та самая ошибка, которую она, пожалуй, совершит снова, если представится такая возможность. Вот он, самый запретный плод, сладость которого она уже вкусила.       Уж точно нельзя любить такого, как Кай Паркер. Уж точно нельзя позволять ему играть тобою. Уж точно нельзя позволять ему скользить сухими и чуть шершавыми губами по коже шеи, затягивая в свой сладостный и лживый плен. И уж точно нельзя любить подонка, что разбил столько сердец забавы ради, включая и её крохотное, совсем доверчивое, сердечко. Вот только любовь, увы, не подчиняется голосу разума, действуя совершенно безумно и порой неправильно.       Оттолкнувшись от стенки, он вдруг направился в её сторону, спрятав руки в карманы узких джинс, скрывая, как обычно, сбитые в кровь костяшки пальцев. Ей бы сбежать, уйти подальше от него, навсегда вычеркнув этот эпизод из своей жизни. Вот только ноги не слушались, а сердце в груди застучало вдруг так громко, почти что оглушающе, вынуждая её всё так же стоять на месте. Он приблизился к ней слишком быстро, нависая над ней и смотря с уже привычной ей ухмылкой на четко очерченных губах.       — Ария. Ведь так? — с усмешкой проговорил он, смотря на неё сверху вниз, вопросительно изогнув бровь.       — Да. Странно, что ты помнишь, — как можно безразличнее произнесла она в ответ, отводя взгляд в сторону и нервно поднося к губам пластмассовый стаканчик с кофе, желая хоть чем-то себя занять, хоть как-то отвлечь от его присутствия.       — Где пропадала? — спросил Кай, вставая чуть ближе, чем ей хотелось бы, намного ближе, чем нужно; будто бы знал, что так ей контролировать себя ещё труднее.       — Жила в Исландии, — всё так же предпочитая смотреть в сторону, вежливо и крайне холодно ответила Ария, вызывая у него смешок и озорную улыбку.       — И как? Там лучше, чем в скучном Роузвуде?       — Да, — её голос все же предательски дрогнул, выдавая её ложь и заставляя тут же потупить взгляд от осознания того, насколько всё плохо.       Ни черта подобного. Роузвуд не может быть лучше Исландии. Роузвуд не может быть лучше любого другого города в этом необъятном мире, лишь потому что здесь ОН. Лишь потому что в этом городе тот, кому принадлежит её сердце… нет, скорее осколки, оставшиеся от этого самого сердца.       — Что ж, Ария, — сладко протянул её имя Кай, произнеся его чуть хрипло, — Я скучал, — он скользнул тыльной стороной ладони по её щеке, усмехнувшись в привычной ему манере.       И ей бы послать его куда подальше; ей бы не верить его словам, что явно не несут в себе ничего кроме холодного расчета и жажды вновь поиграть с ней. Вот только сердце всегда диктует свои условия, вынуждая её прикрыть на миг глаза, чтобы предательская слезинка не скользнула по коже её щеки, выдав постыдную слабость. Кай Паркер — подонок, пора бы ей это уже запомнить и принять, вот только это её любимый подонок. Всего одно слово меняет всё, начисто заглушая голос разума.