Упавшая звезда

Создатель миров не помнил, сколько вселенных он обошел. Казалось, он бессмысленно прыгал из портала в портал, не задерживаясь ни на секунду. Инк Санс отчаянно искал своего брата. Очутившись в очередном мире, Инк осмотрелся и тут же растворился в портале. Он не пытался прочесывать каждый уголок каждого мира, ведь это бы значительно увеличило время его поисков. Он полагался на свою душу. Ведь если братская связь существует, и души все это время переплетались неосязаемыми нитями, Инку удастся попасть прямо к Пэйнту. Однако длительные поиски отнимали все больше сил у художника, лишая последней надежды. Попав в очередной сноудинский лес, занесенный снегом, Санс упал на четвереньки. Ему стоило чуток передохнуть. - Еще чуть-чуть, - тихо убеждал он себя, - и я найду его... - Эй! – кто-то окликнул его. Художник выпрямился, хватаясь за ствол древа. Он поднял взгляд и увидел каноничного Санса, который бежал к нему навстречу, едва не спотыкаясь. - Привет, Санс, - Инк устало улыбнулся. - Ты умеешь прыгать в другие миры?! - Ну д... Художнику не дали договорить. Его пригвоздили к дереву, отрывая от земли. Такого «теплого» приема Инк определенно не ожидал. Глаз Санса горел синим пламенем. Что-то тревожило скелета. - Умеешь? – переспросил он, держа художника за шкирку. Тот молча кивнул. – Отлично. Мой брат пропал. Он пошел вместе с Инком, тот хотел пожертвовать собой, и Папирус, он добрый малый, побежал за ним, а этот черный монстр... - Погоди, стой! – Инк отпихнул от себя скелета. Тот тараторил так быстро и возбужденно, что художник ничего не понял, кроме того, что Санс назвал его имя. – Инк, говоришь? Санс кивнул. - Да... Инк Папирус. Он похож на тебя, - скелет тут же закрыл рот. Пока сердце художника забилось чаще от услышанного, каноничный Санс осматривал его с ног до головы. - Инк Папирус... – пробормотал Инк, глядя перед собой. - Ты сильно похож на него. И на меня, - шутник дернул художника за разрисованный шарф. – Ты Инк Санс? Значит, у него есть брат? Но он говорил, что... - Поверь, я так же ошарашен, - не дал ему закончить Инк. Он сделал глубокий вдох, приходя в себя и наконец, спросил: – Он зовет себя Инк? - Да, мы так его называем. Или Пэйнт. Ну, иногда он зовет себя великим аэрографистом. Художник посмотрел на Санса и вдруг стал улыбаться так широко, как никогда не улыбался. Он прыгнул на скелета, сжимая его в крепких объятиях, поднял над землей и закружил. - Пэйнт! – радостно кричал художник. – Он жив! Я знал! Внезапный приступ веселья отпустил Инка так же быстро, как и появился. Он поспешно поставил на землю ошарашенного Санса и виновато пробормотал: - Прости. Я просто безумно рад этой новости. Так что там с ним? Где Пэйнт? Как скоро я могу заключить его в обнимашки?! – Инк запрыгал от нетерпения, а его глаза стали розовыми и яркими. Скелет в ответ лишь вздохнул. Времени было в обрез, поэтому он рассказал вкратце о том, что произошло с ним и братом за последнее время. Как они нашли побитого скелета, как приютили и, собственно говоря, то, что случилось сегодня. Инк, слушая рассказ, улыбался все меньше и меньше. Наконец, он сердито сверкал красным и рыжим глазами, напоминающими молнию и треугольник. - Эррор, - только и сказал он. Руки непроизвольно сжались в кулаки. - Знаешь его, верно? Художник поднял взгляд, полный отчаяния. - А как же не знать? Если все, что ты говоришь – правда, то все очень плохо! Нужно срочно их спасать! - Ты сможешь их найти? – спросил Санс. Он уже был готов ринуться в бой, и его собеседник, кажется, горел таким же желанием. - Анти-пустота – место безграничное... понадобится время, чтобы их найти. Но я знаю! – художник ткнул в грудь Санса. – Нам поможет братская связь! Я не просто так попал сюда. Я шел по следу. Теперь я понял это! Мы сможем найти братьев! Достаточно только думать о них и звать души. Все получится! Он протянул руку Сансу, приглашая прыгнуть с ним в другой мир. И теперь скелет не сомневался. Они найдут братьев.

***

Папирус вдохнул воздух, открывая челюсть. Он и не знал, что прыжок в другой мир мог оказаться таким неприятным. На секунду ему показалось, что он сжался до крошечной частицы. Его окружала белая пустота. Тут не было ничего и никого. Кроме него и Инка. Двойник Папса лежал в метре от друга, сжавшись и тяжело вдыхая воздух. - Инк? – скелет мигом подполз к художнику. Он перевернул его на спину. – Ты как? Звездочка уставилась на Папируса. - Зачем? – тихо прошептал он. – Уходи в свой мир. Я создам портал. В ответ Папирус стал поднимать друга. - Да о чем ты?.. – будущий гвардеец сердился. Инк совершенно не думал головой, и это его злило. – Тебя подкосил портал, к тому же ты еще не выздоровел! Как ты вообще думал сражаться?! - Он и не д-д-д-думал, - прозвучал голос за спиной. Папс резко повернул голову. Эррор направлялся к ним, ухмыляясь, а за его спиной в полной готовности были бластеры. – Видишь ли, эт-т-то называется «пожертвовать собой». Благородно. Я уважаю этот поступок. Ду-ду-думаю, ты тоже. С его пальцев стали свисать синие нити, и Папсу стало не по себе. Он упорно старался не показывать страх. - Папс... – Инк попытался отстранить друга от себя. – Уходи. - Д-д-да, уходи, - кивнул Эррор. – Я верну тебя домой, будешь жить так, как и жил. Мне ни к чем-м-м-м-му тебя убивать. Ве-ве-верно, Пэйнт? - Верно... верно, - художник хотел выйти вперед, но Папс задержал его рукой. Он вышел вперед, расправляя плечи. - Нет, - твердо отрезал Папирус, нахмурившись. – Только через мой труп! В ответ разрушитель миров рассмеялся. Даже его бластеры затряслись, насмехаясь над маленьким героем. Отсмеявшись, Эррор небрежно махнул рукой. Бластеры приготовились стрелять. Папирус в ответ приготовил магический щит и бедренную кость. - По-поверь, мне не сложно, - сказал черный Санс. Инк схватил Папируса за плечо. - Подумай о брате, - тихо сказал художник. Он посмотрел на него серьезно и в то же время, в его глазах читалась мольба. – Что, если ты проиграешь? Санс останется совсем один. Скелет думал над словами друга. Его брат... Он никогда не простит себе смерть Папируса. Он будет винить себя. Душа скелета сжалась от боли, но все же он убрал оружие. Послышался магический хлопок. Обернувшись на звук, Папс увидел портал. В то же время нити Эррора опутали душу и тело Пэйнта, поднимая над белой землей. Папирус отшатнулся. Тело друга вывернулось от боли. Он был похож на марионетку. - Я не заставляю тебя смотреть на это, - сказал Эррор спокойным неглючным тоном. – Уходи. Один шаг в сторону портала. Одна новая рана на душе Папируса. Инк захрипел от боли. Его душа была яркой, переливающейся желтыми и оранжевыми тонами, и эта душа сейчас сжималась так сильно, что Папс невольно отвернулся. Еще шаг. Еще одна вспышка боли. «Ради Санса», - убеждал себя Папирус, отступая. Ради брата. Предавая друга. Нет. Так нельзя. Он не может... Эррор с наслаждение смотрел, как его враг крючился от боли, сжимал челюсть, пытаясь не кричать. Наконец-то он покончит с Пэйнтом. Последнее усилие, и его душа разорвется на тысячи маленьких кусочков. Вдруг нити оборвались, а художник упал на землю, как тряпичная кукла. Его душа вырвалась из пут, заскакивая в грудную клетку и дрожа от страха и боли. - Ты-ты-ты-ты что, туп-п-п-п-пой? – разозлился разрушитель миров, смотря, как Папирус возвращается, держа наготове кости. – Тебе понят-т-т-т-т-т-тным языко-ко-ко-ком сказали, беги к-к-к-к-к-к братику! - Я вернусь домой только с моим другом! – рявкнул Папс и сам удивился своей смелости. Он никогда не слышал такого рычания от себя. На мгновение он подумал, как бы его похвалила Андайн за боевой клич, но резко вернулся в реальность. Пэйнт не мог выговорить ни слова, но было видно, что он пытается покрыть матом благородство лучшего друга. - Бу-бу-будь по твоему. В этот раз Эррор церемониться не стал. Бластеры выстрелили. Инк зажмурился от света. На секунду ему почудилось, что он умер. Но, раскрыв глаза, он осознал, что ему все еще чертовски паршиво, и что впереди все так же стоял Папирус, защищая от убийственной струи бластеров рыжим магическим щитом. Художник открыл рот и тут же закрыл его. Ему не хватало слов выразить эмоции, которые он испытывал. Папирус противостоял одному из самых сильных Сансов. И, черт возьми, у него получалось! Когда бластеры затихли, Папс отшатнулся назад, убирая щит и переводя дыхание. - А я думал, ты сильнее! – нервно усмехнулся скелет. – Что еще покажешь?! Кажется, это разозлило Эррора не на шутку. Помехи усилились, и он швырнул в ребят кости. В этот раз Папирус прикрыл их костяной преградой и отскочил, отбегая как можно дальше от друга. Он вспоминал все тренировки с Андайн, все советы, все прочитанные книжки, словно сейчас был самый главный экзамен в его жизни. И незачет означал верную гибель. - Давай не в пол силы! – Папс отпрыгнул от выстрела бластера. – Ты что, каши мало ел? - А-а-а-а-х ты-ты-ты-ты... – Эррор топнул ногой по земле и вскинул руки. Из-под белой поверхности стали вырываться алые шипы. Вскрикнув от неожиданности, его соперник создал под собой барьер. Это спасло его от участи быть проткнутым насквозь. Инк беспомощно наблюдал за ними, пытаясь хоть немного придти в себя. Если так продолжится, он лишится друга. Слабая рука потянулась к поясу с пастелью. - Оп-па! – Папирус отбил кость магическим мечом. – Нет, все еще слабо! - Р-р-р-равр!!! – помехи окружали Эррора все сильнее, мешая ему сосредоточиться. Глаза застилали ошибки. «Кажется, злость тебе идет только в минус?» - Папирус сильно обрадовался такой находке и крикнул: - Да даже моя бабушка дралась лучше! А она из дома не выходила! Нити резко схватили Папируса за ноги, валя на землю. Он даже не заметил их, настолько быстрой была атака. Скелет разрезал их мечом. И почти тут же его оружие выбили костяной атакой. Инк тем времен лихорадочно рисовал оружие, хотя выходило у него из рук вон плохо. Художник напрягся. Атаки Эррора стали превращаться в лихорадочные и стремительные. Он уже едва видел врага, но все еще ориентировался на слух. Теперь Папирусу искренне казалось, что атаки свирепой Андайн были куда слабее. Одна кость за костью, выстрел бластеров, полет нитей – он уже отпрыгивал от атак, стараясь выжить. Победить Эррора было физически невозможно, как стало казаться Папсу. И на что он надеялся? - Да-да-да хватит убегать, тру-трусливый мешок к-к-костей! – рявкнул черный скелет и наконец сбил с ног скелета. Он поднял еще одну дюжину костей и швырнул прямо во врага. Папирус закрылся куполом. Тот сверкнул от тяжести ударов, но не исчез. Еще одна волна ударила по барьеру. - Я же-же-же говор-р-р-р-рил! – Папирус сжался, тратя последние силы на этот щит, который скрипел под тяжестью выстрелов. – Что т-ты! – еще один выстрел. Скелет охнул от натуги, но не сдался. – Просто-то! Жалкий! Не-не-недоучка! Щит треснул, разбивая последнюю атаку из костей на осколки. Эррор швырнул в него пару костей. Тот даже не смог что-то создать, машинально укрываясь руками. Послышался вскрик. Инк сжал зубы, лихорадочно вырисовывая последние детали. - Потерпи... – прошептал он. – Еще немного. Папирус взвыл от боли, держась за руку. Одна из костей предплечья левой руки треснула и едва не сломалась пополам. - Не стоило с-с-с-с-стоять у меня на пути! – Эррор схватил скелета нитями и швырнул его на несколько метров. - Нет уж, легкой смертью т-т-т-ты не отде-де-де-де-делаешься! Приземление пришлось на покалеченную руку, и боль усилилась. Однако Папирус увидел новые атаки и откатился, не позволяя Эррору покалечить себя еще больше. Превозмогая боль, он поднялся, держась за руку. Перчатка потихоньку пропитывалась кровью. Бластер промахнулся, еще парочка ударов разбилась о костяные стены. Но Папс не мог не признать – он выдохся, и сломанная рука не давала ему разогнаться сильнее. Даже страх и желание защитить друга уже не помогали. Удивительно, как его ребра не треснули, когда удар пришелся прямо в грудину. Возможно, Эррор нарочно сделал атаку слабой. Или тоже выдохся. Приземление на землю было весьма болезненным. Тем более, что Папс ударился затылком. Сотрясение гарантированно. Сколько бы шуток про отсутствие мозгов у скелетов не было, а только сейчас этот скелет ощущал, как его экзоплоть в черепной коробке неплохо так тряхнуло. Он едва что-то видел, все вокруг кружилось и покрылось переной. Он слышал лишь голос: - С чего бы мне на-на-начать? Узнать ответ Папс так и не смог. Зато он услышал нехилый взрыв и крик разрушителя миров. Все затихло. Повернувшись на живот, скелет попытался встать. Огоньки в глазницах пытались сфокусироваться. Наконец, когда все вокруг более-менее перестало кружиться, он увидел медленно поднимающегося Эррора. Его одежда была разорвала и местами сгорала от маленьких язычков пламени. - Что за... – Папс огляделся и увидел, что Инк держит что-то на своих руках, стоя на коленях. Папирус пригляделся. Такой штуки он никогда не видел. - Что это?! - Базука, - Инк слабо улыбнулся. – Правда я успел нарисовать только один заряд, так что... Рычание Эррора не дало ему договорить. Художник нервно вскрикнул и принялся рисовать новую ракету. Однако это бы их не спасло. Зато спасло кое-что другое. Кое-кто другой. - Эррор, остановись! – все повернулись на голос. Из портала выскочили две фигуры. Один из них был Сансом, а вот второй... Тоже Санс?.. Пэйнт попытался сфокусироваться на незнакомце. Он замер, выронив базуку из рук. - Не может быть... – только и сказал он неверяще. - Инк?.. – Эррор вздохнул. Он повернулся к создателю миров, попутно сбивая огоньки со своей одежды. - Инк?.. – повторил Папирус. Он вопросительно посмотрел на друга, которого называл так же, но едва ли тот обратил на это внимание. Уж больно он был заинтересован новой фигурой. Сам Инк Санс заметил того, кто был его братом. Они встретились взглядами, и душа художников наполнилась новой силой. Они были настоящими братьями, теперь сомнений не было. - Знаешь, не-не-не люблю, к-к-к-когда меня прерывают! – рыкнул Эррор. Инк наконец обратил внимание на врага. Папирус тем временем перебежал к другу. Пэйнт еле держался на ногах, но Папсу кое-как удалось его удержать здоровой рукой. Его друг машинально схватился за его плечи. - Санс, хватай ребят и уводи их, - тихо сказал художник. Сзади него уже открылся портал. Кивая, Санс мигом телепортнулся к скелетам. Создатель миров тем временем отогнал Эррора, не давая тому сосредоточиться на остальных. Теперь он завладеет его вниманием на все сто процентов. Кисть уже была наготове. - Нет, отпустите! – Санс крепко держал Пэйнта, и брат помогал ему, не давая другу вырваться. Некогда ослабленный, Инк Папирус боролся за право остаться здесь. – Я должен помочь брату! ПУСТИТЕ! Пэйнт безуспешно сопротивлялся, крича брату, но тот не слышал этого, или не хотел, увлекшийся битвой. Признаться, он не уступал силами Эррору, если не превосходил его. Но аэрографист не хотел снова терять брата. Через секунду они упали в портал, и звуки боя стихли. Они очутились в гостиной Папируса и Санса. Старший упал на пол, выдыхая, Папс приземлился на диван, а Пэйнт едва не сбил тонкий телек затылком. Все пытались отдышаться. Портал закрылся. - Нет... – пробормотал художник и попытался подняться. – Нет, нет, нет, НЕТ! - Даже не думай! – Санс схватил Инк Папируса. – Ты уже никакой, еще один портал, и ты сознание потеряешь! Конечно, он не был уверен в своих словах, но другого способа приструнить Инка он не видел. Бить по голове определенно было бы неверным решением. Удивительно, но это подействовало. По крайней мере, он меньше сопротивлялся. - Я не хочу его потерять, - тихо сказал художник, наконец, обмякнув на полу. Санс осторожно отпустил его. Потухшая звездочка смотрела перед собой. - Не потеряешь. Этот Инк, он... такой сильный, что... - Рука-а-а... – Санс замер. Его брат держался за окровавленную руку, поскуливая. - Паппи! Старший брат осторожно уложил Папируса на спину и стал осматривать руку. Рану уже залило кровью, которую старший осторожно вытер рукавом своей толстовки. Да, трещина приличная, но ничего. Они вытащили Инка с того света, поэтому такая рана ему нипочем. - Ничего, до свадьбы заживет, - Санс достал платок из кармана и бережно обмотал треснувшую кость. – Сейчас обработаем и залатаем. Полежи пока. Скелет исчез, отправившись к Альфис. У нее всегда была полная аптечка, чтобы быть готовой ко всему. Очевидно, даже для того, чтобы пересобрать любого монстра из самых мельчайших кусочков. Папс держался за руку, дрожа. Он повернул голову к Инку, который продолжал сидеть, пялясь в никуда. - Инк? - А? – растерянно отозвался художник. - Того парня тоже звали Инк. - Да... странно, верно? - скелет криво усмехнулся. - По-моему, все логично. Пэйнт вздохнул. - Ты прав, Папс. Знаешь... Я... Иногда я приходил в миры, встречался с монстрами, - художник повернул голову к другу, - и они, лишь завидев меня, тыкали пальцами и радостно кричали «Инк пришел! Это тот самый Инк!». Я все думал, почему Инк? Я нарек себя другим именем. Но я решил, если они так хотят меня называть... – скелет закрыл лицо руками, устало вздыхая. – Теперь я понял. Они просто знали, как выглядел настоящий Инк. А я был похож на него, ведь мы... - Братья? - Видимо, да. Хоть я и выше, ведь я Папирус. Они все равно видели во мне Инка. Пэйнт не поднимал головы, продолжая прикрывать ладонями свои глазницы. - Как так случилось, что вы даже не знали друг о друге? - Без понятия. Папирус услышал шумный выдох и всхлип. Художник больше не был в силах сдерживаться. Его другу безумно хотелось помочь Пэйнту, обнять, утешить, сказать, что Инк вернется. Но в этом уже не было необходимости. - Не плачь, братик, - послышался тихий голос. Пэйнт поднял заплаканные глаза и замер. Перед ним стоял его настоящий брат, держа в руках невероятно огромную кисть. Он улыбался, тяжело дыша. Под правой глазницей красовался приличный фингал. - Я же говорил, - Санс тоже не заставил себя долго ждать. – Паппи, дойдешь до спальни? Не будем им мешать. - О... – Папирус отошел от стопора и кивнул брату. – Конечно! Я не против прилечь. - Неделю больничного, - строго сказал старший, помогая подняться Папсу. Он осторожно повел хромающего скелета к лестнице. Инк и Пэйнт смотрели друг на друга, пока их двойники уходили наверх. Когда дверь закрылась, Инк наконец, сказал: - Я рад, что нашел тебя. - Значит, все зовут тебя Инк? – брат кивнул. Пэйнт улыбнулся. – А меня – Пэйнт. - Я знаю... - А Эррор, он?.. - О, я провел с ним воспитательную беседу, - маленький художник улыбнулся, хотя чувствовал, что эмоции вот-вот вырвутся наружу. – Он обещал не трогать канон, иначе отхватит по заслугам от сильнейших Сансов мультивселенной. А потом от Папирусов. Пэйнт издал смешок. Он заметил, что челюсть брата дрожит. Вдруг он икнул и кинулся обнимать высокого скелета. Объятия были настолько отчаянными и крепкими, что душа аэрографиста сжалась, а по его скулам покатились капельки слез, теряясь в перемазанном красками шарфу Инка. Он не мог понять, счастлив ли он, или ему безумно больно. Бывает ли больно от счастья? - Все будет хорошо, - казалось, Инк утешает сам себя дрожащим голосочком. Его плечи содрогались от рыданий. - Конечно, будет... братишка. Пэйнт еще долго убаюкивал брата, сидя на полу. Он гладил его по голове, качая, а сам пытался унять собственные слезы.