***
Вспоминая своё детство, в памяти Мина почему-то затирается период, когда он не был знаком с Ю. Как будто детства у него до второго класса началки и не было. Всё важное и хоть сколько-нибудь значительное в жизни Юнги происходило не без участия Кихёна, пассивного или прямого. Он всегда рядом. Был. Если раньше Ю был и физически, и морально рядом, лишь порой бывая только морально, то сейчас наоборот: Кихён вроде и здесь, а вроде и нет. И Юнги думает, что в этой крашенной голове хрен разберёшься. По крайней мере, ему, как оказалось, это не под силу даже на треть. Кихён такой серьёзный вдруг и неловко молчит, когда они стоят на балконе, им по четырнадцать, а он между всякими тупыми шутками бросает "я кажется би". Ю редко бывает серьёзным. У Юнги каждый раз всё сжимается внутри, когда младший такой. Это напрягает. Сразу ждёшь беды или душевной драмы, а они у Кихёна все такие, что пиздец. И каждый такой раз Мин думал, что понимает хоть наполовину, что творится внутри у друга. Как выяснилось, нихуя не понимал. У них было море моментов, когда они были счастливы. В этом старший был уверен раньше на все сто. А теперь, как-то переосмыслив, боится признаться себе, что чаще был счастлив только он один. Просто полгода назад всё пошло по пизде. Враз и напрочь. Удержать хоть какое-то подобие прежних отношений тяжело. Правда тогда было почти нереально. Столько усилий Мин давно не прилагал в общении с людьми и в стремлении понять чужое поведение. Он даже иногда ненавидит Кихёна. Но быстро одёргивает себя, понимая, что это эгоистично. Потом приступ ненависти к себе, обвинения в невнимательности, что какой он нахуй друг раз не смог понять, заметить. Просто полгода назад Ю пришёл к нему в отвратительно дождливый день. Просто взял и признался, что влюблён в него все эти годы. Просто взял и засосал. А Юнги просто врезал и наорал на него, крича "если ты не только с тёлками ебёшься, то это не значит, что и я тоже". Просто он был ошарашен, а у Кихёна была депрессия. Очередная, участившаяся последнее время. Мин впервые со средней школы испытал сильный страх. Настоящий. Прошло десять минут, как Кихён ушёл, закрыв дверь. Прошло уже десять минут. Юнги бежит сломя голову к его дому, но там закрыто. Он рыщет по дворам и переулкам, идёт в любые места, где мог бы быть Ю, проходит его маршрут до одной остановки от собственного дома, до другой. Нигде нет. Он снова идёт к серому многоквартирнику, где уже года два живёт тонсен. Когда Юнги видит Кихёна, плетущегося домой, то ломает недокуренную сигарету. Он стоит под козырьком подъезда и не может двинуться, ровно как и младший, который замер в метрах двух от двери. Старший не обнимал Ю так сильно никогда. Разве что когда у того умер отец. Юнги ходил после каждый день к Кихёну, чтобы убедиться. Чтобы убеждать себя, что всё не так плохо. С характером Ю легко бояться каждый раз открывать дверь его квартиры, боясь обнаружить его присутствие с уже абсолютным и бесповоротным отсутвием. Намджун считает его параноиком и, наверняка, пока Мина нет дома всё же водит баб и бухает с Хосоком, хотя старший запретил. Но он уже не первый раз обнаруживает испачканные простыни в стирке раньше времени. Но уже который раз молчит, ибо не до этого своевольного соседа. Кихён теперь всегда серьёзный и только очень редко нет. Он почти не улыбается, а если и растягивает губы, то только вымученно и это только сильнее нервирует Юнги. Старший одновременно не хочет находиться рядом и хочет забить на всё, и в то же боится и не может оставить Ю. Он в принципе себя без младшего не представляет. Они настолько долго дружат, что нет. Нет, несмотря ни на что Кихён всё равно друг для Мина. Он думает, что нынешнее их состояние делает больнее Ю, чем если они просто перестали общаться. Потому что он рядом, но "только друг ". Кихён говорит как-то, что во всём этом нет смысла. Больше нет. Ибо изображать, что будто ничего не было не выходит, абсолютно. Это сквозит во всём. Он говорит, что Юнги надо научиться отпускать и перестать насиловать морально и себя, и его. Потому что находясь рядом, ему кажется ещё более невозможным забыть. Мин в кафе через дорогу от работы бьёт ногой по ножке стула, на котором сидит. Перед ним поднимется пар от кофе и дым от сигареты. Сокчжин проводит рукой, чтобы развеять эту пелену и вернуть на себя внимание. Он говорит, что Мин садомазохист и отпивает свой эспрессо без сахара. У него красные глаза и синяки под ними же и, в целом, они сейчас с младшим очень похожи: оба фактически не спят от беспокойства за других и эмоционально выжаты. Только у Джина трёхлетняя дочка и жена в больнице, а у Юнги Кихён.***
Кихён встаёт и уходит. Замирает, после пяти шагов и оборачивается. - Не скучай. Не надо. Юнги смотрит на него и силится понять: серьёзно уезжает насовсем или хочет отбыть на другую сторону? Но сил мыслить трезво не хватает, потому что он уже вторую неделю не просыхает, считай, на работе завал, а Ю слишком сложен для понимания. Он устал и вымотан, желание забить его пересиливает и он только отвечает "постараюсь", последний раз видя Кихёна и его улыбку.