Цель - сэк!

Мамори придирчиво осмотрела себя в зеркале и повернулась спиной, заглядывая в отражение через плечо. Кажется, или она слегка набрала вес? Девушка нахмурилась и склонила голову, как будто это помогло бы заметить лишние килограммы. Нет, не кажется. Вот тут… – Мамори! – Голос матери прозвучал приглушённо из-за расстояния и двери. – Мамори! Девушка подбежала к двери, раскрыла её и высунула голову в коридор, отозвавшись: – Что? – Подойди к телефону. Мамори натянула домашние шорты и майку и быстро спустилась на первый этаж. Из кухни вышла мама, прижимая телефон к груди. Прежде чем протянуть трубку, она со слегка взволнованным лицом прошептала: – Кажется, что-то случилось с Сеной-кун. В груди Мамори кольнуло. Уже готовясь к худшему, Анезаки проговорила: – Слушаю. – Мамори-чан, здравствуй. Ты случайно не знаешь, где Сена? Девушка сразу узнала голос Кобаякавы-сан. Дурное чувство чуть-чуть отлегло от сердца, но тревога никуда не делась, затаившись где-то внутри. – Нет. А что случилось? На другом конце провода раздался расстроенный вздох. Мамори бессознательно сильнее сжала пальцами пластиковую трубку. – Он днём ушёл, сказал, что прогуляется немного, но до сих пор не вернулся. – Анезаки механически бросила взгляд на наручные часы: почти десять часов. Для Сены нехарактерно так надолго исчезать и волновать родителей. Надежда, что друг случайно потерял счёт времени, стремительно сменялась беспокойством. – А вы звонили Раймону-кун? – Да, но они не договаривались встретиться. Такахаши-кун – это соседский мальчик, ты, может быть, его помнишь, видел Сену днём в парке. – Повисла пауза, после чего Кобаякава-сан устало выдохнула: – Я не знаю, кому ещё позвонить. Муж сейчас собирается походить по улицам, может, встретит Сену. Мамори прикусила губу, лихорадочно решая, что делать. Придумав первоначальный план действий, она торопливо сказала: – Я позвоню ребятам из клуба, возможно, Сена с кем-нибудь из них. Как только что-нибудь выясню, сразу вам перезвоню. Временно попрощавшись с Кобаякавой-сан, она нажала на кнопку сброса и сразу же по памяти набрала номер Рику. У неё как у менеджера команды были контакты ребят из других команд, друживших с «Летучими мышами». Однако ни у Кайтани, ни у Юкимитсу Сены не было. Отказавшись после некоторого сомнения звонить Шину из Оджо – пожалуй, самому близкому товарищу вне Деймона, она поколебалась, но всё же набрала номер Хирумы. Женский голос сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Мамори в недоумении покосилась на трубку в руке. Этот номер – единственный, по которому можно было связаться с капитаном, и тот отвечал на звонки, пусть деланно равнодушно, но понимая, что девушка не будет беспокоить его без необходимости. И, получается, Хирума после вчерашней выходки окончательно и бесповоротно разорвал все нити, связывающие его с командой. Да что творится в голове у этого парня?! Девушка раздражённо стукнула трубкой телефона о тумбочку, но через несколько секунд вновь поднесла её к уху. Нужно позвонить остальным ребятам, может, они что-нибудь знают о Сене. Сузуна была не в курсе пропажи Кобаякавы и всполошилась даже сильнее Мамори. Где-то на заднем фоне слышался надрывный голос Таки-старшего, приставуче выспрашивающего, что случилось. Девушки договорились, что обе будут на связи, а Сузуна попробует поискать какую-либо информацию насчёт друга через своих приобретённых знакомых из Деймона. Беспокойство Таки по телефонному проводу передалось и Мамори, засело, затаилось в груди, поднимаясь горячими волнами. Только бы с Сеной всё было хорошо. Мусаши ответил сразу же, будто караулил у телефона, и голос его был удивительно бодрым для столь позднего часа: – Да? – Мусаши-кун, Сена не с тобой? На другом конце возникла пауза. У Мамори мелькнула безумная мысль, что кикер проверяет свою квартиру на наличие искомого объекта. Прогнав совершеннейшую глупость из головы, девушка позвала: – Мусаши-кун? – Да. Нет. Сена не у меня. А что случилось? Мамори прикусила губу и развернулась, прижимаясь бедром к тумбочке. Немного подумав, она присела на небольшой пуфик, служащий ящиком для хранения обуви. – Он не пришёл домой, и его родители волнуются. Ты не знаешь, где он может быть? И снова пауза чуть дольше положенного для однозначного ответа времени. Но скорее всего, это Мамори уже ищет подвох во всем, даже в самом незначительном действии. Наморщив лоб, она устало протёрла глаза у самой переносицы. Из кухни выглянула мама, взглянула вопросительно, и девушка помотала головой. – Не знаю. Я позвоню тебе, если что-нибудь выясню. – Да, спасибо, – поблагодарила Мамори и нажала на кнопку отбоя. Несколько секунд посидела неподвижно. Где же ты, Сена? Кому ещё позвонить? У кого он может быть? Может, кто-нибудь его видел? Нужно ли звонить в полицию?.. Телефон разразился мелодией, и Мамори вздрогнула от неожиданности. Она поспешно и неуклюже приняла вызов. – Слушаю! – Мамори-чан, – из пластикового динамика раздался голос Кобаякавы-сан. – Всё в порядке. Сена только что позвонил и сказал, что останется на ночь у друга. Этот ребёнок забыл о времени, а позвонить раньше не было возможности. Ох, и влетит ему от отца завтра! Мамори почувствовала, как сжимавшая сердце рука тревоги медленно, неохотно исчезает. И вдруг накатило такое облегчение, что ей пришлось прислониться спиной к стене и прикрыть глаза. Из груди вырвался долгий вздох. Внезапно одна мысль настойчиво ввинтилась в сознание. Мамори выпрямилась и осторожно спросила: – А у какого друга? Всем друзьям Сены, о которых ей известно, она позвонила в первую очередь. – Он не сказал. Завтра спрошу. А заодно устрою такую головомойку, что надолго запомнит! – грозно пообещала Кобаякава-сан и вдруг извиняющимся голосом попросила: – Пожалуйста, прости, что потревожила. – Ничего! – воскликнула девушка, забывшись и помахав рукой перед собой. – Я рада, что Сена нашёлся. – Да. Ещё раз спасибо, Мамори-чан. – Кажется, Кобаякава-сан ласково улыбнулась. Мамори словно воочию увидела её нежную, слегка робкую улыбку, и не смогла удержать от ответной. Иногда, в особо радостные моменты, Сена улыбался так же лучезарно. Теперь ей предстояло обзвонить всех повторно и остановить волну паники после звонков Сузуны. *** Мусаши скрипнул зубами и сильнее, чем требовалось, стукнул трубкой телефона о пластмассовый корпус. В ушах всё ещё отдавалось «Мелкий в норме, остальное не твоё дело» и эхо частых гудков сброшенного вызова. Хирума иногда… бесил, и даже у Гена, обычно закрывающего глаза на выходки друга, возникало желание хорошенько его треснуть. Особенно за тот раз, когда Йоичи сорвался на товарищах. И пусть у него была, по всей видимости, серьёзная причина, Хирума перешёл черту. Такекура провёл ладонью по стриженному затылку, прислушиваясь к себе. Сена в порядке, и это, конечно, радует. Приходится надеяться, что Чертяка и его отец в своих играх друг против друга не обидели маленького раннинбека. И всё же происходящее окончательно перестало ему нравиться. Если раньше Ген не считал нужным вмешиваться в дела Хирумы, какими бы безумными они не были, то сейчас ситуация вышла за рамки допустимого. У Йоичи, кроме Куриты и Мусаши, появились люди, которым небезразлично, что происходит с их бывшим капитаном, тем, кто объединил их всех в одну команду. И Хирума уже не может просто отмахнуться от заботы, как делал всё время до этого. Пришла пора доказать Чертяке, что он давно не сам по себе. Приняв наконец решение, Мусаши ощутил удовлетворение. Он начнёт действовать завтра. *** – Прости, что оторвал от дел, – проговорил Ген, широкими шагами подходя к Мамори. Как бы он ни торопился, но всё-таки опоздал, и девушке пришлось его ждать. – Ничего, – отмахнулась Мамори и улыбнулась. Такекура удобнее устроился на деревянной скамейке и выдохнул после быстрой ходьбы. Идея позвонить именно Анезаки возникла ещё прошлым вечером, между звонком Хирумы и повторным Мамори, а за утро прочно укрепилась в голове. Она единственная, кому он может разъяснить ситуацию и получить взвешенный, тщательно продуманный ответ. Пожалуй, иногда Мамори понимала Йоичи даже лучше кикера, несмотря на относительно короткое знакомство. Мусаши решил сначала посоветоваться с девушкой и уже на основе её точки зрения продумать следующий шаг. Честно признаться, плана вообще как такового у него нет. Есть только твёрдое решение – выковырять Хируму из въевшейся в его сущность скорлупы одиночества. – О чём ты хотел поговорить? – Насчёт Хирумы. По сути, Мусаши мало что знал об отце Чертяки и только со слов Куриты, да случайно в школе стал свидетелем неловкого момента: только-только устроившийся учитель, полный стальной решимости привнести на новое рабочее место побольше жёсткой дисциплины, распекал Йоичи за неподобающий внешний вид. Хирума выслушал лекцию с выражением смертельной скуки, а на вопрос, куда смотрят родители, с самой своей кровожадной ухмылкой приставил ко лбу учителя пистолет и поинтересовался: – Отец в Америку свалил. Ещё вопросы? Можно не уточнять, что после этого инцидента должность учителя математики в скорейшем времени снова освободилась. Так что полагаться в информации о семейной жизни Хирумы они могут только на добродушного, но рассеянного лайнмена. Рассказав Мамори всё, о чём знает, Ген предоставил ей время для размышления. Он закрыл глаза и вскинул лицо, наслаждаясь тёплыми солнечными лучами. Вокруг тихо шумели листвой деревья, а где-то недалеко самозабвенно надрывался в плаче ребёнок. В парке было на удивление много для этого часа дня народу. Вчерашние школьники стремились урвать кусок свободы перед учёбой в университете, гуляя с утра до вечера; по дорожкам неторопливо прохаживались мамочки с детьми. У Мусаши появилось беспричинное ощущение, что это последние спокойные минуты, прежде чем их затянет в водоворот событий и неизвестных последствий. Ген на миг позволил возникнуть крамольной мысли: может, ещё возможно пойти на попятную? Пусть всё идёт, как шло до этого, и тогда не возникнет никаких проблем. Впрочем, уже через секунду подобная мысль была беспощадно уничтожена. Про Сену Мусаши решил пока не говорить, до мельчайших подробностей помня пропитанный беспокойством голос Анезаки, раздавшийся поздним вечером в телефонной трубке. После долгого молчания Мамори спросила: – Чего ты хочешь, Мусаши-кун? Кикер открыл глаза и встретился с прямым сосредоточенным взглядом девушки. И Ген ответил со всей искренностью: – Разобраться, что происходит. Анезаки кивнула, и маленькая напряжённая складка между бровей разгладилась. – Хирума-кун будет молчать, – произнесла она, разглядывая асфальт под ногами и прикидывая разные варианты действий. Мусаши издал согласный звук. Чертяка будет молчать, стиснув зубы, даже если ему второй раз сломают руку. – Нужно поговорить с Куритой-кун, может быть, он сможет ещё что-нибудь вспомнить. Хирума-сан ведь был известным шахматистом? Тогда должны остаться записи матчей, встреч и интервью. Мы должны найти всё, что сможем. Ген с трудом подавил вылезающую усмешку. Мамори вновь начала вести себя как отличный менеджер команды «Летучих мышей»: приняла правильное решение собрать о противнике максимум информации, проанализировать полученные данные и разработать стратегию поведения. Хорошо, что девушка на его стороне. – Что с ребятами делать? – А ты хочешь их привлечь? – задала встречный вопрос Анезаки. – Да. Мамори прикусила губу в раздумьях, затем кивнула сама себе. – Я поговорю с Юкимитсу-кун и Сузуной-чан. Сена, Раймон-кун да и остальные вряд ли чем-то могут нам сейчас помочь. – Тогда я свяжусь с Куритой. – Хорошо. Будет лучше сначала собрать всех и всё объяснить. – Думаешь, они не будут против? Мамори окинула его пристальным взглядом, оценивая и взвешивая слова. Гену даже стало слегка не по себе, но когда она наконец произнесла ответ, все сомнения тут же исчезли: – Не ты один волнуешься о нашем бестолковом капитане. Ребята стараются не показывать, но они сильно привязались к Хируме-кун, даже несмотря на его методы тренировок. Их… – девушка замялась, подбирая лучшее определение, – очень расстроило поведение Хирумы-кун в тот вечер. Всё же, это было жестоко даже для него – мы так готовились… Анезаки вздохнула, вновь вспомнив ужасные детали вечера: как квотербек заявился в клубную комнату и сказал жестокие слова, целый час недоумённых взглядов и нерешительных перешёптываний после его ухода, когда в неуютной подавленной тишине убирали приготовленную к празднику еду, снимали украшения и разбирали специально составленные вместе столы. Мусаши тоже помнил всё так, будто это произошло только что. Скорее всего, разочарование и обида надолго останутся в душе всех присутствовавших тогда. И даже у Йоичи – Ген уверен – остались скверные ощущения. – У него была причина так поступить. – Кикер сам осознавал, что пытается оправдать действия друга, но важно, чтобы Мамори поняла. Девушка кивнула. – Теперь я понимаю и почти не сержусь на него. Но когда всё закончится, я ему врежу. Мусаши в полном изумлении уставился на абсолютно серьёзную Анезаки, и та вдруг хитро улыбнулась, враз приняв заговорщический вид. Парень покачал головой: не один Сена, оказывается, умеет удивлять неожиданными поступками. – Я даже готов его подержать, пока ты будешь прицеливаться. Мамори звонко засмеялась, потом хлопнула ладонями по коленям, как бы подводя итог. – Давай сегодня вечером встретимся с ребятами. Я знаю, что у Сузуны-чан подработка до пяти, но насчёт Юкимитсу-кун не уверена. – Идёт. Курита помогает отцу в храме, так что к вечеру тоже должен освободиться. – А как твоя работа? Ген с тайным наслаждением ответил: – У меня официальный отпуск на две недели. Отец требует, чтобы я побездельничал как нормальный студент, пока возможно. Девушка фыркнула. – Всё удачно складывается. Значит, встречаемся вечером. Мусаши поднялся со скамейки первым. Прогуливающаяся рядом старушка неодобрительно покосилась на его причёску, довольно неприлично цокнула языком и поспешила демонстративно уйти подальше. Ген с трудом сдержался, чтобы не закатить глаза. Как же его достала подобная реакция «божьих одуванчиков»! Почему все они считают своим долгом категорично высказывать ему свою неудовлетворённость расхлябанностью и отсутствием манер у современной молодёжи? Мамори тоже встала и оправила слегка помявшуюся сзади юбку, встряхнула волосами. – Я позвоню тебе, когда расспрошу ребят. – Тогда до скорого. Девушка улыбнулась, соглашаясь. *** Местом встречи выбрали – символично – клубную комнату «Летучих мышей». Для Гена это здание оказалось одновременно чужим и родным. Он уже успел свыкнуться с мыслью, что с их выпуском клубом будут распоряжаться кохаи. Мусаши коротко взглянул на Сузуну и Мамори. Таки беспечно и легко впорхнула в комнату, докатилась на роликах до шкафчика, выполнявшего роль буфета, и стала доставать заныканные продукты. Курита конечно же бросился помогать, бережно сгрузив пакеты с картонными упаковками сока на стол. Анезаки застыла на пороге, окидывая помещение потерянно-радостным взглядом. Юкимитсу терпеливо дождался, когда товарищи войдут внутрь, и закрыл дверь. Мусаши полной грудью вдохнул знакомый до боли запах и почувствовал, что снова стал «своим». Совместными усилиями они шустро разложили по тарелкам сладкое, налили в стаканы сок и воду. Потом, когда первое веселье улеглось, Сузуна деловито полюбопытствовала: – Так, и зачем вы нас собрали? Мусаши взглядом предложил Мамори взять инициативу в свои руки. – Это касается Хирумы-кун. Мы считаем, что у него возникли неприятности. В комнате повисло ошеломлённое молчание. Курита автоматически откусил большой кусок эклера и в создавшейся тишине громко сглотнул. Сузуна и Юкимитсу переглянулись. – Какого рода неприятности? – уточнил Манабу. Мамори замялась: – Семейные. Сузуна нахмурила брови и решительно распорядилась: – Давайте поподробнее. – Лучше, если начнёт Курита-кун. Лайнмен замер, широко распахнув глаза. – Я? – Да. Расскажи, пожалуйста, что ты знаешь о семье Хирумы-кун. Услышав просьбу, Рёкан съёжился на стуле. Он опустил голову и сцепил большие ладони вместе. Мусаши видел, что ему не хочется отвечать, и искренне сочувствовал, но не мог избавить от терзаний. Наконец Курита тихо пробормотал: – Хирума будет ругаться, если я расскажу. Мамори ласково положила руку на его предплечье и мягко улыбнулась. – Прости, но нам нужно знать. Это очень важно. Лайнмен всё ещё колебался, и на открытом лице отражались все волнения. Анезаки пришлось добавить, хотя она ощутила неприятное чувство, что просто манипулирует неспособным отказать друзьям парнем: – Это ради Хирумы-кун. Рёкан посмотрел доверчивыми глазами. – Точно? – Честное слово. Похоже, девушке удалось успокоить Куриту, потому что тот вздохнул, отчего широкая грудь мощно вздулась под рубашкой, и согласился: – Ну, ладно. – Спасибо, – поблагодарила Мамори, проведя ладонью по хлопковому рукаву. – Что вы хотите знать? – О его семье. Расскажи всё, о чём вспомнишь, – присоединился Мусаши. Сузуна и Юкимитсу пока не вмешивались в разговор и лишь переводили взгляд с одного товарища на другого. Рёкан задумался, возвращаясь на несколько лет назад, когда с ним случилось событие, перевернувшее его жизнь, – встреча с гениальным и неординарным Хирумой. – Сначала, когда мы только познакомились и пришли в бизнес-отель, в котором жил Хирума, он сказал, что его родителей посадили в тюрьму на пятнадцать лет. Сузуна вытаращила глаза и подалась всем телом вперёд: – Тюрьму?! И подожди – бизнес-отель?.. – Я тоже удивился, но Хирума тогда не хотел создавать со мной клуб американского футбола, поэтому я не очень интересовался его родителями, – пожал плечами Курита. – Потом, когда директор велел мне уничтожить сделанные Добуроку-сенсей тренировочные манекены, папа Хирумы был игроком в сёги. – Его, что, выпустили из тюрьмы? – Таки прищурилась, чувствуя подвох. – Нет. Просто Хирума оказался в своём репертуаре, – насмешливо пояснил Мусаши. – Потом Хирума-сан изучал пси… сом… – лайнмен запнулся и попытался снова произнести слово. – Психосоматику, – помог Ген. Сузуна в удивлении вздёрнула брови и обратилась к Юкимитсу: – Это что такое? – Наука, изучающая влияние психологических факторов на возникновение заболеваний тела. – Да. И изучал, пока не умер. Лидер группы поддержки лишь неверяще-восхищённо покачала головой. – С отцом понятно. А про маму что он говорил? – в расспросы включился Манабу. Курита отвёл взгляд: – Ничего. Но вроде бы она умерла. В клубной комнате снова повисла тишина. Мамори оглядела всех. – Мне известно, что Хирума-сан когда-то был известным шахматистом. Я хочу посмотреть видеозаписи и телевизионные программы, все, какие смогу найти. Проверю в библиотеке и постараюсь разыскать любителей шахмат, у которых могли сохраниться старые кассеты с матчами. Юкимитсу-кун, поможешь мне? – Конечно. Я даже знаю, откуда нам стоит начать. – Тогда я поищу в газетах и журналах! – воскликнула Сузуна. – Попрошу главного редактора связаться с другими изданиями – если они когда-то писали про отца Йо-нии, то материалы должны остаться в архиве редакций. – Именно для этого ты нам и нужна, – улыбнулась Мамори подруге. – Если получится, то нужно найти информацию и о маме Хирумы-кун. – Думаешь, это был очередной блеф, и она жива? – предположил Манабу. – Нет, – вдруг подал голос Мусаши, – она точно умерла. И Хирума жил один по крайней мере со средней школы. – Совсем один? – изумилась Мамори. Этого она не знала. – Да. – А как же отец? Разве они не должны были жить вместе? – Я его ни разу не видел, – вмешался Курита. Он единственный не забывал опустошать съестные запасы. Ребята так увлеклись разговором, что совершенно не обращали внимания на разложенную на столе еду. – Я видел его один раз, краем глаза. Ребята заинтересованно уставились на Мусаши, всем видом выражая нетерпение узнать… – Какой он? Похож на Йо-нии? – озвучила общую мысль Сузуна. Её глаза азартно загорелись как у настоящего журналиста, почуявшего сенсационное разглашение тайны. – Я видел только спину, – усмехнулся Ген. Энтузиазм девушки сразу же утих. – Высокий, темноволосый, в кимоно. – Когда и где ты его видел? – На первом году старшей школы. Он приехал в школу и сразу заперся с директором в кабинете. Не знаю, о чём они договорились, но Хирума после этого не появлялся в школе неделю, а потом пришёл с мешками под глазами и огрызался на любого, кто подойдёт ближе пяти метров. Сейчас мне кажется, его хотели забрать из Японии. Курита энергично закивал головой, тоже вспомнив те ужасные времена, когда Хирума палил в него совсем не шуточно, стоило только рот открыть. – А что Хирума-кун? – А что он? В итоге, конечно, остался, но похож был больше на ходячий динамит с подожжённым фитилем. – Я не помню такого, – нахмурилась Мамори. Она выглядела изрядно обеспокоенной. – Стараниями директора этот случай замяли, а распространять слухи среди учеников - сама знаешь, к чему приведёт. – Да уж, Йо-нии умеет прятать концы, – фыркнула Сузуна, однако её смешок прозвучал неуместно в атмосфере охватившего ребят странного чувства. – Вы говорили, что у Хирумы-кун неприятности. – Юкимитсу взглянул на Мусаши и Мамори. – Что-то произошло? – Не совсем. – Ген поскрёб подбородок, подбирая слова. – Его отец приехал и что-то хотел от меня. Глаза Сузуны распахнулись, а Манабу нахмурил лоб. – Кстати, в храм не приходили странные типы? – Такекура повернулся к другу. Курита несколько раз мотнул головой. Мусаши был бы рад облегчённо выдохнуть, но скорее всего, лайнмен просто не посчитал людей отца Хирумы, выглядящих как первоклассные охранники, «странными типами». – Ты опасаешься, что в этот раз он может шантажировать Хируму-кун, используя вас с Куритой-кун? – Юкимитсу сразу вычислил, кто стал инициатором этого вечера. Мусаши поколебался, но в итоге кивнул. Он не хотел пугать друзей, но риск быть втянутым в разборки Чертяки и его отца теперь грозил каждому из бывших сокомандников квотербека. До Сены уже добрались и пока неизвестно, как он, хотя Йоичи не стал бы врать о таком. Хочется надеяться, по крайней мере. – Не только. Меня беспокоит и сам Хирума. Он постарается разобраться в одиночку, и неизвестно, к чему это приведёт на этот раз. – И что мы должны сделать? Мамори опередила Гена и сама ответила Сузуне, твёрдо и без тени сомнения: – Доказать Хируме-кун, что он не один. *** Перенести встречу с вечера на день предложила Сузуна. Она откопала что-то такое, с чем ей не терпелось поделиться, поэтому ребята оказались в клубной комнате команды раньше оговоренного. Едва дождавшись, когда все сноровисто рассядутся вокруг стола, Таки выложила из рюкзака целый ворох бумаги. Часть представляла собой вырезки из газет и глянцевых журналов, остальное – просто распечатанные листы. Мусаши и остальные уважительно посмотрели на количество собранной информации, в очередной раз изумляясь способности Сузуны к сбору сведений. Девушка обвела всех горделивым взглядом. – Я нашла информацию о маме Йо-нии! Оказывается, она была художницей. Японка американского происхождения, она жила на две страны, отдавая большее предпочтение Токио, чем Сиэтлу. С момента выпуска из художественной школы ей без особых усилий удалось организовать три собственные выставки. Благодаря живым, ярким и невероятно тёплым работам она снискала благосклонность коллег по кисти и признание критиков. Её ожидало будущее, наполненное любимым занятием и знакомствами с интересными людьми. Но встреча с успешным японским шахматистом перевернула жизнь молодой художницы в противоположную от известности сторону. – Она выбрала Хируму-сан и семью, – задумчиво, а внутренне – восхищённо, сказала Мамори, теребя уголок коротенькой заметки в журнале о свадьбе художницы и шахматиста, накануне объявившего о своём участии в мировом турнире. С цветной фотографии на читателей смотрела красивая женщина в традиционном свадебном платье, улыбаясь смущённо и ласково. Её ладонь в своей руке аккуратно, едва сжимая, держал мужчина с узнаваемыми чертами лица. Он не улыбался, но стоял вплотную к жене с высоко поднятой головой, так, что его дыхание наверняка задевало край белоснежного капюшона. Сузуна кивнула, подтверждая слова подруги, потом умелым жестом вытащила следующую вырезку. – Один французский дизайнер предложил оформить для него выставку, и это практически всё. Газеты в основном писали о Хируме-сан. – А как она… умерла? – спросил Юкимитсу, и в неуютной атмосфере комнаты – потому что все присутствовавшие знали о неотвратимости этого вопроса – его голос прозвучал приглушённо и печально. Сузуна молча положила на середину стола статью в целую полосу с заголовком «В результате несчастного случая погибла японская художница». Мусаши, к которому листок оказался в нужном положении, начал читать, выхватывая основные моменты. Женщина не справилась с управлением Suzuki на скользкой от дождя дороге и выехала в кювет. Ремень безопасности оказался непристёгнут… …скончалась от полученных травм, не дождавшись приезда «скорой помощи». …эмоциональная нестабильность… Возможно, причиной трагедии стала вспыхнувшая между супругами ссора, из-за которой… Хирума-сан отказывается как-либо комментировать произошедшее. …наши соболезнования. В клубной комнате повисло удручённое молчание. Ребята робко переглядывались, не решаясь заговорить и разрушить возникшую обстановку. Мусаши кое-что подсчитал в уме и удивлённо произнёс: – Хируме тогда было девять. На лицах товарищей одинаковой тенью пробежала жалость. На глазах у Куриты выступили слёзы, готовые вот-вот скатиться по щекам. Мусаши неловко похлопал друга по плечу, пытаясь отвлечь от грустных мыслей. Если лайнмен даст волю чувствам, им не скоро удастся его успокоить, и над клубом повиснет опасность мини-наводнения. Пока Ген отвлекался на Куриту, Юкимитсу обратился к Сузуне: – Известно, что было дальше? Таки отрицательно покачала головой. – Почти ничего. Есть заметка о том, что Хирума-сан в этот же год бросил шахматы и уехал в Америку. – А как же Хирума-кун? – О нём не писали, – пожала плечами девушка. – Остальное, – она указала на нетронутые листы, – два интервью и отзывы критиков на картины. – Ну, кое-что мы всё-таки узнали, – подвела итог Мамори. Она взглянула на раскиданные по столешнице газетные вырезки, добытые Сузуной, потом пересеклась взглядом с Юкимитсу. – Мы с Юкимитсу-кун сегодня проверяли информацию о Хируме-сан. Манабу потянулся к зелёной пластмассовой папке, в которых обычно носят документы, но на полпути его остановил внезапно раздавшийся голос, заставивший всех врасплох: – Ребята, а вы что тут делаете? *** Мамори отрешённо мыла посуду после ужина, механически проводя губкой по тарелкам и кружкам и складывая их в раковину. Её мысли целиком были заняты анализированием полученных за день данных. Она раз за разом прокручивала в голове все сведения, обнаруженные ей, Юкимитсу и Сузуной, но ничего нового не могла придумать. Ребята несколько часов обсуждали, делились мнениями, в чём-то не соглашаясь, но в целом придерживаясь единой точки зрения. Им пришлось вкратце объяснить причину сбора пришедшему в клуб Монте, чей голос их слегка напугал своей неожиданностью. На ответный вопрос, что рессиверу понадобилось в клубной комнате в начале каникул, когда предполагается, что все члены команды отдыхают или занимаются домашними делами, Раймон густо покраснел и, уткнув взгляд в пол, сознался: пришёл потренироваться. Ему было скучно, до Сены не дозвонился, поэтому собрался немного позаниматься в беге задом наперёд и прыжках. Мусаши и остальные не смогли сдержать расползающиеся улыбки, глядя на жутко смущённого парня. А когда Монта заметил открытую дверь клубной комнаты, то решил проверить – мало ли кто мог незаконно пробраться внутрь. Атмосфера после появления энергичного рессивера заметно разрядилась. Закончив с посудой и выключив воду, девушка вытерла руки о полотенце и, поколебавшись несколько секунд, направилась к стоящему в коридоре телефону. Раз так получилось, что к ним присоединился Монта, наверное, стоит позвать и Сену. И пусть первоначально она не хотела раньше времени тревожить друга, но то, что им удалось узнать о семье Хирумы, поменяло положение дела. Сена может оказаться полезным, на крайний случай – заметить упущенные остальными детали. Твёрдо решив, Мамори набрала домашний номер телефона Кобаякавы. Трубку долго никто не поднимал, и девушка уже собралась сбросить вызов, как раздался характерный щелчок, и Сена ответил: – Слушаю. Мамори, уже открывшая рот для приветствия, замерла. Что-то сбило её с толку - что-то в голосе раннинбека. Не осознав до конца причину тревоги, она спросила: – Привет. Что-то случилось? В трубке зашуршал воздух – Кобаякава коротко выдохнул, будто до этого задерживал дыхание. – Ничего. Привет. – Голос Сены стал привычно мягким, как происходило всегда в разговорах с Мамори. Но Анезаки продолжало глодать чувство беспокойства, как в тот раз, когда Сену потеряли его родители. – Точно всё в порядке? Раннинбек фыркнул: – Мамори-нее-чан, прекрати обращаться со мной, как с ребёнком. Всё отлично. Я просто устал сегодня. У девушки остались сомнения, но она одёрнула себя – Сена правильно сказал – он давно не нуждающийся в защите мальчишка. Мамори улыбнулась: – Ну, ладно. Даже через провода, на расстоянии, ощущалась ответная улыбка парня. – Так что ты хотела? – А, да. – Мамори собралась с мыслями. – Вчера мне звонил Мусаши-кун и попросил встретиться – он хотел поговорить, а потом мы встретились уже с Сузуной-чан и Юкимитсу-кун. Это по поводу Хирумы-кун. Мусаши-кун… Вот снова. Мамори почувствовала, сама не понимая как и почему, но между ними что-то изменилось. Атмосфера мгновенно стала другой, и холодный голос Сены перебил её, не дав закончить: – Мамори-чан. – У девушки в грудной клетке образовался ледяной комочек плохого предчувствия, а в голове всё снова перепуталось. – Я не хочу ничего знать о Хируме-сан. Пожалуйста. Анезаки была настолько ошарашена, что не смогла связно спросить: «Почему? Что случилось, Сена?», и лишь выдавила: – Хорошо. – И зачем-то добавила: – Извини. Раннинбек, судя по ноткам, вновь смягчился: – Прости, но это уже меня не касается. После того, что он сделал, после… предательства, не хочу о нём даже слышать. Мамори не нашлась, что на это ответить. Она может сейчас, несмотря на просьбу, попытаться объяснить, почему Хирума поступил так, как поступил, оправдать его, переубедить Сену и попросить о помощи. Сена не откажет. Но она не сказала ни слова, понимая, что из всей команды у раннинбека больше всех причин обижаться на бывшего капитана. Она просто не имеет права заставлять друга. Немного подождав, Сена поинтересовался: – Ты мне только за этим звонила? Девушка будто очнулась: – Да. Я подумала… – Тут она оборвала фразу, мысленно вновь услышав надломленное, просящее «пожалуйста». – Неважно. – Тогда давай попрощаемся. Я немного занят. – М-м… Можно я позвоню тебе в другой раз? – Конечно! Прости, но мне действительно нужно закончить с делами. Они скомканно попрощались – или так показалось только Мамори, – и, понимая, что связь в следующее мгновение оборвётся, она не выдержала и позвала: – Сена! Однако в телефоне уже бились частые гудки. Бережно опустив трубку на корпус, она несколько секунд постояла с застывшим взглядом. Да что со всеми происходит? *Illegal formation – нелегальное построение. По правилам, при игре в нападении ровно семь игроков должны быть выстроены по линии схватки до начала розыгрыша. В противном случае команда наказывается штрафом в 5 ярдов.