Истина в его глазах

      Утро понедельника сравнимо с началом новой жизни — новой попыткой попробовать заново. Для Бэкхёна это утро стало попыткой вернуться к своей старой жизни. Вернуться к нормальному. Он даже рад подняться ни свет ни заря, когда солнце уже выглядывало из-за редких облаков, но ещё недостаточно грело, а птицы вовсю голосили, оповещая о своём пробуждении ещё часов с четырёх. Бэкхён слышал их, когда проснулся от едва успевшего его ухватить за локоть кошмара. Но он вовремя выкинул себя из сна, проверил время и снова отключился. Теперь же сработал будильник, а в голове приятная пустота совсем не беспокоила воспоминаниями о подкинутых мозгом иллюзиях.       Прошлым вечером они с Сонёлем вернулись не поздно, встретил их на пороге не сильно довольный взгляд Чанёля. Бэкхён старался не зацикливаться на нём. Мало ли из-за чего альфа был таким? Может, работа? Бэкхёну очень хотелось верить в посторонние факторы. Сонёль ещё тогда упомянул, что его выходные съехали на начало недели, поэтому он с радостью будет отсыпаться. Так что встретить его утром он не надеялся. А вот Чанёль с его ненормированным рабочим днём вполне мог попасться по пути его сборов.       Бэкхён принял душ и умылся, стараясь не сильно шуметь рядом с комнатой близнецов, и отправился на кухню. Горячий растворимый кофе приятно обжёг горло. Даже есть не хотелось. Он забрался на табурет с ногами, чувствуя от пола кусающийся после душа холод. Мышцы приятно горели от нагрузки. Хотелось зависнуть вот так, в блаженной тишине, разглядывая, как по стенам мелькали набирающие силу лучики света. А этот волшебный ветерочек из приоткрытого окна — благодать. Не хватало только кого-то родного рядом. Хотелось потянуться к нему и обнять, получить мягкий поцелуй и растаять под осторожными прикосновениями. Когда-нибудь — Бэкхён точно знал — он получит всё это. Он будет любим. Будет дарить нежность в ответ, и не возникнет мысли о правильности или неправильности. Не появится беспокойств. Он просто будет счастлив.       Время на экране смартфона поторапливало. Бэкхён быстро сполоснул чашку и вернулся в комнату. Он оставил открытое на проветривание окно, надел белую футболку, спортивные брюки и худи Чанёля. Потому что так захотелось. Потому что ему вечером поздно с работы возвращаться. Он повесил рюкзак на плечо, пока пальцы обновляли ленту социальной сети. Никаких особо новостей, кроме откуда-то взявшихся шестибальный пробок в такую рань. Благо, пользоваться наземным транспортом ему приходилось нечасто.       Скинув рюкзак на пол прихожей, Бэкхён по привычке плюхнулся на задницу, расшнуровывая кроссовки. В голове мелькнуло, что пол холодный, и он тихо хмыкнул, пропуская эту мысль так же быстро, как и заметил, но на ноги поднялся. Не очень удобно стоя. Дело привычки?       Дверь в комнату соседей приоткрылась, выпуская на обозрение взлохмаченную голову и сонную моську Чанёля.       — Тебя во сколько ждать? — хриплый шёпот разнёсся мурашками по спине Бэкхёна, и он обернулся.       — К одиннадцати, — улыбка невольно тронула его губы, когда взгляд скользнул по ещё тёплому следу подушки на его щеке. — Ты как воробушек.       Чанёль хотел спросить что-то ещё, но слова явно застряли где-то на задворках сознания. Он нахмурился и пригладил волосы, промаргиваясь. Бэкхён прикрыл рот рукой, сдерживая умилительный смех. Он подошёл вплотную к соседской двери, обнял ладонями его лицо и коротко чмокнул кончик носа. Внутри невероятное чувство всепоглощающей любви, желание обниматься и целоваться. Под руку попался Чанёль. В университете это будут Исин, Кёнсу и Лухань.       — Почему так поздно? — спустя лишь несколько секунд Чанёль смог ожить, потемневшим взглядом скользя по его губам, а потом замечая свою толстовку.       — У меня смена, — тихо ответил он, вспоминая, что Сонёль ещё спал.       — Я встречу тебя тогда, — Чанёль приоткрыл дверь шире, чтобы выйти из комнаты, и обнял его, зарываясь носом в уже вымывающийся розовый цвет волос на макушке.       Бэкхён хотел было возразить, потому что ему не впервой добираться домой после работы самому, но вовремя остановился. Почему он хотел отказаться? Неудобно напрягать мужчину? Неловко от заботы? Ему нечего дать в ответ?       — Спасибо, — неуверенно проговорил вместо отказа он.       Простая истина — если бы Чанёль не хотел, он бы не предложил. А своей принципиальной самостоятельностью он вполне мог обидеть. Да и приятно ведь, что о нём беспокоились. Очень приятно.       Улица встретила прохладным порывом ветра. Хорошо, что он худи взял с собой. Май маем, а утро и вечер царапали низким градусом. Стены университета всё те же. Да и что могло произойти? Годами оставались неизменными, и Бэкхёну от этого легче. Дышать проще, что мир не ускакал вперёд, опрокидывая слабых под гнётом естественного отбора. Вот только Бэкхён совсем не рассчитал, что помимо своей повседневности он вернёт и негативную её сторону. Ким Минсок в другом конце коридора задорно засмеялся, привлекая внимание всех окружающих — перед первой парой мало кому весело. Бэкхёну впервые за долгое время всё равно. Он даже удивился. Раньше его бесило просто существование этого человека; то, что он ходит с ним по одним коридорам, влюблён в его истинную пару. Да, эта непереносимость появилась, как ответная реакция. А сейчас неважно. Даже сердце не ёкнуло. Просто неприятно, как если бы он укололся иголкой — дискомфортно и мимолётно.       Телефон Бэкхёна отозвался короткой вибрацией общего чата — Исин опоздает.       — Меня точно глючит! — голос Кёнсу за спиной с нотками смеха. — Наконец-то ты вернулся.       — Вы бы знали, как я уже соскучился по учёбе, — сарказм с искренностью — давненько не было, зато правда.       — Моя, ты, киса, — Лухань широко улыбнулся, подлетая к другу и крепко обнимая. — Мы должны это отметить! Как на счёт самгёпсаля вечерком?       — Я сегодня работаю, — выдохнул отчасти разочарованно Бэкхён, прижимаясь к нему и поглаживая спину. — У меня выходной в среду.       — Не успел выйти с больничного, уже себя нагрузил, — цокнул языком Лухань, отстраняясь.       — Ничего нового, — согласился Кёнсу. — Пойдёмте, скоро пара начнётся.       И вот она — обычная жизнь, без инвалидной коляски и сеансов психиатра. Новые конспекты, монотонные лекции, хихиканья на задних рядах, а под боком новый друг — Цзытао, тщательно записывавший каждое слово профессора. Бэкхён искренне по всему этому скучал. Не передать словами, как свободно он дышал в этот момент. Даже когда приоткрылась дверь аудитории, и в неё проскользнул взмыленный Исин, Бэкхён не смог сдержать широкой улыбки. Наконец-то он там, где должен быть.       — Бэкхён-а, — прошептал Исин, садясь рядом и тут же обнимая друга. — Как я рад тебя видеть.       — Молодые люди! — громогласный голос преподавателя заставил поёжиться.       Исин виновато поклонился, и профессор продолжил лекцию. Неловко. И так классно! Бэкхён издал едва слышный смешок.       — А где Кёнсу и ЛуЛу? — практически одними губами уточнил Исин, замечая рядом Цзытао, и Бэкхён указал на пару рядов ниже. Эти двое, как всегда, поближе к доске. — Ну, рассказывай, что там дома?       Остаток лекции прошёл в монотонной речи профессора, прерываемой лишь шепотком Бэкхёна для Исина. Звонок с пары прекратил эту пытку, давая говорить в полный голос, и студенты лениво засобирались на следующую.       — Не встретил ещё Чондэ и Минсока? — поинтересовался невзначай Исин.       — Нет, слава богу, — скривился Бэкхён. — Только Минсока видел. Не хочу разборок в первый же день.       — Чондэ сегодня не будет, так что можешь расслабиться, — мило улыбнулся Цзытао, и Бэкхён усмехнулся.       — Надеюсь, — выдохнул Исин, подхватив Бэкхёна под руку и выходя из кабинета следом за Цзытао.       Повезло или нет, Бэкхён не знал, но день прошёл так же спокойно и неспешно. На душе радостно, и даже усталость не портила настроение. Хотелось бы, конечно, поехать домой, завалиться в кровать и проваляться в телефоне, играя в какое-нибудь аркадное приложение, но впереди ещё половина дня. Кёнсу и Лухань уже спокойнее отнеслись к «пополнению» в их компании. Совместный день рождения пошёл на пользу, что не могло не радовать.       После пар Бэкхён вместе с Исином заглянул в столовую, подговорив взбодриться местным дрянным кофе из автомата, вкус которого уже успел забыться. Терпкий жжёный американо, на который они насобирали мелочь, давясь смехом, щекотал рецепторы носа. Бэкхён не любил американо, но, во-первых, это самый дешёвый напиток, не считая эспрессо, который пить они были не в состоянии, а во-вторых, действовал заметнее.       После четырёх дня они с друзьями распрощались у ворот университета, и Бэкхён, затыкая уши капельками наушников, направился к метро. Весь день в районе солнечного сплетения теплился сладкий трепет. Одна мысль — он жив, он дышал, он шёл сам — хотелось смеяться. Снова потоки неспешащих никуда людей, снова медленные эскалаторы торгового центра, удивлённый и радостный взгляд охранника Джэбома, который явно засиделся уже на этом рабочем месте. В сфере обслуживания вечная текучка кадров, а охранников и подавно.       — Какие люди! — тёплые улыбки коллег, удивлённые перешёптывания новеньких. Бэкхён готов был расплакаться, как дитя малое.       Будние дни на работе проводить всегда было приятно — посетителей в разы меньше, чем в выходные, поэтому, встав на кассу, Бэкхён не сильно напрягался. Мышцы ног и рук напоминали о себе, отдаваясь тяжестью движений, но не мешали. Прелесть коллектива магазина оказалась в том, что омега не ловил сочувствующие взгляды на себе — никто ничего не знал, в отличие от однокурсников. Здесь он мог выдохнуть, не переживая, что кто-то вообще заговорит с ним на эту тему. А обсуждать её он не хотел даже со своим врачом.       Закончив смену и распрощавшись с коллегами, Бэкхён вышел на улицу с центрального входа. Телефон молчал, и омега задумался, а не забыл ли свои обещания Чанёль, но высокая фигура неподалёку, где курение уже разрешено, развеяла только возникшие переживания. Он посеменил к мужчине, натягивая рукава худи на пальцы, и, подбежав, обнял его со спины, утыкаясь носом меж лопаток.       — Ох, — выдохнул Чанёль, подаваясь по инерции чуть вперёд, и потушил сигарету. — Думал, ты позже выйдешь, — он развернулся в кольце рук и прижал его голову к груди. — Привет.       — Привет, — Бэкхён выпустил пальцы из-под ткани и сжал джемпер альфы на спине. Голову пришлось запрокинуть, чтобы посмотреть в глаза. — Спасибо, что встретил.       — Вчера у меня отобрали эту возможность, — усмехнулся он и коснулся сухими губами его губ, а потом, не отстраняясь, уточнил. — Не против прогуляться пешком?       — Нет, — Бэкхён прикрыл глаза, чувствуя на коже горьковатый привкус сигарет, но отчего-то он не был противен. — А чего ты вдруг на своих двоих? — ему пришлось отпустить мужчину, и тот взял его за руку.       — Сонёль вредничает, — равнодушно пожал плечами Чанёль, утягивая омегу за собой в сторону метро. — Поехал по делам, забрав ключи.       Бэкхён вскинул брови, рассматривая его спокойный профиль, и чуть покраснел, когда Чанёль повернулся и встретился с ним взглядом.       — Взрослые люди, — улыбнулся он. — Честное слово. Хотя, думаю, тебе полезно подвигаться.       — Он так же сказал, — фыркнул Чанёль. — Только вот я и так двигаюсь.       — Сколько тебя вижу, всё время дома сидишь, — не согласился Бэкхён, прижимаясь к его руке всем телом, неосознанно стараясь быть ближе. — Или на машине ездишь.       — Я хожу на тренировки, — немного подумав, решил прояснить альфа.       — О, наконец-то я хоть что-то от тебя узнаю, — Бэкхён засмеялся, обхватывая их переплетение рук второй, поднимая к себе и рассматривая в свете уличных фонарей травмированную кожу костяшек. — Чем ты занимаешься?       — Бокс в основном, — Чанёль покосился на него, с некоторой неловкостью позволяя рассмотреть повреждения. — Помогает выплеснуть эмоции.       Бэкхён с интересом посмотрел на него, закусывая нижнюю губу. Некоторые фрагменты задачки постепенно открывали полную картину — подтянутое тело, вечное спокойствие, в конце концов, синяк на лице Сонёля. Непрофессионально, но да ладно.       — Что? — прищурился Чанёль, останавливаясь возле входа в метро.       — Занятно, — отвёл-таки взгляд Бэкхён, смущаясь. — Раньше клещами из тебя ничего не вытянешь. Я рад, что ты решил мне довериться.       — Не думал, что тебе будет интересно, — поджал губы он.       — Мне всё интересно! — возмутился Бэкхён, обиженно, но больше показательно, надувая щёки.       — Мне приятно, — не выдержал Чанёль, нешироко улыбаясь, и чмокнул его в щёку. — Бэкхён?       — М? — омега пытался подавить глупую улыбку, разглядывая вышитую на груди джемпера надпись.       Чанёль наклонился к его уху и шёпотом, чтобы услышал только он, как самый большой в его жизни секрет, произнёс:       — Я люблю тебя.       В груди с сильной болью, но от того не менее приятно, сжалось сердце, а шею, которую совсем легко тронули после признания чужие губы, будто бы обожгло. Бэкхён невольно приподнял плечо и опустил голову. Захотелось спрятаться. Захотелось заскулить от щекочущего внизу живота и тянущегося к горлу чувства. Он обхватил руками свои плечи и прижал сжавшийся кулак ко рту, пытаясь сдержать в себе с огромной скоростью наполнявшийся сосуд спокойствия. Глаза зажмурились, словно он боялся того, что всё происходящее всего лишь жалкий сон, а дыхание и вовсе пропало. Как сдержать себя и не запищать? Нужно пособие, срочно!       Широкие ладони ласково скользнули по плечам, следуя вверх и зарываясь пальцами в обесцвеченные волосы. Бэкхён сделал шаг навстречу, прислоняясь лбом к той самой вышивке и, наконец, вдыхая столь полюбившийся аромат хвои. Альфа крепко обнял его, слыша, как омега в объятьях всхлипнул.       — Эй, — тихо позвал Чанёль, не обращая внимания на начавших оборачиваться на них прохожих. — Бэкхённи?       — Угу, — кивнул он, глубоко задышав.       — Ну, ты чего? — мужчина осторожно отпрянул, желая заглянуть в глаза. — Посмотри на меня?       Бэкхён отрицательно качнул головой, только ближе прижимаясь к нему. Стало стыдно из-за своей эмоциональности. Стыдно поднять вмиг покрасневшие глаза и явить дрожащую улыбку. Ему не раз говорили, что любят его, но всегда это были семья или друзья. От Чондэ он не слышал искренности, хотя старался закрывать на это глаза. А сейчас, чувствуя, как сокровенно и только для него были произнесены простые на первый взгляд слова, захотелось разреветься. Для Бэкхёна они слишком много значили. Для Чанёля — не любителя вообще много болтать — тоже. Он знал это. Знал, что это не просто признание — это маленький кусочек чужой души, который ему протянули и попросили сохранить, присмотреть и признать себя ответственным за него. Он и сам уже сказал о своих чувствах братьям, но не услышал в тот момент того, от чего бы успокоился. Ему не говорили прямо. Только Чанёль и то, приняв на грудь, смело бросил вскользь.       Все неосторожные мысли и глупые подозрения улетучились. Если бы Чанёль не чувствовал, он бы не сказал. Всё, что было между ними до этого момента, теперь не казалось ошибкой или жалостью, а уж тем более корыстными намерениями. Чанёль так крепко обнимал его, что весь мир, подобно замершим часам не имел никакого значения. Как и не имело значения, будет ли он хвататься за реальность или нет, ведь там, где он услышал хрипловатый шёпот ему намного лучше. Он был нужен.       — Бэкхённи, — предпринял очередную попытку Чанёль, не переставая гладить его по голове. — Я же помню, что говорил тебе это и раньше.       — Нет, — шмыгнув носом, Бэкхён набрался смелости отстраниться. — Ты был пьян.       — И ты сделал вид, что не слышал? — хмыкнул он, подцепляя пальцами его подбородок.       — Вдруг ты сказал это, не подумав, — Бэкхён сжал губы в тонкую линию. Пак Чанёль? Не подумав? Ну, конечно.       — Теперь ты знаешь, что нет, — он мягко улыбнулся, замечая воспалившиеся белки глаз напротив. — Ты пьёшь лекарства?       — Что? — больше для выигрыша времени на обдумывание ответа переспросил Бэкхён, испуганно округляя глаза. В голове мгновенно похолодело — он совсем забыл купить новую упаковку антидепрессантов.       — Ты очень чувствительный, — Чанёль вытянул большим пальцем его нижнюю губу из захвата зубов. — Раньше был стабильнее.       — Да, пью, — соврал он.       Щёки предательски покраснели то ли ото лжи, то ли от этого жеста, который позволил себе мужчина. Бэкхён никогда не зацикливался на степени своей чувствительности. И даже если Чанёль прав, а скорее всего, так и было, то он больше склонялся к мысли, что ему просто рядом с альфой не нужно было держать маску равнодушия. Рядом с близнецами он чувствовал себя защищённо и мог позволить себе капельку больше. Может, это ошибка? Можно ли так доверять?       — Хорошо, — настороженно кивнул Чанёль и коротко поцеловал в губы. — У тебя деньги есть ещё? Когда у тебя зарплата?       — Аванс через две недели, — хватаясь за возможность сменить тему, Бэкхён улыбнулся и вспомнил, как наскребал мелочь сегодня на американо. — Всё есть.       Он и так жил на содержании близнецов, но карманные деньги никогда не просил. Даже мысли не возникало. Да он их и не тратил. Ничего, проживёт ещё как-нибудь до получки.       Они спустились в метро. Всё же пора было ехать домой.       — Ты ел сегодня? — очередной вопрос, ответ на который не очень радовал.       — Да, — решил не беспокоить лишний раз Бэкхён.       — Что? — Чанёль внимательно посмотрел на него.       Ему действительно не всё равно? Даже Бэкхёну фиолетово. Вот же! Зачем он спрашивал? Бэкхён не любил врать, но сегодня он абсолютно точно превысил лимит. А голода он не чувствовал. Дело, видимо, в нескольких чашках кофе.       — Да не помню я, — с лёгкой улыбкой, на какую только способен, он зашёл в поезд и занял им свободные места.       — Как можно не помнить? — нахмурился Чанёль, садясь рядом и снова переплетая их пальцы.       — Сегодня много всего произошло, — Бэкхён старался не смотреть на альфу. — Надеялся, что не встречу Чондэ…       Говорить о бывшем — не самая хорошая идея, но достаточно триггерная, чтобы отвлечь. Чанёль понимающе улыбнулся, приобнял его одной рукой и потянул на себя, укладывая головой себе на плечо.       — Не переживай, теперь вы чужие люди. Ты спокойно можешь пройти мимо, не обращая на него внимания. Главное, что ты чувствуешь себя хорошо.       Бэкхён улыбнулся, прикрывая глаза. Ему нравилось, что с Чанёлем нет пустой ревности. Наоборот, он поддерживал, успокаивал, как если бы на его месте был Исин. Благодарность разливалась от кончиков пальцев, которыми хотелось его коснуться, и он не отказал себе, обнимая ими чужую ладонь. Та послушно раскрылась, и Чанёль с внутренним умиротворением опустил взгляд, наблюдая, как тонкие пальцы Бэкхёна аккуратно проминали её.