***
Всё пошло не так, как Джон себе это представлял. Неважно, как низко он опустился по шкале морали, но Уотсон даже обрадовался гриппу. На фоне всего остального — эта болезнь выглядела приятными хлопотами, с которыми он вполне мог справиться. Он почувствовал себя победителем ещё когда уговорил Шерлока остаться дома, но дальнейшие события показали, что это — всего лишь одна выигранная битва в заведомо безнадёжной войне. Шерлок остался на своих условиях, устроил в спальне изолятор и забаррикадировался в нём. Джон удивился, когда на следующее утро пришел проверить его, и наткнулся на запертую изнутри дверь. Тогда он пожал плечами и занялся завтраком. Постучал, надеясь разбудить Шерлока и пригласить на кухню, но в ответ получил только телефонное сообщение. Я буду есть здесь.ШХ — Шерлок, ты не настолько болен, чтобы завтракать в постели, — ответил Джон, стоя у его двери. — Так что давай, жду тебя на кухне. — Не успел Джон ступить и шагу, как Шерлок продублировал сообщение. Я буду есть здесь.ШХ В следующем сообщении Джон прислал фото подноса, на котором поместилась тарелка кукурузной каши, разноцветного салата из свежих овощей, белая куриная грудка и чашка чёрного кофе. Он оставил его у двери шерлоковой спальни. Затем, Джон прислал фото кофе крупным планом, в качестве соблазна, который заставит Шерлока поторопиться. Заберу, когда ты уйдешь. ШХ — Шерлок, ты это серьёзно? — возмутился Джон уже вслух. Ответ получил на телефон. Абсолютно.ШХ Джон хмыкнул и ткнул указательным пальцем в закрытую наглухо дверь. — Шерлок, ты не самый упрямый человек в этой квартире, и лучше бы тебе поскорее это понять! Джон, тебе пора.ШХ Это ребяческое сообщение вызвало у Джона улыбку. Он облокотился о закрытую дверь и постарался вложить в свой тон побольше ласки и терпения: — Шерлок, я никуда не уйду, пока не услышу твой голос. В чём смысл? Это не ангина. С моим голосом всё в порядке.ШХ — Шерлок. Температура стабильна.ШХ Прикреплено фото градусника: 100,4°F* На следующем высланном фото были лекарства, которые он собирался принимать. — Шерлок, я никуда не уйду пока… — Да Бога ради! — раздражение прибавило баритону Шерлока громкости. Звучал он здорово. Джон был доволен. — У тебя там целая очередь из пациентов, которые сами хотят тебя видеть, Джон. Езжай на работу. Я всё равно тебе не открою. — Так-то лучше, — Джон одобрительно похлопал по двери, так как к плечу Шерлока сквозь неё было не дотянуться. Выходя из дома, Джон чувствовал себя легко. Это просто грипп. И просто Шерлок. И он — не самый упрямый человек на Бейкер-стрит. Пару часов спустя Джон снова вернулся на Бейкер-стрит. Он обнаружил поднос там, где его оставил: у двери шерлоковой спальни. Правда, тарелки на нём опустели. — Да ладно, Шерлок. Ты не настолько болен, чтобы не дойти два шага до кухни, — проворчал Джон, убирая за ним. За дверью послышались шаги, но она не открылась. — Джон? Почему ты вернулся? Ты же не… — все свои законные отгулы, как и отпуск, Джон уже потратил на их плановые походы в больницу. — Я воспользовался правом на отпуск по уходу за болеющим ребенком. — Это было низко, — в упреке не было и доли шутки. Обвинение прозвучало серьёзно. — Они не уточнили, за которым, так что, технически, я не солгал, — Джон чувствовал себя глупо, разговаривая с дверью. — Может, откроешь? — спросил Джон, нажимая на ручку двери без особой надежды. — Раз уж ты уже здесь, — проведи кварцевание, — распорядился Шерлок. За дверью послышался звук удаляющихся шагов и скрип кровати. «Шерлок — не самый упертый человек в нашей квартире», — повторял про себя Джон, как мантру, подключая к сети кварцевую лампу. Он всячески пытался прорваться сквозь баррикаду шерлоковой изоляции. Отчасти, из принципа, от части, потому что быть дома одному было непривычно и странно. Основательной причины, на самом деле, не было. Надеяться на это было глупо, но Джон попробовал пробраться в спальню Шерлока через ванную, которая соединялась с его комнатой общей дверью. Так Джон узнал, что, чтобы принять душ, ему теперь придётся спускаться к миссис Хадсон. Шерлок не просто перекрыл все возможные пути к себе, но и присоединил ванную к своему изолятору, чтобы через общее использование не распространились возможные микробы и вирусы. Джон твердо решил, что если ему нужно стать настоящим шутом, чтобы показать Шерлоку всю абсурдность его тотальной самоизоляции, то он им станет. Он надел запасную медицинскую форму с колпаком, которая хранилась дома, респираторную маску, и в таком виде записал видеообращение для Шерлока. — Эм…ну что сказать? Теперь я точно вписываюсь в рамки твоего строгого режима, правда? Давай поступим так: ты дашь мне войти, а затем, я выйду обратно через ванную комнату. Сменю там медицинскую одежду на халат и даже приму душ, если ты решишь, что так нужно. И сразу же включу кварцевые лампы, обработаю ими свою одежду. Что скажешь? Джон выслал видео, и не дожидаясь ответа, стал спускаться со своей спальни на нижний этаж. Не глупи, Джон. Ты прекрасно знаешь, что нельзя находиться в помещении, когда работают кварцевые лампы. ШХ — То есть, это единственное, что тебя смутило в моём видеообращении? — обратился Джон к белой деревянной двери. Если так пойдёт и дальше, она приобретет для него черты вполне одухотворённой личности, с которой, судя по всему, у них сложатся непростые отношения. Если ты вдруг опять решил отрастить усы, то маску лучше не снимать. А вот медицинскую униформу прибереги для клиники. В ней или без неё, я тебя всё равно не впущу. ШХ — Назови хоть одну резонную причину, почему, — продолжая сверлить взглядом дверь, Джон уперся руками в бока и выпятил грудь вперёд. Дверь твёрдо держала свою позицию, ему нужно было соответствовать оппоненту. Кроме очевидного, у тебя самого нет уважительной причины входить сюда. ШХ Ответы в формате сообщений его раздражали, но Джон не собирался так быстро терять терпение. — Но я хочу, так почему нет? — он вызывающе приподнял брови, но дверь оставалась невозмутимой, и за ней даже ничего не скрипнуло. Ответа не последовало. Ни в какой форме. — Нет, Шерлок. Ты не будешь играть со мной в молчанку! Может быть Джону просто показалось, но где-то из глубины комнаты послышалось злобное сопение. — У меня постельный режим, Джон. Я как раз собирался воспользоваться им, чтобы поспать. Может быть, ты наконец-то уйдешь и предоставишь мне такую возможность? — Хорошо, Шерлок. Отдыхай. Я навещу тебя позже. Дверь не умела закатывать глаза, но Джону легко было представить, как это сделал сейчас тот, кто прятался за ней. Самоизоляция Шерлока показала, что несмотря на все невзгоды и невыносимое чувство вины, завязанное на обоих концах, их созависимость только усугубилась. Джон подолгу сидел у миссис Хадсон, нянчил Роззи, прогуливался с ней на улице, бездумно пялился в ящик, во время её долгого дневного сна, проводил генеральную уборку и дезинфекцию, чаще, чем того требовал сам Шерлок, лишь бы только чем-то себя занять. Несмотря на всё это, острая шерлокова недостаточность ощущалась Джоном до зуда в конечностях. Даже вопреки тому, что тот всё ещё находился с ним в одной квартире. Гнетущая тишина, — часто западавшая между ними с тех пор, как Джон вернулся на Бейкер-стрит после смерти Мэри, — и сопутствующее ей желание сбежать, придушенное чувством вины и беспокойства, не казались больше такой уж страшной пыткой. Если не знать, что Шерлок болен, можно было решить, будто эти двое поменялись местами. Будто Шерлок спрятался в спальне в поисках покоя, а Джон достаёт его от скуки. Нет, Джон, я не собираюсь выходить на улицу и дышать свежим воздухом. Я сплю. Ты меня разбудил! ШХ Откуда мне знать? Я же не могу заглянуть в твою комнату. Джон, ты ужасный врач! ШХ И невыносимый сосед. ШХ Вскоре Джон обнаружил, что перенял ещё одну его привычку и повадился говорить с Шерлоком, несмотря на то, что тот не рядом и не может его слышать. Или притворяется, что не может. Джон, не делай так. Это странно для тебя.ШХ — Не было бы так странно, если бы ты хоть иногда мне отвечал. Зачем? В твоих разговорах нет ничего важного или срочного. ШХ Даже вопросы исчезли. После этого стало выглядеть странно. ШХ — То есть, теперь мы разговариваем только о важном и срочном? А сейчас ты пытаешься спровоцировать меня на ссору. ШХ Почти умно, Джон. ШХ Тишина в ответ заставила Шерлока навострить уши. — Я просто устал, и хочу, чтобы всё стало, как раньше, — честно признался Джон своей подруге-двери. Похоже, за время шерлоковой баррикады, они с ней сблизились. Не значит, что Джону не хотелось вынести её с ноги. Насколько «раньше»? — подумал Шерлок, но промолчал.***
— Миссис Хадсон! — кричал Джон, спускаясь по лестнице. — Миссис Хадсон! — Джон, что-то случилось? — испуганно спросила миссис Хадсон, роняя швабру. — У нас сегодня были гости? — Нет, дорогой. Никого. Я прибираюсь в холле с самого утра. Никто не заходил. Вы кого-то ждёте? — Вот, полюбуйтесь, — Джон сунул ей под нос телефон, на экране которого светилось фото Шерлока, изображающего восторг от пачек военного ИРП*, которые он прижимал к груди. — Теперь он не открывает дверь даже чтобы забрать еду. Кто-то приволок ему целый запас сухих пайков. Капитан Уотсон, вы же не посмеете заявить, что армия её величества плохо питается? ШХ Вместо того, чтобы возмутиться вместе с Джоном, миссис Хадсон рассмеялась. — Похоже, Шерлок идёт на поправку, раз уж у него появилось настроение вас дразнить. Эта пища отвратительна, Шерлок. Никто не станет есть её по собственному желанию. Хотя, в поле мне так не казалось. Здесь 24 позиции. Какова на вкус твоя ностальгия? ШХ Запечённая курятина с сыром, кекс, крекеры, желе, молочный коктейль, острый соус, сахар, сухое молоко, чай в пакетике. Предыстория? ШХ Прошло некоторое время, прежде, чем Джон ответил. Сначала, он решил заварить себе чаю. Вторым признаком того, что Шерлок идёт на поправку, стало его нетерпение и повышенный интерес. Теперь ты будешь создавать видимость военной тайны? ШХ Джон! ШХ — Спасательная операция в дальнем регионе. Пока мы занимались ранеными, случилось нападение на границы. Наш вертолёт отозвали для срочной релокации ресурсов. За нами не возвращались три дня. Врачам не выдавали сухих пайков, так как не предполагалось, что мы надолго останемся в поле. Пришлось раздобывать себе еду по принципу стервятников, у павших товарищей, — Джон отхлебнул горячего чая. — Джон? — Мм? — Ты сидишь у моей двери? — Прекрасная дедукция, Шерлок. — Однажды, мне пришлось есть тушенку, когда я был «мёртв», — признался Шерлок, опускаясь на пол по свою сторону баррикады. Ввиду последних событий, этот момент казался столь же отдалённым в прошлом, как и джонов Афганистан. Говорить об этом теперь было не сложно, тем более, что Джон оказался готовым слушать. Закрытая белая дверь, разделявшая их, убрала незримую, но куда более реальную преграду. Два года, проведённые порознь, удалось наверстать за пару часов. Джон уверен, что какие-то воспоминания Шерлок всё же оставил при себе. Ну и пусть. По крайней мере, в его рассказе не звучала сухая выкладка фактов или избыточное восхищение раскрытыми за то время преступлениями. Рассказ Шерлока о тех днях был похож на записки одинокого скитальца. И он не ранил. Этот разговор словно разукрасил два года жизни самого Джона, пустых и чёрно-белых от скорби. Мелькнула надежда, что однажды они смогут вот так просто говорить обо всём.***
К концу первой недели шерлокового заточения не выдержала миссис Хадсон. — Ну нельзя же так… — Причитала женщина, пока Джон укутывал Роззи для выхода на улицу. — Это вы ему скажите, — Джон поправил бежевый шарфик таким образом, чтобы малышке было чем дышать. — Я сварю один бульон, — задумчиво сказала миссис Хадсон, подняв вверх указательный палец, — хотя это скорее травяное снадобье. В общем, после него Шерлок быстро придёт в порядок! Где же вы были со своим волшебным бульоном все эти адские полгода? — устало подумал Джон, а вслух пожелал ей удачи. Вернувшись домой после часовой прогулки, Джон ожидаемо обнаружил миссис Хадсон раздосадованной. Она сидела посреди прибранной после готовки кухни, держа в руках кухонную салфетку и телефон. Джон понял, что женщина расстроена чуть больше, чем ему изначально показалось, когда она не вскочила, чтобы подготовить детское питание для Роззи. — Джон, с Шерлоком действительно дела плохи? Только ответьте мне честно. — О чём вы? Он такой же упрямый засранец как и всегда, болезнь это только усугубляет. Что он вам сказал? — Он не забрал бульон и не стал со мной говорить. Вот, прислал сообщение. Миссис Хадсон, простите, но сейчас так нужно. Я ценю вашу заботу. Спасибо. ШХ Джон вздохнул, сжимая телефон. Он понимал, что обеспокоило миссис Хадсон. Сообщение выглядело как дежурный жест вежливости, но Шерлок произносит такие вещи только если искренне пропускает через себя каждое слово, и делает это так редко, что у адресата возникает потребность тут же найти его и обнять. Миссис Хадсон спохватилась на агуканье Роззи. Она была рада, что можно хоть кого-то принудительно накормить в этом доме. Джон решил вынести мусор, который не смог захватить, когда выходил гулять с ребёнком. Он наскоро закинул полиэтиленовые мешки в баки за углом, но не спешил возвращаться и решил обойти дом. Окно в спальню Шерлока было открыто. Дурацкая пожарная лестница (именно по ней кто-то из сети бездомных передал Шерлоку сухие пайки, Джон был в этом уверен), находилась слишком далеко от окна. Джон смотрел на неё, а затем, прикидывая расстояние, на свои короткие ноги. «Чёрт бы побрал всех этих акробатов-паркурщиков», — бессильно сетовал Уотсон неизвестно на кого. Он вздохнул, и с опущенными плечами поплёлся домой, но на пороге остановился, хмыкнул и сжал кулаки. Рано он списал себя со счетов, Джону под силу это сделать. — Миссис Хадсон! — прокричал он решительно. — Пакуйте ваш бульон! Шерлок привык к тому, что когда он открывает окно на проветривание, на подоконник могут прилетать голуби. Иногда, он даже их подкармливал, но сейчас было не до этого. Экран ноутбука, за которым он работал над проектом-наследием, поглотил всё его внимание, и он никак не отреагировал на посторонние звуки, доносящиеся от окна. Хотя, судя по всему, его решила посетить птица покрупнее. — Билли? — спросил Шерлок, не отрываясь от рабочего процесса. Он не ожидал, что Уиггинс вернётся с поставкой так скоро. — Шерлок! — крик о помощи прозвучал сдавленно, сквозь стиснутые зубы. Одной рукой Джон ухватился за раму открытого окна, оттолкнулся от пожарной лестницы, но не смог занести ногу достаточно высоко, чтобы поставить её на подоконник. Глаза Шерлока сделались такими же большими и изумленными, как когда они застали слона в комнате на том старом, нераскрытом деле. — Шерлок, помоги! Скрестив руки на груди, Шерлок подошёл к окну, но руку помощи протягивать не спешил. Джон как-то сумел подтянуться и поставить на подоконник колено, а дальше дело было за малым. Он уселся на подоконнике и стянул с плеч рюкзак, который, как Джону хотелось думать, и подкосил его равновесие. — Вот, — Джон поставил на подоконник полу-остывший бульон, закрытый в банке из-под джема. — Миссис Хадсон просила передать. Это должно поставить тебя на ноги. Супер-секретный рецепт. В её роду были то ли знахари, то ли травники, я так и не понял… — Мм, пахнет как находка токсиколога, — прокомментировал Шерлок, сморщив нос. Если бы не излишний блеск глаз и слегка пересохшие губы, нельзя было сказать, что он болен. Похоже было на то, что Шерлок пытался поддерживать привычную рутину. Под махровым халатом на нем была надета белая хлопковая рубашка и классические брюки, официальность образа сохраняли идеально белые носки. Укороченные кудри топорщились в разные стороны, но эта прическа также была вполне «рабочей». В его комнате царил педантичный порядок, он застелил даже кровать, что как-то не вязалось с «постельным режимом». Шерлок сверлил Джона вопросительным взглядом. — М-да, в последний раз я так залезал к кому-то в окно ещё в колледже. — Неправда, — Шерлок сощурился. — Мы много раз делали это во время расследований. Джон чувствовал себя глупо, сидя вот так на подоконнике. Дальнейшего плана у него не было, но в то же время, он был по-дурацки счастлив от того, что сделал это. Гордая улыбка на его лице так и говорила: «Вот видишь, Шерлок, ты не самый упёртый человек на Бейкер-стрит». Шерлок его энтузиазма не разделял. Момент удивления прошёл и на Джона обрушилась словесная атака. — Джон, закрытая дверь недостаточно выражает моё намерение самоизоляции? Почему тебе оказалось так трудно следовать простейшим правилам, не требующим от тебя никаких усилий? Я в порядке. У меня есть всё необходимое. Тебе ни разу за всю неделю не приходило в голову, что я закрылся здесь, просто потому, что хочу побыть один! — Ты ненавидишь быть в одиночестве, — спокойно парировал Джон. — Буквально не переносишь этого. Особенно когда болеешь. — Шерлок нахмурил брови, открыл рот, чтобы возразить, но Джон продолжил. — Когда, в первые на моей памяти, ты подхватил простуду — ты пришёл ко мне в кабинет и провёл там весь день. — Я болел. Куда ещё было идти, как не в клинику? — После того, как я тебя посмотрел и выдал лекарства, ты спрятался за ширмой для деликатного осмотра и пугал пациентов своими комментариями. — А потом ты подсунул мне снотворное под видом парацетамола. Оба заулыбались от нахлынувшей ностальгии. Джон продолжил предаваться ей. — А когда тебя лихорадило после того, как ты вздумал бороздить просторы канализации поздней осенью, ты обмотался в два одеяла и ходил за мной по пятам. Мне пришлось сделать вид, что меня страшно возмущает бардак в твоей комнате, и взяться за уборку, чтобы ты наконец улёгся в кровать. — И ты до сих пор не заметил подвоха? — Шерлок усмехнулся одной из самых любимых джоновых улыбок. — Но хуже всего была твоя ангина. Неспособность нормально разговаривать удвоила твою потребность это делать. Ты даже отказался от сообщений, звонил мне по сто раз на дню и шипел в трубку. Хотя…стой! Помнишь, когда ты вывихнул плечо? Это была самая выгодная твоя болезнь. Ты звал меня по любому поводу: чтобы выключить светильник, подать газету и «отодвинуть ворот рубашки, который трёт», несмотря на то, что вторая твоя рука была целой и невредимой! Прекрасные были деньки на Бейкер-стрит. С лёгким и приятным послевкусием. После погружения в эти воспоминания трудно было понять, как они пришли к такой реальности, где Джон сам отправляет Шерлока на больничную койку безжалостными побоями, а Шерлок изолируется от него в своей комнате. Хотя, ровно в такой последовательности всё выглядит логично. — Кхм… Джон, ты научился определять температуру по щеке? — Он не заметил, как прикоснулся к лицу Шерлока, стремясь рассмотреть отблески давно ушедших дней в глазах своего настоящего. — Как ты? — Джон хотел спросить о почках, о рёбрах, о печени, о бессоннице и головных болях, о дыхательных путях и умонастроении. Проще было спросить сразу о всём организме, но такой формулировки просто не придумали. — Стабильно. Температура повышается к вечеру, зато она помогает побороть бессонницу. — Шерлок поднял с подоконника банку подозрительного бульона. — Пообедаешь со мной? Могу угостить сухими пайками, но, увы, твой любимый я уже съел. Они примостились прямо на подоконнике, хоть раз уж Джон своим присутствием нарушил границы изолятора, можно было и до кухни два шага ступить. Никому из них даже не пришло это в голову. В тот момент, спальня Шерлока стала их отдельным мирком. Уютным изолятором на две персоны. Идиллию нарушил писк ноутбука, стоявшего на прикроватной тумбе. Пришло уведомление о сообщении и весь экран загорелся строками кода и какими-то объёмными разноцветными графиками. — Ты опять взламываешь какую-то сверх-безопасную систему Майкрофта? Нам стоит ждать облавы? — Вообще-то, последнюю я взламывал для него. И, нет, сейчас моя работа абсолютно созидательна. — И над чем же ты работаешь? — Оказалось, что мои Чертоги слишком тесно граничат с подсознанием, а где-то эта граница и вовсе смывается. Такое «добрососедство» провоцирует искажение информации и даже перекрывает мне доступ к каким-то её фрагментам. Я стал своим собственным человеческим фактором, Джон. Погружение в Чертоги… что-то случилось с процессом, это больше не работает как раньше. Я хочу воссоздать их модель в виде облачного приложения. — Но я думал, что все данные, которые можно было задокументировать, уже собраны на твоём сайте «Теория дедукции». — Да, я взял эту базу данных за основу, но она мёртвая. Она была в доступе всё это время, но мы оба знаем, что кроме меня ею никто не пользовался. — Разве её «оживляет» не твой уникальный разум? — Не обязательно. С этим может справиться искусственный интеллект. Он не идеален, но модели машинного обучения учатся на своих ошибках лучше, чем люди. Если Джону и раньше было трудно поспеть за ходом шерлоковой мысли, то на протяжении следующих двух часов он не мог быть уверенным даже в понимании отдельных частей речи, поскольку все они использовались в контексте высоких технологий. В какой-то момент Джон «выключил звук» и просто наблюдал за ним. Как обычно, рассказывая о деле, Шерлок выглядел увлечённым, но на этот раз его жесты были более спокойными, да и голос звучал практически монотонно. Работа над электронными Чертогами, похоже, приносила ему чувство равновесия. Здесь не было того азарта который появлялся при работе над раскрытием преступления. Не было слегка безумной искорки в глазах, размашистых театральных жестов и буяющей в предвкушении энергии, что не давала Шерлоку усидеть на месте. И всё же Джон счёл Чертоги радостным симптомом. Потому что этот проект возвращал Шерлоку его самые жизнеутверждающие черты: он задумал этот проект как средство от скуки на время самоизоляции, но его вечно жаждущий новых вызовов разум придумал как развить его в полноценное детище. Это хорошо, — думал Джон, — но и немного грустно. Хоть Шерлок и утверждал, что тело — только транспорт, но разве можно уместить всю его бурную энергию, всю его отрицаемую вовлечённость, всё это провозглашение жизненности, которое Шерлок приносит в мрачные дела одним своим присутствием? Как уместить всё это в строки машинного кода? Да и что станет с самим Шерлоком когда он мутирует из экстраординарного детектива в доморощенного программиста? На орлином носу появятся хипстерские очки, на смену дизайнерской одежде придёт клетчатая рубашка, а вместо буйных кудрей вырастет засаленный прилизанный хвост? От этих мыслей Джон совсем скис. — Похоже, я знаю, чем ты расстроен, Джон, — отметил Шерлок, прерывая свой рассказ. Джон уже приготовился всё отрицать и говорить, как он рад, что у того появилось новое увлечение, но всего этого делать не пришлось, так как Шерлок ошибся в своём предположении. — Не думай, что я забыл отвести тебе место в этих Чертогах. Я сознательно не включил тебя в программу. Все твои заслуги и ценность, которую ты привносишь в нашу работу, не уместить в строгих последовательностях компьютерного кода. А если уж совсем честно, то я просто не хочу делиться с миром моим личным секретом успеха. — Кмх… — Джон опустил взгляд и едва не покраснел. — Я думал, что моя ценность в твоей работе называется пустыми сантиментами. Лимит лично шерлоковой сентиментальности исчерпался на предыдущем заявлении и он вернулся к науке. — Вообще-то, технологии способны извлечь из сантиментов пользу. На основе больших данных, собранных, скажем, из комментариев в социальных сетях, алгоритмы машинного обучения проводят анализ сантиментов, опираясь о семантическую близость группировок… — Так, всё, Шерлок, хватит, — не выдержал Джон. — За время твоего заточения я отвык воспринимать такие потоки информации. У меня сейчас мозг вскипит. Шерлок добродушно рассмеялся, прикрывая лицо рукой, вокруг глаз появилась паутина из смешливых морщинок. — Вот видишь, без тебя я теряю форму, — шутливо упрекнул Джон. — Куда это годится? — Как Роззи? — мягко спросил Шерлок. От воспоминания о ней, его взгляд потеплел. — Скучает по тебе, — ответил Джон, не задумавшись и на секунду. — Ну, разумеется. — Нет, правда. Она привыкла играть с твоими кудрями, а теперь этого нет. Она пыталась ухватить мои волосы, но они слишком короткие, неудовлетворительные, и приносят ей лишнюю причину поплакать. Ты много с ней разговариваешь. Не представляю, о чём, но, наверное, о чём-то важном, потому что улюлюканье миссис Хадсон теперь вызывает у неё истерику. Мне теперь приходится бесконечно читать ей сказки, чтобы как-то закрыть эту потребность, но у тебя это лучше получалось. — Мне тоже её не хватает, — признался Шерлок, опустив голову. — Так может, закончим со всем этим? — Джон обвел руками его, ставшую изолятором, спальню, и махнул в сторону запертой изнутри двери. — Джон, я не стану подвергать риску её иммунитет. Ты поступил бездумно, что пробрался сюда и… — Перемена в настроении Шерлока была молниеносной. — Всё, тихо, Шерлок, не начинай. Я помню. Я понимаю. «Я принимаю», — Джон произносить не стал, это было бы уже ложью откровенной. Если честно, то нихрена Джон не понимал, и вся эта затея с самоизоляцией его раздражала, но он решил отступить, чтобы избежать бури шерлоковой категоричности. — … но я не жалею, что пришел навестить тебя сегодня, — Джон ещё раз оглянулся на окно, и улыбнулся тому безумию, на которое его всю жизнь толкает человек, по имени Шерлок Холмс. — Я тоже рад был видеть тебя и твоё упрямство, Джон, — грустная улыбка оборвалась поджатыми губами. Так выглядела шерлокова сентиментальная решительность. Он поднялся с кровати, где они сидели плечом к плечу. — Я выпущу тебя через дверь ванной, — Шерлок присел, открыл тумбочку и достал оттуда антисептик. — Вот, держи. Обработаешь руки, когда помоешься и закроешь дверь. Там есть упакованный новый халат. Наденешь его. Джон запрокинул голову и мучительно застонал в потолок. Шерлок уже возился с замком, когда Джон решился попытать удачу и переубедить его. Дверь в ванную, наконец, поддалась, после замысловатых манипуляций Шерлока. — Шерлок… — Джон, я уже почти здоров. К концу недели всё пройдёт, но я пробуду здесь на неделю дольше, на всякий случай… — Шерлок, стой, подожди, — Джон ухватил его обеими руками за предплечья. — Тебе не обязательно здесь оставаться. Помолчи, послушай. Я помню о твоих переживаниях, я не собираюсь нарушать твои условия, просто мы можем соблюдать их по-другому. Я попрошу миссис Хадсон взять Роззи к себе на это время, она и так проводит с ней много времени… — Вот именно! — рявкнул Шерлок, и отшатнулся от Джона. — Джон, я не хочу отнимать у Роззи ещё и второго родителя. Этот выпад застал Джона врасплох. Он оказался в смятении… Эти слова были ударом ниже пояса, но первостепенно было то, что они — первый за всё время, открывшийся Джону проблеск ада, что творился у Шерлока в голове. Он сглотнул ком в горле и поднял руки вверх. Шерлок снова пятился назад и смотрел на него затравленным зверем. — Шерлок, ты же понимаешь, что это не правда? Что в том, что случилось с Мэри, твоей вины нет. Что никто не приносит с собой оружие, если не собирается его применять? — Разумеется, я это понимаю, — огрызнулся Шерлок. — Я сейчас говорю о тебе, Джон. Хотя это всё больше не о тебе и не обо мне. Это о Роззи. Когда Мэри погибла, ей было всего пять месяцев с ней сидела Молли. Затем ты пришёл в себя, вернулся на Бейкер стрит… и начал сидеть со мной. Первый год жизни — самый важный, Джон. Упущенного в этот период нельзя восполнить… — О, теперь ясно. Ты считаешь меня хреновым отцом. — Да нет, же. Чёрт подери! Я говорю о том… — Подожди… Так весь этот бред с твоей самоизоляцией — не беспокойство о здоровье Роззи. Ты так пытаешься заставить меня уделять ей больше внимания? — Я — неудачный и ущербный центр для твоей жизни, Джон! — Выпалил Шерлок, отчаявшись что-либо донести в разумной форме. Джон широко распахнул глаза. Это была сжигающая откровенность. — Иди к чёрту, Шерлок.***
Дорога к бару была не длинной, а виски — недостаточно крепким, чтобы заглушить это. Джон осушил бутылку до дна, но так и не понял. Он только-только, отбросил все посторонние голоса — реальные, и звучащие только в его голове, — которые твердили, что он и Шерлок — это нездоровая зависимость. Он только обрёл покой, признавшись себе честно и окончательно, что единственное правильное для него место в этой жизни — рядом с ним. Это была та внутренняя, единственно-верная правда, которую Элла годами заставляла его искать, слой за слоем отбрасывая внешние, чужие установки. — Нет, это не изменится, — заключил Джон, глядя в пустой стакан. — Это заявление было не обо мне. Оно касалось его самого. Это что-то о Шерлоке. Что-то, что сломалось. Что я сломал.***
Джон забрался на кровать, не раздеваясь. Алкоголь поспособствовал тому, что мир сновидений засосал его быстро и глубоко. Джон пришел с работы и обнаружил, что в квартире слишком тихо. Он решил, будто Шерлок с Роззи ушли гулять. Снял куртку и прошел на кухню. По пути к холодильнику он наступил на куклу дочери, наклонился её поднять и резко дернулся назад, шумно выдыхая. Он не ожидал увидеть ребенка под столом. А ещё на вид Роззи было около четырёх лет. Она сидела на полу, обняв коленки и жалобно на него смотрела. Рядом с ней на полу лежала треугольная пиратская шляпа. — Детка, что ты тут делаешь? — Джон протянул к ней руки и Роззи тут же кинулась обнимать его. — Где Шерлок? — Мы прячемся от чудовища. Капитан Холмс приказал мне сидеть здесь, сказал, что будет приманкой, уведёт монстра за собой. Всё очень серьёзно, папочка. Шерлок даже оставил свою капитанскую шляпу. Я должна вернуть её, если у него всё получиться, а если нет, — девочка скорбно вздохнула. — Если он не вернётся, шляпа станет моей, я буду капитаном и тогда я должна буду защищать тебя. Шерлок мне это завещал. Джон поцеловал Роззи в макушку и скептически улыбнулся. Наверняка Шерлок придумал этот трюк, чтобы заставить Роззи сидеть тихо, пока он занимается своими делами. — Ну и куда он пошел? — В подвал, — всхлипнула малышка в его свитер. — Конечно, куда же ещё, — с того момента, как Роззи доросла до возраста почемучки и везде совала свой любопытный носик, Шерлок перенёс домашнюю лабораторию в подвал. — Папочка, ты спасешь его? — Боже, Роззи буквально дрожала в его руках, она выглядела такой напуганной, что это заставило Джона разозлиться на Шерлока. — Да, детка. Не переживай. Спускаясь вниз, Джон пыхтел от раздражения. Интересно, как долго Роззи просидела под столом? Спрашивать её бесполезно, потому что если Шерлок запретил ей говорить, она солжет. Они двое играют в эту игру, где Шерлок единственный, кто знает, как лучше, а папа просто наивный дурачок, которому ничего не надо рассказывать. Роззи очень любит слово «секрет». Шерлоку стоит только произнести «это будет наш маленький секрет», своим этим загадочным голосом и с профессиональной таинственностью, и вот уже дочь Джона безоговорочно хранит его тайны. Джон дёрнул ручку 221 С, но дверь оказалась запертой. Это рассердило его ещё больше. О, если только Шерлок посмел уйти из дома, оставив Роззи одну… Джон уже собирался возвращаться в квартиру, как по ту сторону двери послышался какой-то звук. — Шерлок, ты там? — громко спросил Джон, и движение по ту сторону затихло. Он выругался про себя и пошел искать запасной комплект ключей. Джон не позволит Шерлоку провернуть этот трюк. По его плану Джон должен уйти и искать его в другом месте, иначе бы своими нотациями он помешал Шерлоку закончить его бесценные опыты. Потом, когда он сделает всё, что хотел, ему уже будет всё равно, что Джон пытается донести на повышенных тонах. Шерлок будет доволен собой и пропустит всё мимо ушей. Вскоре Джон вернулся в подвал, открыл дверь и попал в темноту. Вопреки здравому смыслу, Джон решил, что и этим не позволит себя провести. Он слишком сердился на Шерлока, чтобы спустить ему это с рук. Шерлок ведь специально мог выключить свет, чтобы Джон решил, будто его здесь нет. Он же как дитя малое. Хуже Роззи. Джон щёлкнул выключателем и осмотрелся. Комната пустовала. По середине стоял старый деревянный стол, заваленный банками и чашками, в которых уже завелась плесень. В углу примостился мешок с шерстяными нитками. Миссис Хадсон однажды решила, что уже достаточно состарилась, чтобы заняться рукоделием, но на следующий день эту мысль как рукой сняло, и пряжа отправилась сюда. Вдоль стены стояли ящики с вещами, которые уже отслужили свой срок, но их всё ещё было жалко выбросить. Тут же, на стене, почетно висела мишень из тира Скотланд-Ярда. Вообще-то это был трофей Джона. Он тогда уделал Грега в стрельбе, но утащил её именно Шерлок. Под ней стопками лежали книги, которым не нашлось места в их шкафу, и папки из старого шерлокового архива. Из-за сундука со старыми платьями миссис Хадсон выглядывала кудрявая макушка. Джон ума не мог преложить, в какую позу Шерлок должен был скрутиться, чтобы спрятаться за ним. Все грозные причитания как-то исчезли из головы Джона. Всё это выглядело бы несерьёзно и даже комично. — Шерлок, выходи, — спокойно сказал Джон, уставившись на клочок его кудрей. — Тссс-сс! — прошипели на него из-за сундука, не оборачиваясь. — Шерлок, это уже не смешно, ты оставил Роззи одну и… — Я защищаю её! — крикнул тонкий детский голосок и Джон застыл на месте. Этого не могло быть даже во сне. Он медленно обошёл сундук и опустился на колени перед маленьким кудрявым мальчиком. Тот сидел на полу, решительно глядя перед собой. Всем своим видом малыш показывал: «я — смелый!». Вот только его мужественно вздёрнутый вверх подбородок дрожал, а длинные реснички слиплись в стрелки от недавно пролитых слёз. Это зрелище оказалось для Джона ударом, достигнувшим сердце сквозь рёбра. Этот малыш был совершенно реальным. Это — его Шерлок. Джону сделалось страшно так, как если бы больше не осталось в мире человека, у которого он мог спросить, что ему делать. Не существует того Шерлока, который поведёт за собой и укажет путь. Есть только маленький мальчик в тёмном сыром подвале, и Джон совершенно не знал, что с этим делать. — Шерлок, пошли домой? — осторожно обратился к нему Джон мягким голосом. Мальчик выглядел таким же напуганным, какой он видел Роззи, и это отобрало у Джона весь здравый смысл. Детские страхи и слёзы делали его беспомощным. — Я не могу. Джон, ты что, не понимаешь? Если пойду я, то и он пойдёт за мной! — Кто? — Джон не осмелился приблизиться, мальчик выглядел очень напряжённым и он не хотел пугать его ещё больше. — Ты знаешь и не говори, что не знаешь, — грозные крики оборвались всхлипом, и Шерлок сжался ещё больше. — Ты увидел его раньше, чем я. — Джон печально улыбнулся. Его сердце тлело от жалости. Малыш так сильно верил в то, что чудовище реально, так боялся его. — Роззи сказала, что ты ушёл сражаться с монстром, — серьёзно сказал Джон, прощупывая почву. Он не знал, как вести себя с маленьким Шерлоком, не знал, каким тот был ребёнком, но он должен был найти способ позаботиться о мальчике. Джону казалось, что некоторые черты характера были заложены в Шерлоке от рождения, и попробовал пойти путём рациональности. — Но ты ведь знаешь, что монстров не существует? — Маленький Шерлок посмотрел на него блестящими светлыми глазками и нахмурился. — Не говори со мной, как с ребёнком, Джон. Я уже не маленький! — Джон примирительно поднял руки, подчиняясь тонкому властному голосу маленького капитана. — Но здесь никого нет, — Джон обвел руками подвал, — посмотри сам. — Шерлок сначала пригнул голову, ещё больше пряча её в плечах, но взглянув на Джона, понял, что не имеет права показать ему свой страх. Он развернулся лицом к сундуку, и удерживаясь за его крышку, встал. Пока он осматривал комнату, Джон подумал, что для детского сознания любая тень может показаться чудовищем. — Подвал пуст, — заключил малыш самым серьёзным тоном. — Но монстр всегда здесь. Куда бы я не шёл, он всегда здесь и сейчас. — Шерлок, что это? — Джон посмотрел на его ладошки. Одна из них была запачкана кровью. Он резко притянул Шерлока за локоть, и мальчик выронил настоящий кухонный нож. Он запрятал рукоятку под рукав полосатой рубашки, а лезвие сжимал в руке так сильно, что сам о него порезался. — Где ты это взял? — слишком резко прикрикнул Джон, так что Шерлок сжал пальцы, скрывая от него рану. — Разве это игрушка? — Джон злился и переживал так сильно, что забыл, что имеет дело с ребёнком. Он крепко держал Шерлока за руку и пытался разжать его пальцы. — Это никогда не было игрой, — жалобно пискнул мальчик, боясь того, что рассердил Джона. Он так этого не хотел. — А что, если бы ты серьёзно поранился? Что если бы ты упал на нож? Ты хоть понимаешь… — Джон перестал кричать, когда услышал всхлипы. По пухленьким детским щёчкам градинами катились слёзы, губы скривились и дрожали, мальчик опять попытался сжать руку в кулак, чтобы Джон не видел его рану. — Малыш, ну что ты? — опешил Джон, притягивая его к себе на руки. Шерлок сжался в комочек и обнял его. — Сильно болит? — спросил он, дуя на порезанную ладошку. Ребёнок помотал головой, кудряшки разлетались в разные стороны, и это следовало понимать, как «нет». Джон прижимал его к себе и потихоньку укачивал. Шерлок весь дрожал от страха и это разрывало ему сердце. Стоило только подумать, сколько он просидел так в подвале, как брошенный котёнок, совсем один, напуганный, да ещё и с ножом… — Тише, тише, — Джон ласково гладил его вздыбившиеся кудряшки. — Хороший мой. — Не называй меня так! — Малыш стукнул кулачком ему в грудь. — Ни за что не говори, что я хороший, потому что монстр всё слышит и приходит именно тогда. Это неправильный монстр, Джон. Другие приходят к плохим непослушным детям, а этот является именно тогда, когда я стараюсь вести себя хорошо, я так хотел… — мальчик вслыпнул, и Джон обнял его крепче, целуя в наморщенный лоб, — я так хотел стать хорошим, всё делать правильно, чтобы ты гордился мной. — Шерлок, ты хороший и я тобой горжусь, — успокаивающе прошептал Джон, внутри не находящий себе места от этой детской истерики. — Не говори так! — Шерлок плотно зажал уши руками. — Это всегда случается. Я очень хочу сделать что-то хорошее, хочу быть самым лучшим героем, и тогда приходит монстр. Он очень хитрый, я никогда не замечаю, когда он появляется. А потом всё разрушено, и я не хотел ничего из этого, я никогда не хотел сделать что-то плохое, но всё уже сделано, и ты мне не веришь и… — Шерлок, маленький мой, я тебе верю. Ты слышишь? — Джон аккуратно отнял его руки от ушей, но мальчик мотал головой, не способный остановить рыдания. — Ты ни в чём не виноват. — Это всё монстр. — Шерлок, нет никакого монстра. Он существует только в твоей голове. — Как только Джон сказал эти слова, мальчик внезапно затих. Джон почувствовал, как маленькие ладошки соскользнули с его шеи. Шерлок поднял голову и посмотрел на него своими красными от слёз, такими невинными глазами. — Ты прав, Джон. Монстр — в моей голове. Это значит, что он внутри. Он всегда здесь, и когда я вырасту — он вырастет со мной. Значит, ты должен оставить меня здесь. Шерлок убежал в темноту, а Джон не мог догнать его, найти его, вернуть его домой. Из кошмара его вырвали знакомые руки. Джон вцепился в него объятиями на полдороге из сна. Хватался за Шерлока, не спеша открывать глаза. Они долго сидели так в темноте, не говоря ни слова. Лицо Джона жгло от пролитых в том, другом, но совершенно реальном мире, слёз. Он тяжело дышал, его, судорожно сжатые на плечах Шерлока пальцы дрожали. Шерлок же мерно и медленно поглаживал его по спине. Джон чувствовал его взбесившееся сердцебиение. Похоже, Шерлоку тоже было страшно. — Никогда так больше не делай, — прошептал он куда-то ему в шею. — Хорошо, Джон, — согласился он невесть с чем. — Почему ты пришел? — Ты звал. — Ты никогда раньше не приходил, когда у меня были кошмары. — Я не знаю. В этот раз всё было как-то иначе. Ты… Я не мог не прийти. — Спасибо. — Прости. — Прости. — Шерлок? — … — Останься. — Конечно, Джон.