Последний герой

      — Неплохой улов у нас сегодня получился, чтоб мне лопнуть! И весьма своевременный! — хрипло произнес кто-то совсем рядом с Бладом.       Сначала слова заглушались невнятным гулом и бульканьем, как будто доносились из-под воды. Но постепенно Блад стал их различать.       Некоторое время спустя он осознал, что лежит ничком на дощатой поверхности, напоминающей палубу корабля. Мокрые доски были покрыты липким зеленоватым налетом, очень похожим на водоросли. Кое-где в лужицах воды торчали гроздья мелких ракушек и коралловые полипы.       Капитан ощущал сильнейший озноб. Одежда его промокла насквозь, и теперь его трясло от холода. Повернув голову вправо, Блад увидел, что рядом неподвижно лежит женщина в бархатном платье. Капитан знал, что недавно оно было алым. Сейчас почему-то намокшая ткань казалась ему серовато-коричневой. Но женщина несомненно была Зеной.       Он тщетно пытался заглянуть ей в лицо, но оно было скрыто под спутанными длинными волосами цвета воронова крыла.       Блад обнаружил, что мокрая тяжелая прядь ее волос все еще намотана на его руку. Охнув, он попытался разжать пальцы и выпутаться, но кисть свело судорогой.       — … так будет с каждым, кто посмеет нарушить договор со мной! — продолжал вещать булькающий голос. — Запомните, от меня нельзя скрыться! Рано или поздно возмездие вас настигнет!       Блад отвернулся от Зены и посмотрел туда, откуда шел голос. И увидел странное зрелище: на палубе выстроились в ряд несколько десятков мокрых и дрожащих человек, в которых он узнал матросов с «Русалки». Вдоль строя медленно шел высокий… человек? На этот счет Блада охватили сильнейшие сомнения.       «У меня бред?» — подумал Питер, разглядывая странное существо, похожее одновременно на осьминога и на человека.       — Добро пожаловать на борт «Летучего Голландца», капитан Пикард! — ехидно произнесло чудовище, остановившись напротив одного из моряков. — Как видишь, сколько веревочке не виться, а конец один. Если бы ты пришел ко мне добровольно и в положенный срок, твоей команде не пришлось бы отдуваться вместе с тобой. Но теперь я возьму своё с процентами!       Чудовище хрипло захохотало.       Блад увидел, что вместо одной руки у него клешня, а одна из ног больше походит на крабью. Он закрыл глаза, надеясь, что кошмарное наваждение исчезнет.       — А проценты у меня большие. Поэтому твоя команда теперь поступает ко мне в услужение. На сто лет, как у меня заведено!       Матросы начали переглядываться, по их рядам прокатился тихий гул.       — Молчать, мокрицы! — заорал на них человек с головой осьминога. Или осьминог с телом человека? — Теперь я ваш капитан, и говорить будете, только когда я вам прикажу!       Гул мгновенно стих.       — Иначе будете иметь дело с моим боцманом и его плетью! — добавил страшный капитан.       Матросы в ужасе уставились на еще одного монстра, шагнувшего к ним. Вместо головы у того была акулья морда, зубастая и злобная. А в руках — жуткого вида кошка-девятихвостка.       — А ты, Жан-Люк Пикард, будешь отныне моим юнгой! — закончил капитан, и сероватые щупальца неистово зашевелились вокруг его лица, похожие на разъяренных змей. — И горе тебе, если не окажешься достаточно расторопным!       Блад несколько раз открывал и закрывал глаза, но монстры не исчезали.       — Я не нарушал наш договор, Дэйви Джонс! — глухо ответил капитан Пикард. Он стоял перед осьминогобородым, чуть покачиваясь, и голова его по-прежнему лежала на плече. — Если и возникла задержка, то не по моей вине! Я был так близко от цели… я не мог остановиться, не мог потерять то, ради чего и пошел на эту сделку! Иначе какой от нее толк?! Неужели ты не понимаешь?!       Блад услышал смех монстра, и от звуков этого булькающего голоса его снова пробрал озноб.       Дэйви Джонс. Так он сказал. Значит, Джек Воробей не всегда нес чушь…       — Это ты так ничего и не понял, Пикард! — капитан-осьминог зафыркал, насмешливо посмотрев на своего пленника. — Иначе бы не стал заключать договор со мной, морским дьяволом! Все вы, пираты, одинаковые! Думаете, что сможете меня обхитрить, надеетесь на свою удачу…       Блад услышал презрительное фырканье, а потом тяжелые шаги.       — Так… а это еще что такое?! — сердито заворчал капитан-осьминог, остановившись прямо возле него. — Неслыханная наглость! Как ты смеешь, мерзавец, лежать, когда я с тобой разговариваю?!       Блад снова услышал что-то, похожее на бульканье.       Он почувствовал, как чья-то сильная и грубая рука ухватила его за рубашку и одним рывком поставила на ноги. Питер Блад поднял голову и взглянул прямо в странные светлые глаза чудовища. Они были совершенно человеческими, не осьминожьими. И пронизывали насквозь. Бладу показалось, что это существо за тот короткий миг, пока они смотрели друг на друга, узнало о нем все.       — Ба! — выдохнул Дэйви Джонс прямо ему в лицо. — Странные дела творятся ныне в моих владениях! Опять что-то перепуталось! Сначала тот желтоглазый… и теперь еще один! Да раньше положенного срока! Что же мне с вами всеми делать?!       Блад увидел, как капитан провел рукой-клешней по своей бороде, будто успокаивая мечущиеся щупальца.       — Ты мог бы поступить ко мне на службу, да вот незадача, сегодня я изрядно пополнил свою команду. И даже место юнги занято, — продолжал монстр, с усмешкой покосившись на Пикарда. — А судовой врач нам вряд ли понадобится. Хотя в последнее время мне стало чертовски скучно в обществе этих олухов. Возможно, ты окажешься более интересным собеседником, а, Питер Блад?       Блад вздрогнул, когда услышал свое имя.       «Откуда он знает меня?!» — в изумлении подумал он.       — В любом случае, служба на «Летучем Голландце» может оказаться для тебя более привлекательной, чем служба королю Якову или королю Людовику, — усмехнулся осьминог, продолжая разглядывать своего гостя.       — Но…как?.. — выдохнул Блад, окончательно пораженный происходящим вокруг.       Откуда он знал все это?!       — Времени на раздумья у тебя мало, капитан! — перебил его Дэйви Джонс. — Службу на «Летучем Голландце» нельзя назвать радостной, но зато ты обретешь бессмертие… на ближайшие сто лет!       И он зловеще рассмеялся.       — А если я откажусь? — ответил Блад, прищурившись.       Сознание постепенно прояснялось, и он просто принял то, что творилось вокруг, как неизбежное, решив, что задумается обо всем потом.       Капитан-осьминог оглянулся на своих страшных спутников, продолжая смеяться.       — Удерживать тебя не стану, — ответил он, наконец. — Поскольку ты еще не совсем в моем ведомстве. Но скажу откровенно: шансы твои уцелеть невелики, капитан. И второго такого предложения не будет.       — И все же я рискну, — вежливо сказал Блад. Он не совсем понял, что имел в виду осьминогобородый, когда говорил о своем «ведомстве». Но в любом случае мысль о столетней службе на этом корабле его не прельщала.       — Шансов может быть гораздо больше, если решишь заключить со мной сделку, — добавил Дэйви Джонс. И многозначительно подмигнул.       — Какого рода сделку? — переспросил Блад, оглянувшись через плечо, на море.       Точнее, он попытался разглядеть, что творится за бортом, но корабль был окутан густым белесым туманом. Что-то было не так с окружающим миром. Силуэты матросов были нечеткими, расплывчатыми, а цвета — приглушенными и сероватыми. Блад несколько раз моргнул, думая, что это просто какая-то пелена на глазах, раздражение, вызванное морской водой. Но все осталось без изменений.       Холод стал совершенно невыносимым, Питер Блад уже не мог сдерживать мелкую дрожь и стоял, постукивая зубами. Отчаявшись разглядеть то, что было за бортом, он снова посмотрел на Зену. Воительница продолжала неподвижно лежать на палубе, и это встревожило его.       — Ты мог бы вернуться живым, — ответил Дэйви Джонс. — Но за отдельную плату. Например, за обещание поступить ко мне на службу... или отдать мне в услужение сто человек вместо себя. Цену и сроки возвращения долга мы еще можем обсудить…       Блад слишком устал и замерз, чтобы скрыть свою реакцию на это предложение.       Капитан «Летучего Голландца» расхохотался, увидев, как вытянулось лицо его гостя.       — Слишком подло для такого честного парня, как ты, а? — спросил он, фыркая. — Но человеческая жизнь — штука дорогая. И дается вам лишь раз. Подумай над этим, капитан! Тебе ведь она не совсем надоела, раз решил вернуться?       Этот вопрос заставил Блада задуматься.       И впрямь, почему он выбрал именно это? Ведь совсем недавно он считал, что жизнь его кончена. Всего две недели назад он призывал к себе смерть, решив, что это самый лучший выход из сложившегося ужасного положения.       Ведь это было бы так просто… отпустить поручни, отдаться на волю налетевшей волны и предоставить другим решать все проблемы… Разве не об этом он думал тогда, стоя на квартердеке своей верной «Арабеллы», глядя на приближающийся штормовой шквал?..       И снова Бладу показалось, что проклятый Дэйви Джонс знает все его мысли. Знает, о чем он думал тогда, в ту роковую штормовую ночь...       «Это был всего лишь чертов шквал!» — подумал Блад, сердито тряхнув головой. Мокрые длинные волосы хлестнули его по щекам. Он дерзко посмотрел в глаза своему собеседнику.       — Я должен вернуться к своим друзьям, — ответил он, наконец. — Я не могу их бросить. Не сейчас.       — Вот как! — ухмыльнулся Дэйви Джонс. — А ведь они тебя бросили. Можешь мне верить в таких вещах, капитан. Стоит ли ради таких «друзей» рисковать своей жизнью?       Блад почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. Слова монстра звучали очень убедительно.       «Они больше не ищут меня», — подумал он в накатившей черной тоске.       Он знал это с самого начала. Просто не хотел об этом думать. Не хотел признавать горькую правду.       Блад заставил себя подумать о других, о тех, кто, возможно, еще ждал его там…       Черт побери, о ком именно говорил этот проклятый осьминог?!       «И все-таки он может лгать», — упрямо подумал Блад, запрещая себе думать о других вариантах.       И заставил себя криво улыбнуться.       — Я должен спасти еще одного человека, — сказал он твердо.       «А об остальном подумаю потом».       Дэйви Джонс проследил за направлением его взгляда и снова фыркнул.       — Ах, да, конечно! Но о своей дамочке можешь не беспокоиться, капитан. У тебя с ней точно разные пути-дороги…       Блад встрепенулся, вглядываясь в ехидное лицо капитана «Летучего Голландца».       — Она не в моем ведомстве, как и ты, но кое-кто весьма обрадуется такому подарочку. Когда просит столь могучая сила, трудно отказать в услуге. Тем более, мне это не составит особого труда. Возможно, если я сделаю так, как он просит, эта проклятая путаница исчезнет…       — Какая сила? — переспросил Блад тревожно, сделав шаг к Зене. — Я должен помочь ей… вытащить ее отсюда!       Но Дэйви Джон преградил ему путь, покачав головой.       — Не трать на нее силы и время, капитан! Дела богов простых смертных не касаются. Оставь ее и возвращайся к своим друзьям. Иначе скоро эта дорога станет для тебя непреодолимой.       — Я не уйду без нее! — воскликнул Блад резко.       Лицо Дэйви Джонса стало строгим и мрачным. Щупальца его бороды снова взвились вокруг лица.       — Ах-ах, сколько пафоса! Сколько упрямства! И сколько дури! — язвительно произнес он, шагнув к Бладу еще ближе. — Ты действительно готов остаться здесь, в моей власти, из-за этой женщины?! Неужели она так много для тебя значит? Подумай хорошенько, капитан, подумай хладнокровно! Какое тебе дело до нее? Она твоя возлюбленная?       — Она его жена, капитан! — услышал Блад скрипучий голос капитана Пикарда.       Дэйви Джонс насмешливо приподнял безволосую бровь. Оглянулся на француза, который, покачиваясь, стоял на палубе, с ненавистью глядя на Блада.       — Вот как?       Блад тяжело вздохнул, куснув губу. И покачал головой.       — Нет. Я солгал, чтобы защитить ее от твоей команды, Пикард.       — Проклятый лжец! — засопел Пикард, стиснув зубы. Он хотел сказать что-то еще, но Дэйви Джонс поднял руку, заставив его замолчать.       — Не жена и не возлюбленная? Тогда твое решение не оставлять ее еще более непонятно, — удивленно сказал капитан «Летучего Голландца», снова повернувшись к Бладу. — Все можно было бы объяснить, если бы ты был влюблен в эту смазливую бабенку... Хотя ничто не переубедит меня в том, что от женщин в этом мире только горести и беды. Они созданы, чтобы превращать мужчин в полных идиотов. Что сейчас и происходит на моих глазах.       — Я просто хочу спасти ее! — сердито воскликнул Блад, которого начал раздражать насмешливый тон капитана этого корабля. — Неужели в этом моем намерении есть что-то дурное?!       — Просто спасти ее? — переспросил капитан, передразнивая Блада. — Без всякой награды? Просто так? Не надеясь получить от этой дамочки что-либо взамен? Любовь или хотя бы деньги? И ты думаешь, что я в это поверю?!       Блад философски улыбнулся. Подобное недоверие было ему знакомо. Еще с тех дней, как он спас мадемуазель д’Ожерон от Левассера. До сих пор на Тортуге ходили самые разнообразные сплетни об истинных мотивах той дуэли.       — Тем не менее, все именно так, — сказал он спокойно. — Награда меня не беспокоит. Я просто хочу спасти ее.       Дэйви Джонс покачал головой, криво улыбнувшись в бороду.       — Все же прибереги свой пыл для другой смертной, капитан. Если не хочешь навлечь на себя гнев того, кто ищет ее.       — И вы думаете, что это меня напугает? — презрительно спросил Блад. Теперь он дрожал не только от холода, но и от гнева.       Дэйви Джонс заслонял от него воительницу, и Бладу все сильнее хотелось оттолкнуть его, ударить, сбить с ног, чтобы добраться до нее.       В одном проклятое чудовище было право: времени оставалось чертовски мало… и для него, и для нее. Если он не вытащит ее сейчас…       Короткий смешок капитана «Летучего Голландца» прервал его лихорадочные размышления.       — Вижу, что она ничего тебе не сказала, Питер Блад. Что ж, это весьма свойственно женщинам! Они постоянно обманывают нас, а мы позволяем им это! Даже если их ложь ведет нас к гибели…       Терпение Блада начало иссякать. Он ничего не понимал. Возможно и Дэйви Джонс и этот ужасный корабль — всего лишь его бред, плод воспаленного воображения, галлюцинация, вызванная нехваткой воздуха.       Возможно, все это привиделось ему после россказней Джека, будь он неладен…       Но в любом случае оставаться здесь, чтобы слушать болтовню осьминогобородого монстра у него не было никакого желания. Гораздо сильнее его беспокоило состояние Зены…       — Что она не сказала мне? — раздраженно переспросил он, пытаясь приблизиться к ней. — О чем вы говорите, сэр?!       — О кораблекрушении, из-за которого она очутилась здесь, — ответил Дэйви Джонс, снова толкая его назад. — Она ведь не сказала, я прав?       — Я знаю о том, что ее корабль разбился на рифах! — выкрикнул Блад, не сводя взгляда с ее неподвижного тела, распластанного на палубе. — И этого для меня вполне достаточно! Позвольте мне оказать ей помощь, сэр!       — Не позволю! — жестко ответил капитан «Летучего Голландца». — Уходи, Питер Блад! Оставь эту женщину тому, кто имеет на это право. Она не из твоего мира, и не из моего. Она здесь чужая, понимаешь? Если будешь цепляться за нее, погубишь и себя, и нас, и тех, кто пойдет за тобой! Ибо женщина эта прогневала самого Посейдона! Только полный безумец осмелится идти против него! Особенно находясь в его владениях!       Блад замер, приоткрыв рот, пытаясь осознать то, что услышал. Морские чудовища… теперь он видел, что это не миф. Что ж… вполне естественно, что и древние боги вовсе не сказка для детей…       — Не знал, что ты на побегушках у Посейдона, — услышал Блад собственный насмешливый голос.       Наверное, Дэйви Джонс был прав, и он рехнулся, раз сказал такое…       — Не дерзи мне, смертный! — заорал капитан «Летучего Голландца», и остальные присутствующие на палубе замерли, притихнув. — И никогда не шути с богами! Если не хочешь заработать проклятие до седьмого колена!       Дэйви Джонс топнул своей крабьей ногой, гневно фыркнув.       — В свое время я зарекся иметь дело с морскими богами. И не собираюсь вызывать гнев Посейдона из-за такого пустяка, как смертная баба! Зена нужна ему, он ищет ее, что ж, я отдам ее без колебаний. А тебе лучше уйти, пока я не передумал насчет тебя, капитан!       И он указал рукой-клешней за борт, где постепенно рассеивался туман.       Блад посмотрел на зеленоватые волны далеко внизу. И вздрогнул, увидев крохотную шлюпку, покачивающуюся на воде.       Невольно он рванулся к поручням и вскрикнул, заметив знакомые фигуры в ней.       Но тут же отпрянул, подумав о Зене.       Мучительные противоречия овладели им в этот миг.       — Она уже чуть не погубила тебя, капитан, когда утянула сюда, — сказал Дэйви Джонс более тихим голосом, подойдя вплотную к Бладу. — Ты же не настолько глуп, чтобы повторить ту же самую ошибку? Ни одна женщина, даже самая красивая на свете, не стоит таких жертв! А эта женщина несет всем, кто к ней привязывается, смерть! Уж поверь мне, капитан! Кто обманул один раз, обманет и второй. Они всегда обманывают и лгут. Ты это знаешь!       Блад застыл, помрачнев, уставившись перед собой. И в его синих глазах промелькнула боль и тоска.       О, да, он знал. И осознание это все еще причиняло ему боль.       Но если Зена не сказала ему всей правды, то, скорее всего, из-за нежелания доставлять лишние хлопоты. Блад успел достаточно изучить ее непростой и гордый нрав, чтобы предположить это. Вероятно, она считала, что Посейдон — это ее личное дело.       Он не может бросить ее в беде из-за какой-то мелочной обиды.       Она бы так не поступила.       Блад не знал, откуда появилось это чувство, эта уверенность, но иначе просто быть не могло.       — Вы ошибаетесь, сэр! — услышал он свой твердый голос. — Не все женщины такие!       Снова презрительный смех капитана, которому эхом вторят голоса его жуткой команды.       — Ты можешь это доказать, Питер Блад? — спросил Дэйви Джонс, осклабившись. — Это особенно забавно, если учесть, что твоя ненаглядная мисс Бишоп…       — Не смейте! — вскричал Блад в неожиданном исступлении. Лицо его побелело, пальцы сжались в кулаки. — Не смейте упоминать о ней!       — Она забыла о тебе, мой дорогой капитан, — Дэйви Джонс как будто не услышал его крик. — Никто не ждет тебя там, на берегу. Так зачем тебе стремиться туда? Ради чего? Ради кого? Ради этой воительницы? Чтобы снова получить взамен презрение и ложь? И ты говоришь, что я не прав? Ба!       Блад не выдержал и закрыл глаза, лишь бы не видеть эту ухмыляющуюся морду.       Да, и тут Дэйви Джонс не ушел далеко от истины. Его дорогая Арабелла наверняка вышла замуж за лорда Уэйда. И на берегу никто его не ждет.       Но Зена все еще нуждается в его помощи, даже если сама никогда ее не попросит. Она здесь, рядом, и он ее не оставит!       — Впрочем, капитан, раз она так тебе дорога, ты можешь попробовать выкупить ее, — продолжал говорить Дэйви Джонс.       Блад открыл глаза и повернулся к морскому дьяволу, тяжело дыша.       — Да, выкупить, — повторил тот, снисходительно усмехнувшись. — Я отдам ее, раз тебе так не терпится испытать на себе гнев Посейдона. Но только под обещание, что ты поступишь ко мне на службу, когда придет срок!       Блад молчал, пытаясь совладать с лавиной самых противоречивых чувств, нахлынувших на него при этих словах.       — Тебя все равно ничто не держит на суше, так к чему колебания? — заметил Дэйви Джонс. А потом дотронулся до его плеча своей страшной клешней. И добавил негромко: — Впрочем, так и быть, раз уж ты сам первый об этом заговорил… Дам тебе шанс доказать свою правоту. Я освобожу тебя от службы на моем корабле, если женщина, которую ты спасешь, станет твоей женой. Взаправду, а не понарошку. Ее любовь могла бы спасти тебя. Трогательно, не так ли? Отличный сюжет для драматической пьесы!       Он захохотал, хлопнув Блада по плечу.       — Вдруг такое действительно случится? Было бы жестоко испортить счастливый конец у сказки, а? Ну что, капитан, готов пойти на такое соглашение? Вдруг не все женщины лгут, а?       Дэйви Джонс хохотал все громче, и матросы подхватили его смех, угодливо и цинично.       Блад провел ладонью по лицу, а потом выругал себя мысленно за растерянность.       «О чем я вообще думаю?! Время уходит. И он прав, мне особо терять нечего. Если это соглашение спасет ее, то к чему сомнения?!»       — Хорошо, я согласен! — сказал он хрипло.       Светлые глаза Дэйви Джонса ярко сверкнули.       — По рукам! Вы все свидетели! — он оглянулся на свою команду. — Питер Блад, если Зена не выйдет за тебя замуж, через три года я приду за тобой и потребую выполнения нашего договора! И ты будешь служить мне сто лет, как положено!       — Да, — ответил Блад, подбегая к Зене. Он чувствовал, как где-то глубоко в груди затаился противный комок, тяжелый осадок, ощущение, что он совершил что-то ужасное и непоправимое…       Но потом заставил себя сосредоточиться на других, более важных сейчас вещах.       Он присел на колени над воительницей и перевернул ее на спину, откинув мокрые волосы с бледного лица, прижал пальцы к ее шее, нащупывая пульс.       Комок в груди стал ледяным. Блад вскинул глаза на капитана «Летучего Голландца» и воскликнул:       — Она не дышит! И пульса нет!       Дэйви Джонс пожал плечами.       — Ох… такое здесь часто случается, дорогой капитан. На борт моего корабля попадают в основном именно такие пассажиры. Напомню тебе, что моя основная задача — переправлять погибших в море в иной мир. Если, конечно, они не захотят остаться на моей службе.       Матросы вокруг грубо заржали, подходя ближе.       — Пощупай мой пульс! — проскрежетал один из моряков, покрытый кораллами с головы до ног.       — И мой! — перед лицом Блада мелькнула чья-то клешня.       — Но… как же наш договор?! — Блад побледнел, вскочив на ноги. — Ты же заключил со мной соглашение!       Дэйви Джонс сладко улыбнулся, доставая из кармана длинную трубку.       — Соглашение по-прежнему в силе, капитан. Почему ты беспокоишься? Зена твоя, как мы и уговорились!       Блад почувствовал, что все вокруг начинает вращаться и расплываться.       — А вот насчет того, в каком виде она тебе должна достаться, в договоре ничего не указано, — хмыкнул Дэйви Джонс. — Так что я ничего не нарушил. И ты волен забрать ее с моего корабля прямо сейчас!       Блад наклонился, взяв на руки безжизненное тело воительницы. Что-то звякнуло, упав на палубу. Он скосил глаза вниз и с удивлением увидел блестящее металлическое кольцо, которое лежало, поблескивая, на мокрых досках.       Шакрам!       Блад взял его, слишком взбешенный на капитана «Летучего Голландца», чтобы задуматься о том, откуда это оружие взялось здесь? И, не выдержав, воскликнул в ярости:       — Ты ведь знал это сразу, да? Знал еще до того, как предложил заключить договор?       — Конечно, знал, мой безрассудный капитан, — ответил Дэйви Джонс. — И предупреждал тебя. Но вы, смертные, такие упрямые! Никогда не прислушиваетесь к мудрым советам…       — Будь ты проклят, Дэйви Джонс! — не сдержавшись, выкрикнул Блад.       Капитан «Летучего Голландца» расхохотался еще громче, услышав его.       — Я уже проклят, капитан!       Блад с Зеной на руках забрался на покрытый коралловыми наростами фальшборт и спрыгнул в пенящиеся волны внизу, уже еле видимые в сгущающемся белом тумане.       Дэйви Джонс проводил его взглядом, а потом оглянулся на своего боцмана, все еще стоявшего рядом с Пикардом.       — Глупые смертные! — проворчал он, качая головой. — Заключают договор с морским дьяволом и надеются, что он будет честным!       Боцман оскалил акулью пасть, хрипло рассмеявшись.       — Пусть теперь сам разбирается с Посейдоном. А у нас будет одной головной болью меньше, — добавил Дэйви Джонс.       Боцман кивнул, ощерив острые зубы, а потом подтолкнул Пикарда в сторону бака.       — Давай, юнга, пора приниматься за работу!       Капитан Дэйви Джонс застыл у фальшборта, глядя на море, исчезающее в сгущающемся тумане…