Хару Разрушительница Мифов

Хару поскакала вверх по лестнице и, вбежав в комнату, с разбегу плюхнулась на кровать. Какой же замечательный день! Даже Майк Вазовский сегодня улыбается как-то по-особенному, смотря на неё с фотографии, стоявшей на прикроватной тумбочке. Девушка положила руки под голову, с бездумной улыбкой смотря в потолок. Может ли этот день стать ещё лучше? Хм… да нет, вряд ли… А хотя!.. Она быстро соскочила с кровати и достала свой ватман, на котором пока красовалось только два имени. Вытащив маркеры, она аккуратно, красиво выводя буквы, вписала Тсуну-сана в колонку Не Геи, а в соседнем столбце неряшливо начиркала фиолетовый одноглазый ананас. Она довольно рассматривала свой рисунок, чувствуя, как еще один камушек свалился с её души. «Ха, а ты думал, можешь так просто насмехаться над Хару-Хару?» — да, вот такой он, сладкий вкус безжалостной мести. Какое-то странное, даже немного запретное, чувство защекотало у Хару в груди. Холодный смех злого гения, сметая лавиной всё её самообладание, вырвался наружу: — ВА-ХА-Х… Тут дверь открылась. Старший Миура непонимающе моргнул, смотря на дочь, стоявшую в какой-то зловещей позе и с не менее зловещим выражением лица. Из-за неожиданного вторжения в частную жизнь злой гений подавился воздухом и закашлялся. — Хи-ха? — Ха-хи? Папа пару раз похлопал ресницами, непонимающе склонив голову набок. — Развлекаешься? — участливо спросил он, оглядывая комнату. Вроде всё как обычно: фотография Майка Вазовского, компьютер, недошитый костюм какого-то белого шара в ошмётках… — О, это костюм Рафаэлло?! — он довольно похлопал в ладоши, с интересом рассматривая сие творение. Нижняя губа Хару неуловимо задрожала. «Ты самый лучший, папочка!» — она стряхнула слезу умиления. — Хм… — взор Миуры наткнулся на большой белый лист, лежавший на полу. И как он сразу его не заметил? Прочитав, наконец, что там написано, родитель удивлённо вскинул брови. Хару проследила за его взглядом. Земля слегка ушла из-под ног, когда она поняла, что так и не успела убрать ватман обратно в шкаф. «Боже, боже, боже, что мне сказать? Если он сейчас спросит, что это, как мне ответить?! Как объяснить?! Я в тупике, Хару в тупике! Хару-Хару в тупике!» — мысли в панике бегали в её голове из стороны в сторону, раскачивая мозг. Хару начало немного укачивать. Отец еще с минуту попялился на лист, а потом с интересом спросил у дочери: — А почему..? — Папа, я всё объясню! — сразу пошла она в наступление, дабы не искать ответ на возможный вопрос. — Понимаешь, я… — Да я всё понимаю, — снисходительно улыбнувшись, махнул Миура рукой. — Ты уже взрослая, пора составлять список кандидатов в мужья. Это понятно, что лучше вычислить всех геев сразу, мужья из них так себе, — он немного порозовел, вспомнив того, кто сейчас сидит внизу и ждёт его в спальне. — Ну, в смысле, конечно, если ты девушка. Понятно, если ты парень и, как бы, вообще такой, то гей — хороший муж. Но ты же девушка, да?.. Ой, в смысле: ты же девушка! Да! — он немного панически посмотрел на дверь, будто надеялся, что сейчас прилетит мужчина с трусами поверх обтягивающего трико и спасёт его. Раз. Два. Три. «Чёрт». Он повернулся обратно к Хару. — Короче, ты поняла! — Всё поняла, папочка! — серьёзно кивнула девушка. Где-то на Гималаях повесилась Логика. Нижняя губа Миуры задрожала. «Ты самая лучшая, доченька!» — слеза умиления скатилась по его щеке. — Кстати, я зачем зашел вообще, звонил Хибари-сан, попросил принести ему новую книгу. Может, сходишь? — Хибари-сан? — удивлённо произнесла Хару, где-то она слышала это имя, но вспомнить никак не получалось. «Хибари-сан… Хи-ба-ри-сан… А! Это же тот бомж, который…» — И нет, это не тот бомж, который живёт рядом с книжным магазином, того зовут Хабури-сан. «Блин, почти угадала». — Ну, ты же знаешь, — продолжил он, — мы с ним вместе состоим в клубе Одиноких Отцов. Премилейший человек! Ты его видела в те дни, когда заседания проходят у нас дома! — Подожди, так мы сейчас про Хибари-сана или про Хабури-сана? Миура повертел пальцем у виска. Хару вдруг осенило, что папа обычно не разрешает бомжам приходить к ним домой. — Что-то не припомню я его, папочка, — сдалась она в итоге. — Хм, тогда ты должна знать его старшего сына — Кею. Такой вечно молчаливый, нелюдимый мальчик. Тихий, загадочный… и глаза такие… с поволокой… — с придыханием добавил он. — Мужественный и сильный… А руки! А руки-то! Ох, такой как схватит за то самое, и будет мять, мять… ммм… Ау, база вызывает Миуру. Миура, ответьте! — Пап? — испуганно шепнула Хару. Мужчина вздрогнул. Непонимающе оглядел комнату, будто только что был совершенно в другом месте, и Хару совсем не хотелось представлять, в каком именно. Придя наконец в себя, он в защитном жесте поднял руки. — Милая, не осуждай меня. Я понимаю, что мои годы уже прошли. Те времена, когда я мог отжигать сразу со всей бейсбольной командой теперь не вернуть… — Ты играл в бейсбол?! Вау, Хару не знала, — восхитилась она. — Да, да… и-играл… можно сказать… — он смущённо хихикнул в кулачок, вспомнив, видимо, какой-то особенной эпизод из своей молодости. Но быстро собрался. — Так, о чём это я… А, Хибари Кея… — он в задумчивости почесал подбородок. Вдруг его лицо озарилось: — Точно! Он же этот… ГДК в школе твоего Тсунаёши-куна! Хару как метеорит в голову поразил. Картинки так и заметались перед глазами. Десятки изображений, отрывки воспоминаний, детали, нюансы, — многое встало на свои места. Если это не просветление, то что такое просветление вообще? «Тот парень, высокий темноволосый и жутко угрюмый, он и есть Хибари Кея! Я видела его фотографии на том адском сайте! Он один из них! Как Хару сразу не поняла?! Там, на тех снимках, он часто изображался с каким-то… высоким блондином с татуировками, у того еще был хлыст… хлыст… Хлыст! Боже, Хибари Кея-сан — гей-мазохист!» — … красивый, умный, мужественный, да еще и такая власть… Глава, — мужчина мечтательно закатил глаза, — звучит-то как! Да, я бы не был таким послушным учеником, если бы в качестве наказания меня отправляли к кому-то вроде него, ух… и где мои золотые годы, в нашей школе для мальчиков я был самым красивым… — Я разрушу этот миф!!! — неистово закричала Хару, полная решимости. Миура вздрогнул, в который раз выходя из транса. — Хи-ха? Так ты пойдешь к Хибари-сану? — Да, да, да! Пойду, давай адрес! — азартно сверкая глазами, сказала она, радуя папу своей сговорчивостью. — Ну и отлично! На, — он протянул ей листочек, — только не потеряй. Девушка вырвала из его руки клочок бумаги и тут же, не теряя времени, потопала вниз, гонимая стремлением разрушить очередной нелепый гейский миф, который неизвестно какие извращенцы придумали, чтобы очернить замечательного и справедливого ГДК Средней школы Намимори. Миура-сан прикрыл ладошкой глаза, спасаясь от блеска дочкиных пяток. Когда Хару уже пропала из зоны видимости, мужчина, пожав плечами, развернулся, чтобы уйти. Но вдруг шаловливая мыслишка ворвалась в его голову. Не сдержав порыва, он зашёл обратно в комнату и, найдя рядом с забытым ватманом маркер, нарисовал в колонке Геи медвежонка. — Малыш, ну ты где? — послышалось откуда-то снизу. — Уже иду, медвежоночек! Перед тем, как открыть дверь своей спальни, в его голову снова пришел тот единственный вопрос, который он хотел задать Хару, обнаружив лист: «А почему всё-таки фиолетовый ананас - гей?» ______ От автора: не знаю, читает ли это еще кто-нибудь, но если да, то простите за задержку. Подсела на Хауса, не могу оторваться :О Спасибо за прочтение, жду тапок :з