Дождинка

- Ямамото, у тебя есть, из чего памятник сварганить? – Гокудера, румяный и растрёпанный, ввалился в прихожую, принеся с собой запах холодного ветра, снега и рождественских распродаж. – Срочно! - В принципе, в холодильнике есть марципан, - Ямамото сдёрнул с него пушистую, сползающую на глаза шапку. – Или можно у Йому пластилин попросить. - Хочу забацать у себя в прихожей твой алтарь, - отпыхиваясь, заявил Гокудера. – Буду украшать его шишками, и жертвовать молоко и мандаринки. - Смешной ты, - Ямамото повесил шапку на крючок. – Всё купил? - Вроде да, - Хаято уселся на банкетку и блаженно вытянул ноги. – Только под Новый год понимаешь, какой чёртовой уймой друзей и знакомых успел обрасти. А ведь они ещё и размножаются! Продавщицы в Детском мире чуть от счастья не скончались, заглянув в мою тележку. Особенно от двух одинаковых Барби-водолазов – не чаяли, небось, избавиться от этой жести. - Когда скваловские девчонки дерутся, у меня чувство, что он попал под Десятилетнюю базуку, дубликатор и Пулю смены пола одновременно, - понимающе хмыкнул Ямамото. – Хотя иногда кажется, что он специально покупает им неодинаковые игрушки – ради экшена. - Помнишь, что они тогда в бассейне вытворяли? – Гокудера, шумно фыркнув, принялся расстёгивать пуговицы. – Становится ясно, как именно мифические русалки топили корабли! - Раскалывали их синхронным «Врой!!!», полагаю, - Такеши протянул руку за курткой. - Э, чего это я раздеваюсь-то? – Гокудера опомнился. – А всё ты, заговорил насмерть! Йому, одевайся, пора ехать! - Не хочу, - возникшая на пороге пятилетняя девочка в зелёном платьице встряхнула коротко стрижеными серыми волосами и знакомо насупилась. – Не поеду. - Йому, папа устал, - зеленоглазые взгляды сцепились, готовые заискрить от криков и топанья ногами. – Поехали, скоро мама должна позвонить. - Она всё равно тебе на сотовый позвонит, - упрямо заявила Йому. – Дома неновогодне. Я у дяди Такеши останусь. Вот. - Детка, дядя Такеши и так с тобой полдня провёл, пока папа по магазинам ездил, - присев на корточки, начал уговаривать дочку не желающий истерик в машине Гокудера. – Пожалей его бедные, недоеденные тобой нервы. И на маму зря обижаешься – у неё важные показы, папа же тебе объяснял. - Я не обижаюсь, - Ямамото всегда поражала эта манера Хаято говорить с Йому, как со взрослой. И то, что она, такая мелкая, прекрасно понимала отца. – Пап, я буду сидеть тихо, как мышка, только давай останемся, а? Пожалуйста! - Гокудера, да останьтесь, в самом деле, - добродушно улыбнулся Ямамото. – Всё равно её завтра утром на музыку везти, отсюда даже ближе будет. - Пап, ну пап! – умоляюще посмотрела на отца Йому. - Мы и так тут вечно торчим, как бездомные, - пробурчал, сдаваясь, Гокудера. – Чёрт, Ямамото, ты вконец её избаловал! - Ура – ура – ура! – девочка бросилась к привычно раскрывшему объятья Ямамото. – Дядя Такеши, а сделаем онигири на ужин? - Почему бы и нет? – поднимая её, пожал плечами тот. – С чем ты хочешь? - С лососем! – восторженно заверещала Йому. – И с мордочками из нори! - Ты бы ещё на шею ему села и ножки свесила, - беззлобно проворчал Гокудера. - Тут потолок низкий, - рассудительно заметила Йому. - Тогда давай на спине, - Ямамото придержал девочку, карабкающуюся по нему, как по дереву. – Вперёд, моя принцесса! - Балбесы, - улыбаясь, покачал головой Гокудера. – Что один, что другая. - Разбудил, да? – виновато прошептал Гокудера. – Я этого Винни Пуха, кажется, уже наизусть знаю. И куклу ещё пришлось от риса отмывать – без неё Йому не засыпает. - Говорил же – давай я её уложу, - поднял голову с подушки Ямамото. - Угу, и справился бы куда лучше, - расстёгивая рубашку, вздохнул Гокудера. – Хреновый из меня папаша, да, Ямамото? Йому кочует между тобой, Киоко и Ханой; в каждом доме – по дежурной пижаме, и даже любимую куклу Аме-тян* не папа с мамой подарили, а дядя Такеши. Бедный ребёнок. - Да ладно, ты нормально справляешься, - Ямамото сел. – Меня вот вообще папа один вырастил, и ничего так, никто не жалуется. - У Цуёши-сана выбора не было, а я вроде как женат, - Хаято сел, стаскивая брюки. – Типа того, как говорится. - У Хару сейчас карьера на подъёме, нельзя такой шанс упускать, - осторожно сказал Ямамото. - Да всё я понимаю, - Гокудера влез под одеяло. – Но хоть под Новый-то год могла бы и вырваться, правда? Йому уже все праздники распланировала: с кем на ёлку, с кем на каток, с кем фейерверки смотреть. И матери там вообще места нету! - Ничего, Гокудера, - Такеши позволил себе легонько потрепать друга по волосам. – Всё хорошо будет, вот увидишь. - Какой же я молодец, - саркастически скривился тот. – Сбагрил тебе ребёнка на весь день, а теперь ещё и ною тут, как баба. Ну просто зашибись. - Да брось ты. - И как ты меня терпишь, а? - Ну, мы же вроде как друзья, - усмехнулся Ямамото. – Типа того. - Ты определённо заслуживаешь алтаря, - улыбнулся Гокудера, успокаиваясь. – Пусть даже и из марципана. - Думаю, Йому живо отгрызла бы моему идолу нос, - фыркнул Ямамото. – Или уши. - Учитывая её любовь к тебе, ты был бы съеден целиком, до последней крошки, - Гокудера зевнул. – Спокойной ночи! - Спокойной. Набегавшись за день, Гокудера почти моментально заснул; а Ямамото так и остался сидеть, завернувшись в одеяло и обняв коленки. Он много раз пытался научиться засыпать, когда они рядом; но потом бросил это дело. Вечером снова шёл снег, и теперь в комнате было почти светло. Такеши смотрел на чёткий, строгий профиль Хаято; на растрепавшиеся во сне волосы; на красиво обрисованный тоненьким одеялом силуэт; и думал о разных, в основном очень сложных для него, вещах. О словах, которые, скорее всего, так никогда и не будут сказаны. О том, почему же у Гокудеры такие жёсткие волосы. О немыслимости объятий. О тёплой, гладкой коже, каждое случайное прикосновение к которой заставляет кончики пальцев растревожено гудеть. О том, что иногда всё, что остаётся – это оставаться друзьями. - Упс! – Гокудера вздрогнул, широко распахивая глаза. – Блин, чуть не обделался! Думал, Йому проснулась. - Я заглядывал сейчас, она спит, - Ямамото с трудом отвёл глаза от ритмично движущихся сжатых пальцев. – Но дверь запру всё же, мало ли. - Просто крыша уже едет от недотраха, - Гокудера несколько смущённо оглянулся через плечо. – Ничего ведь, что я при тебе? - Я, вроде как, большой мальчик, - Ямамото принялся медленно размазывать по щекам пену для бритья. Хотя брился он, собственно, только вчера, и ничего ещё не выросло; но просто так стоять и пялиться, как Гокудера дрочит, было бы неловко. Для них обоих. – Гокудера, тебя налево никогда не тянуло? - Шлюхами брезгую, - слегка поморщился тот. – А на блядство время нужно, которого и так в обрез. Все эти китайские церемонии ухаживаний – признаний; и взаимное деланье вида, что это – охренеть какая любовь, а не просто перепихон, а подарки – не плата за обслуживание. Да ну нах. Лучше уж с Йому побыть; или в спортзал сходить; да вон хоть пива с тобой выпить – и то веселее. - Я думал, это Сквало циничный, - хмыкнул Ямамото, доставая бритву. - Ты о том, что его девчонки – от какой-то суррогатной мамашки? – тяжелеющее дыхание делало голос Гокудеры каким-то особенно чувственным. – Мне всё чаще кажется, что это не цинизм, а просто житейская мудрость. Мм, да-а! Глубоко пропахав подбородок, Ямамото выронил бритву, и она с металлическим звоном упала в раковину. - Теперь ты похож на клубнику со сливками, - Гокудера потянулся мимо него, чтобы вымыть руки. – Помочь? - Не надо. Ты и так слишком близко, Хаято. - Йому, мы опаздываем! - А завтра мы с папой привезём игрушки, и нарядим у тебя ёлку! – Йому, которую отец тащил к машине, продолжала через его плечо выдавать инструкции дяде Такеши. – И это должна быть большая ёлка, не какой-то там пенёк с ветками, потому что игрушек будет много! - Понял, - улыбаясь, кивал идущий следом Ямамото. - А вечером пойдём в парк, фейерверки смотреть! Наденешь новое пальто, потому что там будет много красивых дженчин! - Ты хочешь, чтобы я познакомился с какой-нибудь красивой женщиной? – серьёзно спросил Ямамото. - Вот ещё! – презрительно фыркнула Йому. – Хочу, чтоб они от зависти передохли, что я с двумями такими шикарными мужиками! - Двумя, - автоматически поправил Гокудера. – Господи, Йому, от кого ты этому научилась? - Тётя Хана всегда так говорит, когда заставляет дядю Рёхея надеть нарядную рубашку. Но у неё второй мужик так себе – это же просто Такуми, и он лялька в пелёнках. Так что я круче тёти Ханы! - Ты круче всех, Йому, - отец усадил её в детское креслице и пристегнул. – Но в школе, пожалуйста, воздержись от подобных высказываний. - Перед кем там хвастаться-то? – Йому завозилась, устраиваясь. – Мелочь одна! - Ну, всё, мы поехали, - Гокудера обернулся. – Точно завтра вечером не занят? - Для моей маленькой принцессы я всегда свободен, - Ямамото подмигнул девочке. - И как ты до сих пор не завёл штук пять собственных? - Всё жду ту самую, единственную, - улыбнулся Ямамото. - Ну, спасибо за гостеприимство, - Гокудера, обычно холодноватый, вдруг коротко обнял его. – Честное слово, Ямамото, будь ты бабой, я б на тебе женился! - Это официальное предложение? – как можно легче пошутил Такеши. – Считай, что я согласен. - Без обид же, да? – глянул исподлобья смутившийся Гокудера. – Юморист, я гляжу, из меня тоже хреноватый. - До завтра, мой принц! – расхохотался Ямамото. Он помахал вслед отъезжающей машине; вернулся в дом и обессилено рухнул на жалобно скрипнувшую банкетку. Успевшие налипнуть на брюки снежинки сразу начали таять, превращаясь в мелкие капельки – словно на улице не снег начинается, а дождь. Беспредельно, просто космически глупо. Всего лишь мимодумно сорвавшаяся с языка шутка; а у него уже перехватывает дыхание, и ноги не держат, и сердце колотится где-то в горле. - Идиот, - пробормотал он, вертя головой. – Бейсбольный придурок! Взгляд зацепился за что-то пёстрое, и Ямамото, усмехнувшись, вытащил на свет божий застрявшую между банкеткой и полкой для обуви куклу. Аме-тян. Значит, они явятся не завтра, а сегодня – без куклы Йому ни за что не заснёт. Тогда лучше поехать в офис прямо сейчас – чтобы вечером не задерживаться и успеть заскочить за ёлкой. Большой ёлкой, не каким-то там пеньком с ветками. А завтра, когда Йому достаточно устанет от парка и салютов, её можно будет уложить пораньше. Потом посидеть вдвоём с Хаято в гостиной, выпить пивка и потрепаться за жизнь. А потом хватануть лишнего и спьяну наболтать глупостей. Благослови Небо тех, кто придумал пиво – на него можно свалить всё, что сказал или сделал не так; пиво выдержит, оно крепкое. А может, и сваливать ничего не придётся. Устроив Аме-тян на полочке возле зеркала, Ямамото отряхнул с брюк почти растаявшие снежинки, и достал из шкафа пиджак. Нужно быстрее управиться с делами, чтобы как следует подготовиться к завтрашнему вечеру. Сквало говорит, что, если достаточно долго думать о рыбе, то вокруг тебя начнут собираться коты. Такеши столько думал о Гокудере, что рано или поздно вокруг должны были начать взрываться фейерверки. *Дождинка (яп.)