***
Человеческий род испокон веков верил в мифы. Древние египтяне верили, что Амон Ра днем плывет на солнечной ладье по небу, а ночью спускается в подземное царство для схватки со страшным змеем Апопом. Древние греки думали, что на Олимпе восседает могущественный Зевс-громовержец вместе с остальными Богами, которые постоянно вмешиваются в жизнь простых людей. Да и сейчас большинство из нас верит в мифы. Думаешь, к тебе это не относится? Еще как относится. Мы всю жизнь верим, что работаем для себя. Что трудимся, зарабатываем деньги на благо нашей семьи, на благо нас самих. Но напрочь забываем о том, что мы живем и ради тех, кто управляет нами. Я тут не подразумеваю довольно примитивной мысли о налоговом бремени, хотя и оно в данной ситуации играет не последнюю роль. Я хочу сказать, что природные ресурсы нашей страны, принадлежащие нам по праву рождения, ускользают от нас. Куда? Если ты не знаешь, то ты просто не живешь в России. Но что это за люди, которым достаются колоссальные деньги? Мой дорогой читатель, сейчас ты это узнаешь. Подмосковные леса, несмотря на беспощадную вырубку, остаются довольно обширными. Они растут вдоль дорог, как будто не решаясь сделать еще один шаг навстречу бурному автомобильному потоку. Проезжая мимо, мы, глядя на обилие деревьев, иногда фантазируем: представляем себе лесные просторы, таящиеся за частоколом сосен, воображаем себе узкие лесные тропинки, устланные шишками, иголками и пожелтевшими листами. Но мы никогда не думаем о том, что в глубине леса может скрываться поселок, да не просто поселок, а самый что ни на есть элитный коттетджный поселок. Именно там и жил наш главный герой, Александр Григорьевич. Совсем не старый, но уже немолодой человек, разбогатевший с помощью мутных схем, связанных с дележом государственного бюджета. Тишину просверлила громкая мелодия, такая простая и незамысловатая. Впрочем, весьма грозная, в духе утреннего понедельника. С роскошной постели послышалось недовольное мычание. Александр яростно пытался абстрагироваться от реальности и поскорее вернуться в царство Морфея. Но попытки не удавались. А телефон не умолкал. Вибрируя, он описывал вокруг себя все новые и новые круги, и зрителю, вдруг оказавшемуся здесь, показалось бы, что мобильник вот-вот упадет на пол. Мелодия несколько раз повторялась, начиная с невинных высоких нот, она молниеносно перебиралась в нижний, грубый регистр и, как следует, прохаживалась по нему. Александр открыл глаза, ненавидя весь мир. Он поднялся с постели, прошел несколько шагов до комода, стоящего в углу, и взял телефон. — Саша, ты жив? — спросил тревожный бас. Александр хотел было сказать: «Привет». Но странная формулировка вопроса, сбивчивый и встревоженный голос друга как будто зашили ему рот. С трудом пересиля себя, он издал короткое мычание. — Слава Богу! С тобой все в порядке! — радостно воскликнул друг. — Мне только с утра сообщили, я не знал до этого, клянусь, — сказал он. — Чего не знал? Что случилось? — спросил Александр. — Сегодня, а может и завтра на тебя заведут уголовное дело. Не знаю, с какой формулировкой. Может, дача взятки должностному лицу или мошенничество. Неважно. Я звоню предупредить. Телефон выскользнул из руки Александра и с грохотом рухнул на мраморный пол. Звук удара эхом разнесся по просторной стометровой спальне. Александр может и хотел бы поблагодарить друга за то, что тот спас или хотя бы попытался спасти его жалкую жизнь, но он настолько был поражен этой страшной новостью, что поначалу не мог ни о чем думать. Его жизнь, его богатая, шикарная жизнь в один момент исчезла. Хотя будущее всегда представлялось ему неясным, он не мог помыслить, что это мутное грядущее приблизилось к нему вплотную, что оно дышит ему в лицо и злобно скалит зубы. Единственная вещь, которая его порадовала в этот грозный час: его жена и двое детей сейчас отдыхали на море. Значит, в побег их вовлекать не придется. Ему удастся выиграть больше времени. Конечно, можно попробовать не сдаваться: остаться в России, нанять первоклассного адвоката, попытаться выиграть суд. Ведь были похожие процессы, когда людям удавалось отстоять свою свободу, даже, несмотря на общественный резонанс. Но тут ситуация очень деликатная. Она может сложиться благоприятно, а может окончиться трагически. Все дело в том, нужно ли властям заключить его в тюрьму или это надо только нескольким его врагам. Александр чувствовал, что здесь кроется нечто большее, чем вражеский след и решился на побег. Он жил в роскошном трехэтажном особняке, похожем на усадьбу какого-нибудь графа. Высокие потолки, широкие окна, обрамленные резными позолоченными рамками, море свободного пространства внутри. Необъятная гостиная, в которой помещалось несколько диванов, кресел, персидских ковров, длинный стол с придвинутыми к нему стульями, три тумбы. И все это в помещении равным двумстам квадратным метрам. Основная же дорогая мебель находилась в четырех спальнях, а также на третьем этаже, отведенным под развлечения: бильярд, мини-гольф, домашний кинотеатр с игровой приставкой. Лучшие отделочные материалы, лучшая итальянская мебель, люстры — все в этом доме лучилось богатством. Граф, простите, Александр носился по дому, как сумасшедший. Одевшись на скорую руку, он давал короткие, нервные указания прислуге. Водителя попросил завести машину и держать ее наготове, домработнице собрать в чемодан вещи, лежащие в нижнем ящике комода, остальным — вытащить всю одежду из шкафов: часть из нее оставить себе, часть выбросить, сжечь, уничтожить, чтобы, когда сюда придут следователи, ее здесь не было. Конечно, мебель, интерьер, дом спрятать не получится, но хотя бы одежду. Позже, он сам признавал этот шаг глупой попыткой избежать неизбежного. Александр направился на второй этаж стирать самые серьезные улики. Обогнав домработницу, он зашел к себе в комнату; отодвинул шкаф, прислоненный к стене, нашел маленькое отверстие, проткнул ключом замочную скважину, повернул его несколько раз против часовой стрелки и открыл дверь. Это была потайная комната, о существовании которой знал только он и строитель, который осуществил эту идею. Но сейчас уже было абсолютно все равно, кто увидит эту комнатку. Он вошел в крошечное помещение, с висящей на тощей проволоке лампочкой, ввел пароль и открыл сейф. Сейф, где была от всего мира спрятана его позеленевшая, зловонно пахнувшая деньгами жизнь. Здесь лежали бриллиантовые украшения, банковские карточки, стопки купюр, над ними, как холмы, возвышались золотые слитки, а внизу, на самой нижней полке, лежали толстые пачки документов. Именно их вынул Александр. Чтобы не спускаться и не выходить во двор, он зажег их прямо в комнатушке. Домработница вошла в спальню и как будто окаменела. Она увидела Александра, стоящего в потайной комнате и угрюмо наблюдавшего за тем, как огонь неохотно, как маленький ребенок, пожирает стопку бумаг, заметила сейф, сияющий россыпью драгоценностей, и в ее мозгу наступила поломка. Вдруг, она, оттолкнув ногой пустой чемодан, побежала вон из комнаты. «Куда?», — было спросил Александр, но тут же все понял. Она побежала за огнетушителем. «Пусть бежит, мне уже все равно», — подумал он. Огонь тем временем разрастался, он уже не лизал бумаги, а жадно ел их. Александр вышел из комнатки, взял пустой чемодан, и сам стал собирать вещи. Одежда его не интересовала. И за границей можно приобрести все эти вещи, даже еще дешевле, чем здесь. Он хотел увезти с собой не одежду, не драгоценности, не деньги, а памятные для него вещи: фотографии, блокноты, книжки, коллекцию статуэток медведей. В это время домработница уже вернулась, неся в руках огнетушитель. Она неумело, с третей попытки, выдернула чеку, нажала на ручку запуска и начала заливать пламя. Остатки бумаги, деньги, украшения — все, что находилось в комнатке, окутала снежная пена. — Александр Григорьевич, я тут нечаянно ваши драгоценности пеной залила, — извиняясь, пропищала домработница. — Не страшно, можешь идти, мне от тебя ничего не нужно. Александр собрал все необходимое в чемодан, переоделся в свои самые дорогие вещи и вдруг вспомнил, что забыл сделать еще одну важную вещь — уничтожить записи с камер видеонаблюдения. Он зашел в маленькую комнату, находящуюся сбоку от спальни, выдернул шнур из розетки. Взял в руки системный блок и поставил его на пол возле двери. Крикнул своему завхозу, чтобы тот принес молоток из подсобки. Дальнейшая участь компьютера была незавидна: он был обезображен ударами увесистого молотка до такой степени, что было невозможно сказать, чем раньше являлась эта груда металла. Александр спустился по мраморной лестнице вниз и остановился под свисающей над гостиной огромной, хрустальной люстрой. Он мысленно прощался с этим местом. Такой дом не могло себе позволить семь миллиардов человек. А он, хозяин жизни, тот, перед которым преклонялись, юлили, льстили, в один миг лишился и дома, и положения в обществе, и постоянного дохода. Александр почувствовал очень странную вещь: дом, всегда казавшийся ему родным и близким, внезапно стал ему чужим. Вдруг в просторной зале стали нечетко проявляться очертания его бывшей двухкомнатной квартиры, где он вместе с родителями и братом прожил детство, юность, студенчество. Как тогда его теснили эти несчастные сорок квадратных метров! Как он мечтал оттуда выбраться, зажить комфортно, со вкусом. Распад советского союза помог этим желаниям вырваться в жизнь. Он сдержанно попрощался со всей домашней прислугой, вышел на улицу. Ясное небо без единого облачка как будто насмехалось над ним. Сколько раз он улучал редкие дни, когда мог забыть о работе и прогуляться на свежем воздухе! И сколько раз в такие дни было пасмурно, шел дождь или сыпал снег! А теперь, когда это не нужно, когда наоборот должна быть мерзкая, сырая погодка, небо пылает светом. Возле дома на солнце бирюзой блистала новенькая Бентли. Лысый водитель в пиджаке стоял возле машины, приветливо улыбаясь. Он, заметя Александра, согнулся в еле заметном поклоне, выражающем с одной стороны полное почтение к начальнику, с другой стороны не ущемляющем достоинства самого водителя. Александр с некоторой грустью в голосе сообщил ему, что в его услугах больше не нуждается. Водитель не стал возражать, кивнул головой, подразумевая, что все понял, взял у Александра чемодан и положил его в багажник. Александр нажал на педаль газа, и Бентли понеслась по замечательнейшей дороге, по одной из немногих дорог России, на которой машина ехала бесшумно, будто плыла по тихой озерной глади. По бокам мелькали дома, такие же роскошные как у Александра или даже роскошнее, слева и справа показывались фасады особняков, но это была лишь иллюзия. Мимо него проносились не здания, а нищенские пенсии, смешные социальные пособия, разваливающиеся пятиэтажки, дороги в ямах, не построенные школы, больниц и прочая нечисть. Наконец, Бентли приблизилась к главным воротам поселка. Александр удивленно озирался по сторонам: около тоненьких золоченых ворот стояло штук десять машин. Долго искать ответа на вопрос, откуда они здесь взялись, не пришлось: возле ворот толпилась небольшая группа людей с плакатами. Александр, опьяненный помощью друга, совсем забыл о своих врагах, людях, которые завидовали ему, всегда мечтали занять его место, которые, быть может, и поспособствовали его падению с Олимпа. Он вышел из машины и начал внимательно разглядывать толпу. Собралось не больше пятидесяти человек. Все бедно одетые, с грустными лицами, кто-то с плакатами, кто-то без. Но особенно запомнился ему один старик, одетый в порванную куртку, однако на ногах сверкали новенькие малиновые сапоги: он был низок, лыс, лицо его, покрытое сеткой морщин, выражало чистую и искреннюю простоту, в руках он держал плакат с надписью: «Долой вора государственной казны». То ли плакат, то ли старик, то ли весь этот импровизированный митинг покоробил Александра где-то в глубине души, и от этой внутренней боли он не смог удержаться на ногах, и сел обратно в машину, погрузившись в раздумья. В двадцати километрах от коттеджного поселка находилась небольшая деревня. Кто-то приезжал туда, как на дачу, кто-то имел свое хозяйство и жил постоянно. Жители всегда были негативно настроены к элитному поселку, ведь у них не было ни газа, ни водопровода, и электричество шло с перебоями. Вот и удалось подговорить их выйти и попротестовать к воротам поселка, не без денежного вознаграждения, конечно же. Александр подумал, что охранники, скорее всего, уже вызвали полицию. А в его случае это могло сыграть с ним злую шутку. Он несколько минут судорожно думал, перебирал в голове различные варианты, и, в конце концов, решился действовать. Достал из бардачка серенькую отвертку, снял с машины номера и выбросил их в мусорку. Потом развернул машину в направлении ворот, вдавил в пол педаль газа и понесся навстречу толпе. Бентли с грохотом выбило металлические ворота, кто-то из толпы, видя опасность, бросился в сторону, у кого реакция была хуже или же шоковое состояние не давало двинуться с места, остался стоять, смотря бирюзовой смерти прямо в лицо. Раздался глухой звук, за которым тут же последовали отчаянные крики. Монструозная Бентли безжалостно сбила шесть человек и унеслась вдаль.***
Вечером самолет Москва-Лондон приземлился в аэропорту Хитроу. Среди пассажиров был один тридцатипятилетний мужчина. Он ничем не выделялся на фоне толпы, во взгляде его читалась тяжелая печаль.