Изгой

      Тяжело. На ноги будто свинцовые грузики прицепили, правое плечо противно ноет, а дыхание сбивается через раз, заставляя судорожно вздыхать или вовсе останавливаться, чтобы перевести дух. А ведь права была мама, когда говорила, что все познаётся в сравнении. Дорога по Тёмному лесу была сладким отпуском на райских островах, о каком сейчас разве что мечтать. И мое постоянное нытье на тяготы жизни было больше от скуки и однообразности окружающего мира, чем от каких-то реальных сложностей. Шел налегке спокойно с той скоростью, с которой хотел, печали не знал. Зато теперь хапнул горя полной ложкой. Даже пейзаж вокруг совершенно не интересует, хочется просто упасть на траву и очень долго лежать.       Утром после моего возвращения в лагерь собрали совет, куда вошли только мужчины. Так и не вник в суть местной иерархии, но понял одно, нас с эльфом позвали то ли из вежливости, то ли из уважения к нашему статусу высокопоставленных гостей, так как наш голос совершенно ни на что не влиял.       В принципе, это было к лучшему, потому что принимать какие либо решения мне до одури не хотелось. Эльф порывался высказаться, но я просто не стал переводить его слова, в следствие чего он надулся и не разговаривал со мной до самого вечера.       Поселение было решено покинуть через сутки после битвы. Нужно было немного придти в себя, реабилитировать раненых и собрать вещи. Благо собачки приняли в расчет мой приказ или, скорее, просто наелись мясной древесины и не маячили на горизонте. В любом случае, даже у меня не было никакого желания оставаться на месте, но не столько из-за варгов, сколько из-за кровавой вони и заваленного трупами поля. Уже сто раз успел пожалеть, что умею чувствовать запахи.       Мёртвых, кстати, просто сложили в кучу в один шатер и оставили так. Без погребальных обрядов, закапывания в землю и костров, что повергло меня в небольшой культурный шок. Достаточно экономично в плане расхода сил и ресурсов, но дико и непрактично в быту. Интересно, на постоянном месте жительства они делают так же? Или культ смерти у них здесь не такой уж культ?       Подросток раненый в предплечье оклемался и смог идти сам, один из мужчин умер от кровопотери, остальных раненых решено было тащить. Вещей взяли минимум по местным меркам. Оставлять нажитое добро люди не собирались, да и система переносок была «прекрасно» отлажена — все крупное и тяжелое на телегу — единственную в поселении, телегу к лошади, лошадь за погонщиком скота, остальные вещи завернуть в шатер и волоком по земле. Зато стало понятно почему шатры такие грязные.       Так и выдвинулись, сначала разномастное стадо из коров, коз и каких-то небольших птиц, потом телега с гордым погонщиком, а затем уже мы. И все было бы почти хорошо, если бы не коровьи лепешки на протяжении всего пути. Хотя, должен признать, навоз пахнет гораздо лучше мёртвого мяса.       И еще, почти хорошо потому, что никто не учел троих раненых. В итоге, мне пришлось тащить наш с Белем шатер, к слову достаточно тяжелый даже без предметов, как попало завернутых в него. На эльфа же повесили заботу о старосте. Белькаэль, не долго думая, где-то надыбал ткань и, положив на неё безвольное тело, уподобился моему примеру, волоча старосту по земле.       Эльф ничего, конечно, держится. Только мстительно пыхтит, когда староста головой прикладывается об кочки. А я вот уже минут сорок как готов прилечь и не вставать ни под каким предлогом. Настроение от этого с каждой минутой становится больше, чем мерзопакостное.       — Знаешь, очень подозрительно все это, — эльф снова заводит шарманку, которую уже пытался завести с утра. И я его прекрасно понимаю. Мое загадочное молчание выглядит странно, как и то, что я, вроде как, не умеющий пользоваться мечом и магией, пошел один в лес ночью прямо к стае варгов. А затем вернулся целый и невредимый, да еще и залитый кровью с ног до головы. Я бы тоже себя подозревал, если честно, будь я на месте эльфа.       — Бель, ну извини, что не рассказал, — почему-то чувствую себя виноватым перед ним, словно кот, которого застукали за поеданием сметаны из общего салата. — Я хотел поставить ловушку на варгов с помощью магии, но случайно снес силой дерево, а оно оказалось слегка кровавым и немного меня забрызгало…       Оправдываться перед эльфом сложно, но другого выхода не вижу. Правда искусно смешанная с ложью становится новой правдой, так же? Неприятно, конечно, обманывать единственного хорошего знакомого в этом мире, но все же где-то глубоко внутри меня сидит противный карлик, который не разрешает мне говорить Белькаэлю про связь с варгами. Не понимаю, почему мерзопакостный гном так сильно развопился на эту тему, но предпочитаю с ним не спорить. Может быть он против, потому что иметь связи со станом врага плохо априори, а может потому что эльф не поверит мне, ведь я и так веду себя не очень логично и совершенно для него непредсказуемо. В глубинах подсознания вовсю распускается гигантский цветок страха снова остаться в одиночестве. Человек животное социальное, а я, все же, человек, не взирая на всех гусей в моей голове.       — Кровавое дерево? Странно… — эльф хмурится, видимо изыскивая в памяти не читал ли он где-то о таком.       — Если я правильно помню, ты говорил, что в Тёмном лесу осталось много бесхозных заклинаний, видимо одно из них затронуло деревья… — и это предположение кажется мне достаточно весомым аргументом. В любом случае эльф не отвечает, задумавшись, как минимум, над теорией магии, по моим скромным прикидкам.       Местность меняется неуловимо, но по-особенному приятно. То ли трава становится зеленее, то ли просто атмосфера добрее, чем у кромки леса, но на месте привала мне нравится гораздо больше, чем на прошлой стоянке. Есть какое-то чувство походного комфорта и уюта, что ли… А может быть это все потому что я дико устал волочить за собой гору шмоток, которые «очень необходимы» в повседневной жизни.       Блаженно растягиваюсь на траве, бросив свою ношу неподалеку. Все, теперь чтобы меня поднять, нужно будет вызвать как минимум эвакуатор. И то не факт, что получится меня на него погрузить.       — Бель, а с магией превращений здесь как? — эльф сидит рядом, с живодерским интересом кромсая травинку перочинным ножом made in загадочная и непостижимая china. Вопрос мучает меня давно, но только сейчас появляется возможность спросить без лишних свидетелей.       — Ты имеешь ввиду иллюзии? — уточняет он, продолжая свое занятия, не отрывая глаз от ножа ни на миг.       — Нет. Ну, например, взять камень и превратить в лягушку можно? — улыбаюсь, мечтательно разглядывая безоблачное небо. Было бы здорово, конечно, если можно. Это столько всего можно будет наворотить… Первый магический компьютер, например, или ядерную боеголовку на случай войны. Все же отстреливать всяких агрессивно настроенных удобнее на расстоянии из ружья, чем махать мечом в разные стороны с риском для головы.       — Можно наложить морок, тогда камень будет выглядеть как лягушка. Но настоящей лягушкой камень никогда не станет. Я читал труд великого…       — Жаль, — перебиваю его, чтобы лишняя информация случайно не просочилась в перегруженный мозг. Надежды осыпаются белым пеплом, раны посыпаются белой солью, а макушка желтоватым песком. Все это говорит о том, что в Темном лесу действительно что-то не так с деревьями. Хотел бы я во всем этом разобраться, да только в самом себе разобраться пока не могу.       — Я слышал еще, что драконы владеют магией превращения, но это скорее всего красивые легенды, — эльф грустно вздыхает то ли от того, что не удалось позанудствовать, то ли ему на ум приходят те же идеи, что и мне. Не, ну а что, включил фантазию и вперед!       Солнце припекает, становится жарко и клонит в сон. Запах полевых цветов дурманит голову. Пожалуй, ради таких моментов стоит жить в фэнтези мирах. Слабо помню, когда в последний раз в своем мире чувствовал истинный запах природы, а не загазованный воздух.       Незаметно перед глазами появляются странные размытые образы, что-то среднее между сном и явью. Чувства обострены до предела, но вместе с этим иррациональность происходящего вселяет неуверенность и тревогу.       За странной завесой видятся темные, почти неразличимые в полумраке тени, от которых веет пустотой и безликой отрешенностью. Погружаюсь в них, словно в бездну, утопая в волнах странного забытья. Ни хорошо, ни плохо, просто безгранично спокойно, пока рядом не вклиниваются светлые пятна, похожие на людей в длинных плащах. Острота и опасность, чувство холодной и расчетливой ярости, острая и убийственно холодная сталь клинка под рукой…       — Господин маг, — настойчивый голос вырывает из забытья. Подскакиваю на месте, тело действует само собой, в обход меня, будто бы срабатывает многолетний рефлекс отточенный до полного автоматизма. Рука быстро ложится на рукоятку меча, молниеносное движение, и лезвие упирается в шею человека, стоящего рядом. Упирается, но не царапает, лишь слегка касается загорелой кожи над воротником. Буквально доля секунды на все про все.       Завороженно наблюдаю за переливами металла. На подкорках сознания болезненно пульсирует четкий отголосок мысли: «стоит слегка надавить, и…»       — Дар? — в себя приводит голос эльфа.       Растерянно смотрю на клинок в своей руке, на опешившего человека рядом. Кажется это Петрус, примелькавшийся уже мальчишка лет четырнадцати. Он кривит губы от страха, верхняя подрагивает, забавно шевеля тоненькой полоской назревающих усов.       — Дар, опусти меч, — почти приказным тоном произносит эльф. И я опускаю. Осторожно отвожу руку в сторону от парня, чтобы ненароком не порезать его.       Черт, теперь это выглядит еще более странно, а я даже не знаю, что на меня нашло. Не замечал за собой ранее привычки махать мечом налево и направо спросонья. Нет, я конечно очень даже зол бываю с утра, но не до такой же степени!       — Господин маг, — парень испуганно мнется, — дядька Дека повелел сказать вам, что до реки остался один переход…       Киваю, отпуская пацаненка. Я злой, потому что невыспавшийся или невыспавшийся, потому что злой?       — Бель, пацан сказал выдвигаемся, — эльф не отвечает, только смотрит на меня тяжелым задумчивым взглядом.       До реки добираемся где-то через пару часов. Здесь она разлилась гораздо шире, чем в предыдущем месте стоянки. Еще более злой и уставший сбрасываю шмотки и спускаюсь на берег. Ополоснуть разгоряченное лицо холодной водой представляется сейчас не менее чем целью жизни. Подумав, охлаждаю в реке голову целиком, заодно вдоволь напившись.       Хочется просто упасть и полежать пару суток, но понимаю, что если лягу, то ночевать буду прямо здесь один одинешенек и в полной темноте, потому что народ меня явно ждать не будет.       На другом берегу раскинулись руины каменного городища. Вероятно, раньше здесь было достаточно красиво, по крайней мере издалека скелеты крайних домов выглядят очень даже прилично. Немного похоже на архитектуру раннего ренессанса с картинок учебников. Сегодня я определенно буду ночевать под какой-никакой защитой каменных стен, не боясь за свою тощую шкуру. И это просто прекрасно! Даже желание лечь и не вставать отступает под напором поднявшегося настроя.       Найти Деку оказывается не сложно. Рослый бородатый мужчина, оставшийся за главного, вместо раненого старосты, раздает указания людям. Он почти всегда находится в центре внимания, поэтому мне достаточно подойти к месту наибольшей концентрации людей.       — Господин маг? — он подмечает меня издалека, но особого почтения в его лице не нахожу, и хотя правила местного этикета бородач явно не нарушает, ведет он себя достаточно холодно. Не очень-то и хотелось собственно подобострастия и лизоблюдия от подобных персон.       — Я предлагаю заночевать в этом городе, — прямо высказываю свои пожелания. Общение с этим человеком не доставляет мне удовольствия так же, как и ему со мной, но раз уж мы примерно в одной команде, стоит соблюдать правила социального круга. Или как это тут называется?       — В Иазрихуле? Вы рехнулись? — от моего предложения у мужика волосы практически становятся дыбом.       Ну что я опять не так сказал? В страшных древних развалинах с непроизносимым названием обитает злая кракозябра, которая уши нам пооткусывает?       — Не вижу ничего особо страшного в этих руинах, — вообще мало что вижу, если честно, кроме остовов крайних домов, но при взгляде на город страха никакого нет, так что слабо верится в слова кочевника. Видимо, я совсем отбитый. Или же усталость затмевает ум и рациональность решений?       Конечно, прислушиваться к местным жителям определенно стоит, они лучше знают местность и таящиеся в ней опасности, но по моему мнению все же сильно преувеличивают. Взять тот же самый страшный и ужасный темный лес, который эльф преподнес мне, как обитель вселенского зла. Бродячий кровожадный туман, стая агрессивных псин и говорящие камни, все, что повстречалось за несколько дней пути. Это не так уж страшно для фэнтези мира, если подумать. Я воображал себе гораздо большее.       — Вы не из этих мест родом, да? — вопрос задается с подвохом, и отвечать на него не имею никакого желания, про местную географию я у эльфа спросить не удосужился.       — Не из этих. Какие же легенды и предания об этих несчастных руинах вас пугают, Дека? — плавно съезжаю с темы про места моего предыдущего обитания. Совершенно не хочется распространяться про свой мир, тем более кому попало, так как потом возникает очень много вопросов, на которые я и сам ответа не знаю.       — На этом городе лежит древнее проклятье, — Дека отвечает кратко, не вдаваясь в подробности, словно абсолютно каждый ребенок в этом мире знает об этой прописной истине.       — Что за проклятие? — приходится тянуть информацию буквально клещами. С эльфом гораздо проще оказывается. Он рассказывает все и даже много лишнего, чему я определенно благодарен, но в меру.       — Мои предки и предки многих из этих людей родом из этого города, в каждом роду говорят по-разному. Сходятся все предания в одном, проклятие было наложено во время Красной войны, и заходить в город не стоит, а те, кто уходил туда, никогда не возвращались, — мужик явно не хочет делиться со мной знаниями, и это бесит.       Не может такого быть, чтобы у достаточно узкого круга людей не было какой-нибудь «официальной» версии того, что с этим городом не так и почему туда не стоит идти. Интриги, тайны, расследования, детектив какой-то. Мне нравится это все меньше и меньше, я просто устал и хочу прикрыть свою задницу надежной стеной, а не болтаться посреди поля потенциальным куском вкусного мяса.       — Вас пугает мифическое проклятье, но не пугает кромка Темного леса, твари что там обитают и огромные стаи варгов? Вы серьезно, Дека? — внутри медленно закипает злость.       — Я не вижу магию и не разбираюсь в таких вещах, господин маг, — уголок его рта дергается, будто в ухмылке, кажется, мужик пытается свернуть разговор.       А зачем, собственно, я его уговариваю? Так ли мне важны эти люди? Покормили, обогрели, спасибо. Мы помогли в ответ, слегка отвадив варгов. Настало время разойтись по сторонам, а дальше как-нибудь сами.       — Как знаете, Дека. В таком случае, спасибо за гостеприимство, мы с эльфом заночуем в городе. За каменными стенами гораздо безопаснее, чем в шатрах, никакой волчок за бочок не укусит внезапно, — получается слишком резко.       Кажется, я сейчас гениально сыграл обиженную институтку. Но уступать противному дядьке не хочется, и дело здесь даже не в авторитете великого и ужасного господина мага. Самое последнее, что хотелось бы делать, так это самостоятельно заботиться о собственном пропитании. Просто понятия о безопасности этих людей абсолютно не стыкуются с моими, а своя рубашка как-то ближе к телу.       — Бель, собирайся, мы уходим, — бросаю удивленному эльфу, быстрым шагом пересекая берег.       Реку приходится преодолевать вплавь, так как моста в зоне видимости не наблюдается. Просто сталкиваю опешившего от моей наглости эльфа в воду и захожу следом сам, не снимая одежды. Рюкзак мочить не хочется, останавливаюсь по пояс в воде. Решение приходит, быстро, но вот на его исполнение требуется время. Собираю в ладошку магию и ставлю на нее рюкзак, предварительно вытащив из него клинок, рюкзак кажется легким, почти невесомым. Подкидываю и отбиваю его, как мячик, в сторону противоположного берега. Он перелетает реку, впечатавшись в раскидистое дерево, склонившееся к воде и повисает на ветке зацепившись за лямку.       А разве так можно было? И нахрена я тогда тащил чужие шмотки столько времени?       Теплившееся внутри раздражение разгорается пожаром, выливаясь в первую очередь на мою же тупость. А мог бы идти налегке, магия сделала бы все за меня. Шагаю в воду, сжав зубы. Умная мысля приходит опосля, похоже, у меня принцип жизни такой.       Одежда быстро намокает, меч тянет ко дну, но злость придает сил, а прохладная вода бодрит, поэтому на другом берегу я оказываюсь быстрее эльфа и успеваю раздеться и отжать рубаху. Солнце припекает, на улице достаточно жарко, но ночи здесь холодные, поэтому обсохнуть считаю необходимым.       — Что ты знаешь о городе Израильхули? — выговариваю заковыристое название по слогам. Все-таки Дека нагнал сомнений, а всезнайка эльф явно учил учебники наизусть, а значит, что если город крупный и в нем есть серьёзная опасность, он знает.       — Иазрихуль? — переспрашивает Белькаэль, задумчиво созерцая траву под ногами.       — Ну да, — подтверждаю его догадку моего переиначенного слова.       — Когда-то это был крупный торговый город, продавали в основном скот и провизию, но оборот был большой, — эльф стягивает с ветки рюкзак. — Караванами ходили даже до пустынников…       — Блин, Бель, мне неинтересна экономика. Что с городом случилось? — теперь раздражение выплескивается еще и на эльфа. Сегодня определенно не мой день.        — Ты сам спросил, что я знаю о городе! — огрызается Бель. — Во времена Красной войны его разрушили, впоследствии стерли с карт со временем.       — Поздравляю, ты видишь руины воочию. Дека сказал, что это и есть Изра… Как его там, ты понял, короче.       Красная война, чертов камень преткновения, в который я упираюсь чуть ли не ежедневно в этом долбаном мире. У них что, кроме этой дебильной войны ничего интересного не происходило? Здесь разрушили, там напакостили, тут набедокурили и теперь, спустя хрен знает сколько лет, я вынужден шататься с обязательной экскурсией по местам боевой славы? Интересно было бы посмотреть на того самого мерзопакостного кретина, который устроил настолько масштабную заварушку. И желательно мордой его натыкать в последствия его дел, хоть и с трудом верится, что он жив.       Я бы все-таки предпочел появиться где-нибудь во дворце среди красивых эльфиек и начинать свою карьеру попаданца оттуда, чем из каких-то дебрей. Сколько отсюда до нормальной цивилизации? Как долго еще мы будем скитаться по полям и отбиваться от всякой дряни, которая лезет из каждого угла? Надоело. Хочется домой, выпить баночку пива и осесть в кресле у компа, залипнув в какой-нибудь игре. Желательно без меча и магии.       От каменного города веет прохладой и запустением. С краю город почему-то разрушен сильнее, чем в глубине. Я, конечно, далеко не военный стратег, но мне кажется, что не очень-то удачное решение ломать город по периметру. Некогда высокие башни, конечно, и в середине города снесены почти под корень, но двухэтажные домишки, коих в центре большинство, находятся во вполне приличном виде.       Заворачиваю в первое же здание с сохранившейся дверью, на всякий случай придерживая рукоять меча. Дверь в дом хоть и уцелела, но рассохлась и совсем не закрывается. Это буквально предполагает присутствие какой-нибудь твари, по закону подлости выбравшей для ночевки именно тот дом, что и я…       В доме оказывается пусто. На первом этаже всего три комнаты, хоть и достаточно больших. Кое-где попадаются остатки мебели, почти превращенные в труху временем и погодой. Лестница на второй этаж разрушена, поэтому, чтобы его проверить, эльфу приходится карабкаться по остаткам ступеней на стене. Идти за ним не спешу, остаюсь в одной из комнат с маленьким зарешеченным окном без стекла, больше похожей на кладовку. Весь пол в этой комнате густо порос жирным зеленым мхом. Он пружинит под ногами, хочется прилечь и не вставать, но держусь дожидаясь эльфа, повторяя про себя, как мантру, что я обязательно на нем поваляюсь, но позже.       — Наверху пусто, — Белькаэль ловко спрыгивает на каменный пол позади меня.       — Мы можем заночевать здесь, — очень хочется поскорее лечь на мягкую зелёную подстилку и не вставать. Тело жутко гудит от усталости, мышцы болят, будто марафон недавно бежал.       — Я не против, — эльф, кажется, борется сейчас с тем же желанием, что и я.       Усталость вытесняет абсолютно все, включая инстинкты самосохранения. Ложусь на мягкий пол и буквально сразу же вырубаюсь.       Удивительно, но тихая теплая ночь на этом берегу не такая уж темная. Приоткрыв глаза, и без магии вижу очертания стен и черный проем окна. Еще бы парочку фонарей за ним, было бы почти идеально. Надеюсь, что в здешней цивилизации на улицах имеется сей предмет интерьера, а то темными страшными ночами я сильно соскучился по светильничкам разного масштаба. Надо было, кстати, попросить один у кочевников.       Потягиваюсь, блаженно сомкнув веки. На мягком мхе очень удобно и тепло, только вот мышцы слегка ноют, будто проспал я не один вечер, а как минимум трое суток в одной позе. И ещё надо бы встать по нужде.       Поднимаюсь на ноги, но стоять тяжело, с трудом балансирую на задних конечностях, заваливаясь вперед. Тело будто набрало в весе пару десятков килограмм, буквально перевешивает вперед. Не удерживаюсь, падаю на четвереньки, стараясь устоять хотя бы в этом положении. Так получается гораздо лучше. Я хотя бы могу ползти.       Определённо здесь что-то не так, только вот что? Может быть это и есть проклятие, про которое говорил Дека? Человек из прямоходящего становится на четвереньки, деградирует другими словами. Смешно. Такое может придумать только совсем больной на голову ублюдок. Нужно разбудить эльфа, может он что-то знает о таких вещах.       Бель затерялся на фоне мха, но смутно различаю в темноте его фигуру. Подползаю ближе, толкая его в бок. Он открывает глаза сразу же, будто и не спал, его радужка по прежнему светится в темноте, наглядно показывая в какую сторону направлен его взгляд. А направлен он на меня и всего с долю секунды, затем эльф подскакивает, ударяя меня в грудь ногой, жмется к стенке, вытаскивая из кармана нож.       Он выглядит очень опасным сейчас. В повседневности забывается как-то, что эльф превосходный убийца. Разумеется по моему скромному мнению. Если судить с моей гуманной колокольни тут каждый второй злая бяка, сто раз нарушившая все уголовные кодексы моего мира.       Бель времени не теряет, пока я тупо пялюсь на него, переваривая свои мысли, он заходит сбоку, совершая молниеносный бросок. Успеваю заметить размытую тень и неуклюже отступить назад. Нож пролетает мимо цели, зато эльф всем своим весом врезается мне в плечо, толкая и без того неустойчивое тело. Падаю на бок, запутавшись в конечностях, пытаюсь сесть, но резкая боль не позволяет этого сделать. Из горла вырывается какой-то скулеж, вместо сочного «блять». Подскакиваю, пытаясь определить локализацию неприятных ощущений, напрочь забыв про взбесившегося эльфа.       — Дариан? — эльф замирает, лезвие ножа в его руке опасно торчит в мою сторону.       Останавливаю хаотичное движение, косясь на эльфа.       — Хрр-ррр, грр, — выдавливаю из себя вместо слов. Черт… Это даже отдаленно не похоже на: «Какого хрена ты машешь тут ножом, придурок?»       — Я что-то пропустил, пока спал? — он выдыхает, хотя нож не складывает, просто опускает руку, расслабляясь. Но мне все равно видно кроющуюся в нем опасность.       — Арр-ррр, — мои уши меня обманывают. Сейчас явно произошла какая-то дичь, и мне это совсем не нравится.       — Конечно я тебя понимаю, — отвечает Бель. — На тебе амулет перевода.       Точно, а я и забыл совсем. Артефакт эльфа не переводит речь в прямом понимании этого слова, он лишь доносит смысл слов говорящего. Настолько привык к местным непонятным языкам, что совершенно забыл об амулете, болтающемся на шее.       Снова неосторожно опускаюсь на зад. Боль прошивает пятую точку насквозь. Подскакиваю и падаю на живот, пытаясь рукой дотянуться до источника боли. Только не говорите, что в заднице у меня стрела, обмазанная каким-то дерьмом, вроде яда медленного действия.       — Бель, что у меня там сзади? Глянь, пожалуйста, — осторожно прошу эльфа, все еще прислушиваясь к гортанным звукам, которые сам же издаю вместо слов.       — У тебя там хвост, — Белькаэль хмыкает, многозначительно глядя куда-то сквозь меня. Вот поганец, издеваться вздумал?       — Что-то мне нехорошо от твоих шуточек… — осторожно переступаю на четвереньках. — Надо убираться отсюда, здесь действительно что-то нечисто. Помоги мне встать, пожалуйста.       — Ты уже стоишь, — кажется, этот засранец решил довести меня до белого каления. Интересно, это месть за то, что не рассказал ему сразу про лес или за то, что не перевел его слова на совете? В любом случае, это не смешно.       — На четвереньках, Бель. Мне нужно на ноги, — терпеливо отвечаю эльфу, стараясь не поддаваться на провокации. Ничего, пусть шутит, я потом как-нибудь оторвусь на нем.       — Как бы тебе сказать помягче… Ты сейчас большая волосатая псина, — ни тени улыбки на его лице, что начинает меня немного напрягать. Так, а были ли вообще случаи, когда эльф шутил?       — В смысле? — холодная рука страха буквально сжимает органы изнутри, когда Бель отвечает.       — В прямом. Что-то между варгом и саргором.       — Ты шутишь?! — скорее утверждаю, чем спрашиваю. Все отлично, сейчас этот засранец рассмеется и скажет: «конечно шучу».       — Ни капли, — жестко отрезает эльф.       Поворачиваюсь вокруг себя, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, но не получается. Осторожно сажусь опустив голову вниз, вместо ладошек в мягкий мох упираются мощные волосатые лапы. Вблизи видно достаточно плохо, но очертания лап вполне можно разобрать.       — Твою мать… — все что могу сказать сейчас. — Превращаться из человека в собаку совершенно не входило в мои планы. Бель, как так-то? Есть какое-то контр-заклятие?       От стресса слова сыплются, как горох, отскакивая от пола. В груди чувствуется вибрация от низкого рычания.       — Может быть прежний хозяин твоего тела был перевертышем… — предполагает эльф. — Но перевертыши обычно не владеют такой магической силой…       — Как мне вернуть человеческий облик? — давай же, ходячая энциклопедия, генерируй идеи. Эльф молчит, задумчиво поглаживая лезвие.       Безысходность, тлен и разочарование. Шагаю вперед, осторожно пробуя мох ногой… лапой. Теплый и мягкий. Делаю несколько шагов, после чего прислушиваясь к ощущениям. Очень непривычно, но если представить, что я действительно собака, становится гораздо проще. Четыре лапы и хвост, что тут сложного? Главное не ныть о превратностях судьбы и относиться ко всему позитивнее. Как там говорится, магия дала, магия взяла?       Разворачиваюсь на месте, шагая обратно, лапы путаются и заплетаются. Как же это все дико. Спотыкаюсь и падаю на мягкий мох, тем не менее ударившись подбородком.       Но я же был в сознании варга, я бежал его лапами, чувствовал скорость и запахи, видел его глазами. Или не я бежал, а варг? В любом случае, Шарики и Бобики вполне себе ловко управляют своими конечностями, чем я хуже?       — Я не знаю, — Бель, наконец, отмирает и разводит руками. — Перевертыши народ практически вымерший и до жути необщительный. А вообще, если честно, как-то странно все это…       — Странно? Уж если для тебя это все необычно, то представь каково мне сейчас! — к горлу подступает здоровенный ком, явный предвестник истерики. — В моем мире вообще магии нет, только в книгах, фильмах и компьютерных играх. Я всю свою жизнь считал, что магия это веселая выдумка, а теперь я сам, как чертова выдумка! Более того, я стал вонючей волосатой псиной, которая даже ходить нормально не может!       — Что такое компьютерные игры? — Белькаэль неисправим.       — Я превратился в собаку, а тебя волнует, что такое компьютерные игры? Серьезно?! — взрываюсь, практически ору, насколько позволяет собачья глотка.       — Ладно, ладно, — эльф идет на попятную, задумчиво рассматривая стену над моей головой. — Я обо всем, в целом. Ты странный, понимаешь? И ведешь себя чудно, и вещи с тобой происходят какие-то дурацкие. Как будто ты глумишься надо мной.       — Я глумлюсь? Это твой дебильный мир и чертова магия глумятся надо мной! — морду-лица обдает жаром. — На мой взгляд, например, ты тоже очень странный, как и все в этом дурацком мире!       Зародившаяся в груди истерика распространяется по телу с каждой секундой. Чувствую, как на загривке топорщится шерсть, даже хвост, вдруг, чувствую. Что мне теперь, мать его, делать?! Еще и чертов эльф артачится, выискивая во мне какие-то странности, которых я сам, если честно насчитал туеву кучу.       — Я тебя ни в чем подозреваю, просто подметил, что слишком много удивительного происходит вокруг тебя. И не скалься на меня, пожалуйс…       — Тихо, — перебиваю эльфа на полуслове. Где-то на самой грани слухового восприятия слышится тонкий визг. Прислушиваюсь с легкостью поворачивая ухо в сторону звука, про себя отмечая, что если не задумываться, тело действует само, словно по привычке. Показалось, что ли?       Уже собираюсь ответить эльфу на его примирительную тираду, как повторяется. Теперь слышу его гораздо отчетливее. Где-то справа от нас за окраиной города визжит девчонка. Откуда здесь дети?       — Бель, ты слышишь? — может быть это галлюцинации на почве стресса? Интересно, сколько сеансов психотерапевта мне понадобится, чтобы вернуть душевное равновесие? Оно сейчас решительно не стабильно.       — Нет, ничего не слышу, — эльф отрицательно качает головой, звук повторяется. Тоже мне остроухий. А может быть это у него кости скрипят, когда он головой шевелит?       — Там как будто кто-то кричит, — и мне это ужасно не нравится. Очень надеюсь, это не какая-нибудь очередная мерзопакость, которая захочет нас сожрать, только увидев и даже не поздоровавшись.       — Я правда ничего не слышу, тебе не могло показаться? — эльф настороженно оглядывается.       — Несколько раз подряд? Нужно проверить, — шагаю к дверному проему.       Теперь главное не думать, чтобы не запутаться в своих же ногах. Шаг, второй, третий… Черт. Задняя лапа подставляется под переднюю, спотыкаюсь и падаю, заваливаясь на бок. Просто замечательно. Всегда мечтал быть собакой инвалидом и заново учиться ходить. Поднимаюсь на ноги, снова осторожно делаю несколько шагов, получается гораздо лучше.       — Подожди, я с тобой, не хочу, чтобы ты во что-то вляпался, — Белькаэль двигается следом, тормозит, дернувшись, возвращается, поднимает мой рюкзак, неловко закидывая его за плечи, после чего быстро обгоняет меня.       Высовываю нос на улицу. Теплый ветер приятно холодит нос, принося с собой десятки удивительно ярких запахов. Душистые полевые цветы, сочная трава, холодный камень, подгнившая и сухая деревянная труха. Легкий запах старого разложения и гниющего мяса, видать где-то неподалеку сдохло какое-то животное.       От обилия запахов кружится голова. Даже не замечаю, как робкие неуверенные шаги превращаются в достаточно быструю рысь. Шерсть колышется на ветру, чувствую почти каждый миллиметр тела, как мышцы разогреваются и перекатываются под толстой шкурой при движении…       — Я, кажется, слышу, — выдыхает эльф, когда крик вновь повторяется. Он бодренько петляет по проулкам рядом, смешно придерживая руками лямки рюкзака.       Теперь уже ясно, что мне не показалось. С каждым пройденным метром звук становится громче, а запах разложения усиливается. Чувствую я, сейчас снова произойдет что-то из ряда вон выходящее. Надеюсь, след неизгладимых впечатлений оставленных очередной магической тварюгой не нанесет мне психических травм.       На окраине города ускоряюсь, насколько позволяет освоенная координация, эльф быстро остается позади. За остовами домов и разрушенной стеной простирается поле. Вдалеке различаю две маленькие фигурки, бегущие в сторону города. Кажется, кому-то не помешала бы помощь. Вопрос только один — помощь в чем?       Ответ на него нахожу довольно быстро, и он удивляет меня своей извращенной изощренностью настолько, что хочется истерически рассмеяться. Пролетаю мимо испуганно отшатнувшихся фигурок двух девочек, нацелившись разглядеть небольшую тварь, что стремительно гонится за ними. В движении в темноте очень трудно четко понять, что именно за существо преследует детей, по инерции пролетаю мимо, чуть не задохнувшись в удушливой волне запахов и разворачиваюсь, заложив петлю по траве. Отвратительно, но блевать уже не тянет, как пару дней назад. Привыкаю? Или особенность собачьего организма?       Тело действует само. Кажется, что им управляют какие-то охотничьи инстинкты, преследую тварь, уходящую от меня быстрыми прыжками и меня захватывает чувство опьяняющего азарта. Так вот что чувствуют хищники, когда гонятся за добычей. Прекрасное чувство, мне нравится. Главное, только не сожрать эту вонючую падлу в пылу сражения, а то несварение мне обеспечено.       Лапы действуют слажено, нагоняю мерзость в три прыжка и сильно отталкиваюсь задними лапами, приземляясь прямо на существо, своим весом ломая ему позвоночник. Громко хрустит, но оно и не думает останавливаться, шевелится, с глумливым упорством пытаясь ползти к людям.       Отступаю назад, высоко поднимая лапы, стараясь разглядеть расплющенное нечто в темноте. Серьезно? Дикий конский ржач распирает изнутри, сдавленно фыркаю, издавая полувой полустон. Собачья глотка не приспособлена к смеху.       По примятой траве ползет изломанная тушка гнилого кролика. Маленькие светящиеся глазки злобно буравят намеченную жертву. Абсурдность ситуации переходит абсолютно все границы. Зомби-кролик это слишком даже для моей воспаленной фантазии.       Сдавленный визг слышится впереди. Быстро и безжалостно наступаю несостоявшемуся пушистому убийце на голову. Череп хрустит под лапой, ошметки мяса разлетаются по траве, забрызгивая гнилью все вокруг. Отвожу взгляд от отвратительно-завораживающего зрелища, чтобы оценить обстановку.       На детей наступают еще четыре пушисто-костлявых нелепости. Стартую с места, двумя прыжками отсекая одного из преследователей. Короткий, но сильный прыжок на спину, сломать позвоночник, насладившись хрустом, размозжить черепок, обильно покрытый плесенью. Что может быть проще и приятнее?       Эльф появляется в нужный момент. Не успеваю прыгнуть, он ориентируется быстрее, вытаскивая ножик и насаживая на него крайнюю тварь, уже почти догнавшую ребенка. С остальными разбираюсь сам, с каждым раздавленным костлявым недоразумением понимая, что такие игры в теле собаки мне очень даже по душе. И когда последний кролик мутант отдает концы под моей лапой, становится даже немного грустно.       Дети жмутся друг к другу в сторонке, с подозрением глядя на эльфа и со страхом на меня. Медленно шагаю к ним, старшая девчонка вскрикивает, отступая назад.       — Зульфине? — приглядевшись повнимательнее узнаю в девочке дочь старосты, вторая помладше тоже смутно знакома. Кажется, именно ее я «лечил» от заковыристой болотной хрени, название которой я благополучно успел забыть и вспоминать категорически отказываюсь.       — Господин маг? — девушка неуверенно перекладывает небольшой магический фонарь в другую руку, освободившейся цепляя подругу за плечо.       — Это я, — еще один шаг в сторону девчонок, которые отступают назад. — Да не бойтесь вы меня, я теперь немного собака.       — Немного? — переспрашивает эльф. В его голосе толстыми змеями скользят нотки истеричного смеха.