Изумрудные четки

- Телефон для справок 06 0633 77… - Я вас не слышу, говорите громче! - Телефон для спра… - Громче! - Вы ошиблись номером, извините. Положите трубку и ожидайте новых поступлений. Компания Ханкю благодарит за ваш звонок. В потрескивающем шуме трубки раздается гудок. Трейси физически ощущает, как треск покалывает ее руку искорками электричества. Она прижимается головой к прикроватной тумбе, уставившись грустными глазами в пол. - Телефон для справок 06 0633 7738. - Соедините меня с Масао – сан. - Запрашиваемый абонент не числится в списке контактов. Пожалуйста, выберете другого. Карточки с фотографиями проституток на неоновой панели игрового автомата. «Выберете любую, наши девушки постараются доставить вам максимум удовольствия». Выберете другого, когда придет время сделать шаг в пустоту. - Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии. Гул снятой телефонной трубки тянется за ударами сердца. Мэгги пересекает улицу, раскрывая зонт. Идет снег. Снежинки царапают кожу, попадая на крепко сжатые пальцы ее левой руки. Порывистый ветер бьет в лицо, задерживаясь в вороте. Она слышит только стук каблуков по вымощенной дорожке. Впереди, на перекрестке, замирая и теряясь в снежной мути, стоит Масаки. И сейчас, облаченная в шелковую серую, как осеннее небо, блузу и легкие брюки, она так мечтательно улыбается, так томно прикрывает глаза и разводит руки в стороны, образуя крест. Воспоминания возвращают ее в прошлое, вчерашнее, недельной давности. Она перебирает невидимые четки, с которых капает вода. Масао прижимается к ее телу сбоку, пытаясь перехватить нить в свои руки. Ее рот приоткрыт в удивленном немом вскрике: красота изумрудно – бирюзовых бусин восхищает влюбленную. Расслабленное гладкое тело растворяется в неге от долгих ласк Кайто. Невыносимо – медленно, как в гипнотическом сне, женщина потягивается, сводя бедра вместе. Она скрещивает ноги, когда сильная ладонь Трейси сжимает ее ягодицы. Масао прижимается щекой к кафельному полу ванной, начиная танцевать под возрастающим ритмом. Ей жарко, но не хватает свободы. Четки падают на спину, плавно соскальзывая. У Мэгги перехватывает дыхание. На белой шейке топ-стар темнеет, как нанесенная маркером, черная бархотка. Ступни озябли. Масао поворачивает еще раз, с трудом натягивая на руки узкие лайковые перчатки. Она вспоминает, набрасывая на тонкие плечи свое пальто. - Ты когда – нибудь пробовала разыграть нашу справочную? – интересуется Рю, сощурившись, чтобы защитить глаза от ледяного ветра. - Нет. Мы можем попробовать. – Мэгги кусает слизистую, скрывая привычку прижатым к щеке кулаком. Она до сих пор думает, что Масао не заметила этой особенности. - Ты врешь, мне сообщили, что ты звонишь им по средам. - Они могли перепутать. – Мэгги грубо взмахивает рукой, словно отгоняет назойливую муху. Но мух нет, вокруг тонкий, звенящий холод. Масао достает из сумочки сигарету, держит ее некоторое время во рту, а затем, так и не закурив, предлагает женщине. Они обмениваются понимающими взглядами, и Кайто хлопает себя по бокам, отыскивая любимую металлическую зажигалку. - Ты знаешь, дни становятся все короче. – Масаки задумчиво тянет «дни», расставляя акценты, затягивается от одной на двоих сигареты, выпуская дым через ноздри. Во всем ее облике ясно просматриваются усталость и безразличие. - Ммм… - погруженная в мысли, Трейси не сразу отвечает. Метель вьет вокруг ее ступней снежные гнезда, возвращая в те дни, когда она читала книгу по орнитологии, подаренную ей Комой. Строение, оперение, способы выживания. «У нас с тобой не осталось перьев на птерилиях, ни одного перышка». – сказала ей тогда подруга. В сущности, нет большой разницы переживать, вырастут ли новые. - Ну что, идешь домой? – со сдерживаемым возбуждением спрашивает Масаки, Мэгги видит в глубине ее глаз голодное желание, детскую взволнованность. Так же она смотрела, когда занавес опустился после прогона «Рима на закате». - Давай я провожу тебя, пока еще не заметили. Они идут молча, но уверенно, шаг в шаг, позволяя прохожим обгонять их, не глядя друг на друга. Они пропускают поворот к дому Масао и возвращаются, сделав круг, в квартиру Кайто. - А что ты будешь делать, когда уйдешь из театра? – со смешком спрашивает Рю, наблюдая за тем, как Мэгги входит в нее двумя пальцами. Трейси улыбается, легонько поводя по кругу. На полу смешаны в кучу: брюки и джинсы, причудливые складки блузы напоминают пасть фантастического животного. Масао мельком думает, что в таком убежище можно было бы спрятаться навсегда. Тяжелые наручные часы холодят возбужденную плоть. Настольная лампа мигает через равные промежутки времени. - Уеду обратно к отцу, но только с тобой. – клацает крышка облезлого портсигара. - Ты моя хафу. Такая бледная, бескровная хафу, знаешь, что?.. – Масао приподнимается на локтях, беря лицо возлюбленной в ладони. - Что? – Мэгги намеренно занижает голос, изображая отокояку. - Почему они не видят в тебе потенциала? Это все потому, что ты белая? – благоговея, Масаки трогает лоб подушечками пальцев, ведет линии вниз по вискам к щекам, шее и снова вверх. Она лепит новое лицо, которое любит, которое так сильно похоже и не похоже на ее собственное. Она видит в застывших с выражением неизбывной нежности глазах Трейси свои мечты, планы, всю себя. - Я хотела бы сыграть ту роль, ну ты помнишь… - Да-да..помню, прекрасная роль. Очень тебе подходит. Мы бы могли сыграть это вместе. - Ты думаешь? – Мэгги улыбается и толкается внутрь тела полулежащей напротив женщины. Масао вскрикивает, игриво и аккуратно бьет ее в плечо. Желание заполняет, под красочным расписным потолком комнаты лав – отеля они занимаются в сотый раз «грязными, развратными совокуплениями». Масао усмехается про себя, слушая осуждающий голос Чапи на дне разума. «Как отвратительно, ты же понимаешь, что я не могу скрывать от руководства твое падение». Истомленная переживаниями за подруг, всезнающая Кома хватает ее за край водолазки («Остановитесь, я – могила, но однажды вас поймают»). Пожалуй. Однажды всех ловят. Волна гнева придает сил, смывая жемчужно-матовую слабость. Масао одним точным движением перекатывает Трейси на спину, наваливаясь сверху. - Твою мать, девочка. – ее калифорнийская любовь не стесняется в выражениях, что, конечно же, хорошо. Она извлекает из крепкого тела крики и стоны, слушает с острым, фанатичным наслаждением американский мат. Комнаты, из которых они уносятся в реальный мир, вселяют страх расхристанными постелями, скомканными одеялами, пятнами на покрывалах, запахом секса. - Вы дозвонились в компанию Ханкю. Пожалуйста, оставайтесь на линии. - Соедините меня с Масаки Рю – сан. - У нас такой не числится, кажется, вы ошиблись номером. Вам дали неверную карточку. - Соедините меня с Масаки Рю. Соедините меня с Масаки. - Вы дозвони… - В филиал загнанных лошадей. В парке растаял снег, река разлилась, затопив берег. Линия поднялась выше отметки прошлого года. Небо будто увеличилось в размере, пронзительная голубая высь, в которой ты тонешь, приобретая не проходящее головокружение. На улице возле театра только – только сфабрикованные, еще не развитые школьницы кланяются старшим актрисам, тихонько пригибаясь к земле. Вечер опускается незаметно. Небеса рдеют кровавым пламенем. Тишину и покой освещенного сотнями лампочек театра нарушает едва разбираемое гудение телефона. - Добрый день, вас приветствует компания Ханкю. Пожалуйста, выберете нужный абонент. - Масао – сан, кончено. Она выплывает из залитого золотом проема, в розовато – искристой дымке. На лице мелькает окрыленная улыбка. В руках покачивается огромный, словно сотворенный из тонкого фарфора, букет. Вспышки фотоаппаратов, репортеры, выкрики «Масаки – сан! Еще один кадр», «Масаки - сан, улыбайтесь!». Если бы ее спросили, жалеет ли она об отставке, она отрицательно помотала бы головой, заливисто смеясь. Она бы отдала букет помощнице, залезая на водительское сиденье, вдавливая педаль газа до упора. - Масаки – сан, пару кадров. – просит ее низенький, одутловатый мужчина средних лет, размахивая внушительного размера камерой. Рю вежливо кланяется, проходя мимо, будто не слыша зова. Она садиться в машину, пристегивая ремень. В зеркале заднего вида мерцает влажный с поволокой взгляд Мэгги.