Love song

Ночные посиделки ребят, как обычно, переросли в шумные обсуждения и споры, о том, кто и каким образом сегодня победил в любимой игре каста «оборотень». Но когда Дом неожиданно взял в руки гитару, все стихли, медленно рассаживаясь по диванам и стульям вокруг него, словно, дети вокруг Санта Клауса, в ожидании чудных презентов. Мэтт сник самый первый, внимательно следя за тем, как блондин настраивает инструмент, ожидая друзей, еле касаясь, невесомо проводит подушечками пальцев по струнам. Неожиданное волшебство пролилось вокруг, общее настроение окутало всех присутствующих, а Даддарио боялся пошевелиться или сделать вдох слишком громко, опасаясь сбить друга с нужного настроя. За панорамными, не зашторенными окнами просторного гостиничного номера стояла глубокая ночь, переливаясь тысячами городских огней, мерцая, будто, праздничная гирлянда, придавая создавшейся атмосфере ещё больше какого-то одухотворённо-магического духа. Шервуд привычным, резким движением поправил, мешающие, лезшие в лицо светлые пряди и удобнее обхватил гитару руками. Дом прикрыл глаза, погружаясь в нужное состояние, и у Мэтта пробежало стадо мелких мурашек вниз по позвоночнику. Почти не моргая, словно загипнотизированный, брюнет наблюдал за другом. За тем как дрожали закрытые веки, как слегка мерцала бледная кожа парня в не ярком освещении комнаты, какое умиротворенное, спокойное, одухотворённое выражение лица в этот момент было у Доминика. Безмятежность, нежность, лёгкость сквозила во всём его образе, что было совершенно не свойственно эксцентричному британцу. Длинные, светлые ресницы блондина дрогнули, пухлые, розовые губы слегка вытянулись вперед и не громкий, грудной голос послышался в помещении, а за ним первые, спокойные аккорды. Музыка лилась тихая, медленная, волнуя что-то в груди красивыми гитарными переливами. Тон Шервуда был с приятной хрипотцой, от чего Даддарио чувствовал нервную щекотку внизу живота, прикрывая глаза на этих особых моментах от удовольствия. Помещение наполнялось прекрасным звучанием, словно, набухая им изнутри, как бутон красивого цветка перед тем, как раскрыться. У каждого из присутствующих горели глаза, а на губах блуждала еле заметная, томная улыбка. Все очень ценили музыкальный талант Дома. Особенно Мэтт. Когда тот видел, как экранный парабатай управляется с инструментом, словно, сливается с ним в единое целое, вплетая в магию своего мастерства стройное, волнующее звучание своего голоса, брюнет готов был поклясться, что любит Доминика. Нет, не просто любит. Он болен им и ему нравится эта болезнь. И сейчас смотря, как изящные пальцы парня ловко перебирают упругие струны, как соблазнительно надувается венка на шее от пения, каким блаженным, удовлетворённым выглядит друг, находясь в любимой стихии, Мэтт не сомневается в своих ощущениях, в своих не проходящих симптомах. Где-то сбоку тихо вздохнула Эм, явно наслаждаясь закрытым выступлением главной звезды сериала Сумеречные охотники. Даддарио не анализировал, когда это случилось и почему, хотя анализ одна из любимых его вещей, но Шервуд просто ворвался в относительно спокойную и размеренную жизнь Мэтта, снося за собой все привычные рамки и барьеры. За такой короткий срок, британец стал близок, необходим и эти чувства были взаимны, как никакие другие за 29 лет брюнета. Такого единения он не чувствовал даже с Эстер, с которой пробыл в отношениях очень долго, на которой до недавнего времени планировал жениться. А теперь…а теперь то что? Он и сам не знал, Мэтт устал от собственного бессилия. Ему просто нужен этот человек. Тогда почему от этого желания так тошно на душе, тяжко на сердце, будто, на грудь уронили целую скалу? Мелодичные звуки гитары по-прежнему разлетались по номеру, грустная, красивая мелодия обволакивала своим настроением. Голос Доминика, казалось, выворачивал всё нутро Даддарио наизнанку, доставал до таких глубин, о которых парень и сам не догадывался. Влияние блондина на своего товарища пугало, будоражило, дразня и принося совершенно новые ощущения, оставляя на кончике языка кисло-сладкое послевкусие, как оскорбинка после тщательного рассасывания. Мэтт так и не отвел глаз от друга, любуясь тем, как красиво переливались и блестели светлые локоны Шервуда на фоне зажженного торшера, стоящего позади. Как он сам был поглощен этим приятным, неярким светом и иногда начинало казаться, что сияет сам Дом, будто, поющий ангел, источающий тёплые лучи. Вдруг стихли последние аккорды, и Доминик медленно открыл свои невероятные глаза, которые даровала ему природа, точно, безошибочно находя среди ребят высокого брюнета, смотря неотрывно и не мигая на него несколько продолжительных секунд. А после обворожительно улыбается, в смущении слегка опуская голову, потому что ребята начинают хлопать и кричать, будто, они на настоящем концерте. - Ну всё, всё, заткнитесь! Подлизы! – Дом шутит в своей манере и в него летят маленькие подушки, покоящиеся до этого на широком диване. Он встаёт с высокой табуретки, на которой сидел, кладёт на неё гитару и присоединяется к общей вакханалии, в которой не участвует только Мэтт. Карман его джинс настырно вибрирует, возвещая о том, что пришло сообщение. Он вытаскивает телефон на свет Божий, на экране горит имя Эстер. Парень тяжело выдыхает и нажимает на «прочитать». Девушка возвещает о том, как ей осточертело, что Даддарио делает из неё идиотку, а внизу прикрепленный файл в виде фото, на котором Дом крепко прижимает к себе брюнета на последней читке сценария. Это изображение и правда за последние сутки взорвало фанбазу, кто-то даже писал, как прекрасно, что они перестали стесняться демонстрировать свои отношения. Мэтт мысленно стонет, но ничего не отвечает и убирает телефон обратно в карман. Сейчас он с этим разбираться точно не хочет. Шервуд ловит его напряжённый взгляд, улыбка медленно сползает с его лица, он выбирается из кучи малы, в которую превратился каст популярного сериала и подходит к другу. Дом почему-то понимает всё без слов, как обычно. Зачастую их лексикон состоит из одних взглядов вперемешку со связующими словами. Он успокаивающе, ласково проводит пальцами по запястью друга и резко оборачивается на остальных: - Так всё, пошли все вон из моего номера! Уже поздно! – в ответ в него снова летят подушки, но в итоге ребята соглашаются, что уже и, правда, поздно, а завтра съёмки. Мэтт, вдруг, вспоминает, что это действительно номер блондина и когда за коллегами закрывается дверь, он оседает в мягкое кресло и шумно выдыхает. Его присутствие в отличии от других здесь не обсуждается. Кто бы мог подумать, что участие в подростковом сериале обрастёт такими последствиями? Доминик усаживается рядом, на полу, приваливаясь боком к ноге Даддарио. Парень запускает руку в мягкие, шелковистые волосы Шервуда, аккуратно поглаживая затылок. - Хочешь, я ещё тебе сыграю? – тихо спрашивает Дом, оглядываясь, смотря Мэтту в глаза. Карие омуты, с зелёными, цвета весенней травы вкраплениями. - Нет – брюнет лениво качает головой, не желая, чтобы друг сейчас отодвигался от него хоть на миллиметр. - Просто спой… Доминик кивает и в номере снова раздаётся тихий, завораживающий голос.