Нежданное путешествие

Поначалу журналист и не думал даже им помогать: вот еще, пусть сами справляются, не дети, чай... Но потом, чуть успокоившись после выволочки подполковника, он сообразил, что помощь можно обменять на информацию. А что может более ценным для корреспондента, нежели информация, да еще и из первых рук? – Как ты режешь? – презрительно поинтересовался он у Беньямина. Тот стругал огурцы на салат и тут же вскинул голову, оскорбленный. – Шо ви таки тут бг'одите? Не хотите помочь – уже и не кг'итикуйте! – Давайте, помогу, – примирительно поднял руки Бильбо, торопливо обвязался фартуком в знак серьезности своих намерений и потянул огурцы из рук бойца. Тот поначалу неохотно уступил, но, увидев, как гость орудует ножом, оттаял. Через пять минут на кухне установилась во всех смыслах теплая обстановка. Беньямин, как выяснилось, репатриировался на родину вместе с родителями в десятилетнем возрасте, но до сих пор говорил на иврите с акцентом коренного одессита, отчаянно картавил и просил называть его «без цег'емоний, пг'осто Беня». Борух же, напротив, родился в Беэр-Шеве, увлекался «Битлами» и потому без особого труда изъяснялся на английском. Оба парня с удовольствием согласились отвечать на вопросы Бильбо. – Кто такой Мошиах? – Мессия, – бойцы переглянулись, и Борух недоуменно пожал плечами. – Вы что, Тору не читали? – Хде же он мог взять Тог'у, халамидник?(1) – с укором воззрился на друга «пг'осто Беня». – Ты таки думаешь, что мистег' Бэггин' ходил в хедэг? – Ничего я не думаю, – огрызнулся тот, торопливо убавил мощность плиты и принялся остервенело размешивать кашу в огромной кастрюле. – Давай шустрей, не успеем. – Аицин паровоз! – Беня воздел руки к небу, закатив скорбные глаза, но за нарезку принялся еще усерднее. – Что вы еще имеете спг’осить, господин писатель? – Что такое Меркава? – Это танк, – разъяснил Борух, отскакивая от плиты и вытаскивая из шкафа пакет со специями. – Новейшая разработка – Меркава-4, русские Т-74 и рядом не пылили. Уже стоит на вооружении, – похвастался он таким тоном, будто лично клепал броню на Меркавы. – А почему подполковник так выделяет Кфира на занятиях? – Бильбо искренне надеялся, что своим вопросом не подставит перед товарищами ни Кфира, ни самого Элимэлеха. Но друзья отнеслись к вопросу спокойно, даже с усмешкой. – Тема занятия Кфиру близкая очень, он специалист, калаим. Спросите у него сами, это его любимый конек, потом не заткнете только. Но никакой предвзятости тут нет, напротив, Элехуд племянников гоняет еще сильнее, чем остальных. К Сайерет Маткаль готовит, – с ноткой зависти и тоски добавил Борух. – Понятно... А что такое цафим? – Ца-ла-фим, – поправили его сразу два голоса, но договаривал уже Борух, – это тоже вам пусть Кфир объясняет, его тема. – А Хандаса Кравит? – Штуг'мовые сапег’ные спецотг'яды, – теперь с ноткой зависти говорил уже бывший одессит. – Шоб я так жил, как они воюют! Увидеть однажды и умег'еть! В нем явно пропадал талантливый актер. Впрочем, пропадал ли? Еда была готова, и Бильбо помог друзьям накрыть столы. Собственно, процесс проходил по принципу конвейера: бойцы подходили по одному, каждый со своим подносом, выхваченным из общей стопки, и быстро, чтобы не задерживать очередь, выбирали салат, кашу и десерт. Очередь продвигалась споро, процедура была отработана у всех до автоматизма. Последним к окну раздачи, как и полагалось командиру, подошел Элимэлех. Бильбо, подменивший в тот момент Беню у окошка, мысленно проклял все на свете и понадеялся, что подполковник не обратит на него внимания или не узнает. Надежды не оправдались. – Я смотрю, вы нашли для себя достойное применение? – каждое слово буквально сочилось издевкой. – Похвально, похвально. Каждый должен заниматься своим делом, не так ли, мистер Бэггинс? Будьте добры, мне третий слева салат, гречу, кофе и апельсин. Бильбо окатила жаркая волна стыда. Ну что, что он сделал этому вояке, почему Элехуд не упускает ни единой возможности над ним поиздеваться? Гандаль, чтоб тебе на этом свете аукалось, а на том в гробу ворочалось, ведь ты наверняка знал, что здесь ждет Бэггинса! У, старая сво... Подполковник забрал поднос, подошел к столу, что-то коротко скомандовал. Солдаты, стоявшие до этого каждый у своего места, с шумом расселись. Вторая команда, больше похожая на пожелание – и по тарелкам застучали ложки, зашелестели разговоры, засветились улыбки. – Сам-то поешь, – предложил Борух, участливо глядя на вымотанного в ноль журналиста. – А на командира не обращай внимания, он вообще штатских не любит, так уж сложилось. Придешь вечером в комнату отдыха? – А что, у вас и такое есть? – изумился Бильбо. – Конечно, – парень, видя, что у гостя руки не поднимаются, сам собрал его порцию на поднос и поставил перед носом Бэггинса. – Ешь, а то ноги таскать не будешь. И приходи в девять на третий этаж, там у нас народ собирается. После ужина Бильбо поднялся в свою комнату, поймав себя на мысли, что комната все-таки не его: там жили еще шестнадцать человек, плюс три койки оставались пустыми. Солнце давно закатилось, в помещении стало чуть-чуть прохладнее, чем днем, и можно было хоть немного отдохнуть от солнечного пекла. Журналист подошел к окну и присел на подоконник, ноги его уже не держали. Над Газой всходила крупная средиземноморская луна; под ее светом песок искрился, как расплавленное серебро. В чернильно-синих небесах рваной лентой расстилался Млечный Путь. Бильбо, родившийся в мегаполисе и покидавший его исключительно редко, почти забыл, как выглядит эта волшебная лента звезд и сейчас с восхищением созерцал ее, переливающуюся над пустыней, как и две тысячи лет назад. Он опустил глаза; перед зданием, на ярко освещенном прожекторами плацу строились оба отделения базы. Низкий голос подполковника раскатывался над площадкой звучной волной; слов было не разобрать, да и не знал Бильбо того языка, на котором говорил с подчиненными Элимэлех. Но ему казалось, почему-то, что это не разнос, а просто подобие планерки, угрозы в голосе командира не слышалось. Коротко отдав честь, он отпустил солдат. Те, сохраняя строй, но не чеканя шаг в марше, направились обратно в здание. Бильбо устало прислонился головой к стене, прикрывая глаза. Сколько он уже на ногах, около суток? Спать хотелось до чертиков; но еще больше хотелось узнать, что же там будет твориться, в комнате отдыха, куда его так гостеприимно пригласили. Настроив будильник на наручных часах, чтобы не проспать, журналист слез с подоконника, доплелся до своей койки и пластом рухнул поверх покрывала. ---- (1) Халамидник - безобразник, сорванец.