Другой мир

Релиз «REDEMPTION» превзошел все ожидания. Он вышел накануне запуска новой части «Final Fantasy». Фанаты закидали его восторженными отзывами. Но особенно приятно было читать их от «финалистов». На этой волне Гакт даже просмотрел отрывки прохождения игры. Черт, а ведь Джен в итоге смертельно заболевает! Да и остальные тоже, не сказать, что были в порядке. Но это, конечно, только в игре. В том его мире Рапсодос был вполне здоров, иначе бы не сидел с друзьями в баре, разве не так? Гакт опять ехал домой поздно вечером, на этот раз с эфира на ТВ, передача выходила около полуночи в прямом эфире, туда приглашали популярных людей. Конечно, разговор был о новой песне, и не обошлось и без аналогий с миром «Final Fantasy». Сейчас, спокойно прокручивая в голове обрывки интервью, Гакт опять унесся мыслями в тот туманный вечер… да, он с удовольствием увиделся еще хотя бы раз с Генезисом. Артист никому не рассказывал о том случае. Свои поверили бы, факт, не все, но некоторые точно. Однако вся эта история - личный момент. Даже очень личный, он позже это понял, после этих снов особенно. Если исходить из того, что ничто не случайно… Может быть, его новый клип сыграл какую-то роль в сдвиге реальностей? Гакт включил песню в магнитоле и надавил на газ. В небе сияла полная луна, красивая и любимая. Самая лучшая часть Земли! Это, конечно, была шутка, но ему действительно было по-особенному хорошо, когда она восходила над миром раз в месяц во всем великолепии. Дорога была пустынна, и сегодня он сознательно выбрал самое незагруженное шоссе, и ему было все равно, куда ехать. Неплохо иногда просто развеяться. Он же на острове – в любом случае он уткнется в море. Он даже рассмеялся: идея мчаться по дорогам все время прямо очень привлекла. Но позволить себе такой квест мог бы Гакт-студент, Гакт-безработный, Гакт-не имеющий-никаких-обязательств, но не Гакт Камуи – суперстар. Все вышло почти как в прошлый раз, только все было на скорости, под колесами что-то мелькнуло, машина подпрыгнула – надо вообще-то следить за дорогой, а не орать во все горло собственную песню, он только успел обрадоваться, что, кажется, ничего не повредилось, а потом затошнило и помутилось в голове. Очнулся в каком-то странном месте, сидя в машине, и нос ее упирался в металлическую стену. Он не зря смотрел прохождение игры в последнее время, поэтому быстро понял, куда его занесло на этот раз. Это был мако-реактор. У лестницы стоял, скрестив руки на груди, Винсент Валентайн, в своем неизменном кровавом плаще. Помимо него, у подножия сооружения Камуи заметил несколько очень похожих на Генезиса солдат, его клонов. Самого Джена не было видно, но, скорее всего, он был где-то рядом. А пока приходилось довольствоваться красноглазым знакомцем. «Да что же это! Сколько можно! Уже хоть бы слово сказал!» - «вампир», а именно так окрестил его про себя Гакт, и в этот раз не страдал многословием. Он молча подошел к нему и кивком пригласил идти за собой. Ничему уже не удивляясь и разозлившись, Гакт тоже молча последовал за подозрительным типом. «Молчун! Может, у него и языка нет?! Я бы не удивился. Руки нет, так и язык заодно отрезали! Вот он и в снах ничего не мог сказать!» Но все же в этот раз Гакт призвал на помощь весь опыт медитаций и дзена, пусть тогда он увидел живого Рапсодоса и чуть не умер, но сейчас надо успокоиться и решить, что ничто больше не выбьет его из колеи. Подумаешь, вампиры и другой мир! Он и сам это умеет… Парень тем временем открывал дверь бункера, и Гакт, все же немного напрягшись, зашел в темноту. Это, кажется, его проводнику было все равно - есть освещение или нет, но не обычному человеку. Впрочем, долго мучиться не пришлось, свет зажегся автоматически, и довольно яркий, во всяком случае, видно было все до самого потолка, и опять картинка была узнаваемой. Даже если бы он не знал из игры, кто плавает в стеклянном контейнере с очень понятной надписью J.E.N.O.V.A. , то все равно невозможно было забыть женщину из своих снов. И сейчас, увидев ее, он сразу почуял опасность и неприятные ощущения чужеродности этого существа. Его проводник прошел в узкий проход между металлическими емкостями с окошками, в них тоже что-то шевелилось, и наверняка лучше было не интересоваться содержимым. Гакт последовал за ним: очевидно, здесь, в укрытии, им и предстояло чего-то дождаться. Валентайн все так же молчал и, кажется, разговаривать по-прежнему не собирался – когда Гакт повернулся к нему и уже открыл рот, чтобы резонно задать вопрос, тот быстро приложил палец к губам. «Ладно, если нельзя разговаривать, то будем просто ждать». Гакт тоже никуда не торопился. Только эта неприятная ДЖЕНОВА беспокоила его. Сначала он даже не понял, что происходит – просто в голове стали возникать образы других планет, и между ними мелькали ярко-зеленые искры, иногда образующие длинные ленты, похожие на щупальца. Одни планеты были только в искрах, между другими уже протянулись эти шупальца. И вся картинка сопровождалась ощущением общей угрозы, как это чувствовал Гакт в своих снах. Но дальше существо его уже не интересовало. Отвлекшись на инопланетную тварь и свои мысли, он как-то пропустил момент появления мрачного Сефирота, но как только тот посмотрел вверх, на ДЖЕНОВУ - Гакт сразу вспомнил, что за этим последует. Пока он соображал, что должен прийти и Джен, а длинноволосый солджер уже стоял у лестницы, ведущей наверх, к стеклянной капсуле, и у Гакта сжалось сердце. Если уж он, обычный человек, чувствовал влияние проклятой твари, то Сефироту, связанному с ней геномом, точно сейчас, мягко говоря, нелегко, пусть даже он и суперсолдат … И вот оно – началось! Сефирот схватился за голову и заметался по площадке - он боролся с влиянием Дженовы, а тем временем мизансцена оживилась появлением Рапсодоса, тот эффектно спланировал на площадку, и до Камуи донесся порыв холодного воздуха от черного крыла. Значит, и здесь он стал монстром… и крыло у него есть… все как у героя Гакта, в конце игры… Опять он почувствовал, что его аватар близок и понятен ему. Смотреть на Рапсодоса было больно. Джен деградировал. Именно так назывался процесс разрушения, угасания, да просто умирания, если откинуть красивые термины. Генезис Рапсодос умирал, умирал от тех экспериментов с его организмом, что проводили на солджерах в корпорации Шин-ра. Джен был ПЕРВЫМ таким подопытным. Проект G. Была ли Дженова его донором или другие клетки, других существ, бог его знает - откуда все они появлялись в страшных лабораториях корпорации. Рыжий солджер в баре, веселый, флиртущий с официанткой, декламирующий стихи, разговаривавший с Гактом, он так и остался там, в том чудесном вечере, ярким и сильным воспоминанием, а здесь… Не хотел бы сам Камуи стать жертвой подобных извращений над природой человека. От подобной мысли он передернулся, даже на секунду представить, что клетки Чужой вдруг оказались у него внутри… это было отвратительно. Джен стоял, опершись на железные перила - седой и весь как будто выцветший, растерявший и рыжий, и лазоревый цвета, даже плащ точно припорошило серой пылью, и еще он морально и физически очень устал, Гакт хорошо это понял. Стоя в мрачном железном помещении рядом с Валентайном, Гакт очень отчетливо ощутил себя тем самым героем, на котором проводились генетические испытания и который есть причина многих бед, случившихся с этим миром. А ведь по здравому размышлению – какая вина проекта G в том, что он стал монстром? Его никто не спрашивал. И он имел право бороться за обретение прежнего себя. Гакт поставил себя на место Генезиса: мысли побежали в направлении невольной вины Рапсодоса и ее возможном исправлении. Искупление виделось в двух вариантах: умереть самому и все тогда забудут, что был такой солджер. И второй вариант – Гакту понравился куда как больше – бороться с этой заразой и сделать сначала все возможное, ну а потом как получится. Во втором случае смерть тоже маячила в конце, но уже дополненная чувством выполненного долга. Это было по-самурайски. «Это мне подходит». Может быть, ему суждено умереть в этой реальности? Умереть Гакт не боялся: что есть смерть как не перерождение и получение новой формы? Но умереть бесцельно было бы глупо и совсем не в его характере, а, значит, и не в характере Генезиса тоже. Да и вообще-то есть еще масса неплохих планов, поэтому тем более стоило задержаться на этом свете. Пока он размышлял, Джен тем временем рассказывал Сефироту о проекте ДЖЕНОВА, и о том, что Сефирот есть прямое следствие этого проекта, наравне с Дженом, о своих бедах, цитировал поэму и в итоге призвал товарища поделиться с ним клетками. Он верил, что это может ему помочь. Клетки Сефирота оставались его единственной надеждой. Кроме него самого, их общий друг Анджил тоже превратился в монстра, и судьба его была туманна. Гакт готов был заорать этому длинноволосому: - Помоги уже ему! Но все же сначала эти двое должны были разобраться сами. И вот он, этот кульминационный момент! Генезис протягивает яблоко Сефироту и еще раз просит его о помощи, уже словами поэмы. Но ничего не вышло. Яблоко не взято и выбито из рук, тяжелые, оскорбительные слова сказаны, и фиолетовый плод одиноко лежит на ступенях лестницы, ведущей вверх, как укоризненный дар богини источнику всех бед на планете. Валентайн рядом с ним тяжело вздохнул. Гакт только передернул плечами. Сначала молчал, теперь вздыхает. Чего он хочет от него?! Зачем преследует? Ответов от этого странного получеловека-полумонстра он не ждал. Джен в тихом отчаянье кидал в спину уходящего Сефирота фразы из «Лавлесс». По всем канонам Сефирот должен был уйти, его не поразили страдания Джена, да и как бы это могло получиться? Здесь и сейчас он узнал страшную правду о себе, и ничто больше его не задевало. Гакт понимал, что тот чувствует – такое часто бывает у людей, только что узнавших страшный диагноз. Я страдаю – и вы страдайте тоже! Какое мне дело до чужих бед! У меня есть своя. Да и то сказать, не каждый день узнаешь, что ты – монстр. Но если Сефирота можно понять, и пусть себе идет, то Гакт зачем-то же оказался в этом месте, в это время? И тут Валентайн ожил, чуть подтолкнул его в спину, и печально и вопросительно посмотрел на него. И Гакт понял. Он вышел из укрытия, и Джен обернулся. Не удивился и, кажется, не сразу узнал его. Конечно, сегодня артист был в обычной одежде. Джинсы, куртка, а вот прическа осталась прежней. Но все же узнал. И даже слегка улыбнулся. - Привет, музыкант! Хлопнули створки тяжелых дверей, и Джен чуть видимо вздрогнул – Сефирот ушел прочь. И Гакт начал говорить, говорить, что не знает как, но готов помочь Джену, говорил, что Джен это он и он это Джен. Что самураи идут до конца и в конце их ждет победа, ну или смерть, кому как повезет… Джен слабо улыбался и молчал. «Не верит, не понимает…» В отчаянии Гакт обернулся к Валентайну, его, кажется, никто никогда не видел, кроме него. Только сейчас этот момент стал понятен Камуи. «Проводник в другой мир, или что-то наподобие того». Тот выразительно посмотрел на дверь, выпустившую только что Сефирота. «Ясно!» Гакт бросился наружу. Сефирот уже успел спуститься вниз, к подножию реактора, и уйти довольно далеко. Его волосы лунной дорожкой переливались в дрожащем холодном ночном воздухе. Немудренно с его ростом обогнать любого человека. Но Гакт не переживал по этому поводу. Он поймал адреналин. Любой паркурщик поаплодировал бы сейчас ему. Зря он, что ли, столько торчит в спортзале?! Да и вообще пришло время отбросить сдержанность! - Сефирот!! Сефирооот! Подожди, мать твою! Он таки догнал этого красавчика! Знай наших! - Как ты можешь вот так уйти? Разве тебе все равно, что Джен умирает? Я не верю! Вы же друзья или ты отказался от него? Ну, ты и гад! Сефирот медленно развернулся и внимательно посмотрел на него: - Ты клон Рапсодоса? Странно, не думал, что они умеют говорить… Гакт на секунду растерялся. Ну да, чего еще ждать от этого грубого и невежественного солджера. Не узнать его, Гакта Камуи, а ведь они, можно сказать, пили вместе! Но сильно расстраиваться из-за этого было некогда. - Какой я тебе клон! Смотри внимательнее. Помнишь, тогда… в баре «Лайфстрим»?! «Да его, наверное, вообще ничем не прошибешь! Ледяная статуя! Только и умеет, что мечом своим махать…» Сефирот прищурился и кивнул: - Тогда я подумал, что ты копируешь Джена. От такого дикого предположения артист даже задохнулся, но сказал себе, что позже будет объяснять этому придурку, кто он такой и кто кого копирует. А пока он продолжил говорить. Рассказывал случаи из своей жизни, напоминал Сефироту, что вообще-то он и сам: – Уж, извини! - не совсем человек, и что же, разве не может он понять Генезиса, как тому тяжело! Да, конечно, и Сефирота никто не спрашивал, хочет он стать генномодифицированным, так и у Джена никто не спрашивал! - Он твой друг! У тебя же вообще никого нет, только вот друзья! Или их у тебя столько, что ты можешь ими разбрасываться? Лично я считаю, что мои друзья это моя семья и моя опора в жизни. Для любого из них я сделаю все, что в моих силах, отдам по куску самого себя. Поверь, это так и есть! Разве на войне Джен не защищал твою спину? Отлично, что ты сейчас бросаешь его в беде! Или тебе, что ли, жалко кусочка твоего тела? Там и надо –то совсем чуть-чуть, насколько я в этом разбираюсь… Тебя же не разберут на части. Он чуть помолчал и очень тихо добавил: - А может быть, даже это уже не поможет… Тут Гакт мотнул головой и сцепил зубы. Джен верит, что поможет и он должен верить! Сефирот стоял, чуть отвернув голову в сторону, и молчал. Молчать он умел не хуже Валентайна. Прекрасная картина, взрослый мужик не знает, как ему поступить! И тут Гакт зло выпалил: - А может, тебе ОНА не разрешает? Эта гадина, за стеклом? Здорово, как она тобой вертит! Инопланетная тварь, которой точно ни до кого нет дела, только о себе думает, уж поверь! Или тебе нравится, что над вами проводили эксперименты? Не без ее участия, между прочим! Она что тебе, роднее твоих друзей?! Или ты всерьез считаешь космический вирус своей матерью?! Даже у меня на такое не хватит фантазии! Я уверен, использует тебя и уничтожит, как отработанный материал, тебя и всех остальных! Подумай, что она может натворить, да уже натворила! Разве она остановится? Провокация удалась в полной мере. В горку догонять Сефирота было проблематично, но он справился. У входа в реактор Гакт успел немного отдышаться, пока Сефирот открывал двери: ждать, когда створки разъедутся сами, солджер не стал, а рывком раздвинул железные листы. Механизм жалобно взвизгнул и сломался. Джен еще был внутри. Сефирот прошел мимо него и нагнулся за яблоком, оно так и лежало на ступеньках лестницы. Гакт жадно смотрел на обоих. Что же сделает длинноволосый? Неужели его проняло? А тот вложил яблоко в руку Генезиса и материализовал нодати, Джен, до этого огромными глазами смотревший на Сефирота вздрогнул и пожал плечами, неопределенно улыбаясь. Видно было, что он не очень-то поверил в добрые намерения Сефирота, но высказаться на счет «верных друзей» не успел. Наверху, где стояла Дженова, активно забурлило и помещение озарилось ярким светом. На этот раз Сефирот не стал раздумывать, он взлетел по лестнице наверх, и звонко пропела Масамуне. Яблоко в руке Генезиса разлетелось на куски, но он, кажется, этого и не заметил. Сефирот сделал свой выбор. Вверху заискрило, зазвенело стекло лопнувшего контейнера и раздался резкий и пронзительный вопль, зацепив каждый нерв. Джен сморщился и, стряхнув яблоко с перчатки, прикрыл глаза и уши, и крыло его затрепетало и прижалось к своему хозяину. Гакту же стало откровенно плохо, опять затошнило, он еле дышал, и тут рядом с ним оказался Валентайн, он обеспокоенно смотрел на Камуи и потянул его наружу. Гакту было все равно, что делать, он потихоньку начал отключаться. Вниз его на себе тащил Винсент. Очнулся Гакт опять в машине, на этот раз у своего дома, что уже было хорошо, на небе сияла серебряная луна, а в руке у него было зажато несколько черных перьев. «На память…»