Наконец

Мир летит к чертям, а он смеётся, потому что всё наконец-то встало на свои места. Страницы переворачиваются, книги лавиной несутся с полок, призраки нисходят на землю, словно живые, друзья атакуют друзей, враги атакуют врагов, брат на брата и сестра на сестру, можно сказать, сын на отца; корабли в воздухе, а самолёты — в море, силу обретают те, кто её недостоин, а достойнейшие из всех теряют её и камнем летят на землю, как книги, как полки, как друзья друзей и враги врагов. Где-то на корабле — его собственное тело, практически лишённое жизни, поддерживаемое в бренном мире каким-то десятком ненадёжных проводов. Блуждающее сознание — куда моложе и живее, ему от силы тринадцать на вид и, наверное, максимум тридцать — внутри; но возраст давным-давно утратил для него значение, потому что всё в мире утратило своё значение из-за и ради неё одной. Уцуми-сан взывает к разуму и просит, ну, Кёске, сейчас не время, по-моему, у нас проблемы, и если я не ошибаюсь, миру вот-вот придёт конец; извини, Уцуми-сан, но будущее уже не имеет смысла, потому что она пришла. Своеобразное явление Королевы народу — она может не понимать этого до конца, но она это уже сделала.

Каору — Королева. «Я — Королева». Она сказала это.

Мир летит к чертям, а он смеётся, и теперь, если сердце всё-таки откажет, то скорее от радости, чем от чего-либо ещё; он счастлив и может ненадолго закрыть глаза, потому что образ Королевы и настоящая Королева — теперь одно целое.