На неведомых дорожках...

За тридевять земель, в Тридесятом царстве-государстве, за огненной рекой Смородиной-за Калиновым мостом, в чаще тёмного леса жила-была Баба Яга. Вид она имела довольно ужасающий: синюшная кожа, на голове заместо волос - седая пакля, вместо глаз – бельма, нос крючком, железные зубы, горбатая спина, кривые руки с чересчур длинными пальцами и одна из ног – костяная. Она обитала в избушке на курьих ножках, охраняли которую злые псы да ядовитые гады ползучие, и повелевала лесными тварями. Яга Ягишна водила дружбу с лешим, водяным и Лихом одноглазым и время от времени летала по окрестностям в ступе, погоняя её пестом и заметая след помелом. Иной раз, потехи ради, губила добрых молодцев, отважившихся явиться к ней за советом: как вызволить своих суженых из полона Кощея Бессмертного или Змея Горыныча, от чего частокол вокруг её логова был украшен сотней человеческих и лошадиных черепов. Помощниками у неё служили гуси-лебеди, злые птицы, спасу от коих не было ни зверям, ни людям. Но особой гордостью Яги был табун волшебных белоснежных кобылиц с золотыми гривами и хвостами. Вот и поживала древняя старуха, не зная кручины, пока однажды не услышала звонкий девичий голос: - Избушка, избушка! А ну-ка, повернись ко мне передом, к лесу задом! Яга встрепенулась: «Почудилось? Али нет?». Но тут дверь со скрипом отворилась, и ступила в горницу девица, Василиса Прекрасная. Ликом светлая, русая коса ниже пояса, глаза, аки звёзды, губы – точно маков цвет и стройная станом. - Фу-фу-фу, - закряхтела Яга, раздув ноздри. – Русским духом запахло! Кого это на сей раз принесло ко мне? - Здравствуй, Яга Ягишна, - девушка поклонилась в пояс. – Звать меня Василисой. И пришла я к тебе за помощью. Ведьма склонила голову набок и спросила: - А как ты миновала моих сторожей? Собаки ведь не лаяли, и змеи не шипели. - Я псам хлеба дала, а змеям - воды. Вот они меня и пропустили, - откликнулась Василиса. - Эка, смелая какая выискалась! Вот зажарю тебя, как и остальных, таких же наглых, косточки обглодаю и выкину останки собакам на угощение! - щёлкнула зубами старуха. Дрогнула Василиса, струхнула от её слов, но всё же молвила в ответ: - Не стращай меня, бабушка. А лучше баню истопи да накорми-напои гостью, а там уж решим, что делать дальше. Усмехнулась Яга, но, тем не менее, исполнила всё, как и сказала девушка. Попарилась Василиса в бане, наелась досыта, напилась допьяна и поведала Яге о своём горе: - Похитила моего Ивана, жениха любезного, Елена Премудрая, кощеева дочь. Унесла вихрем в свой дворец и держит там узником. Отправилась я вызволить его. Три пары чугунных башмаков износила, три посоха каменных изломала и три хлеба чёрствых изгрызла. И вот, наконец, очутилась пред твоей избушкой. Прошу, бабушка Яга, подсоби в моём деле. Не к кому более обратиться мне. Сильна Елена Кощеевна, но не могу я Иванушку бросить одного. Изведёт ведь она его. Сплюнула Яга. - Знаю я эту Елену и батюшку её. Вся в него пошла. Дурная кровь! - Молю тебя, бабушка, помоги мне, - Василиса повалилась на колени, обливаясь слезами. – Я что хочешь сделаю. Только скажи: как мне Елену Премудрую одолеть и вернуть Ивана. Сощурила Яга слепые зеницы и ответила: - Ведаю я, как можно дщерь Кощея победить, да вот только плата у меня высокая за услугу. Уплатишь ли? - Всё, что пожелаешь, бабушка, - согласилась Василиса. Осклабилась Яга. - Ну раз так, то тогда целый год на меня батрачить будешь, а по прошествии года и сочтёмся. Так Василиса стала трудиться на Бабу Ягу, не покладая рук. Делала всю работу по дому; чистила ступу, метлу и пест колдуньи; ухаживала за её собаками и змеями; заботилась о птицах; расчёсывала гривы и хвосты кобылицам; начищала до блеска черепа на тыне. Целыми днями бегала она по поручениям Яги, ни минуты не передохнув, а та, словно специально, нагружала девицу ещё больше. Под вечер Василиса с ног валилась от усталости и, приложив голову на лавку, забывалась глубоким сном. По истечении полугода дала ей Яга наказ. Чтоб к ночи сшила красна девица одеяло. Да не простое, а из разноцветных лоскутков. Дабы были там и леса, и поля, и деревни, и города, и реки, и корабли на море, в общем, весь мир должна изобразить Василиса на своей работе. Весь день девушка корпела над заданием. Все пальцы исколола иголками, все ткани и нитки использовала, и в конце концов, когда месяц взошёл на небо, одеяло было готово. - Красиво, - сказала Яга, трогая руками плод её труда и одобрительно кивая головой. – А теперь расстели его на лежанке печи, раздевайся до гола да полезай туда. Отныне рядом со мной спать будешь! Побледневшая Василиса опешила. - Да как же, бабушка, рядом с тобой-то?.. Зачем же это?.. - Хочешь Ивана своего вырвать из лап Елены Кощеевны? – сдвинула брови Яга. - Хочу… - пролепетала Василиса. - Тогда лезь и не разговаривай! – скомандовала ведьма. – Сама же клялась, что сделаешь всё, что ни попрошу! Забыла? Делать нечего. Сняла Василиса сарафан и рубашку, расплела косу и, превозмогая стыд и брезгливость, взобралась на печь. Прикрылась, на что рук и волос хватило, и крепко глаза зажмурила. Вдруг ощутила девушка лёгкое касание на своей щеке, и голос, как звон колокольчика, возле уха послышался: - Неужто так я безобразна, что глядеть на меня мочи нет? Распахнула Василиса очи и увидела перед собой прелестницу, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Волосы чёрные, как уголь, волнами вьются, большие глаза с томной поволокой, пухлые губы, что так и просятся расцеловать, фигура точёная, а кожа, будто кровь с молоком. - Кто ты? – спросила Василиса, растерявшись. - Не узнала меня разве? – улыбнулась девушка. – Это же я, Яга Ягишна. Василиса дар речи потеряла и смотрела на неё не дыша, а Яга продолжила: - Я когда-то давно слыла первой красавицей Тридесятого царства. Много ухажёров у меня было. Даже заморские женихи свататься приезжали, просили моей руки. Но не нужен никто мне был окромя Кощея. Но как он был кобелём тогда, так по сей день им и остаётся. Мало ему было меня одной, постоянно крал девушек из людского мира. Несчастной оказалась моя любовь, и не смогла я вытерпеть такого унижения. Иссохла я от страданий и мук любовных. Удалилась в лес и живу тут поныне. И лишь ночью могу принять свой первозданный образ. Василиса слушала её, ловя каждое слово, и ушам своим не верила. Жаль ей стало Ягу, что не познала та радости в жизни. Неожиданно Яга нависла над Василисой и, сверкая глазами, прошипела: - Не люби никого и никогда! Слышишь? Сначала завлекут речами распрекрасными, наобещают с три короба, опутают сетями чудными, а после обманут и бросят! Только себя и надобно любить! Горьки были слова Яги. Видно было, что тошно ей вспоминать минувшее. Василиса слегка улыбнулась и потянулась к ней. Обвила руками и, прижав к сердцу, поцеловала в уста. Яга обомлела, но не оттолкнула девушку, а ответила на ласку, тоже обняв её. Поцелуй их был долгим, нежным и сладостным, словно мёд. Соприкоснувшись, их соски затвердели, а внизу живота разлилась истома. Василиса, словно заворожённая, скользнула рукой меж ног Яги и принялась ласкать пальцами её жаркое лоно. А вскоре девушка сама ощутила, как пальцы ведьмы осторожно проникают в неё, вызывая трепет и даря наслаждение. До самого рассвета они пылали страстью. Их горячие тела извивались на вышитом одеяле, а с губ слетали стоны и вскрики удовольствия. Молодые женщины по-всякому ублажали друг друга: то садясь полюбовнице на лицо, то лаская её губами и языком сзади, когда та стоит на четвереньках, то взаимно вылизывая срамные места, расположившись валетом. С той поры Яга и Василиса почти каждую ночь проводили в любовном дурмане, а наутро ни одна не чувствовала усталости после бурных игрищ. Они сношались не только на печи, но и на столе среди разных трав и зелий, на полу, на лавке, у стены, когда Яга подхватывала руками Василису под ягодицы, алчно целуя, а та оплетала колдунью ногами, полностью отдаваясь её власти. - По нраву тебе моя любовь, Василиса? - спрашивала Яга, прижимаясь своей сочащейся влагой промежностью к измокшему паху девушки на манер ножниц. - По нраву, Яга… - заполошно отвечала Василиса, двигаясь навстречу ей. – Век бы так было… Так незаметно пролетели шесть месяцев, и срок услужения Василисы подошёл к концу. В то утро Яга вывела девушку на крыльцо, вручила ей самую лучшую и быструю лошадь из своего табуна, а также гребешок, веретено и полотенце со словами: - Моя кобылица вмиг тебя домчит до дворца Елены Премудрой. Будет дочь Кощея тебе разные загадки загадывать, но ты не бойся, что отгадки не знаешь. Спроси у кобылы, и во сне она тебе ответ даст. Но если сможете с Иваном убежать, а Елена погонится за вами, то кинь позади себя гребень, веретено и полотенце. Мигом вырастут дремучий лес, гора до небес и глубокая река, они задержат кощееву дочь, и будет время у вас пересечь границу её царства. Василиса взяла дары и поклонилась до земли. - Спасибо, Яга, тебе за всё. За приют, за гостинцы и за любовь твою. Василиса хотела обнять старуху, но та отпрянула, махнув костлявой рукой. - Ступай уже! Нечего живым тут шастать! Иди к своему Ваньке, а то не дождётся он тебя и голову сложит. Тяжко стало на душе Василисы от речей её. Нехотя оседлала она кобылицу златогривую, сунула за пазуху подарки и выехала со двора. Яга, не оборачиваясь, поковыляла в избу. После отъезда Василисы жизнь Бабы Яги вошла в привычное русло. И лишь ночью, закутавшись в цветное одеяло и вдыхая запах любимой, плакала она горючими слезами. Но вот как-то раз, нежданно-негаданно, донёсся со двора цокот копыт, и до боли знакомый голос провещал: - Избушка, избушка! Повернись ко мне передом, к лесу задом! Вздрогнула Яга и метнулась к двери. Распахнула настежь створу и почуяла Василису. Та тем временем слезла с кобылы и приблизилась к ведьме. - Что ты тут делаешь? Разве не помогли мои подарки? Аль не вызволила ты своего жениха из плена Елены Премудрой? – допытывалась колдунья. - Вызволила, - отозвалась девица. – Только вот домой он без меня отправился. Проводила я его за реку Смородину-за Калинов мост, а сама к тебе воротилась. - Чего ж воротилась? – топнула костяной ногой Яга, затряслась вся от злости. – Ты совсем из ума выжила, ежели посмела вернуться! Негоже живым с мёртвыми якшаться! А ну пошла прочь! Не то натравлю на тебя собак, змей да гусей-лебедей своих, оглянуться не успеешь, как растерзают они тебя на мелкие кусочки! Не испугалась Василиса на этот раз угроз. Загорелись глаза её огнём неукротимым, обняла она ведьму, зарылась лицом в её седые патлы и сказала: - Что хочешь со мной делай, Яга. Жги, режь, грызи, истязай, но не уйду я никуда. Жить невмоготу, дышать трудно, свет белый мне не мил без тебя. Поэтому дозволь остаться подле, а иначе утоплюсь. Вздохнула Яга, усмиряя гнев, и проговорила: - Ну заходи тогда, коль не шутишь. Неча на пороге стоять. Небось, устала с дороги…