Автор неизвестен.

Примечания автора читают все, чтобы потом не говорили мне тут "Ай-ай-ай, шо за бред, автор, вы накалякали." А если вы их так и не прочитали, то говорю: стихи, что есть в этом фике, не являются основой сюжета и их можно не читать. Ручка быстро летит по бумаге, кое-как, пока не потерялось вдохновение, выписывая буквы. — Есть! — эхом разлетелся по всему дому победоносный крик. Прижав к груди тоненькую розовую тетрадочку, автор выскользнул из комнаты. "Они еще зауважают меня," — пронеслось в голове. — Великий Я, — заорал уже будучи под легким шофэ Пруссия, с ногами влезая на маленькую табуреточку, — здесь присутствует! — Серьёзное заявление, — кивнул Австрия, уставший от бесплодных попыток найти в доме хоть один музыкальный инструмент. Россия, конечно, предложил ему сыграть на ложках, но Родерих, заявив, что это "не аристократично", получил краном по...кхм...своему аристократичному заднему полушарию и решил, что будет безопаснее просто посидеть на диване. — Я всегда серьёзен! — ударив себя кулаком в грудь, сообщил Пруссия и чуть не навернулся с табуретки, вовремя уклонившись от ЛСД (Летающий Супер-Дуршлаг). Кто стал автором этого "подарочка", долго гадать не нужно. — Ты лети-лети, сковородушка, — нараспев сказала Венгрия, а-ля ансамбль "Берёзка", выплывая из кухни и вертя в руках верную подругу-сковородку. — Немцу прямо в головушкууу~. — Я требую уточнения! — подал голос Людвиг, уже час сидевший над судьбоносным выбором: что поставить — Tokio Hotel или Rammstеin? Но объяснений не потребовалось, ибо "сковородушка" таки угодила в цель, и прусс, грациозно плюхнувшись на пол, придавил собой ни в чем не повинную Лихтенштейн. А пока Гилберт отчаянно пытается найти у малышки хоть намёк на... глаза, вот, хочется пояснить, что же вообще собрало такую разношёртсную компанию в одном месте. Великий тусовщик всея штатов, он же ходит под кликухой США, в простонародии — Америка, а в русских узких кругах "тупой мерикашка", решил, что ему - а значит и всему миру - очень скучно, и в очередной раз пригласил всех на вечеринку. Наверное это и вправду был необычный день, так как проявив чудеса сообразительности, Альфред спрятал водку. И пока Ваня, следуя указателям, играл в новоиспечённый квест, миру ничего не угрожало. Но стоило Брагинскому откопать заветную жидкость из грязных американских носков, и он, включив свою "силушку богатырскую" и "доброту душевную", пошел спаивать мир на все четыре стороны. Последствия оказались в каком-то смысле плачевные. Сначала долго откачивали Австрию, ибо польско-литовско-латышско-эстонское пение "Ой, мороз, мороз!" (tm), абсолютно игнорируя ноты, вызвало у него культурный шок. Вскоре после Прибалтики и прилагающегося к ней Феликса, из строя вышел Япония, отравившийся солёным огурчиком. Следующим сошел Франция, попытавшись прихватить с собой Англию, но не судьба, поэтому его пришлось заменить Китаем. В общем под конец вечера остались либо непьющие, либо алкоголики со стажем. Ну пока автор тут разъяснялся, Гилберта уже успели оттащить от Лихт, и тот, морально убитый, стал пытаться найти грудь у держащего его Швейцарии (дайте мальчику уже Украину, блин!), за что и получил винчестером по мордашке. — Смотрю общество тут срало...ой...стало непрабло...не благпро, короче, ухожу я от вас! — сообщил Артур и взял курс на лестницу, но подножка Альфреда заставила его свернуть с пути истинного. "Вашу ж леди!" — прошипел англичанин, поднимаясь, то есть пытаясь это сделать. Вдруг его взгляд наткнулся на небольшую тетрадочку нежно розового, даже больше красного цвета. Удивленно приподняв бровище, парень подтянул находку к себе и прочитал вслух надпись на обложке: — Стихи. Все удивленно посмотрели на Артура. Тот, уже сидя на полу, медленно листал тетрадь, и с каждой страницей его глаза становились всё больше и больше, а челюсть опускалась всё ниже и ниже. — Что это такое? — наконец озвучил интересующий всех вопрос Америка, выхватив тетрадь из рук бывшего батьки. — И почему на ней межконтинентальные баллистические ракеты? — Это ромашки, Альфред, — уточнил Крауц. — Герой думает по-геройски! — "объяснил" Джонс. — Так чьё это? — парень помахал тетрадью в воздухе. Но все лишь отрицательно помотали головами. Тогда с чистой совестью Америка открыл первую страницу и, приняв позу поэта Цветика, изрёк: — Необычайные приключения, бывшие с Людвигом Крауцом летом в Европе! Шел Людвиг по Берлину. Спокойно, падла, шел. И тут ему навстречу Италия пришел. Встал. Потом встал Людвиг. Было немцу невдомек, Что хитрюга-итальянец, Бочку пива уволок. "Так, мне нужно выпить пива," Фриц оглядываться стал, А Италия крапиву В трусы засунул и пропал. Словно в жопе шило было, Завертелся Людвиг вдруг, "Ах ты мерзкий макаронник!" - Вынул плетку и утюг, - "Будешь пастой срать ночами!" — злобно немец прошипел, Сорвал волшебную крапиву И за Варгасом полетел. Итальянец быстро мчался, Всю Европу обскакал. В Париже с Францией ипался, В России с Ваней перебрал, В спортзале Ваша покачался.. (По вечерам приличная кончалка, Чтоб сиська, епта, не была как мочалка. — прим. обкуривш. автора) С Холлом он гашиш вдувал, С Англией малясь подрался, Когда Артур яой читал. У Австрии подергал прядку, Стащил у Спейна помидор, И так все страны по порядку Оббегал итальянец-вор. И ящик пива он оставил У Беларуси под окном, Чтоб Дойцу свой утюг поставил На место, рядом с топором. Но хитрожопый итальянец Не сломит немца грозный дух! Тот по следам вора летел, И ветер лишь в ушах "Вуух-ввух!" И пролетая словно ангел, Италию искал, А то, что он увидел, В блокнотик записал: "С утра замучен, затрахан, избит, Несчастный и бедный Франциск Бонфуа. Ваня идет в печень лечить, После "белочки", встав с бодуна. В завитушку Австрии целится Ваш, Пока тот что-то невнятно поет про пассаж. С синяком под глазом рыдает Артур, Голландия смотрит в Бельгию тур, Ищет Спейн какой-то пропавший томат... А вот и пивко! Я несказанно рад!" Наготове утюг и паяльник для боя, Двигаясь тихо, с нетерпения ноя, Он наконец-то дошел до бочонка! И обнял так нежно, как родного ребенка. Как только немец тронул пиво, Из дома вышла Беларусь. В ладони нож, в другой крапива, А на лице тоска и грусть. "Ты че тут делаешь, болезный? По душу Ванечки пришел?" "Ja-ja.." — лишь только молвил бедный. "О как.. И this is хорошо! Я твой пиво отсосала, И твой дом труба шатала." Фриц культурно промолчал, Лишь бухло под мышку взял, Наконец крапиву вынул Из своих он труселей, Наташе отдал, молвив: "Живи, чувиха, веселее." Помедитировал, блокнот убрал И вновь за пастофилом побежал. А наш Италия бежит, Пытается укрыться, Но где же спрятаться ему, От бухого фрица? Но Венециано прыток. В дом Дании зашел, А там в подвале пыток Убежище нашел. Но немец не сдавался, И к дому подойдя, Тихонько постучался, От беготни хрипя. Ему открыл датчанин С ухмылкой на лице. Подтачивать секиру Он начал на крыльце. В стельку пьяный Людвиг Басом пробурчал: "Ты это... Дай Варгаса!" И тихо из кармана паяльничек достал. "Хэй, Людвиг, успокойся И дай-ка мне пивас. Ты проходи, не бойся, Бухнем мы еще раз." И Хренрик, не дождавшись Ответа, фрица ввел В подвал, где садо-мазо Италия развел. Там были Лит и Польша Расчленены слегка, А Мэттью с Кумадзиро Свисали с потолка. Байльшмидт под гильотиной, Еще живой пока, Назвал Феле "скотиной".. Увы, секир-башка. Там Греция был сожран Своей же армией. А Турция был продан В гарем со Францией. Китай там, ару, злился И Иту материл, В котле малясь варился И водки перепил. Россия.. Что Россия? Он Ите помогал. И "колколкол" свой веский Всем странам показал. Еще там был Корея, За сиськи мацал всех. А старший брат Романо Усы лепил наспех. Там Спейн "сапог испанский" Не смог с ноги стянуть, А Швеция пытался В жену ножом пырнуть. Там Куба полуголый Валялся на столе, Крапива в пятой точке Торчала доселе.. Германия наш бедный Порядком поседел. Взял Феле он за ухо И потащил в постель, Чтоб показать воришке "Кинематограф" свой Наказать жестоко И отвести домой. Нихон снимал их тихо, Без палева, в шкафу. И Венгрия сидела С ним там же, нуфуфу. А Дания спокойно Сосал фрицев пивас, И Нору он на попу Натянул противогаз. "Как же интересно он преподает!" Удивлялся Кику, Лезя под комод. Но быстро сковородку Венгрия достала "Яойщицам дорогу!" — злобно прошептала. Мы рады, что вы были С нами до конца, Для полноты картины Скажу вам два словца: Не воруйте пиво У коренного немца.