определенно значимо

      Чимин не понимает, какая причина для такой сильной боли. Ударом по солнечному сплетению, сгибается — терпеть невозможно. Перед глазами кафель ванны — холодный пол, разделившийся на множество трещин. Как приступы — безумные. Все больнее. Остается только плыть по течению, смиренно покорено и безнадежно униженно. Сбежать.       Новые краски бьются в истерике. Так ярко, так весело. Музыка фонтаном бьет по всему телу. Движется. Подчиняется ритму. Маленькая феерия и последняя свобода, растекающаяся по горлу. Ниже и ниже. Приятная прохлада. А пока новая порция напитка хорошо заходит после утомительных ритмов.       Чимин запускает руки в карманы. Чувствует смятые ненужные бумажки, но не выбрасывает. Оставит, в надежде на что-то. Можно забыться на время. Провал.       Косточки пальцев заламывает — хрустит. На полке волшебство, разноцветные капли. Одна, вторая, третья… Раньше хватало одной. Только магия не вечна и теряет свои целебные свойства. Кашель усиливается, смешивается с красными потеками, с уколами боли. Холодная ванная — остудить пыл мышц — разорвать легкие. Глупые поступки, глупо потерянного в пространстве ребенка.       Дым окутывает помещение. Запах неприятен Чимину — еще в детстве пообещал себе никогда не курить — курит. Капсула добавляет мятные нотки к терпкому вкусу табака и в этом свое очарование. Почти такое же, как от раннего утра. Нараспашку открытое окно впускает ветер, смиренно обдувающий промокшие волосы. Красный след на фильтре и заляпанные пальцы. Чимин думает, что они немного нелепые своей формой. Он и сам нелепый — смешной.       Слишком тошнит, слишком романтически глупо. Смотрит вниз, одно неловкое движение — соприкоснется с далеким. Только смысла нет, беспрерывность давно стала неизбежным концом. Сожаления ушли на второй план, как и сам Чимин. Актеры, играющие главные роли, быстро теряются, тратятся, выгорают. Вспышка, а после невыносимая рана на всю грудь.       Глотку рвет — последствия попытки докричаться. Ноги болят — попытка добежать быстрее, догнать. Сердце бешеное, а душа загажена — попытка стать похожим. Попытка… только пытаться недостаточно.       Роняет стакан, а тот на части — осколки. Собрать бы. Не подчиняется себе, тело чужое, даже мысли чужие. Есть ли надежда на спасение? Врачи? Вера? Любовь? Хоть что-то похожее на облегченный вздох. Чимин вспомнил сейчас кое-что. Оно живое, бегает, копошится. Так определенно значимо носит в зубах маленькую гремящую игрушку. Резко переключает внимание и вмиг начинает играть с ножками стула, потом с лямками старого потрепанного рюкзака. Маленькое и наполненное смыслом — пушистое существо. Чимин тогда был у друга. Только друг куда-то пропал со своим зверенышем, оставив почему-то с теплыми воспоминаниями. Беззаботность, пышущая жизнью — определенно лучшее качество, не доставшееся Чимину. Он волнуется о многом: людях, их мнении, о одежде, о движениях, о порочном. Так много волнений и полное игнорирование важного. Знает — захлебнется, но не может остановиться. По инерции движется все быстрее. — привет, — звонит и тихим голосом — неловко. — кто это? — хриплый ото сна. — Это Чимин. Время раздумья в несколько мучительных секунд и после: — приедешь? — сейчас? — вода бы сюда кстати, в горле пересохло. — да, буду ждать. — намджун, — и тысяча мыслей в голове потоком. Множество комбинаций продолжения слов, — спасибо.