Сильных духом подчиняет любовь

I find the answers aren’t so clear Wish I could find a way to disappear All these thoughts they make no sense I find bliss in ignorance Nothing seems to go away Over and over again. Ясность в ответах не найти, Если бы я знал, как мне уйти, Все мысли спутаны мои, Счастье в грубости ищи, Ты не сможешь пережить, Ты не сможешь позабыть. Linkin Park — One Step Closer

      Сделав шаг на каменную ступеньку у скрытого входа в Такигакуре, Сакура чуть повернулась назад, наблюдая за тем, как, замерев под аркой из водопада, Какаши-сенсей прощался с Шибуки. Рядом с ней прошёл Аоба-сан, а за ним — Цунаде-сама; та похлопала Сакуру по плечу, словно подобным жестом намекала на то, что все они молодцы и отлично справились с поставленной задачей. И действительно, причин для пессимизма не было. После часового ожидания в зале, когда Каге покинули комнату совещания, всех известили о главном: большинство судей проголосовали за помилование. Не этого ли добивалась сторона защиты? Сакура понимала, что да, но всё же Райкаге не позволил такому решению быть узаконенным без вмешательства стороны обвинения. Слова Гаары, которому довелось озвучить вердикт, застряли в ушах Сакуры как надоедливая мелодия, что всё не могла покинуть её уставшее сознание. Она пыталась не думать об этом, ведь всё уже позади, но тщетно.       Наказание для Учихи Саске за содеянные в прошлом грехи было следующим: пожизненное заключение в изолированной тюремной камере; поток его чакры должны навечно сдерживать несколько различных печатей, которые будут проверяться специалистами раз в месяц. Копии отчёта будут отправляться каждому из пяти Каге на подпись. Камера заключения Саске-куна также должна круглосуточно находиться под стражей, и внутрь имел право входить только Хокаге или человек со специальным разрешением, которое должны согласовать и подписать все Каге. И словно жирная точка в конце предложения: род Учиха должен на этом закончиться. Наверное, Какаши-сенсей чудом добился какого-то компромисса, так как Райкаге мог потребовать для исполнения этого пункта более радикальных мер, но в данный момент это было всего лишь постановление: Саске-куну позволили жить с учётом того, что он последний из своего клана.       Видимо, в светлом будущем, которое собирался строить альянс, не было места плохой крови. Сакуре совершенно не нравились эти условия, но лучшего вердикта сторона защиты могла не ждать. Да и вряд ли неаргументированный протест принесёт с таким исходом больше добра. Хорошо, что стороны конфликта пришли к соглашению цивилизованным и юридическим путём, а не очередным заявлением о войне, как это бывало до создания Шиноби Ренгогун. Как только все судьи поставили подписи на документе, в котором был протоколирован весь судебный процесс, Мифуне-сама огласил заседание официально закрытым, и началась суматоха: скрип ножек стульев, недовольные голоса со стороны стола, где сидели шиноби из Облака. Шибуки приказал своим подчинённым снять с Саске-куна оковы лишь для того, чтоб Ибики-сан приковал того к себе, как это уже было не раз сделано по пути в Такигакуре. Присутствующие начали расходиться, скрываясь в деревянном длинном проходе.       Дождавшись, когда шиноби Таки выведут каждую делегацию во главе с их Каге к выходу из огромного дерева, а затем проведут к тайному проходу на дне озера, ниндзя Конохи неспешно покинули пределы деревни последними. Все были немного насторожены, будто боялись, что за границей скрытой деревни их ожидала засада. Подобные мысли за время ожидания и сборов уже несколько раз мелькали в голове Сакуры. Почему-то она до конца не верила в то, что Лорд Эй согласился на этот компромисс и оставил Саске-куна в покое. В его характере было явно мало отходчивости для такого поступка, и взаимная неприязнь между ним и Учихой ещё многие годы будет добавлять горечи в отношения между Облаком и Листом. Райкаге ничего не забудет и не простит, пусть он из лучших соображений пошёл на уступки. Харуно знала, что это чувство ещё долго не будет давать ей спокойно спать, но она не собиралась мучить голову с этой темой сразу же после суда: с проблемой придётся разбираться тогда, когда та возникнет, — не раньше. Увидев, что Какаши-сенсей пожал руку Шибуки и направился к каменной лестнице, Сакура обернулась и поспешила вниз.       Небо затянули тёмно-серые тучи, обещавшие мощную бурю. Поправив воротник своей кофты, Харуно спрыгнула с последних ступенек, испытав в момент приземления вспышку боли, пронёсшуюся вверх по лодыжкам, а в пятках неприятное покалывание. И всё же без свободного манипулирования чакры она ощущала себя совершенно обычным человеком, а не шиноби, что значило: со многими физическими нагрузками приходилось справляться молча и сквозь стиснутые до скрежета зубы. Чуть поморщившись, она потупила взор и направилась к стоящему в стороне Саю. О том, что он был ключевым элементом в плане по спасению Саске-куна, случись во время суда что-то непредвиденное, Сакура догадывалась, ведь других логичных и весомых причин, по которым Сая провели в деревню почти тайком и заставили целый день просидеть среди крон того громадного дерева, не было. Остановившись рядом с ним, Харуно подняла взгляд на небо, ощутив на щеке одну из первых холодных капель дождя. На обратном пути в Коноху их делегацию настигнет гроза, которая с такой низкой температурой могла вполне превратиться в ледяной дождь. Всё же зима была не за горами. Мельком взглянув в сторону Ибики-сана, Сакура тотчас же напряглась и заставила себя отвернуться. К несчастью, это заметил стоящий рядом с ней Сай.       — Он ещё ни разу не посмотрел в твою сторону, — констатировал факт тот. — Учиха.       — Меня это не волнует, — сглотнув ком, прошептала Сакура.       — Во время твоего первого допроса…       — Что?       — Это первый и последний раз, когда Саске на тебя взглянул за сегодняшний день. Мне сверху было видно, — спокойно объяснил Сай, словно не понимал, почему она так резко отреагировала на его безобидный комментарий. — Не зацикливайся на Учихе, он о тебе явно даже не вспоминает.       — А то я не заметила…       Сжав до крови обкусанные от переживаний губы, Сакура лишь пару раз кивнула, определённо не настроенная на одну волну с Саем. Ведь так даже лучше, что Саске-кун на неё не смотрел, что откровенно игнорировал её, ибо обмолвись она хоть как-то во время допроса Самуи, и всё — Учиху приговорили бы к казни. Она чудом вышла сухой из воды и только за счёт той небольшой лжи. Иначе на её руках было бы две смерти. С одной потерей она ещё могла кое-как справиться, ужиться, притупить рутиной ежесекундную боль и чувство пустоты в груди, вызванное гибелью Наруто. Если бы суд решил казнить ещё и Саске-куна… Сакура не была уверена в том, что она смогла бы пережить и оправиться от такого удара. Тем не менее, комментарий Сая немного задел её правдивой горечью: она, как и прежде, искала мнимый контакт с тем, кому было откровенно наплевать на неё. Каким бы бестактным Сай ни был, он пытался помочь ей как умел: дельным замечанием, взглядом со стороны, ведь он знал, насколько Учиха был дорог ей и Наруто.       — Думаю, мы можем в такую погоду позволить себе немного роскоши и отправиться домой с помощью твоих птиц, Сай, — взглянув на небо, со вздохом сказал Какаши-сенсей. — Не имею ни малейшего желания проходить через пытку ещё одного пешего путешествия.       — Хорошо, — кивнул тот и снял с плеча огромный свиток. — Разбейтесь на пары.       И в мгновение ока их ждало четыре чёрно-белых зверя, нарисованных и оживлённых с помощью техники Нинпо: Чоджу Гига, в которой Сай специализировался. Они выглядели как птицы, имели широкие крылья и острые клювы, но всё же не напоминали какой-то конкретный вид пернатых. Сакура поняла, что пора шевелиться, и осмотрела своих товарищей: Аоба и Сай стояли рядом с первой пташкой; кажется, Ямаширо что-то спрашивал о дзюцу, потому что рукой тянулся к голове птицы, вполголоса удивляясь. Рядом с ними прошли погружённые в тихий разговор Цунаде-сама и Шикамару — они направлялись ко второму зверю; дальше занимали места Ибики-сан и Саске-кун, которые были скованы наручниками с длинной цепью. В этот раз для Учихи не придумали никаких извращённых условий: он, как и все, был одет в тёплый плащ с капюшоном. Великодушие Каге зашло настолько далеко, что Саске-куна даже не заставили надеть повязку на глаза, а может, это всё просто очередное мелкое непослушание со стороны Какаши-сенсея. Было заметно, что Хатаке после суда не сильно считался с мнением и желаниями других Каге, когда дело касалось Страны Огня и её жителей, даже нукенинов. Несколько раз похлопав ресницами, прогоняя морось, Харуно повернула голову: выходит, ей придётся лететь вместе с ним.       — Сакура, — он позвал, стоя рядом с последней свободной птицей. — Иди сюда.       Подчинившись, она сдвинулась с места, направляясь к чёрно-белому зверю. Его чернильные глаза смотрели прямо, не моргая, что заставляло Сакуру немного нервничать, но, сжав руки в кулаки, она отбросила навязчивые мысли и поспешила приняться за дело. Какаши-сенсей стоял рядом с правым крылом и протянул ей руку с намерением помочь взобраться на спину пташки. Сакура на миг задумалась: стоило ли принимать его помощь? Она не инвалид, всего лишь не могла пользоваться чакрой, но это не значило, что запрыгнуть на спину птицы размером с лошадь составит ей много труда. Не успела она определиться, как её пальцы сжали, и Сакура ощутила силу рук Какаши-сенсея. Он, не спрашивая разрешения, машинально помог ей занять место на спине нарисованного зверя. Затем Хатаке запрыгнул сам и сел перед ней, точно они были верхом на лошади, и она должна была обхватить его руками за торс, чтоб не упасть. Немного смутившись, Сакура подвинулась вперёд, оставляя между ними достаточно места, чтоб данная ситуация не превратилась в неловкую.       На последней мысли она насупила брови, удивляясь самой себе. Когда это физическая близость к Какаши-сенсею стала считаться потенциально неловкой? Он был для неё сродни члену семьи, человеком, который всегда поддерживал в трудную минуту, давал мудрые советы и был готов помочь отыскать выход из сложной ситуации. Он был скорее добрым дядюшкой, чем мужчиной, чьё внимание она, в теории, могла бы привлечь, не говоря о том, что Какаши-сенсей знал её с двенадцати лет. Сакура даже не была уверена, что помнила его точный возраст, как-то она никогда не интересовалась, придя к глупому заключению о том, что Какаши-сенсей всего на несколько лет моложе её отца, а значит, он автоматически попадал в категорию тех жителей Конохи, к которым нужно относиться учтиво и соблюдать в их окружении манеры при любых обстоятельствах. Какаши-сенсей, несомненно, всё ещё видел в ней ребёнка, ученицу, за которую он будет по привычке до конца жизни волноваться и всячески помогать. Возможно, именно поэтому Сакура чувствовала, что рядом с ним она была как за каменной стеной.       Он единственный, кто никогда не оставлял её за бортом. Наруто и Саске с детства соперничали, даже война в итоге каким-то образом повернулась так, что они стали в ней ключевыми фигурами, в то время как она и Какаши-сенсей шли вслед за ними, присматривая, заботясь и оберегая ребят от врагов и друг от друга. Он словно разделял с ней эту тень, тем не менее, Хатаке не боялся выйти из неё и показать, на что способен. Он известный во всём мире шиноби — не за это ли Какаши-сенсей стал новым Хокаге? Теперь ему оставалось жениться, обзавестись детишками, которых Харуно будет нянчить в свободные от миссий дни. Усмехнувшись, Сакура придвинулась к нему ещё немного, положив руки по обе стороны его торса, обхватив пальцами ремешки жилета, чему препятствовала немного толстая ткань плаща. Было, конечно, неудобно, но в миг поднятия в воздух лучше за что-то держаться, чем рискнуть и сорваться вниз. Без чакры она разобьётся насмерть, а такая перспектива Сакуру не радовала. Чёрно-белый зверь расправил крылья и, пару раз взмахнув, поднялся над землёй, стремясь ближе к тучам, пробираясь сквозь почти голые кроны деревьев. Зажмурив глаза, Сакура опустила голову, игнорируя свист в ушах и покусывающий щёки холод.       Прижавшись лбом к тёплой спине Хатаке, она наблюдала за быстро плывущим пейзажем под ними. Реки отражали цвет стального неба, поблёскивая металлическим оттенком и разветвляясь по земле точно вены. Коричневый грунт изредка скрывала какая-то пожелтевшая флора, но в основном то, что было привычным для взора лесом, сейчас напоминало потрёпанный гербарий. Морось покрывала волосы и лицо, но это было неизбежно, ведь через полчаса дождь усилится и они все промокнут до нитки. Краем глаза Сакура увидела ещё одну чёрно-белую птицу и немного повернула голову влево, чтоб посмотреть, кто летел рядом с ними. Чёрный плащ Ибики-сана трепал ветер, пока он жестами что-то объяснял Какаши-сенсею. Тот, видимо, отвечал в идентичной манере, так как Сакура не слышала его голоса среди шума в ушах. За спиной Морино сидел Саске-кун. Он смотрел прямо перед собой, но, словно ощутив на себе её взгляд, повернул немного голову. Сакура почувствовала в груди неприятное напряжение, мимолётный спазм и поспешно опустила руки, убрав их с лямок на жилете Хатаке.       Они некоторое время молча смотрели друг на друга. Узор Риннегана в его левом глазу отталкивал, смущал и принуждал отвернуться, но Сакура старалась держаться. Тёмный оттенок правой радужки был всепоглощающим и бесконечным, подобно чёрной дыре, от наблюдения за которой было невозможно оторваться. Сила его доудзюцу была ощутима даже со всеми печатями, которые наложили Каге в надежде сдержать эту мощь. Но почему-то Харуно не думала, что Саске-кун собирался пользоваться своим Кеккей Генкай, чтобы сбежать или атаковать тех, кто защищал его в суде, а в данный момент сопровождал в деревню, оберегая от недругов. Это было бы слишком низко и лицемерно даже для Учихи, хотя Сакура прекрасно помнила, как во время сражения с Данзо он без колебаний смертельно ранил Карин только для того, чтобы добиться своей цели. Поэтому уповать исключительно на благоразумие Саске-куна не стоило, но она верила, что он лучше, чем думали многие жители Конохи. От беспрерывного зрительного контакта глаза Сакуры начали щипать, но она старалась не подчиняться смущению и держаться до последнего. Не может она всю жизнь бояться его взгляда, это неправильно.       Внезапно её тело испытало несвойственную лёгкость, потерю гравитации и твёрдой опоры под собой. Всего на секунду она оказалась застывшей в невесомости, продолжая глядеть прямо в глаза Учихи, а он, не менее удивлённый, что-то промолвил, но из-за порывов ветра и дождя она не расслышала ни слова. Все внутренности будто закружило в центрифуге, ноги вмиг налились свинцом, а внизу живота сформировался камень, что своей массой начал тянуть Сакуру вниз, к земле. Она не успела даже сообразить, что случилось. Чёрно-белая птица лопнула в воздухе кляксой. В какой-то момент Сакура стала попросту падать вниз, всё ближе к голым деревьям и камням, которых она даже не видела. Пташка, на которой летел Саске-кун, стремительно отдалялась от неё, превращаясь в еле различимую точку среди туч. В глазах начали собираться слёзы, из-за чего Сакура часто моргала, не видя ничего, кроме тёмного неба над головой. Ткань плаща обвила её, словно кокон, не позволяла развернуться лицом вниз, чтобы присмотреться к местности. Харуно не помнила, закричала ли она в мгновение падения, не знала, заметил ли ещё кто-нибудь, что она сорвалась, а главное: как и почему она упала с нарисованного зверя?       Её никто не толкал, поток ветра не был достаточно сильным, чтоб сдуть её, тем более она сидела за спиной у Какаши-сенсея. Мысли кружились вихрем в голове, и Сакура не знала, на какой из них остановиться. Всё, что она отчётливо понимала, — она в любую секунду разобьётся, так как без контроля над своей чакрой не сможет безопасно приземлиться на ветке дерева. Страх охватывал тело, сковывая его невидимыми цепями. Над ней не было видно остальных птиц, и стремительное снижение, что всегда со стороны казалось таким кратким, растягивалось на невыносимо долгие минуты. Зажмурив глаза, Сакура попыталась придумать хоть один способ, который мог бы смягчить её падение, но в доселе бушующей мыслями голове поселилась звонкая тишина. Она не могла думать, даже будучи на грани смерти, полностью осознавая, что сейчас вся надежда была лишь на её способности и знания шиноби. Как странно, что у неё перед глазами не пронеслась вся жизнь. Неужели ей было нечего вспомнить? Даже лица родителей не мелькнули в качестве последней мысли.       Чьи-то крепкие руки обхватили её за талию, прижав к телу того человека с такой силой, что на мгновение это выбило дыхание из её лёгких. Сакура удивлённо всхлипнула и машинально вцепилась похолодевшими и скользкими от дождя пальцами в его пояс, подозревая, что свободное падение почти завершилось. Она всеми силами подавляла в себе инстинкт сгруппироваться, подготовиться к болезненному столкновению, ведь теперь она не одна и они через несколько секунд удачно приземлятся на твёрдую почву. Треск веток, что ломались под их весом и скоростью падения, заставлял вздрагивать, но, помимо этого шума, слух Харуно начал задевать иной звук: голоса людей, свист пролетающих мимо них то ли кунаев, то ли сюрикенов. Открыв глаза, Сакура немного подняла голову, но краем глаза смогла заметить только чёрную ткань маски, что скрывала нижнюю часть лица Какаши-сенсея. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, наверное, он высматривал среди деревьев тех, кто метал в них острые предметы. На секунду у неё точно отлегло от сердца: всё будет в порядке. Он не оставит её одну.       — Чёрт! — услышала Харуно и ощутила, как он резко сменил направление, отталкиваясь ногами от ствола большого дерева, на которое они должны были приземлиться. — Ты в порядке? Сакура!       — Д-да, — сглотнув вязкую слюну, что наполняла пересохший от страха рот, ответила она, всё ещё пытаясь осознать и увидеть, что происходило.       — На нас напали.       — Кто?       — Не уверен, но они одним метким попаданием уничтожили в полёте птицу Сая. Ты начала падать, из-за сильного ветра и трепета плаща не слышала, когда я звал тебя, — ответил Хатаке, опустив на неё взгляд.       Сакура немного поморщилась, прикусив нижнюю губу. И почему в этот миг ей захотелось извиниться перед ним? Она действительно поступила не как шиноби, а как обычный человек, принявший безысходность, готовый умереть лишь потому, что не знал, как летать. У неё и без чакры было много навыков, которые можно было применить в этой ситуации, но все знания в тот миг предательски исчезли, опустошая голову и подталкивая к смирению: она сдалась всего на минуту, растерялась и из-за этого чуть не погибла. Если бы Какаши-сенсей не добрался до неё, вовремя не подоспел, то она действительно разбилась бы, летя пулей вниз с такой-то высоты. Глупая ошибка, и Сакуре было крайне стыдно за своё поведение. Наверное, Какаши-сенсей теперь будет думать, что она более непригодна как куноичи, и вместо того, чтоб помогать ей вернуть способность контролировать чакру, он вежливо предложит ей должность в архивах больницы или в морге, где не нужно лечить людей. Какой от неё толк как медика, если она даже свою жизнь не может спасти?       — Сакура? Ты меня слышишь?       — Я…       Захлопав ресницами, она осмотрелась, словно пробуждалась ото сна. Они стояли на толстой ветке, окружённые голым лесом, из-за чего в теле появлялось ощущение незащищённости. Какаши-сенсей пытался отдышаться, всё ещё прижимая её к себе, но в этот раз для того, чтоб Сакура, окончательно не вышедшая из своеобразного транса и шока, не упала, потеряв равновесие. Её ноги действительно не слушались, напоминая желе; в голове звенело, в ушах по-прежнему стоял шум ветра. Медленно она начинала соображать и впитывать информацию из окружающей среды и обстановки. Сжатую в невидимый узел грудную клетку мало-помалу отпускало, напряжение исчезало, расходясь по телу тёплыми волнами покалывающих мурашек. Она, точно зачарованная, моргала по несколько раз подряд, переваривая всё, что произошло. Мысли вновь наполняли голову, и Сакура будто только услышала те слова Какаши-сенсея: на них напали, и он не знал, кто именно. В сердце что-то ёкнуло. Харуно подняла голову, рассматривая скрытые за тёмными тучами небеса. Ни одной птицы Сая там не было видно.       — Где все? — найдя в себе голос, спросила она.       — Первыми попали в нас. Полагаю, остальных тоже сбили, и они приземлились где смогли.       — Думаете, это дело рук Райкаге?       — Нет, Лорд Эй пообещал больше не преследовать Саске. Мы пришли к соглашению, а он человек слова, хоть, буду откровенен, он мне не нравится.       — Тогда кто мог такое сделать? А вдруг это…       Кроме команды номер семь, Саске-кун ещё был членом Така: группы, собранной им и состоящей из бывших подопытных Орочимару, которые согласились ему помочь отыскать Итачи Учиху. После завершения войны Карин, Суйгецу и Джуго разрешили спокойно покинуть территорию альянса, альтернативой чему было как минимум десятилетнее заключение в тюрьме. Но Какаши-сенсей посчитал, что камеры в Конохе и без того были переполнены воришками и жуликами, поэтому он позволил членам Така скрыться под предлогом жеста доброй воли. Они всё же помогали альянсу сражаться, а Карин даже исцелила Цунаде-саму.       Сакура не сомневалась, что эта троица отправилась обратно в Отогакуре к Легендарному Саннину, в логове которого они прожили почти всю свою сознательную жизнь. Возможно, это они, опасаясь казни Саске-куна, решили рискнуть и помочь ему бежать, несомненно, намереваясь спрятать его в какой-то скрытой глубоко под землёй норе Орочимару. Хотя стиль засады порядком отличался от того, что предпочитал устраивать своим врагам Саннин. Значит, на них напал кто-то другой, не такой хитрый, как Орочимару, и не такой сильный, как члены команды Така. Взглянув на Какаши-сенсея, Сакура поняла, что он пришёл к аналогичному выводу. Поэтому возникал новый вопрос: кто мог напасть на делегацию Конохи, не побояться вступить в бой и так же внезапно бесследно скрыться?       — Вы думаете, эти шиноби хотят освободить Саске-куна?       — Скорее, наоборот: они недовольны решением суда. И я сомневаюсь, что это нинздя, так как работа выполнена, честно говоря, коряво. Если бы постарались, то опытные наёмники или шиноби из других стран могли причинить нам больше вреда, чем просто сбить в полёте. Нет, я думаю, что это…       Но завершения его речи Сакура так и не расслышала. Воздух рассёк необычный звук, не похожий ни на одно оружие ниндзя, с которым ей доводилось работать. Всё произошло настолько быстро, что она лишь успела увидеть, как острый металлический наконечник пронзил грудную клетку Какаши-сенсея. На лицо Сакуры брызнули капельки крови, заставляя её подавить в себе желание закричать от неожиданности. Вместо этого она застыла на месте, с приоткрытым от шока ртом и округлёнными глазами. Она, почти не дыша, смотрела прямо на кончик, с которого сорвалась алая капля крови, упавшая на кору ветки дерева. Тёмная жидкость начинала просачиваться сквозь слои ткани водолазки и пачкать внутреннюю часть жилета Какаши-сенсея. Но такие пустяки волновали Сакуру в данный момент меньше всего. Она увидела, как Хатаке чуть пошатнулся, кривясь под маской от боли. Протянув руки к нему раньше, чем мозг смог обдумать и принять решение, Сакура начала помогать ему преодолеть те пару метров до ствола, чтоб он смог опереться или присесть. Её тело следовало инстинкту, что в неё за столько лет занятиями вдолбила Цунаде-сама. Она старалась не думать, старалась не смотреть на его рану и одновременно найти решение проблемы.       — Какаши-сенсей, держитесь… — бормотала она, подавляя в себе панику. — Цунаде-сама где-то неподалёку, вас быстро подлатают, вы только держитесь…       — Сакура…       — Вы можете подать какой-то знак, чтоб нас поскорее нашли? Может, призвать Паккуна или… или…       — Сакура, ты должна это сделать сама.       — Сделать ч-что?       Она помогла ему аккуратно сесть на ветку, снимая жилет, чтобы осмотреть пронзённую стрелой грудную клетку. Ткань водолазки медленно впитывала в себя кровь, что стекала на кору и пятнала штаны Какаши-сенсея. Он дышал размеренно, но хрипло, что могло означать: в каком-то месте было задето лёгкое, но оно не было пронзённым насквозь и точно не в жизненно важной части. Краешек, вероятно, где-то сверху… Размышления и визуальный анализ очень быстро превратились в смесь бреда и фактов. Наконечник мешал ей трезво мыслить, наводил на разные отвлекающие от проблемы вопросы, как, например, какая из малых и больших деревень использовала лук и стрелы в качестве оружия?       Какаши-сенсей был прав: на них напали не опытные ниндзя, а, скорее всего, простые жители, но с каким мотивом? Все эти несвязные раздумья и вид окровавленной одежды Хатаке вызывали ещё бо́льшую панику, так как Сакура не понимала, что он хотел, чтоб она сделала. Выдернула стрелу? Но кто станет его лечить? Кровь хлынет рекой, а она не может пользоваться чакрой. Разумнее дождаться Цунаде-саму, которая находилась чёрт знает где и, возможно, ещё не скоро обнаружит их. Допустимо, что остальные члены делегации Конохи сейчас сражались с напавшими на них людьми, ведь те пришли за Саске-куном. Вот только зачем им нукенин? Линчевать? Спасти? Сакура зажмурилась, мотая головой.       — Выдерни стрелу и заживи рану, — голос Какаши-сенсея был ровным и уверенным, хоть она и слышала в нём лёгкую дрожь и скрытую боль.       — Вы же знаете, что я не могу… я…       — Ты сможешь, это простое плавное движение. Тем более наконечник гладкий и проблем возникнуть не должно.       — Какаши-сенсей, — моргая, чтоб прогнать подступившие к векам слёзы, прошептала она. — Я не хочу причинить вам ещё больше вреда, я пыталась, вы знаете, что пыталась…       — Сакура, взгляни на меня.       Его властный голос буквально заставил её поднять голову и встретить взор его чёрных глаз. Там не было видно ни малейших сомнений, словно Хатаке непоколебимо верил во всё, что говорил, и знал, что она могла сделать то, что от неё требовалось в этот критический момент. Он верил в неё тогда, когда она сомневалась в себе, и осознание этого вызвало в груди Харуно непривычную смесь эмоций: волнение, забота и страх, что управляли ею и ситуацией. Пытаясь успокоить своё дыхание, Сакура сжала в кулаки дрожащие пальцы. Его вера льстила, но она сомневалась, что сможет помочь своими навыками ещё одному дорогому человеку.       Несмотря на то, что она первая из учениц Цунаде-самы обрела Бьякуго но Ин, спасению Наруто это не помогло. В тот день у неё были и запас чакры, и решительность, которой сейчас очень не хватало, но всё же исцелить Узумаки ей не удалось. Поэтому она не хотела рисковать ещё раз, брать на себя очередную ношу, которая потом будет давить на неё по ночам, доводя бессонницей до безумия. Казалось, она только избавилась от тяжести на душе, связанной с судом над Саске-куном, а тут внезапно появилась другая: сейчас жизнь Какаши-сенсея зависела исключительно от её умений и твёрдости характера, с чем Сакура уже не первую неделю безуспешно боролась. Ей не нужна очередная ошибка, за которую её потом будет мучить совесть.       — Наконечник стрелы отравлен… и если мы будем дожидаться Цунаде-саму, то, боюсь, для неё работы не останется… разве что провести вскрытие тела в морге, — сглотнув, продолжил Хатаке, непрерывно глядя на неё. — Поэтому ты должна взять себя в руки и сделать то, в чём ты лучшая среди всех куноичи.       — Но я…       — Сможешь, я знаю, что получится. Доверься мне, хорошо?       — Х-хорошо, — сделав судорожный вдох, прошептала она, позволяя слезе скатиться вниз по щеке; подавлять их больше не было сил, да и смысла тоже. — Будет больно, — обойдя вокруг, сказала Харуно и опустилась на колени, хмурясь от стекающих по лицу капель дождя.       — Будто я не знаю, — с намёком на усмешку в голосе ответил Хатаке.       Протянув дрожащие, испачканные кровью руки к его согнутой и напряжённой спине, Сакура сделала глубокий успокоительный вдох, сосредотачиваясь на потоке своей чакры. Какаши-сенсей в неё верил. Он столько сделал для Саске-куна, для неё и для деревни, он был рождён для роли Хокаге, и Сакура всем сердцем верила, что с таким защитником Страна Огня будет много лет процветать и развиваться. И если она могла сделать хоть что-то, чтобы сберечь столь светлое будущее и прекрасные перспективы для деревни, то она обязана предпринять все меры ради достижения данной цели. Какаши-сенсей последний, кто у неё остался, кем она дорожила в этом мире. Она не могла потерять ещё и его, не могла лишиться всех дорогих ей людей в течение пары месяцев, будто застрявшая в бесконечном кошмаре.       По прибытии в Коноху Саске-куна закроют в изолированной камере, и она вряд ли в скором времени сможет с ним повидаться. Из команды номер семь остался только Какаши-сенсей, и она не позволит какой-то глупой самодельной стреле отнять у него жизнь. Мысленно направляя поток своей чакры в руки, Сакура старалась дышать ровно и делать всё так, как её учила Цунаде-сама. Она переступит через себя, сможет побороть свой страх и неуверенность, ведь живой и раненый человек крайне нуждался в её помощи. Она медик, и спасать жизни — её прямая обязанность. Приоткрыв влажные, пощипывающие от слёз веки, Харуно осмотрела свои пальцы, что обхватили древко стрелы. Слабое бирюзовое свечение разило глаз среди хмурой и дождливой погоды, заставляя Сакуру щуриться. Но она не смела даже моргать, таращась на то, что совершенно не ожидала увидеть: её руки обволакивала целебная чакра.