When it comes to hide to live his life you can’t be told Says he got everything under control Thinks he knows he’s not a problem he’s stuck with But in reality it would be a problem to just quit An addict and he can’t hold the reigns. Когда кому-то приходится говорить, как он проживает свою жизнь, Он лжёт и не может рассказать всю правду, говорит, что держит всё под контролем, Убеждает себя, что у него нет проблем, Но на самом деле он просто поворачивается к ним спиной, У него нет силы воли, и он не хозяин своей жизни. Linkin Park — Carousel
В просторном операционном зале, куда перевели Сакуру, после того как Шизуне поняла, что проблема не пустяковая, царила напряжённая тишина. Изредка подключённые к пациенту аппараты издавали негромкий писк, которые тотчас же отправлялся проверять и регулировать наблюдающий техник. За огромным деревянным столом в форме подковы сидели несколько ниндзя-медиков, которые по приказу Шизуне изучали толстые свитки в попытке отыскать подобное ранение и действующий способ исцеления. Хокаге-сама упомянул, что противником Сакуры был кто-то с весьма неординарным Кеккей Генкай, а значит, найти в этих архивах нечто полезное будет сложно, и всё же лучше занимать время поисками и мыслями о выздоровлении Сакуры, чем бездействовать. Она не позволит никакому червяку сразить Харуно наповал, ведь они как последние ученицы Цунаде-самы должны заботиться друг о друге. Наблюдая за странной субстанцией на лодыжке Сакуры, Шизуне пыталась применить все медицинские знания, чтобы для начала определить, с чем они имели дело. Её подчинённые следовали стандартной практике в таких случаях, начиная с биопсии и анализа этого отростка, заканчивая применением лёгких медицинских техник вокруг поверхности, к которой присосался червяк. Пока что результатов анализа субстанции не было, они терпеливо ждали отчёт, а попытки как-то изъять или залечить рану не увенчались успехом. Харуно всё это время находилась без сознания, неподвижная, как мраморная статуя, бледная и даже немного холодная. Шизуне волновалась, но старалась не подавать виду, потому что была ответственна за жизнь подруги и не могла позволить чувствам повлиять на трезвость разума и суждения. В какой-то момент, пока Шизуне наблюдала за лёгкими сокращениями полупрозрачной оболочки этой непонятной штуки, она вдруг начала мыслить об отростке как о живом существе, которое обладало собственным примитивным разумом, но, скорее, было частью чего-то более совокупного, коллективного разума, коим являлась Ямада Лан. Это значило, что отросток подчинялся мыслям Лан, и если та продолжала как-то посылать ему сигналы с приказом добить Сакуру, то так и было. Значит, чтобы освободить Харуно из этого наркоза, необходимо обезвредить Ямаду, и когда Шизуне имела в виду обезвредить, она подразумевала убить или же заставить добровольно отпустить Сакуру, что будет сложно сделать, учитывая обстоятельства. Единственный, кто мог хоть как-то повлиять на источник этого ранения, сейчас устало дремал на скамейке в коридоре больницы, дожидаясь новостей о состоянии Сакуры. Всё, что могла Шизуне, — это поддерживать стабильность девушки с помощью аппаратов, к которым они подключили Харуно. Остальное оказалось бесполезным: они не смогли вырезать отросток, не удалось прижечь, расщепить его кислотой, и даже несколько капель яда не возымели никакого эффекта. Без определённых сведений об этом Кеккей Генкай медики мало что могли сделать. Сомкнув губы в тонкую линию, Шизуне приказала продолжать поиски похожих случаев, а сама, сняв белый балахон и отбросив его на пустой операционный стол, направилась к железной двери. Оказавшись в коридоре, она поспешила в сторону вестибюля, где в последний раз видела Хатаке. Шизуне знала, что Какаши-сама чрезвычайно занятой человек, и то, что он вот так посреди рабочей недели сидел камнем в зоне ожидающих, рядом с молодыми мамами, которые привели своих детей на осмотр к педиатру, — зрелище, уму непостижимое. Он настоял на том, чтобы остаться с Сакурой, и что-то в поведении Хатаке казалось ей слегка… необычным. Нет, он всегда переживал за Наруто и многочисленные травмы, которые эти ребята получали во время миссий, но в этот раз невидимая аура вокруг Хокаге казалась Шизуне иной: он тщательно скрывал что-то, и она подметила этот факт, но разоблачать или выуживать ответы не собиралась, хотя… — Какаши-сама, — промолвила она, когда подошла к нему в шумном помещении. — Можно вас на минутку? — Да, как Сакура? — ловко подпрыгнув со скамейки, вполголоса спросил он. — Давайте отойдём, — покосившись на посетителей больницы, прочистив горло, сказала Шизуне и потащила Хатаке в коридор, ведущий к операционным восточного крыла здания. — Всё, что я смогла сделать, — это стабилизировать состояние Сакуры. В остальном без изменений, но я вот что подумала… Эта штука является в своём роде частью Ямады, и вполне возможно, что та до сих пор как-то посылает телепатические импульсы, своеобразные указания, в которых требует ликвидировать Сакуру. Необходимо разорвать эту связь между хозяином и отростком. — Как это сделать? — серьёзно спросил Хатаке, потирая пальцами подбородок. — Убив Лан, — кратко ответила Шизуне. — Это… не так просто, особенно сейчас, — задумался Какаши, вздыхая. — С ней должен поработать Морино, чтобы выкачать информацию о группировке под названием Кираи. Поверь, я не против отсечь ей голову, но тогда Сакура проснётся и разнесёт половину резиденции, узнав, что мы провалили миссию, которую она начала. Благодаря действиям Сакуры у нас теперь есть весомый источник информации, который переменит всё… Может, есть другой способ? — Если вы сможете уговорить Ямаду добровольно умертвить тот отросток — как вариант. — Я могу попытаться, но не факт, что она станет слушаться. — В любом случае моя команда продолжит поиски похожего случая и попыток как-то изъять эту штуку, но на данный момент ничего не помогает. Сакура физически стабильна, но надолго ли — непонятно. — Продолжай делать всё, что в твоих силах, а я посмотрю, что можно предпринять, дабы разорвать эту связь с Ямадой. — Какаши-сама? — после недолгого молчания вполголоса позвала Шизуне. — Вы как-то изменились, не могу понять, что не так, но что-то вокруг вас, будто аура, явно отличается. — Не понимаю? — нахмурив брови, переспросил Хатаке; в его душе пробежал холодок опасения. — Вы всегда одинаково реагировали на ранения своих ребят во время миссий: систематически навещали в больнице, но не сдували с них пылинки, чтобы приучить к суровой жизни шиноби. А сегодня вы бросили всё ради того, чтобы просидеть в коридоре несколько часов в ожидании того, что могло уместиться в записке, — склонив голову, промолвила Шизуне, краем глаза наблюдая за поведением Какаши. — Почему случай Сакуры настолько выделяется в этот раз? Хатаке не ответил сразу, заставив Шизуне перепугаться: вдруг она сболтнула лишнего и теперь её статус доверенного лица и экс-ассистентки перестанет быть эксклюзивным? Она всего лишь хотела подловить Какаши-сана в определённом настроении и надеялась, что тот обмолвится в такой напряжённой ситуации. Если честно, она подозревала, в чём крылся ответ на этот нескромный вопрос: надо быть совершенно невнимательным человеком, чтобы не заметить, каким взглядом Хатаке смотрел на свою ученицу, с тех пор как та вернулась в деревню. От осознания происходящего на губах невольно появлялась улыбка, которую Шизуне подавляла всеми силами. В сердце она всегда надеялась, что Какаши-сан когда-нибудь избавится от одиночества, но никогда в жизни не подумала бы, что персоной, озарившей его печальную судьбу, станет Сакура. Хотелось расспросить Хокаге о многом, но ещё не время — он ведь сам пока не уверен, что конкретно заставляло его просыпаться утром и полноценно выкладываться на работе. — Потому что Сакура последняя… — негромко начал Хатаке, а затем, чуть мотнув головой, так и не завершив мысль, резко отвернулся от Шизуне с намерением быстро покинуть больницу. Та молча улыбнулась: интуиция определённо не подвела её в этот раз. Вечно сильного духом Хатаке Какаши медленно подчиняла себе любовь.***
Отдел Пыток и Допросов был угрюмым местом, в которое ни один здравомыслящий шиноби не хотел бы попасть, особенно в руки к главному заведующему этой ветви управления Конохи — Ибики Морино. Новое здание Разведывательного Отдела Скрытого Листа находилось недалеко от резиденции Хокаге, поэтому Хатаке не стал терять время на проверку обстановки после происшествий на территории особняка Хьюга, полностью полагаясь на способности Шикамару. Он направился в необходимый корпус, наизусть запомнив план коридоров ещё со времён постройки год назад. Разговор с Шизуне слегка выбил Хатаке из колеи, особенно последняя часть, но он старался сосредоточиться на том, что важно разрешить в данный момент. Жизнь Сакуры в опасности — это взгляд на всеобщую картину, а значит, необходимо всё срочно уладить, ведь он единственный ответственный за это задание. Какаши вошёл в прохладное помещение, молча продвигаясь быстрым шагом мимо дежурного стола, за которым сидел один из элитных чуунинов Морино; паренёк проводил его испуганным взглядом, еле слышно сглотнув желание что-то сказать, наверное, решив не вмешиваться в дела управляющих Конохой. Хатаке не был в добром настроении, и с каждой минутой внутри него скапливалось всё больше холода и желания пронзить грудную клетку Ямады Лан Чидори, но он понимал политическую ценность этой женщины, особенно важной была информация о Кираи и о том, чего они хотели от Саске. Камень вокруг сердца каждую секунду напоминал Какаши о том, что он хотел делать, но не мог из-за долга и ожиданий в такой критической ситуации. Он хотел быть рядом с Сакурой, сидеть у её кровати и дождаться мгновения, когда она пробудится от сна. Но не мог, не сейчас. Должность Хокаге и протоколы, которым Хатаке обязан следовать, вынуждали его наступать на собственные желания. Он убеждал себя, что, когда Сакура проснётся, он сможет порадовать её существенным результатом этой миссии. Ведь именно Харуно вырвала с корнем эту самозванку из Облака, и уже за эти выдающиеся инстинкты шиноби деревня должна быть Сакуре благодарной. Тягостное чувство, будто завершение начатого Сакурой расследования как-то поможет ему успокоиться, продолжало донимать Какаши вплоть до того момента, как он оказался перед дверью кабинета допроса, которым Ибики предпочитал пользоваться. Хатаке остановился, выдохнув собравшийся в лёгких воздух: он был спокоен и настроен на работу, но раздирающее душу волнение не покидало его ни на миг. Чуть мотнув головой, Какаши поднял руку и постучал. Дверь поспешно открыли, Мозуку поприветствовал его кратким кивком и позволил войти. Какаши осмотрел происходящее уставшим взглядом: он определённо застал команду Морино в подготовительном процессе к Сайко Дэнщин — дзюцу, также известному как техника Передачи Сознания Сумасшедшего, во время которой пользователь входит в подсознание цели, положив руку на её голову, и извлекает необходимую информацию, даже если та забыта или её заблокировали. Для сокращения времени чтения мыслей Лан Ибики решил воспользоваться особым устройством, которое позволяло другим ниндзя помогать в процессе. Воспоминания Ямады могут быть защищены психологическими преградами, и поэтому команде потребуется больше времени на исследование и получение информации. Раньше Хатаке видел это дзюцу только в исполнении отца Ино, но после гибели Иноичи его место в отделе занял его ученик — Мозуку. — Хокаге-сама, добро пожаловать, — поздоровался Шинобу Мибу. — Какими судьбами? — Я хотел бы поприсутствовать на допросе Ямады, — кратко ответил тот. — Морино-сан ещё не распорядился о том, когда мы начнём с ней работать, — сказал Мозуку. — Скорее всего завтра с утра, надо завершить пытку предыдущего нукенина. — Понятно, — вдумчиво промолвил Хатаке. — Я могу её увидеть? — Хокаге-сама, к ней никого не допускают, после того как Шино Абураме поместил её в стеклянную камеру. Морино-сан отдал чёткий приказ: чтоб никто даже близко не подходил к этой куноичи, не будучи специально обученным и предупреждённым о Кеккей Генкай преступницы. — А где сейчас Ибики? — поинтересовался Какаши, оборачиваясь, будто ожидал увидеть их капитана у себя за спиной. — Мне необходимо с ним побеседовать. — У себя в кабинете, — ответил Шинобу. — Понятно, — повторившись, кивнул Хатаке. — Ну тогда удачи вам завтра, ребята. — Благодарим! Чуть прищурив глаза, точно усмехнулся парням на прощание, Какаши покинул помещение, мгновенно сменив наигранную вежливость на прежнее настроение. Кабинет Морино находился дальше по коридору, и Хатаке незамедлительно направился туда, толкнув дверь без стука. Ибики сидел в кресле, вдумчиво потирая подбородок рукой в перчатке. Он покосился на Хатаке, но ничего не сказал, будто ожидал его прихода именно в это время суток. На столе был развёрнут свиток, и Какаши успел прочесть лишь заголовок: Ямада Лан. Значит, Морино уже связался с Даруи и запросил всё, что у них было на эту женщину. Ночь обещала быть долгой, если Хатаке правильно подсчитал время для подготовки дзюцу допроса и отдельное желание Ибики ознакомиться с врагом, прежде чем внедряться в таинственные мысли Ямады. Какаши не винил товарища за попытку перестраховаться. — Как Сакура? — рыкнул строгим голосом Морино. — Шизуне не может ей ничем помочь, — ответил Хатаке. — Она предложила два варианта: убить Лан или заставить её добровольно отменить дзюцу. — И ты, конечно, выбрал… — беспристрастно промолвил Ибики. — Я хочу поговорить с Ямадой, прежде чем ты начнёшь допрос. — Она вряд ли растает от душевной беседы, Хатаке. — Попытка не пытка, будет хотя бы понятно, в чём конкретно её цель, — пожал плечами тот. Сказать по правде, Какаши мог без чьего-либо разрешения сделать всё, что хотел, и пройти, куда ему вздумается, ведь как Хокаге имел доступ ко всему в деревне. Но Ибики Морино специфический шиноби, которого не хотелось бы задирать из-за пустяков. Какаши уважал труд и авторитет коллег, поэтому не любил приказывать, невзирая на то, что имел на это полное право. Он предпочитал мирное согласие или компромисс, поэтому мнение и добрая воля Морино были настолько важны в данной ситуации. Хатаке всегда изначально просил разрешения из уважения к сотруднику, да и годы совместных с Ибики миссий научили правильно подходить к ситуации. Задержав взгляд на командире, Какаши терпеливо ждал ответа. — Я проведу тебя, — кивнул тот, резко поднявшись из-за стола. — Она немного дёрганая после столкновения с жуками Абураме, но это не помешает ей запудрить тебе мозги, Хатаке. — Даруи прислал что-то полезное? — спросил Какаши, покинув помещение вслед за Ибики. — Пока что изучаю её биографию, чтобы понять, откуда у неё эти способности. Мы всё говорим Кеккей Генкай да Кеккей Генкай, но вполне возможно, что там собака зарыта глубже. — Эксперименты? — вдумчиво хмыкнул Хатаке. — Если так, то мы знаем, кто именно способен на такие аморальные поступки. — Необходимо предупредить Ямато. — сказал Какаши, остановившись перед запертой дверью, ключ к которой звенел в руке Ибики, пока тот открывал многочисленные замки. — Будет сделано, — кивнул Морино и со скрипом отворил тяжёлую дверь. Внутри было холодно, словно комната своеобразный морозильник, посреди которого находился огромный прозрачный куб. Внутри этого сооружения лежала Ямада Лан. Она не обратила внимания на посетителей — глаза были прикрыты, словно она дремала. На ней была другая одежда — серая рубаха и штаны, которые носили заключённые Морино. В этом помещении больше не было ничего: лишь толстые стенки куба и тусклое освещение на потолке. Ибики подошёл ближе к прозрачной клетке, заинтересованно изучая неподвижное женское тело прищуренными глазами, точно сомневался в чём-то. Он молчал, видимо, позволяя Хатаке делать всё, что тот задумал. Последовав его примеру, Какаши подошёл вплотную к стеклу. — Доброго времени суток, Лан, — спокойно промолвил он, наблюдая за куноичи. — Наконец почтили меня своим присутствием, Хокаге-сама, — елейно ответила она и открыла глаза, уставив взор прямо на него. — Что привело вас ко мне? — Ты сама знаешь. — Ах, да… Сакура, — довольно усмехнулась Ямада. — Подослали ко мне маленькую крысу и теперь боитесь, как бы она не сдохла? — Я хочу, чтобы ты освободила Сакуру из этого дзюцу, — продолжил Какаши, игнорируя едкие сравнения. Никак не отреагировав на приказ Хокаге, Лан продолжала лежать на спине, изредка тарабаня пальцами правой руки по гладкой поверхности куба. Её длинные чёрные волосы расползались вокруг неё, напоминая пролитое пятно чернил, что просачивалось в бумагу. Помада тёмного оттенка, которую всегда можно было увидеть на её худощавом лице, давно стёрлась, но ухмылка осталась, точно Лан довольствовалась проделанной кропотливой работой. Хатаке терпеливо сверлил её разгневанным взглядом, отбрасывая дикое желание лично стереть с лица куноичи эту самодовольную мину. Она определённо играла с ними, и Какаши не собирался поддаваться какой-то нахалке даже ради спасения Сакуры. От него зависела безопасность Конохи и всей страны, не только Харуно, пусть из-за последней его сердце было готово разорваться на части. — Ты определённо чего-то хочешь взамен, я так понимаю, — продолжил он. — Возможно, но меня также забавляет её статус заложника, — ответила Ямада и медленно села, разминая затёкшую шею. — Харуно ведь не просто обычный житель Листа, которым можно было бы пожертвовать в непредвиденных обстоятельствах. Она ученица Пятого и Шестого Хокаге… гениальный медик… — С чего ты взяла, что я оценивал бы жизнь маляра как-то иначе? — спросил Какаши. — Для меня все жители Страны Огня в приоритете, я поклялся их защищать. — Тем не менее, жизнь этой девчонки ты ставишь выше остальных по собственным причинам, Хатаке Какаши, — вдумчиво протянула Лан и поднялась с пола, довольно сверля его взглядом. — Ты не пришёл бы сюда из-за маляра. — Давай отрубим ту часть разговора, где ты предсказываешь моё будущее, и перейдём сразу к той, где ты говоришь мне, что делаешь в Конохе для группировки Кираи и чего хочешь взамен на освобождение Сакуры Харуно, — словно острым ножом пресёк попытки манипуляций Какаши. Он не собирался позволять ей влезать в мысли и чувства относительно Сакуры, да и всей ситуации в целом. Ямада прожила в этой деревне больше года с определённой целью. Да, многое Сакуре удалось вывести на чистую воду, к примеру попытку дестабилизировать клан Хьюга, указав стрелками на Страну Молний в процессе, и те попытки добраться до Саске тоже не остались незамеченными. Но это всё равно напоминало Хатаке действия Райкаге, а не Кираи, о которых они настолько мало знали, что информация в голове этой женщины сейчас была бесценной. Как Хокаге он был готов сделать всё, что от него требовалось, ради достижения цели, даже пожертвовать чем-то важным, лишь бы добиться результата, на который надеялась Сакура. — Саске Учиха, — чётко промолвила Лан, и в её фиолетовых радужках сверкнуло нечто маниакальное. — Я хочу встретиться с ним лично. — Ты прекрасно знаешь, что это невозможно. — Ты ведь Хокаге — придумаешь что-нибудь, — ухмыльнулась она. — Встреча с Саске в обмен на жизнь Сакуры и информацию о Кираи. — Зачем тебе он? — нахмурил брови Хатаке. — Насколько я помню, лидер Кираи хотел убить Саске, а не завербовать его как члена организации. — А это тебя уже не касается, — усмехнулась Лан. — Так что, будем сотрудничать? Какаши перевёл взгляд на застывшего с другой стороны стеклянного куба Морино. Шрамы на его угрюмом лице выглядели в тусклом свете устрашающе, но это лишь придавало трезвости ситуации. Его серьёзный и разгневанный взгляд дал Хатаке понять, что разговор окончен. Мимолётно Какаши заметил, как Ибики открутил небольшой краник на дальней стене, и через несколько секунд пол стеклянной коробки начал заполнять белый дым. Гордо стоящая внутри Лан лишь еле слышно хмыкнула, определённо осознав происходящее. Морино пытался её усыпить, наверно чтобы перевести в комнату допроса и подключить её к аппарату, в котором нуждался Мозуку. Никто не рисковал общаться лицом к лицу с этой куноичи без конкретных знаний лимита её способностей манипуляции и прочих техник. Через минуту Ямада упала на пол, неподвижная и без сознания. Оторвав от неё взгляд, Хатаке отвернулся к двери. — Мы начнём допрос, и если она не станет сотрудничать — перейдём к пыткам. — Держи меня в курсе дела, — кивнул Какаши. — Будь осторожен. — Ты ведь не собираешься соглашаться на её требования? — вдруг спросил Ибики. — Не думал об этом, — признался Хатаке, чуть повернувшись к нему. — Я не вижу смысла в её просьбе о встрече с Саске. Здесь, наверное, какой-то личный мотив. Попытайся раскопать. — Всё сделаем, — кивнул Морино. — Жди весточку завтра утром. Я не стану затягивать с этим — отведу её к Мозуку и Шинобу сейчас, остальное подождёт. — Спасибо. Учтиво склонив голову, Хатаке поспешил покинуть оперативную базу, чтобы разобраться с другими нависшими над ним проблемами, такими как Хиаши Хьюга и скандал, в который эта история может превратиться, если не разрешить всё мирным путём. Оказавшись на улице, Какаши вдохнул на полную грудь прохладного вечернего воздуха. Он будто чувствовал себя в идентичном стеклянном кубе с белым туманом вокруг, который мешал трезво мыслить и оценивать ситуацию. Война между разумом и сердцем, которая развернулась внутри, мешала дышать. Он разрывался между долгом и желанием сделать так, как хотелось ему: он отвёл бы Ямаду к Саске только ради того, чтобы тот испепелил её Аматерасу. Никакой настоящей сделки с нукенином Хатаке не собирался заключать, но придётся рассмотреть этот вариант как запасной на случай, если допрос и пытки не принесут на стол ничего толкового. Взглянув на тёмно-фиолетовое вечернее небо, что покрывалось мелкими звёздами, Какаши устало опустил плечи, вздыхая. Образ бледной и неподвижной Сакуры не покидал его подсознание целый день. Он сдерживался от желания бросить всё и отправиться в больницу, но знал, что не должен, потому что эти чувства поглотят его с головой, если поддаться хоть на йоту. Он не мог быть ослеплённым в такой ситуации, поэтому лучше держаться подальше от больницы и общаться с Шизуне, используя нинкена. Они с Сакурой обязательно всё обсудят, когда закончится этот кошмар и когда он наконец соберётся со словами, что застряли в горле и кололи сердце. Он ведь пообещал ей, а Хатаке всегда держал своё слово. В любви он, может, и профан, но ради Сакуры постарается.***
Шизуне делала вечерний обход притихшей после бурного дня больницы: смена выдалась тяжёлой, с неожиданными случаями болезней, самым необычным из которых оказалась Сакура. Они до сих пор не смогли отыскать ничего подобного в свитках Цунаде-самы, Шизуне даже отправила наставнице послание, в котором кратко обрисовала произошедшее, ранение Сакуры и прикрепила результаты анализов отростка. Тешило то, что состояние Харуно было стабильным. Если Какаши-сама поспешит разобраться с той куноичи Облака, то, возможно, Сакура в скором времени очнётся и им не надо будет искать противоядие от этой необычной пиявки. Беспокойство о подруге весь день дёргало за сердце, и Шизуне, дабы успокоить нервы перед сном, решила в последний раз наведаться к Харуно в палату, чтобы попрощаться. Открыв дверь операционной палаты, в которой они с главврачом решили оставить Сакуру из-за необходимости использования аппаратуры, Шизуне щёлкнула одним включателем, чтобы зажечь тусклые лампы и осмотреть помещение. Она подошла к кровати, на которой лежала Харуно, и осмотрела экраны мониторов, проверяя показатели уже в сотый раз за день. Харуно в этом тусклом и противном свете выглядела жутковато: бледная кожа приобрела зеленоватый оттенок, словно авокадо, от чего Шизуне поспешила отвести взгляд. Она подошла чуть ближе к изголовью, поправляя одеяло, вздыхая при воспоминаниях того, что подметила сегодня относительно Хатаке. Усмехнувшись, девушка покачала головой, будто удивлялась чему-то банальному или логичному. — А вы неплохо смотритесь вместе, — пробубнила она, взглянув на лицо Сакуры. — Ты ещё не знаешь, какая счастливая… Вдруг неподвижное тело Харуно вздрогнуло, будто кто-то дёрнул её. Шизуне насторожилась, взволнованно приложив руку к груди. Она перевела взгляд на мониторы, но те не показывали никаких сбоев в показателях, что странно, ведь Сакура определённо шевелилась, пусть на секунду. Точно прочитав её мысли, бессознательная куноичи дёрнулась ещё несколько раз так, что голова немного съехала с подушки; будто кто-то невидимый держал Сакуру за грудную клетку, дёргая вверх, подобно невидимому кукловоду, чьи нити крепились к точкам на теле Харуно. Странные конвульсии в мгновение ока превратились в стабильное явление, и вот теперь Шизуне поняла, что ей это не привиделось, что это не сон. Она наклонилась над Сакурой, раскрыв её веки пальцами, проверяя зрачки; хриплое дыхание Харуно разбивало угнетающую тишину палаты. По спине пробежал едкий холодок. — Сакура! — прокричала Шизуне и, отвернувшись, побежала к дверному проходу, на стене рядом с которым находилась специальная кнопка тревоги; ударив по ней кулаком, она поспешила обратно к Сакуре, положив руки ей на плечи, будто это хоть как-то помогало контролировать конвульсии. — Что случилось?! — вбежав в палату, спросил дежурный врач. Вслед за ним примчались ещё несколько медиков в белых балахонах и шапочках с эмблемой госпиталя Конохи и Страны Огня на левой части униформы. Все выглядели обеспокоенными, но готовыми сражаться за жизнь пациента до последнего. Без лишних указаний пара человек поспешила достать вторую капельницу, ещё одна медсестра стянула одеяло с Харуно до колен, оголив лодыжку, где находился отросток, помогая главному врачу опустить спинку кровати в горизонтальное положение, на случай если вдруг придётся оперировать. — Она начала содрогаться, находится всё ещё без сознания, — доложила Шизуне. — Необходимо стабилизировать её немедленно. — Что стабилизировать-то, Шизуне-сама? — обеспокоенно спросила медсестра и указала на идеальные линии на мониторах: — Показатели даже не замечают этих конвульсий. — Я не… — нахмурила брови Като, переводя взгляд с аппаратуры на Сакуру. Что-то происходило, но не с Харуно, если верить собственным глазам. Осознание вдруг нагрянуло как гром среди ясного неба, и она в панике прошептала: — Какаши-сама… Бросившись в коридор, Шизуне поспешила отправить мирно дремлющего в углу под стеной нинкена с полуночным посланием Хокаге. Если её догадка верна, то Сакура из-за того отростка оказалась напрямую связана с Ямадой Лан, и, по всей видимости, она физически и душевно испытывала всё то же, что и шпионка Облака. В последнем послании Хатаке, что прибыло вместе с собакой, говорилось о том, что сегодня ночью Ибики Морино с командой собирались допрашивать Лан, и если придётся, то они будут пытать её, что подразумевало физические увечья и прочие полезные методы из их арсенала. А что, если Сакура из-за этой чёртовой связи тоже подвергалась физическим пыткам? Они истязали нукенина, но при этом всю агонию одновременно испытывала Харуно, неспособная выбраться из ловушки. Нет, она не допустит этого: Какаши-сама обязан узнать о происходящем — немедленно.