Мы демоны лишь поэтому, что дом наш дороже света нам внутри.
The Meto «Разлом»(c)
Письменный столик, найденный в антикварной лавке, с потертым зеленым сукном и рассохшимися ящичками, был излюбленным местом Освальда для сборки амулетов. На полочках и в глубине ниш удобно размещались все необходимые ингредиенты. Сукно впитывало запах трав и дыма. Этим утром все внимание Освальда занимала кропотливая работа над особой вещью. Ему следовало позаботиться об этом раньше – теперь-то он понимал. Странно, как одни сутки могут поменять человека. Иного. Гертруда, дорогая матушка, сияла, когда он надел зачарованный медальон ей на шею. Для нее это было дорогое украшение, свидетельство его глубокой благодарности и любви. Для него – гарантия ее безопасности в случае, если с ним что-то случится. Причудливо изогнутые линии фиолетового цветка и выпуклый зеленый камень, обрамленный стеблем – Цвет твоих глаз, мой дорогой мальчик, – с придыханием восхитилась Гертруда. Он защитит тебя, подумал Освальд. Если меня не будет рядом, он защитит. И никогда не забывай, я… К сожалению не так силен, как полагал. Ничего из этого он не мог сказать вслух. Этот день он должен был провести в компании Джима, но обстоятельства сложились иначе. Его ждали в офисе Дневного Дозора. После разговора сквозь Сумрак он испытал смутный страх. Никому не сообщив о помощи Светлого и об их странной находке, Освальд рассчитывал и дальше держать все в тайне, а теперь срочный вызов мог означать, что его секрет раскрыт. Однако на месте стало ясно – дело совсем в другом. Человек Марони пошел на контакт. Томас Лоуэлл сидел в комнате для допроса. Его конвоир Виктор Зсазс стоял позади, на лице как всегда клыкастая ухмылка. Со стороны за процессом наблюдали Буч Гилзин и Фиш Муни. Освальду досталось самая важная роль. Он занял свободный стул, прислонил трость к столу и положил перед Лоуэллом маску Вашорру. Только выверенные скупые движения. Поймал взгляд Фиш Муни, но та ни словом, ни жестом не поприветствовала своего ученика. Бутч кивнул, разрешая начать. – Меня зовут Освальд Кобблпот. Вы Томас Лоуэлл, Темный колдун шестого уровня? – Пятого, – возмутился Лоуэлл, вскинув голову. – Боюсь, все еще шестого, – заверил его Освальд. – Подтвердите для записи. – Да-да, это я. Давай ближе к делу. - О, нам не нужно никуда торопиться. Последующие действия не терпят суеты. Итак, вы согласились предоставить доступ Дневному Дозору к своим воспоминаниям на период, который вы сами определили, сочтя его важным для текущего расследования серии нападений неизвестным или неизвестной сущностью на Темных Иных, в обмен на смягчение приговора. Вы осознаете, что ментальное вмешательство может повлечь собой головную боль, нарушение координации, кошмары, галлюцинации? – Как и любой мой выходной. – Сочту это за согласие. Вы осознаете, что предоставленная вами информация может быть использована против вас и против вашего нанимателя, Сальваторе Марони, обвиняемого в организации преступной группировки, занимающейся на территории Готэма оборотом запрещенных магических товаров? – Да. Но при условии, что вы вообще что-то увидите. Говорю же, на тот период память словно решето. Я пытался восстановить ее, но сами поймете – ничего путного не вышло. Да и куда мне с шестым-то уровнем. – Вы заявляете, что уже второй раз подверглись нападению разыскиваемого убийцы? – Я заявлял и в первый раз! Не моя вина, что протокол был оформлен не правильно. Второй раз зверюга пришла прямо перед вами. Черт, можно сказать, вы спасли меня, ребята. – Ой, ну что ты, какие пустяки, – осклабился Зсазс. – Ваши слова зафиксированы, – проигнорировал вампира Освальд. – Сейчас я приступлю к ментальному вмешательству в вашу память. Мне нужно, чтобы вы расслабились и взяли меня за руку. Лоуэлл протянул ладонь. Освальд взял ее левой рукой, а правой надел на лицо золотую маску. Его голос теперь звучал приглушенно. – Я проследую за вашими воспоминаниями. Четко представьте себя и окружение, место и время, которое нас интересует. Мы пройдем туда вместе. Там, где будете стоять вы – буду стоять и я. Я услышу слова, что вы произнесете. Ваши эмоции я почувствую как свои. Ваши минуты станут моими. Освальд крепко сжал пальцы, чувствуя, как в щеки впиваются теплые магические щупальца. – Мы сделаем шаг назад. – Мы вдохнем запах... … моря. Это первое, что ощутил Освальд, переступив за черту реальности. Мир вокруг размытый, мерцающий, дрожал в тумане, так же, как под ногами дрожала земля. Нет, не земля – доски палубы. Освальд оказался в окружении пятерых Иных. Все они были Темными. Одним из них был сам Лоуэлл. Он взволнованно что-то доказывал незнакомой Освальду женщине средних лет, одетой в теплую спортивную куртку. Слева стояли Фрэнк Боулс и его молодой напарник, Освальд видел его личное дело. Парень был уже мертв. Звали его, кажется, Риган. Кроме них на судне палубе находился вампир, которому суждено было стать первой жертвой Гончей. Больше всего Освальда интересовала женщина. Ее голос звучал авторитетно, ее образ менялся каждую секунду, в зависимости от того, как воспринимал ее Лоуэлл. То гордая, то надменная, то злая в зависимости от каждой ее реплики. Она единственная выглядела на борту катера уместно и держалась лучше остальных. Капитан, понял Освальд. Все неуловимо менялось: одежда Иных, их позы, интонации. Человеческая память не слишком надежна. Но погода и качка оставались неизменными. Было холодно. Туман полз по палубе, размывая обзор за пределами маленького судна. Серое безмолвное пространство, в котором тень, возвышающаяся по правому борту, казалась чем-то исключительным, внушающим необъяснимую тревогу. Ее присутствие было физически ощутимо. Она давила на каждого из пассажиров катера, лишая их возможности здраво оценивать ситуацию – Освальд видел это по их глазам и судорожным движениям. Слышал в их голосах. – …на карте не отмечен ни один схрон*, – говорила капитан. – Слушай, я могу узнать «консервы», если столкнусь с ними. Я в этом деле уже восемь лет. – Фрэнк все своим видом излучал самодовольство. – Если это действительно морской схрон, и он не зарегистрирован, нам следует убраться отсюда. Ни один из нас не квалифицирован, чтобы снять с него защиту. – Капитан не отступала. – Говори за себя, дамочка, я справлюсь в одиночку. Малышка дрейфует уже лет пятьдесят. Артефакт на борту должен быть охренительно редким. Окупит все риски, – мечтательно проговорил Фрэнк. – Возможно, схрон просто потерян или забыт. Даже сейчас на бумаге не все отметишь, а тогда… Уверен это просто бюрократическая ошибка, – размышлял Лоуэлл. – Мы должны его проверить. Вы хоть представляете, какой куш можно сорвать, как нам повезло? Встретить такое в прибрежных водах – это большая удача! – Брось, и так все ясно. Кэп уже согласна, иначе связалась бы с начальством. Ведь я прав, в твоей-то ситуации только дурак откажется от лишних денег. Губы женщины превратились в тонкую линию. – Что ты знаешь о моей ситуации, ты мелкий паразит! Освальд внимательно вслушивался в ругань. В маске, плотно прилипшей к лицу, было душно. Лицо Фрэнка Боулса и его положение в пространстве менялись, от чего кружилась голова. Мысль о том, что он смотрит на человека, причиной гибели которого стал, была по-своему интересна. Лицо непривлекательное, голос неприятный, было ли это правдой, или таким его запомнил Лоуэлл? Никакой разницы. Фрэнк уже труп. Пять Иных. Пять негритят судейство учинили. Но если считать из данной точки… Их ведь шестеро теперь, не так ли? На палубе шесть Иных. Освальд перевел взгляд на темную тень. Борт дрейфующего корабля-призрака. Пустой, хранящий свою тайну. Они нарушат его покой, разбудят то, что там дремало. И в облике дьявольского пса оно придет за ними. Как и за Освальдом? На каких уровнях реальности существует Гончая? Мертвы трое из присутствующих, и жизнь капитана под вопросом. Трое из пяти, или трое из шести? Что если сумеречная тварь могла видеть сквозь время и пространство, ведь теперь на корабле шестеро. Мысль, породившая дрожь страха и предвкушения. Освальд почувствовал, как взмок, несмотря на царящий вокруг холод. Стоит прекратить? Но разве Фиш не засмеет его? Разве не разрушит он свою репутацию? – Если мы пойдем туда, нужно продумать все риски и провести операцию организованно. – Организуй нам чаек к возвращению, – прокаркал до этого молчавший вампир и с ликующим резким криком обратился в летучую мышь. Мелкая тварь сейчас же стала набирать высоту, устремившись к дрейфующему судну. – Риган, за мной. Не будь ссыклом. – Фрэнк толкнул молодого Темного в плечо и стремительно поднялся в воздух. Конечно, обращаться в мышь он не умел, но простого заклинания левитации было достаточно. Риган замешкался. – Мэм? Простите, Капитан? Вам нужна будет помощь, или мне… – Он махнул рукой к кораблю. Лицо женщины помрачнело, когда она посмотрела на него. – Останься здесь. Без обид, но если там что-то произойдет, ты ничем не поможешь, только обузой станешь. – Тут кэп прав. – Лоуэлл хотел было что-то добавить, но махнул рукой. Пройдя по палубе пару шагов, он устремился ввысь. Плотный туман поглотил его фигуру. Окружающий мир сразу же потускнел, и Освальду ничего не оставлялось кроме как последовать за Лоуэллом наверх. Но видимость не улучшилась. Наоборот, с каждым дюймом становилось все хуже. Туман стал еще гуще и наполнился редкими искрами. В ушах зашумело. – Не отставайте, парни, – раздался наверху чей-то уверенный голос. Искр стало заметно больше, запах моря сменился вонью горелого старья. Освальд почувствовал, что вязнет. Но его замедляла не защита схрона. Заканчивался отмеренный Лоуэллу отрезок памяти. Последнее, что смог ощутить Освальд – еще один приступ сильного озноба, сотрясшего его тело. А потом – ничего. – Что вы нашли на том корабле? – спросил он, как только сорвал с лица маску. Спертый воздух кабинета без окон показался по сравнению с гарью альпийским лугом. Лоуэлл пережил возвращение не так хорошо. Он попустил голову на сложенные руки, не в силах справиться с головокружением. – Что-то, – приглушенно заговорил он. – Я даже не помню, как вернулся. Мы чуть не сдохли там! Знаю, мы тогда где-то потеряли весь свой груз и еле убрались оттуда. Никакой добычи, одни убытки. Марони был в ярости. Он наказал всех нас. – Капитан. Имя? – Эверли Санчес.***
«Здравствуй, Джим. Боюсь, я не смогу составить тебе компанию. Мне придется задержать на работе. Надеюсь, ты найдешь все ответы без моей помощи. Будь осторожен, мой друг. Я свяжусь с тобой, как только освобожусь». Джим опустил телефон. Друг? Странно, но сообщение Освальда было разочаровывающим? Будто Джим действительно надеялся на его компанию. Какая глупость. Хотя было бы забавно послушать их разговор с Буллоком. Джим ни разу не видел, как Освальд общается с другими Светлыми. Может быть, он такой дружелюбный со всеми? – Есть результат, – окликнула его девушка-ветеринар, отворачиваясь от монитора. Она приняла Джима довольно радушно, как простые люди принимают всех Иных, и довольно быстро начала кокетничать. Сейчас она улыбалась искренне, довольная, что смогла помочь. Джим подошел ближе, вчитываясь в данные. – Мальчик доберман по кличке Кинг. Не самая распространенная порода для собак-поводырей. Но доберманы спокойные и крепкие, хорошо уживаются с детьми. Как жаль, что его украли, да еще и таким варварским способом. Удалили чип! Что за люди бывают! – Да, иным закон не писан, – пробормотал Джим, запоминая имя владельца собаки и адрес. Буллок ждал его в припаркованной машине у входа в ВетЦентр. – Эверли Санчес. Западное побережье, Финниган-стрит. – объявил Джим, открывая дверцу. Буллок неодобрительно косился на Джима, занимающего свое место, и нетерпеливо барабанил пальцами по панели бардачка. – Все еще не понимаю, какого черта ты следил за этим Темным. Очевидно, он не был намерен прекращать утренний разговор о Кобблпоте. Как только Джим поведал все детали своей ночной встречи, Буллок принялся ругать его за легкомыслие. Неоправданный риск, нездоровое поведение и попросту бесполезное занятие. Одним Темным меньше – все жители в плюсе – так считал Харви. Спорить не хотелось, но Буллок продолжал воспитывать, хотя прекрасно знал, почему Джим продолжает лезть на рожон. Харви с напарником не повезло, и по понятной причине тот боялся, что поведение Джима рано или поздно поставит его под удар. Джим мог бы пообещать, что постарается не вовлекать его в совсем уж мутные дела, но сомневался, что Харви оценит такое обращение. Неприятная ситуация, и еще один повод для сеанса самобичевания, который Джим решил отложить на вечер. Дом, в котором жила Санчес, был пятиэтажным и простирался почти на квартал. Фасад, облицованный красным кирпичом, наводил на мысли о старой фабрике. По левой стороне зигзагом бежала пожарная лестница. На первом этаже под зеленой вывеской располагался бар. На скамье у входа курил старик. За его спиной висела памятная табличка, из содержания которой следовало, что дом был построен сто лет назад для рабочих портовых складов и заводов. Внутри Светлых встретил лабиринт узких коридоров с тусклой краской на стенных, запах пищи, грязных вещей и приторного освежителя, сигарет, животных. Уже на лестнице стало понятно, что просто зайти и задать вопросы не получится. Чем ближе к квартире подходили Дозорные, тем отчетливее становилось присутствие чужой Силы. Сквозь Сумрак квартира Санчес выглядела весьма скверно. Стены, поросшие сплошным ковром прожорливого мха. Дверь, в Сумраке обратившаяся в свою предшественницу из двадцатого века, покрылась трещинами, и сквозь них валил едкий дым. Харви коснулся ручки, проверяя температуру. Кивнул. Усилив собственную защиту и подвесив на пальцы боевое заклинание, Джим вышиб ногой хлипкий замок. В нос тут же ударил запах гари. Сумеречный ветер, бушующий на первом слое вот уже несколько месяцев, помогал огню распространяться. Полыхали шторы, пламя поглощало полки, кровать и высокий платяной шкаф. Огненный Голем стоял спиной к Иным и медленно вертел бугристой раскаленный головой, задевая ею потолок и оставляя на побелке черные разводы. Магия, окружающая бездушное создание, не позволяла сработать пожарной сигнализации, но Джим это исправил. Скоро дом наполнился голосами людей, в замешательстве покидающих свои жилища. Увидев гостей, Голем не перешел в нападение. Он стоял на месте и глухо ревел, не переставая гореть изнутри. Под его бугристыми ступнями плавилось старое напольное покрытие. Не сговариваясь, Дозорные опустили на квартиру Водяную вуаль. Одежда тут же взмокла, но пожар начал гаснуть. – Отвлеки его, я обыщу квартиру, – приказал Буллок на правах старшего оперативника. Джим, пожалевший, что не владеет навыком Черной дыры, так замечательно справившейся с водяным собратом этого Голема, обошел существо по дуге, размахивая руками и выкрикивая оскорбления, при этом чувствуя себя до нельзя глупо. Харви, пригнувшись, скрылся в соседней комнате. Голем медленно занес тяжелую руку и сбил на пол светильник. Движение походило на попытку отогнать назойливое насекомое. Джим ответил Ледяным ветром. Замораживающий вихрь заставил Голема отступить. В отличие от своего предшественника, он явно не получил приказ атаковать и защищаться. Заклинание гасило бушующее в нем пламя, но недостаточно быстро. Голем помялся еще несколько мгновений и, испустив горестный стон, похожий на грохот оползня, сам опустил руки и поник головой. Его глаза потухли, и он застыл с опущенной нижней челюстью, обратившись в жуткую дымящуюся статую. Сдался без боя, констатировал Джим. Даже скучно как-то. Харви вернулся, держа на руках бессознательное тело женщины. В Сумраке он был похож на древнего воина, а хозяйка квартиры напоминала истощенную старушку с неестественно длинными конечностями. Сумрак творил странные вещи с обликами Иных и вещей. На первом слое все возвращалась к первозданному состоянию. Здания скидывали слои реставраций, квартиры – налет косметического ремонта, а Иные принимали обличия, наиболее подходящие их внутреннему состоянию. Сумрак изменял Харви в лучшею сторону, а вот Джима делал лишь моложе. Буч Гилзин, в данный момент застывший на пороге квартиры, походил на большого тролля. – Похоже, я не вовремя, – протянул Темный, но тут же опомнился и приказал: – Дневной Дозор! Всем выйти из Сумрака!