Ожидание

...Тишина, после хаоса дней эпидемии и грома обстрела, была слаще всякой музыки. Составы регулярной армии ушли ещё вчера, и выжившие её сторонники спали крепко, спокойно и сладко в беспредельных чертогах многогранника. У самого края верхней площадки недвижно стояла она, с наслаждением подставив лицо свежему осеннему ветру, освобождённому от тяжёлых оков терпких эфиров цветущей твири, смотря в удивительно чистое и яркое, скорее обычное для начала сентября, чем для конца октября, дневное небо. Сейчас, в ожидании пробуждения первых людей Нового Города, истинных слуг своих, что не будут похожи на прежних, чьи разум и душа сейчас тихо просеиваются сквозь звёздные сита граней — можно отдохнуть. Сейчас, на пороге Новой Эпохи, слушая нетронутую тишину пустоты, в жертву которой было столько сил отдано — помолчать. В начале своего пути — насладиться ощущением ещё нерастраченной силы. Небесные глаза Духа, который Каины, разделяя между собой и бережно передавая своим наследникам, питая и питаясь которым, пронесли сквозь века, смотрели на неё, и сквозь неё, и из неё. До смерти у неё есть ещё несколько лет Революций Чудес, Стройки Духа и Войн с Законом. Но пока — она бездействует, отстранённо наблюдая краем сознания за спящими, в ожидании следующего шага, с которого начнётся новая пьеса — её победный крестовый поход. Она не осознаёт ещё, что её конец должен стать последним актом многовековой схватки со смертью, не понимает, что сила, дарящая ей цели и способы, дана ей ещё более могущественной силой, не знает, чей пристальный взгляд пронизывает её, всё ещё считая душу, оживляющую многогранник, Симоном. Не может, не хочет верить, что она — последняя и одинокая фигура на доске, где высшие силы, с холодным блеском безразличия к средствам, разыгрывают одну из партий, что необратимо меняют мир. А тем временем ферзь одиноко стоит в полусне на краю сей доски, в ожидании хода…