Уже через несколько часов я был у своего гостиничного номера. Дверь, несмотря на все мои просьбы об осторожности, была не заперта. В первой комнате оказалось пусто, однако до ушей доносились приглушенные звуки музыки. Я сбросил дорожную сумку около журнального столика и пошел на звук. Открыв дверь в свою комнату номера, я понял что дверь немного сдерживала тот хаос, который происходил внутри. Меня практически выбило из комнаты, когда по ушам ударило около киловатта отборного мужского экстрим вокала.
Оливия скакала по моей постели, тряся своей красной головой в такт издаваемому из колонок шуму. Мое появление осталось незамеченным. Я даже на секунду задумался сделать так, чтобы таковым оно и осталось и уйти выспаться в какой-нибудь другой номер, но все же посчитал это невежливым по отношению к дочери. Я подошел к стереосистеме SONY, которая была больше похожа на микроволновку или мультиварку, но никак не на плеер и вырубил отчаянно разрывающего глотку вокалиста.
— Ты вернулся или у меня кофеиновый приход? — спросила дочь, с размаха плюхнувшись на мягкий матрас.
— Да, я действительно тут и ужасно хочу спать, а ты только что превратила мою кровать в ипподром. — Я взглянул на часы и парой движений установил на них будильник. — Твоя мать звонила и сказала, что ты готовишься к последнему экзамену, а ты прыгаешь под это, я снова покосился на стереосистему.
— Но тебе же и самому нравится рок, на сколько я помню.
— А еще мне нравится, когда моя дочь хорошо сдает последний экзамен, так что иди, хотя бы сделай вид, что готовишься.
— И с каких пор ты стал таким занудой?
— Олли, пожалуйста, иди займись делом. Я хочу спать и у меня ужасно болит голова.
— Она у тебя болит, сколько я тебя знаю. — она взялась руками за голову и спародировала утиную походку и прокричала противным голосом, — Псайдак!
— Кыш! — крикнул я, отмахиваясь от дочери, словно от надоедливого насекомого. — Хотя стой, ты не голодная? А то тебя пришлось запереть тут.
Отсутствие коробок от пиццы или китайской еды натолкнуло меня на мысль, что Оливия за своим занятием забыла обо всем, включая питание.
— Я умею пользоваться доставкой в номер. Все записали на твой счет. Я надеюсь, что сегодня мы поужинаем вдвоем, а то я тут совсем одичала.
— За день?! — в голову закралось подозрение, что она не моя дочь, ведь провести в лаборатории трое суток для меня было раз плюнуть. — Не важно, разумеется, мы поужинаем вместе. — Немного отстраненно ответил я, снимая пиджак. — Давай через пару часов. Мне нужно поспать хоть немного. Я действительно очень устал.
— Я и не тороплю. В половину девятого я тебя разбужу, так что у тебя два с половиной часа, чтобы выспаться.
Как же приятно спать. Лежа. Лежа в чистом постельном белье на мягком матрасе. Жизнь просто приобретает смысл и краски. Сон пришел мгновенно. Я даже не особо помню как укрывался одеялом или вообще ложился. Я слишком сильно устал за последние дни, отчего сон казался еще слаще.
Однако насладиться покоем мне дали не долго. На первый звонок Пеппер я решил не реагировать, просто вырубив звук на телефоне. Но навязчивая вибрация от последующего десятка звонков лишила окончательно покоя.
— Что?! — грубее обычного выдал я.
Я взглянул на стену. Электронные часы показали половину седьмого, а значит поспал я около получаса. Я закрыл глаза, надеясь, что Пеппер не скажет ничего важного и я снова смогу отдохнуть. Но не тут то было. Покой мне может только сниться.
— Тони, у нас проблема, — без лишних подготовительных слов сказала женщина, — утренняя смена так и не смогла вывести реактор на мощность после ночного маневрирования. Полчаса назад он заглох. Они там мне наговорили кучу умных слов, пытаясь объяснить, что произошло, но я из всего этого поняла, что это проблема, поэтому я звоню тебе.
— Ты хотя бы понимаешь, что чтобы запуститься и выйти на мощность, нам придется обесточить треть Атланты почти на час?! Сейчас же уволь всех баранов, которые были на смене!
— Я думаю тебе стоит во всем сначала разобраться, прежде чем принимать такие резкие решения. Это одни из самых лучших инженеров в стране. У них уровень допуска к секретным данным нашей компании почти как у меня. Ты точно хочешь, чтобы эти люди остались на улице с развязанными языками?
— Ты предлагаешь их убить? Поверь, я сейчас нахожусь на грани того, чтобы это действительно сделать!
Мне резко стало душно, как при панической атаке, однако это была чистейшая ярость. Состояние, с которым я всю жизнь старался бороться, ведь это делало меня слишком похожим на отца.
— Тони, не делай того, о чем завтра будешь жалеть.
Это она мне это говорит?
В этот момент события последней недели смешались в моей голове в огромный ком, из которого было сложно вычленить хоть какую-то мысль. Эта женщина мне говорит не делать того, о чем я завтра пожалею? Не она ли позавчера говорила, что жалеет о нашем расставании?
Мысли в сонной голове никак не хотели собираться в единый поток. Однако объяснить план действий стоило. Все-таки Пеппер сейчас просто выполняла свою работу.
— Слушай внимательно и запоминай, — наконец выдал я, сделав максимально спокойный голос, — звони диспетчеру и говори ему, чтобы полностью гасил реактор. Переждем…
— Может ты сам с ним свяж…
— Не перебивай! — я снова крикнул, хотя раньше такого себе никогда не позволял, — Пусть полностью останавливают все процессы, без меня ничего не запускать! Ждем ночи. Без меня ни единая душа не должна подойти к пульту управления! Я ясно выразился?
— Все ясно, — сказала женщина, — все отрубить без тебя не запускать. Так мог сразу и сказать. А не орать мне в ухо десять минут.
Короткие гудки оповестили о том, что Пеппер бросила трубку.
Надежда заснуть улетучилась также быстро как и появилась. Во мне кипела злость на работников, однако здравый смысл твердил, что от такого никто не застрахован, хоть реактор и должен был проработать еще два месяца без остановки. Однако легкая взбучка персоналу никогда не помешает.
В голове проскочила мысль, что через какое-то время от усталости могут начаться галлюцинации и я очень сильно надеялся, что звонок был лишь игрой моей фантазии, однако игра была слишком правдоподобна, а фантазией я последнее время не блистал.
Справившись с повышенной гравитацией кровати, я поспешил выйти из комнаты. В гостиной висело огромное зеркало два метра высотой и шириной, что я бы влез в него, даже если бы набрал килограмм триста в весе. Видок был тот еще, я постарался поправить сбившуюся одежду и взъерошенные волосы, но вышло плохо. Так же и отросшая щетина на щеках не повергала в восторг, но она не так привлекала внимание, как две черных дыры, расположившихся у меня под глазами. Где-то под футболкой красовался синяк, который я до сих пор удачно скрывал от дочери, да и грудина болела от постоянного кашля, который возобновился после какого-никакого затишья.
— Дочь, мы идем ужинать прямо сейчас. — крикнул я, чтобы она услышала в своей комнате, но сразу же пожалел о содеянном, потому что каждый звук отозвался в черепной коробке гулким болезненным эхо.
— Что-то случилось и тебе через полчаса нужно быть в Нью-Йорке — осуждающе спросила Оливия, выползая из своей норы, — или где-нибудь еще?
— В паре километров отсюда. Мне не придется нестись через всю страну на реактивном ранце. Так ты хочешь есть или я иду один?
— Может в номер закажем? Если тебя снимут папарацци в таком виде, то либо объявят всему миру, что ты ушел в запой, либо что ты неизлечимо болен.
— Мне плевать. Я хочу чизбургер и помойный кофе. Поехали.
— А точно ты мой родитель, а не наоборот? — ухмыльнулась она, но все же пошла к выходу, — я буду давиться бургером исключительно ради тебя.
Мы достаточно быстро добрались до ближайшего Burger King, однако поесть спокойно внутри забегаловки нам бы точно не дали, в окнах мелькали десятки школьников, которые, по-видимому, возвращались с какой-то экскурсии, потому что рядом со входом стоял школьный автобус. Даже не рискуя быть растерзанным детьми, я сделал заказ в кассе авто.
Кушать пришлось тоже в машине с живописнейшим видом на мусорные баки. Но это не смутило ни меня не тем более дочь.
— Ты в порядке?
— С чего вдруг ты спросила?
— Не знаю, ты только недавно еле пережил пневмонию, а сейчас выглядишь как призрак. Поэтому повторю свой вопрос, ты в порядке?
— В полном. Лучше ты… — кашель как назло сбил с мысли, еще и часть pepsi осталась на рубашке — Черт! — я взял салфетки из бумажного пакета и попытался затереть пятно, — Лучше ты скажи, еще не успела пожалеть, что решила переехать ко мне?
— Из всего времени, я половину провела с мамой, так что не заметила большой разницы.
— Прости. Я честно пытаюсь выкроить время, но сама понимаешь.
— Да я понимаю, что у тебя и на сон времени нет, не то что на меня. Мне уже не восемь. — Она поцеловала меня в щеку и принялась за картошку фри.
— Я закончу с делом и…
— Не обещай того, чего не сможешь выполнить.
— Но я даже не договорил.
— Я спасаю тебя от обещаний, чтобы потом не было стыдно.
В авто повисла тишина. Мы молча макали картошку в брусничный соус. Я изредка посматривал по сторонам, чтобы не попасть в кадр какому-нибудь тупому ребенку, который потом будем перед классом хвастаться, что застал Тони Старка поедающего картошку у помойки.
— Ты не представляешь, как я хочу, чтобы вы с мамой были вместе. Ей с Гарри плохо. Но она его никогда не бросит. Может вам стоит поговорить.
— Нет.
— Почему? Ты ее совсем не любишь?
— Она ушла от меня. И на то были свои причины. И поверь, последнее, что я стану делать — это лезть в ее личную жизнь.
— Ты ее хоть раз бил?
— Нет конечно! Как тебе такое в голову пришло?
— А Гарри бил. Когда напивался с друзьями дома и пытался показать им, какой он крутой.
— Она ушла от меня и если посчитает нужным, то уйдет и от него. Я понимаю, ты переживаешь, она твоя мама, но она уже взрослая девочка и может сама решать свои проблемы. А ты девочка маленькая поэтому я тебя забрал и буду оберегать до конца жизни.
Снова тишина. Не то чтобы мне сильно хотелось болтать, но почему-то тишина давила еще сильнее, чем головная боль от жуткого недосыпа. Пока Оливия думала о чем-то своем, я думал о Диане.А ведь я уже ни раз и ни два хотел попытаться вернуть ее, но каждый раз ставил сам себе подножки, не давая совершить глупость. Как минимум она всегда знала, что я рядом и всегда готов помочь. В любом вопросе. От починки замка на гараже, до операции ребенку. И мне этого было достаточно. Я уже давно перестал воспринимать ее как сексуальный объект. Если можно так выразиться, то она стала для меня сестрой. Сестрой у которой от меня ребенок. Да, звучит глупо, но есть как есть.
Съев половину порции картошки, я отдал остатки дочке и завел машину. Я развернулся, чтобы посмотреть не приперли нас сзади какой-нибудь уродливый пикап. В глаза ударили фары проезжающей сзади машины, отчего голова заболела с двойной силой. Я взялся за голову и уперся ею в руль выше клаксона.
— Тебе обязательно куда-то ехать? — спросила дочь, довольно взволнованно. — Может тебе какое-нибудь лекарство и поспать? Или может я позвоню твоей новой медсестре, тете Питера? Или ты свяжешься со своим доктором? Ты действительно хреново выглядишь.
— Не волнуйся. Я в порядке. Это просто мигрень. Скоро все пройдет, — я выпрямился, пытаясь сделать вид, что мне уже лучше, — я тебя отвезу в отель, а утром в школу. Сегодня ночью мне нужно быть на работе. Не боишься одна ночевать?
— Если Вижн будет даже в номере, то я точно свихнусь. Так что, как-нибудь справлюсь.
***
Ночка была напряженной. Как только я зашел в реакторный цех, я устроил пятнадцатиминутный монолог с матом и бумагоприкладством к лицу работников. Потом минут пять извинялся и вроде бы инженеры не слишком обиделись. Мне показалось, что они даже немного обрадовались, что отделались малой кровью. Затем мы провели планерку, которая продлилась около часа и я отправился в свой кабинет, пока инженеры пошли выполнять мои поручения.
Местный кабинет не был таким просторным, как в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, однако в нем было достаточно уютно. Ничего лишнего. Два стеллажа с папками-регистраторами, диван и компьютер. Ничего лишнего.
Найдя регистратор за прошлый год, я нашел данные о профилактических и аварийный остановках реактора. Я сел за стол и стал читать отчеты, однако глаза настолько горели от усталости, что читать было невозможно. Умыться показалось неплохой идеей, однако в отличие от других моих кабинетов, этом не было личной душевой. Пришлось пойти в общий. Умывшись и избавившись от линз, я почувствовал себя немного более живым, хоть и в остальном мне было крайне хреново.
Вернувшись в кабинет, я сразу взял телефон со стола, на котором горел индикатор о непрочитанных сообщениях. Однако без линз я был словно слепой котенок, поэтому в надежде найти хоть какие-нибудь старые очки в ящике я обошел стол. Однако, кое-что другое отвлекло меня раньше, чем я добрался до ящика. Я был готов поклясться, что, когда уходил, то оставил папку с отчетами открытой, а сейчас она лежала задней стороной вверх.
Быстро усевшись в офисное кресло, я нашарил в тумбочке футляр со старыми очками, нацепил их на нос и быстро пролистал регистратор, все листы были в мультифорах, кроме одного. Я быстро прочитал печатный текст.
«Ты думаешь, что твой биосинтетический щенок поможет защитить дочурку, если она мне действительно понадобится? Хотя может он и сможет, но ты уже не в состоянии ее защитить. Сегодня у меня была возможность ее забрать, но пока рано. (Загляни в телефон) Пожелай ей удачи от меня. И до встречи.»
Все внутри сжалось в тугой ком, на секунду даже показалось, что меня сейчас вырвет прямо на этот лист. Кажется я даже не дышал все время пока читал записку и осознавал написанное. Из транса меня вывел, чуть не вызвав инфаркт, звук пришедшей СМС. Я медленно достал телефон и открыл последнее из пришедших сообщений.
«Если ты сейчас же не примешь лекарства и не дашь своему уже давно не двадцатилетнему телу отдохнуть хотя бы часов пять, то ты либо сдохнешь, либо я вызову спецназ, чтобы тебя примотали к кровати и накачали эфиром!»
Это было сообщение от моего врача и по совместительству хорошего друга. После приступа гипертонии, из-за которого у меня чуть не случился инсульт, и других проблем со здоровьем, которых в последнее время стало слишком много. Пятница отправляет ему данные с монитора на моем запястье в реальном времени. Я очень ценил его отношение к работе, но сейчас его замечание было крайне не вовремя, хоть чувствовал себя я действительно паршиво. Из-за того, что он жил далековато и помощь от него была лишь дистанционной, я и нанял Мэй Паркер.
Немного дрожащими пальцами я открыл следующее сообщение. Три фотографии. На первой Оливия с матерью стояли на крыльце дома и Диана видимо искала ключи в своей гигантской сумочке, на второй, снятой с наружной стороны дома, Оливия скакала по моей кровати, видимо за какое-то время до моего появления и на третьей я с дочерью ели бургер в машине возле мусорных баков.
— Пятница, — обратился я к монитору на запястье, — Выясни, кто это прислал, как он сюда попал и кто сделал эти фото. Если не будет хватать мощности, присоседься к серверу Джарвиса. — я немножко поморщился, поняв, что возможно задел синтетические чувства андроида, — Вижна.
— Сделаю босс, а вам бы я советовала прислушаться к совету доктора Ханта, принять бета-блокаторы и какое-то время отдохнуть. Я связалась с Вижном, он присмотрит за Оливией. Все будет в порядке.
Последняя фраза прозвучала как-то слишком по-человечески, я даже задумался, что Пятнице тоже нужно создать синтетическое тело, тем более что она больше ориентирована на людей, чем ее братишка.
Неизвестность терпеть я не привык, поэтому быстро связался с Вижном и, убедившись, что Оливия действительно в порядке, принял бета-блокаторы и приличную дозу седативного. Решив не гробить печень еще и болеутоляющими, я улегся на диван и попытался отвлечься от головной боли размышлениями о том, как записка попала в кабинет в хорошо охраняемом цехе.
Перед тем как уснуть, я перевел спутник на орбите ближе к себе, чтобы иметь доступ к броне в течение пяти минут. Хотя в реальности это занимало немного больше времени.
***
Проспал я немногим больше трех часов, хотя готов был спать и все десять. Меня разбудил начальник смены новостью о том, что все готово к запуску реактора, которое я не планировал пропускать.
От короткого сна тело стало словно свинцовым, а боль от головы распространилась еще и на шею, отчего постоянно хотелось запрокинуть голову назад. Говорить не было сил, поэтому работникам я только кивал, иногда даже не дослушивая, что они мне говорят. А в мыслях крутилось только одно, что никто, кроме них не смог бы подложить лист в папку в мой кабинет. Извне в него попасть крайне сложно. Значит либо кто-то из них продался недоброжелателю, либо это он и есть.
Меня даже не вывело из себя, что эти одноклеточные не смогли запуститься с первого раза. И даже со второго. Я просто сел на кресло оператора и наблюдал, как мы еще на полчаса оставляем жителей Атланты без электричества. И мне было практически плевать. Нет, не на реактор, а на то, что несколько миллионов человек сейчас не смогут зарядить свои чертовы смартфоны или посмотреть ночной боевик на HBO. После каждого провала ко мне подходил начальник смены в ожидании взбучки, но получал лишь короткие ответы на свои вопросы.
К пяти утра мы смогли выйти на нулевой КПД и город получил обратно свой свет. Я помог выбрать режим работы и лично вывел реактор на дневной режим. Это заняло еще какое-то время, как только я закончил, браслет завибрировал, напоминая, что пора везти дочь в школу.
Экзамен начинался через полчаса, и на этот раз опаздывал не я. Получив пять смс о том, что дочь задержится еще на минутку, я уже думал как буду ее убивать, но не успел я сгенерировать самую кровавую расправу, как Оливия оказалась у двери машины.
С последнего момента, когда я ее в последний раз видел, ее волосы стали менее яркими и, кажется, уменьшилось количество пирсинга, но это не точно. Возможно она просто сменила сережки на менее вызывающие. Но по крайней мере, это уже какой-то шаг вперед. Правда шип в нижней губе остался.
— Извини, — бросила она, плюхаясь на заднее сиденье.
— За что?
— За опоздание. Я пыталась впихнуть в голову то, что не впихнулось за кучу лет.
Я тупая…
— - Значит не судьба, — я завел машину и повернулся к ней — послушай, даже если ты чего-то не запомнила, не делает тебя глупой. Тем более я думаю у тебя все получится.
— Ты меня за всю жизнь так не поддерживал, как за это утро. Что-то случилось?
.
— Нет.Просто решил, что ты должна знать, что не обязана добиваться того, что тебе не нужно.
— Спасибо. Это реально круто. Правда. Слушай, ты придешь ко мне на выпускной? Мама не сможет, она повезет малого в клинику на осмотр.
— Это же всего лишь средняя школа. Я вообще не думаю, что тебе нужно туда идти. Тем более, что я планировал уехать как только ты сдашь все.
— Тогда я завалю экзамен, чтобы остаться до пересдачи. — сказала она то ли серьезно, то ли чтобы позлить меня.
— Но тогда тебя все равно не пустят на выпускной. Смирись.
— Я столько лет потратила на учебу и ты лишаешь меня самого главного дня? — все-таки она действительно расстроилась.
— Давай так, поговорим с тобой об этом вечером. Возможно. Я повторюсь, возможно, у тебя будет возможность заглянуть на бал на некоторое время. Но ненадолго.
— И что для этого должно произойти? Взорваться твой реактор? Самое время нанимать диверсантов? Нанимать шпионов?
— Эта шутка очень неуместна. — Сказал я жестче положенного, потому что ситуация с записками меня уже доконала, а мысль про шпиона не давала покоя.
Вся оставшаяся дорога прошла в полной тишине. Даже на мое пожелание удачи она никак не отреагировала. Решив, что это временное, я снова вернулся на работу, чтобы проверить системы слежения. Вычислить мерзавца, подложившего записку я решил сам, потому что Пятнице мощности явно не хватало, а сервер Джарвиса отказал в доступе. Взламывать коды доступа, запароленные человекодроидом не было ни сил ни желания, поэтому я решил по старинке отсмотреть камеры наблюдения.
В отель я вернулся уже поздним вечером.
— Ты пришел? Я даже не надеялась, — сказала Оливия, встретив меня на пороге. Она красила ресницы у зеркала у входа.
— Ты куда-то собралась?
— Да, ты сам сказал погулять с подружками, пока у меня еще есть на это шанс.
— Я не собираюсь делать из тебя пленницу, не нужно утрировать.
— Но я не собираюсь к ним возвращаться. Завтра после выпускного мы расстанемся навсегда. Ты же понял что был не прав и пустишь меня туда?
— Послушай… — я так и не решился рассказать дочери о маньяке, который за ней следит, тем более, что на камерах я ничего так и не нашел, — Я не против того, чтобы ты сходила на бал. Но сразу после него, в два часа ночи, мы уезжаем, так что пообещай мне, что мои планы не рухнут. И да, у меня к тебе еще одна просьба…
— Говори — завязывая шнурки на кедах отозвалась дочь.
— Ни во что не вляпайся. Один раз в жизни будь крайне осторожной. Не привлекай внимания. Справишься?
— К чему такие нравоучения? Я же не на фронт ухожу, а всего лишь погулять с друзьями.
— Просто пообещай.
— У тебя проблемы?
— У меня всегда проблемы Пообещай.
— Это из-за Питера?
— Оливия!
— Ладно, обещаю.
— И еще…
— Ну чтооо? — провыла она у двери.
— Чтобы вернулась до полуночи.
— А иначе моя одежда превратится в лохмотья, а карета в тыкву? Старомодно.
— Это не обсуждается.
— Ты сейчас прикалываешься?
— А похоже?
— Я думаю тебе пора отоспаться, а то ты бредишь. И да, обещаю, что как только ты выспишься, я уже буду дома.
— Оливия, пожалуйста, не испытывай мое терпение.
Не то чтобы это было моей прихотью, по поводу возвращения к полуночи. Хотя можно сказать и так. Я был слишком вымотан за последнее время, чтобы сидеть как невеста бойца, ушедшего на фронт и ждать возвращения дочки после прогулки. Я просто хотел быть спокоен, хотя бы какое -то время.
Дверь хлопнула, а это значит, что дочка ушла. Я завел будильник на полночь. Пятница оповестила о наступлении девяти вечера и я, съев кусок пиццы, оставленный дочкой видимо после обеда, принял душ и улегся спать.
