Чужая игрушка

      Медленно тянулась неделя. Просыпаясь утром со звонком будильника, Коннор никак не мог привыкнуть, что он больше не там, в четырех стенах двухместной камеры, что он на свободе. Что теперь перед ним стоят другие задачи, нужно решать другие проблемы. Теперь он руководил районом Тодда, и проявить в чем бы то ни было слабину было нельзя, каждую минуту нужно было быть настороже, опасаясь удара и предугадывая события.       В его распоряжении теперь было двадцать пять человек. Из них половину он не знал вообще – их тогда еще в их группировке не было. В оставшейся половине четверо были теми, кто перешел к Тодду, когда Коннора посадили. И эти четверо находили способы навещать его и передавать так необходимую в тюрьме валюту. На этих четверых он мог положиться, с остальными нужно было разобраться, причем, желательно, в ближайшее время.       С другими помощниками Матиаса Цепной пес заводить дружбу не собирался. Первого он знал и раньше и относился к нему с недоверием. Третий всегда наступал на пятки. Четвертого и Пятого он в расчет особо не принимал, впрочем, не забывая о них. Матиас, словно проверяя мужчину на прочность, заваливал его своими заданиями, и Коннор каждый раз ждал какого-то подвоха. Что ни говори, как бы он себя по отношению к боссу ни вел, веры в него у него больше не было. Слишком свежи в памяти воспоминания о том, как его сдали вместо Тодда. Да, сейчас именно Матиас вытащил его из тюрьмы раньше срока и без необходимости каждый день отмечаться. Но не стоит забывать, что с таким же успехом он вновь мог отправить его обратно. Коннор этого момента ждать не собирался и на подобный случай уже имел продуманный план бегства. Внешне же все выглядело так, словно Второй боготворил своего босса и был безмерно благодарен ему за освобождение. Вот и приходилось прогибаться раз за разом.       – Подберешь Хэлти и отвезешь ко мне, – велел Матиас однажды вечером. Тон его голоса не допускал никаких возражений, так что Коннору не оставалось ничего, кроме как согласиться.       – И откуда я должен его забрать? – только и спросил он.       Через несколько часов он, уставший за день и раздраженный одной мыслью, что должен, как какой-то извозчик, отвозить личную шлюху босса в отель развлекаться, сидел в машине и курил, ожидая появление белобрысого чудовища. Тот задерживался, словно испытывая терпение Цепного пса и выбешивая его еще больше. О том, что блондину тоже не хотелось его видеть, и потому он оттягивал момент их встречи как мог, он даже не догадывался. Наконец, на крыльце красивого многоквартирного дома появилась стройная фигура в длинном пальто, и парень, быстро сбежав с мраморных ступенек, прошествовал к машине.       – Ты отвратителен, – вместо приветствия произнес Коннор, когда Хэлти садился на сиденье и пристегивался. До этого дня ему повезло не встретить эту шлюшку ни разу, и вот – нате вам. Во всей своей красе. С подведенными глазами, намалеванными губами, на каблуках… В одном с ним салоне. – И меня от тебя воротит, – добавил, почувствовав, как салон заполняет тошнотворный запах приторных духов.       – Спасибо, я уже догадался, но мне как-то абсолютно до лампочки, – пожал тот плечами, гордо отворачиваясь к окну. Сам Хэлти этому обществу был так же крайне не рад, Цепной пес вызывал в нем гремучую смесь обиды за насмешки и раздражения из-за того, что Матиас в последнее время о нем только и говорил.       – Это я к тому, чтобы ты даже не надеялся, что я буду к тебе относиться как-то по-особенному, – спокойно пояснил Коннор, выезжая с парковки.       Хэлти непонимающе посмотрел в его сторону, вздернув белесые брови.       – Это значит, что даже если все остальные прыгают вокруг тебя, считая, что раз ты персональная шлюха босса, то тебе все позволено, то от меня ты подобного не дождешься, – разжевал Второй свою позицию.       – Да расслабься ты уже, – улыбнулся Хэлти. – Мне самому твое общество неприятно, не думай, что я тащусь от того, что мне приходится находиться рядом с тобой. Я вообще разговариваю с тобой только из вежливости.       – Можешь вообще не разговаривать, – разрешил брюнет.       – Хорошо, – с готовностью кивнул тот.       – Ну, вот и отлично, рад, что мы друг друга поняли.       – А я-то как рад, – сказал блондин. Вышло как-то до того пошло и сладко, что Коннор, лишь бы поскорее избавиться от этого недоумка, надавил на педаль газа, добиваясь максимальной скорости. Открыл окно, чтобы проветрить салон от въедливого запаха, и тут же чуть не оглох. – Ты чего?! – возмутился блондин. – Закрой сейчас же! Меня продует! Я же заболею!       – Одеваться теплее надо, – отказался Коннор. – Надухарился каким-то дерьмом, дышать нечем. Если у меня произойдет удушье, мы врежемся в какой-нибудь столб и подохнем, так что заткнись и сиди тихо, не хочу умирать рядом с тобой.       – Если я заболею и умру, Матиас тебе голову оторвет и без какого-то столба, так что сам заткнись и закрой окно, понял?       Коннор от такой наглости резко остановился посреди дороги. Вокруг послышались недовольные сигналы клаксонов. Повезло, что набравший скорость автомобиль здорово обгонял едущие за ним машины.       – Ты охренел?! – обернулся он к парню.       – Ты слышал, что я сказал, – невозмутимо ответил блондин. – Придется меня слушаться, если не хочешь, чтобы папочка разозлился.       – Я сказал тебе. Пять минут назад. Я под твою дудку плясать не намерен! Не хочешь ехать с открытым окном – выпуливайся из машины и топай пешком!       – Ты серьезно? – невинно похлопал глазами парень. – Хочешь, чтобы я, такой нарядный и красивый, шел пятнадцать километров пешком?! Ты с дуба рухнул? Оглянись по сторонам – тут же везде сплошные трущобы, на меня нападут дикие собаки, меня подберут извращенцы и изнасилуют! Тебе оно надо?       Никаких трущоб в центре Лос-Анджелеса, естественно, не наблюдалось, но Хэлти это мало заботило.       – Мне еще раз сказать, что мне абсолютно посрать на тебя? – рявкнул Коннор. – Пусть тебя насилуют хоть десятеро одновременно, я и глазом не моргну!       – Советую как можно скорее пересмотреть свое отношение ко мне, – сказал парень, открывая дверь, и выскочил наружу, не забыв громко хлопнуть дверцей. Оказавшись на дороге, он плотнее закутался в свое пальто и, достав из кармана телефон, поднес трубку к уху, отправляясь пешком между двух полос. Его тонкая фигура медленно отдалялась, проезжающие мимо блондина автомобилисты раздраженно сигналили, некоторые высовывались из окна, осыпая его нелестными эпитетами. Коннор побарабанил пальцами по баранке. Зубы скрипели от злости, хотелось придушить сопляка, который с таким превосходством пялился на него, требуя повиновения. «Убью ублюдка…»       Через пару мгновений его телефон ожил, на дисплее отобразилось имя босса.       «Черт…»       – Коннор, какого хрена?! – заорал в трубку Матиас. – Почему Хэлти звонит мне и плачет, что ты выгнал его из машины?! Мне плевать, чем ты руководствовался, быстро затащил его в машину и привез ко мне, понял?!       – Понял-понял… – ответил Коннор, направляя машину вперед, догоняя ушедшего блондина. Остановился, вышел из машины, схватил парня за шиворот и, не обращая внимания на отчаянное сопротивление и гневные вопли, от которых уши закладывало, швырнул на заднее сиденье. Со всей силы захлопнул дверцу и пошел к своему месту.       – Гребаный кретин, если Матиас возненавидит меня из-за тебя, клянусь всем, что у меня есть, я прикончу тебя так, что весь мир содрогнется от этой жестокости, а фотографии твоего растерзанного тела будут в закрытом доступе в архиве, и выдаваться будут по специальному разрешению тем, кто пройдет психологический тест!.. – причитал он, пристегиваясь.       – Окно закрой, – послышалось из-за спины. Коннор со злостью нажал на кнопку, поднимая стекло.       – Прибью нахрен, – пообещал он, нажимая на газ.       – Да-да… – согласился парень, принимая сидячее положение и поправляя пальто. – Ты такой грубый… – сказал он недовольно.       – И горжусь этим, – рявкнул Коннор.       – Нашел, чем гордиться, индюк.       – Шлюха.       – Да пошел ты!       – Сам катись.       Хэлти помолчал, давая Коннору надежду, что заткнется навсегда, но уже через пару минут более спокойно продолжил:       – Бесполезно говорить об этом, тебе не кажется?.. Раздул проблему из-за какого-то идиотского окна.       – Дело не в окне, кретин. Дело в том, что меня, как какую-то шестерку, заставляют возить по городу шлюху. Что, Лео не мог этого сделать?! Или ты не мог вызвать такси?       – А вдруг таксист меня изнасилует?       – Да кому ты нужен, насиловать тебя… страшный, как черт, с губами перемазанными хер знает чем… в тряпках, которые и одеждой-то назвать можно с большой натяжкой… гребаный транс, как тебя вообще земля носит?       – Я не транс, придурок, это стиль уни-секс!       – Да это анти-секс! Фу, смотреть на тебя не могу. Как же Матиас меня подставил…       – Да ладно тебе, прибедняется сидит, хуже девчонки!       – Это ты кого сейчас девчонкой обозвал, недомерок?! У тебя что, вообще инстинкт самосохранения отсутствует? Не боишься, что я в самом деле тебя прикончу?       – Нет, – нагло отозвался парень. – Я же знаю, что ты этого не сделаешь.       – Почему это? – спросил Коннор, размышляя, что с удовольствием остановился бы сейчас и пристрелил недоумка, всадив в него всю обойму.       – Из-за Матиаса, – терпеливо пояснил Хэлти. – Меня никто не трогает, зная, что я принадлежу ему. Так что, все твои угрозы бессмысленны, ты все равно мне ничего не сделаешь, даже если сильно захочешь. Никто не осмеливался. А ты такой же, как и все, ничем не отличаешься. Ну, строишь из себя невесть что, да только что толку?..       Коннор сжал зубы, борясь с желанием остановиться и заткнуть этот словесный фонтан кулаком в челюсть.       – …такой же прихвостень Матиаса, как и другие. Второй, который был до тебя, и то смелее был, он хотя бы наедине со мной вел себя, как мужик, не скрывая, чего хочет. Но и он побоялся зайти дальше, чем поглаживание моей коленки. У него чуть ли пар из ушей не валил, когда я сидел рядом с ним. И от тела такой жар шел, я боялся, что у него кровь из носа пойдет от перевозбуждения…       – Ты вообще затыкаешься иногда? – перебил его мужчина, не интересуясь тем, что было дальше. Он понемногу успокаивался, смиряясь со своей долей и с нежеланным соседством, успокаивая себя тем, что, чем больше времени проходит, тем скорее они расстанутся. – Как балаболка, честное слово…       – Балаболка… – насупился блондин, – а сам-то…       – А сам-то – что? Это не я треплюсь, как баба, всю дорогу.       – Ты хуже. Ты – бука. Ты просто не умеешь разговаривать. Можешь только орать и огрызаться. Сила есть, ума не надо.       – А у тебя ни того, ни другого, красота!       – Ну, хоть красоту мою признал, и то ладно, – нагло улыбнулся парень.       – Что?.. – осекся Коннор и засмеялся. – Ну, точно придурок… Красота, это ж надо! Стесняюсь спросить, в каком месте?       – И правильно делаешь! В каком месте… У Матиаса спроси! – оскорбленно воскликнул Хэлти. Коннор усмехнулся. Вид обиженной шлюшки его немало забавлял. – Сам-то себя в зеркало давно видел, обезьяна заросшая?!       – Да, давай еще пиписьками померимся, – усмехнулся Коннор.       – А вот давай померимся! – отозвался Хэлти. – Уверен, у тебя там от горшка два вершка! Не больше мизинца!       – Показал бы, да не хочу сломать твою хрупкую детскую психику.       – А ты за мою психику не переживай! И не такое видел, – самоуверенно заявил парень.       – Да уж, наверное, не один десяток членов перемерил, а, Хэлти? Имя-то и то проститутское…       – А что тебя в моем имени не устраивает, а?! Что тебя вообще во мне не устраивает? Может быть, то, что я не твой огрызок «примерил», а?!       Коннор даже засмеялся от нелепости его высказывания.       – Да у меня к тебе вообще никаких претензий, детка, ты же шлюха, какой с тебя спрос? Спишь с мужиком и не по любви даже, а за деньги…       – Я и не спорю. Да, я – шлюха. И знаешь, что? – нагло посмотрел на него блондин.       – Что? – без каких-либо признаков заинтересованности в ответе спросил Коннор.       – Мне это нравится! – выпалил Хэлти лишь бы стереть с его лица эту мерзкую презрительную гримасу.       – Меня от тебя тошнит, – заключил мужчина. – Неужели может быть хоть кто-то отвратительнее шлюхи?       – Бывший заключенный? – предположил блондин, явно нарываясь.       Коннор лишь засмеялся.       – Кажется, я знаю кое-что другое, что хуже, чем быть шлюхой или торчать в тюрьме, знаешь, что?       – Что?       – Тюремная шлюха, – ответил Коннор и снова засмеялся. – Всем ноги переломал, пока сидел.       – Ты точно бешеный, как о тебе говорят, – произнес блондин, не понимая появившейся вдруг на губах мужчины какой-то странной улыбки.       – Ага, – подтвердил Коннор, останавливая машину у высокого здания отеля. – Поэтому не лезь под горячую руку. Очень уж велико желание тебя прикончить, я буду любому поводу безумно рад. И не будь таким наивным, считая, что я испугаюсь пойти против Матиаса, придушив его грелку. Таких, как ты много, погорюет пару минут и найдет другую.       – Ты тоже очень наивен, Цепной пес. Таких, как я, больше нет. И он не просто так надо мной трясется как курица-наседка. Я для него слишком много значу. До встречи, сладкий, хотя я искренне надеюсь, что она состоится очень нескоро, – сказал парень и вылез из машины.       Коннор тут же открыл все окна, чтобы проветрить салон. Въедливый сладкий запах, казалось, пропитал собой весь автомобиль, впитался в обивку и одежду, и некуда от него было деться. Нагловатый мальчишка не желал покидать мысли, то и дело влезая в них со всей гаммой меняющихся настроений на смазливой роже. Коннор покачал головой, не позволяя себе размышлять над словами блондина. Ни к чему.