You Don't Even Know Me!

Ноябрь 2019 — Как ты? — спросила Сана, впиваясь зубами в кусок пиццы в университетском кафе. — О чём ты? — сказал Исак, изо всех сил безуспешно стараясь изобразить безразличие. — Не прикидывайся дурачком, Исак. — Какого хрена? — Ты же знаешь, что он вернулся в эфир NRK, да? Да. — Что? Кто? Сана вздохнула и сосредоточила всё своё внимание на пицце. — Ладно. Нам не стоит об этом говорить, если ты собираешься так себя вести, — сказала она. — Хорошо. Потому что я не хочу. Исак вернулся к учебнику, лежащему перед ним, и даже не сразу заметил, что Сана, уходя, оставила ему на столе банку Фанты. На ней лежала записка. «Помни, что я всегда права. Позвони ему». . Три месяца назад Исак сидел в машине Давида или, может быть, в машине Мари. Он не был уверен, потому что не мог рассмотреть. Слёзы без остановки катились по его щекам, и душа болела. Машину вёл Давид, а, может быть, Крис. Он не мог сказать точно. Якоб обнимал его на заднем сидении, а Лиза держала его за руку, пока он пытался глубоко дышать через нос. Успокойся, Исак. Успокойся. Успокойся. Успокойся. Эвена забрали в полицию, и они сейчас ехали в участок. В тот момент, когда машина остановилась, Исак понял, что пришло время заканчивать со своим экзистенциальным кризисом. Он знал, что не может позволить себе развалиться на части. Он знал, что ему придётся натянуть на себя маску и ботинки большого мальчика и вести себя по-взрослому. Он уже делал это раньше. Он слишком много раз делал всё это раньше. Он в одиночку справлялся с эпизодами матери с шестнадцати лет. Он мог это сделать. В этом не было ничего особенного. Он бессчётное количество раз уводил её из разных публичных мест, пока она кричала и пиналась. Он присматривал за ней много часов, так много, что и счёт им потерял. Он был ответственным взрослым. Он был родителем, а она — ребёнком. Ему не позволялось плакать на людях. Ему приходилось оставаться спокойным. Ему приходилось оставаться собранным. Ради неё. Ради него. Ради них. Ты делал это раньше. Соберись. Успокойся. Соберись. Он заметил удивление на лицах Якоба и Лизы, когда вышел из машины и расправил плечи, больше не плача, больше не дрожа. Я справлюсь. И он справился. . Вскоре появилась заплаканная мать Эвена. К его удивлению, она мгновенно узнала Исака. Он не знал, как, но не стал задавать никаких вопросов. У них не было на это времени. Вообще не было времени. Они отвезли Эвена к ней домой. И когда Якоб и Давид собрались уходить и спросили, идёт ли Исак с ними, он обернулся к маме Эвена и спросил, можно ли ему остаться. — Конечно, можно. . Исак не спал той ночью. На это не было времени. Нельзя было спать. Эвен проснулся около семи утра, и Исак всё так же обнимал его со спины, всё так же смотрел на него, всё так же прикасался к нему. — Исак? — Спи. Просто спи. Я с тобой. . К восьми утра Эвен плакал в его руках, и это разбило душу Исака. Это сломало его. Он никогда не видел и не слышал, и не сталкивался с тем, чтобы Эвен плакал. Он не мог этого вынести. Ему было слишком больно. Чертовски больно. Но Исак не плакал. Даже не прослезился. Даже не дрогнул. Он едва дышал. Времени не было. Речь шла не о нём. Это была не его битва. Сейчас дело было не в его боли. Так что он крепче прижал Эвена к груди и гладил его рукой по спине, пока тот не уснул. . Эвен проспал три дня. Может быть, четыре. Исак пропустил три дня работы, может быть, четыре. Он не знал, как вести себя с остальными. Его, наверное, уже уволили. Он не доставал свой телефон и даже не заряжал его с той ночи. На это не было времени. . — Когда у него в последний раз был… — Исак не смог закончить свой вопрос. — Два года назад, — сказала мать Эвена. — У него не было ни одного эпизода за последние два года. . — Исак, я думаю, тебе стоит пойти домой. И на работу тоже, — сказала мама Эвена, заставив его съесть бутерброд. — Мне кажется, Эвен бы этого хотел. Исак хотел было возразить, но понял, что ведёт себя навязчиво и странно. Очевидно, мать Эвена могла позаботиться о сыне. Но как тогда будет выглядеть он сам? Он обещал Эвену, что не оставит его. «Эвен бы этого хотел». Когда Исак ушёл, Эвен всё ещё спал. Он нежно поцеловал его в лоб, и, когда Эвен придвинулся ближе, Исак сел на стул рядом с кроватью и смотрел на него целых десять минут. Он смотрел на него и гладил по волосам. Меня это убивает. Меня убивает видеть тебя таким. . Когда Исак сел в автобус, его наконец накрыло. Всё началось с одной слезинки, скатившейся по щеке, а закончилось истерическими рыданиями в общественном транспорте, пока он стоял, прислонившись к той чёртовой двери. — Ты в порядке? — спросила какая-то добрая женщина, положив руку ему на плечо. — Нет. Не в порядке. Всё болит. Всё болит! . Когда Исак пришёл домой, его встретили бьющаяся в истерике Эва, с облегчением вздохнувшая Вильде и взбешённая Сана. — Где ты был? Блядь, где ты был? Почему ты не подходил к телефону? — заорала на него Эва. — Прости, Эва. Я правда забыл проверить телефон, а пару дней назад он разрядился. — Исак сжимал телефон в руке. — Я не подумал, что нужно его зарядить, и… — Исак, ты плачешь? — сказала Сана. — Хм, нет… Исак плакал. Ну или по крайней мере происходившее соответствовало определению слова «плакать». Слёзы текли по его лицу, но он не знал, как или почему. Он был таким измотанным, таким грустным и таким уставшим от необходимости носить маску и ботинки большого мальчика. — Исак, — пробормотала Эва. — Хм, это странно. Наверное, я устал, — хихикнул Исак, вытирая лицо футболкой. Ты сейчас смеёшься? — Исак, ты в последнее время ел овощи? — спросила Вильде. — Какого хрена? — Ты выглядишь очень бледным и вялым, — сказала она. Исак закатил глаза и прошёл мимо девушек, направляясь в свою комнату. — Я в порядке. Я не о себе беспокоюсь. Он уже хотел закрыть за собой дверь, когда Эва снова заговорила. — Как Эвен? Исак замер на месте. Он был настолько сконцентрирован на Эвене последние дни, что даже не задумывался о том, как остальной мир отреагировал на новости. — Что ты знаешь? — холодно спросил он. — Мы всё знаем, Исак, — ответила Эва, стараясь не встретиться с ним глазами. — Что значит всё? — Всё значит всё. — Да что ты имеешь в виду?! Исак чувствовал слёзы в своих глазах. Он чувствовал огонь в своей груди. Он чувствовал ярость в своей крови. Всё это обжигало его. — Ну на Jodel кое-что писали, — сказала Вильде. — Что ещё? — Э-э-э… — Что ещё, Вильде?! — Всё снято на видео, выложенное на фейсбуке, — ответила за неё Сана. . Исак швырнул свой телефон в стену, и Вильде вскрикнула от неожиданности. Эва продолжала молчать, в то время как Сана подняла телефон с пола и положила на журнальный столик. — Совсем новый телефон, — сказала она. — Неужели похоже, что мне не насрать?! — заорал Исак. Он ожидал, что она начнёт его отчитывать, но вместо этого Сана просто положила руку ему на плечо. — Мне жаль, что тебе больно. Всё это грёбаный отстой, — сказала Сана. — Люди — реально мудаки. . В ту ночь в отеле Исак оставил Эвена лишь для того, чтобы отобрать телефоны у людей вокруг. Но было слишком поздно. Некоторые из них снимали видео задолго до того, как он вообще спустился вниз. Это он во всём виноват. Всё происходило у него на глазах. Он знал, что это. Он знал. Но вместо того, чтобы что-то сделать, он закрывал на это глаза. Он игнорировал знаки. Он не обратил внимание на все предупредительные знаки, мелькавшие перед ним. Вместо этого он позволил себе думать, что он какой-то бог секса. Секс. Твою мать. Весь секс, который у них был. Нахуй, Исак. Иди ты нахуй. Исак потратил столько времени на свой срыв в лифте. Если бы он раньше взял себя в руки, то, возможно, все фотографии и видео не появились бы в сети. Возможно. . Он не знал, зачем делает это с собой. Возможно, потому что чувствовал себя слишком виноватым и считал, что заслуживает ещё большей боли. Исак был в своей комнате и на секунду задумался, как будет искать видео на фейсбуке. Но ему не пришлось ничего искать, потому что оно сразу появилось в топе его новостей. В нём было всё. Обнажённый Эвен, сбитый с толку и истеричный, за несколько минут до появления Исак. Сам Исак появлялся в видео ближе к концу — он кричал, и пинался, и толкался, и плакал. Прямо перед тем как отпихнул от себя человека с телефоном. Тебе нужно было разбить грёбаный телефон, тупой ты кусок дерьма. Комментарии заставили Исака похолодеть от ужаса. . https://68.media.tumblr.com/10188dd3aadd64c3b9e3df99ce6a4f5b/tumblr_op06t2nUpr1qm8s54o1_1280.png Дагрун Мольдскред — выходит, у него действительно биполярка Хайди Фальч — я правда считала, что всё это развод, но вау, дерьмо. Бедный парень Томас Биркелунд — вау, он реально псих --> Стайн Харальд — вот и я о том же. Как они вообще его взяли на работу? Какого хрена Лиза Виктил — Очень неприятно на это смотреть. Полагаю, это был лишь вопрос времени — когда у него поедет крыша Анне Монсен — биполярное расстройство очень опасно и токсично, я вам говорила об этом в других обсуждениях, но вы мне не верили. У моего бывшего была биполярка, и я не понимала, что он был извращенцем, который хотел только секса, пока он не сорвался Мортен Сигурдсен — там в конце исак вальтерсен, да? Тот, кто кричит? То есть слухи оказались правдой? --> Лене Холте — твою мать, тот анон с Jodel реально был прав, полагаю, они вместе? . Какого хрена. «Не читай комментарии. Это просто глупости». Исак провёл всю ночь, читая каждый комментарий, который когда-либо писали на странице программы Эвена на фейсбуке. Он прочитал их все. Каждый. Даже жестокие. https://68.media.tumblr.com/64af6fca3aa248d86e093b49a5dc5154/tumblr_op06t2nUpr1qm8s54o2_1280.png Сара Биркелунд — Не хочу показаться грубой, но у тебя действительно биполярка? Просто мы на днях говорили с друзьями и поняли, что единственная причина, по которой твоё шоу так популярно, в том, что это шоу «парня с биполяркой». Исак не мог в это поверить. Он отказывался поверить. Сотни комментариев подвергали сомнению психическое состояние Эвена неделями, практически месяцами. Эвен никогда не рассказывал ему об этом, но на некоторые комментарии отвечал сам. https://68.media.tumblr.com/22ed1e48d641b197ce07a135566d0d41/tumblr_op06t2nUpr1qm8s54o3_1280.png Крис Монсен — Позитивная дискриминация — неплохо звучит. Анне Монсен — у моего бывшего была биполярка, и он вечно хотел пробовать какие-то странные вещи в постели. Я пыталась поддерживать его, когда у него была депрессия, но он просто использовал меня для секса. Такой извращенец --> Якоб А. — какого хрена? Какое отношение это имеет к Эвену? Что с тобой не так? Эвен Бэк Насхайм — Привет, Крис. Уверяю тебя, я изо всех сил трудился, чтобы получить и сохранить свою работу. Буду рад любым предложения о том, как сделать программу ещё лучше. Хорошего дня :) Почему ты мне не сказал? . Исак провёл всю ночь онлайн, читая все сплетни и все пренебрежительные комментарии. Как же люди не понимают, насколько это оскорбительно? Как они могут открывать свои страницы и писать кому-то подобные гадости? Интернет знал и о нём тоже. Он прокрутил страницу до тех первых слухов о себе, которые Эвен упоминал в беседе. И его имя регулярно упоминалось в обсуждениях. Кто-то анонимно сообщал о малейших изменениях в их отношениях, и в результате эта информация оказалась на фейсбуке. Там были детали их публичных ссор, и первое, что пришло Исаку в голову, — позвонить Якобу. — Это был ты? — О чём ты? — Якоб, это ты постил всё это дерьмо в интернете? Обо мне и Эвене? — спросил Исак. — Какого хрена? Нет! Почему ты вообще говоришь такое? — О, ну не знаю. Возможно, потому что ты уже всаживал мне нож в спину раньше? — Исак, я же уже говорил тебе, это было до того, как я тебя узнал лучше. Клянусь, это был не я. — Я тебе не верю. — Исак, мне больно это слышать. — А мне насрать, Якоб! Ты ненавидишь Эвена. Я знаю, что ты терпеть не можешь нас вместе. Я это знаю! . Исак орал на каждого, кто подходил к телефону, и умудрился той ночью нажить себе несколько врагов. . На следующий день он пришёл на работу, и люди смотрели на него так, словно у него выросло две головы. На что вы, блядь, пялитесь? . — Простите, что меня не было. Я… — Я знаю, Исак. Я знаю, — сказала Кристин. — Всё нормально. Я тебя прикрыла. — Спасибо. . Когда Исак добрался до дома мамы Эвена, тот всё ещё спал. Так что он забрался на кровать и крепко обнял его, очень-очень крепко. Мне так жаль, что ты никому об этом не рассказывал. . — Как ты себя чувствуешь? — спросил Исак примерно неделю спустя. — Я бы хотел заставить свои мысли замолчать, — ответил Эвен. — Я бы хотел, блядь, перестать думать. — Ты можешь, — сказал Исак. — Просто перестань. — Я не могу, — ответил Эвен, зарывшись лицом в подушку. — Единственный способ это сделать — умереть.

________________________________________ Эва Мун 21:45

Я по тебе скучаю Ты сегодня придёшь домой?

Нет

Исак, тебе нужно и о себе подумать

Какого хрена, что это вообще значит

Ты всё бросаешь ради него

И что?

Исак

Нет Отвали Ты последний человек, который может читать мне лекции об отношениях

ок

22:15

Прости

Все норм

Мне так страшно

Почему? Что случилось исак?

Я думаю, он хочет убить себя

Что? Ты серьёзно???

Мне нужно идти Я тоже по тебе скучаю

________________________________________

Исак не мог спать. Он был в ужасе, потому что Эвену не становилось лучше. Он не вставал с кровати. Он был раздражён, он не ел и не двигался. Это убивало Исака. Эвен практически не смотрел на него. И когда всё же решал заговорить с ним, то лишь для того, чтобы сказать оставить его в покое. Это причиняло боль. Сильную боль. Но Исак знал, что после плохих периодов всегда наступают хорошие. Он чувствовал это сердцем. Он чувствовал это душой. Всё изменится к лучшему. Он любит меня. . — Ты в порядке? — спросила Лиза, сидя напротив него за столиком кафе. — О, ребята, теперь вы со мной разговариваете? — язвительно поинтересовался Исак. — Исак, это ты всех нас отталкиваешь, — сказала Лиза. — Мы рядом. Мы всегда рядом, когда бы мы тебе ни понадобились. — Вы, наверное, сильно наслаждаетесь этим, да? Ну и как вам новая серия «Эвак» на этой неделе? Достаточно увлекательная? — Слова Исака звучали как отрывистый лай даже для него самого. — Исак, хочешь верь, хочешь нет, но мы действительно переживаем за тебя. . Исак работал, возвращался в дом мамы Эвена и мчался к собственной матери, когда ему звонили. У него не было времени, чтобы жалеть себя. . В первый раз, когда Исак попытался поцеловать Эвена, когда ему стало лучше, тот вздрогнул и увернулся от него. Ох… Я…. Исак улыбнулся, поцеловал маму Эвена в щёку и проплакал всю дорогу домой. Он безмолвно плакал, пока не оказался в своей комнате. «Ему просто нужно время», — сказал он себе. Он любит меня. . — Эй, Исак. Ты об этом знал?! — Отъебись, Давид. — Ой, оставь эти злобные подростковые штучки на минуту, ладно? В миллионный раз говорю, я не распускал грёбаные слухи о тебе и Эвене, — сказал Давид, тяжело дыша, потому что ему пришлось бежать, чтобы поймать Исака на лестнице. — Теперь я могу с тобой поговорить? — Чего ты хочешь? — Он уволился, — сказал Давид. — Что? — Эвен уволился. . https://68.media.tumblr.com/1fe145ba1179a2a2953fffec8b551200/tumblr_op06t2nUpr1qm8s54o4_1280.png NRK P3 — Мы с сожалением сообщаем, что Эвен решил уйти из радиошоу на р3. Мы хотим, чтобы его поклонники знали, что ему было трудно принять это решение, но он считает, что так будет лучше. #СпасибоЭвен . — Почему ты мне не сказал? Почему ты со мной не разговариваешь? — спросил Исак, стоило ему оказаться в старой комнате Эвена. — Ты бы не понял, — ответил Эвен, не глядя на него. — Блядь, а ты попробуй, Эвен! Испытай меня. Дай мне грёбаный шанс, потому что я хочу понять. Правда хочу! Но я не могу, когда ты вот так отгораживаешься от меня! Эвен выглядел усталым. На нём была та же футболка, что он носил уже много дней, а его глаза были пусты. Казалось, что от того парня, который раньше завладевал вниманием всех людей в комнате, осталась лишь хрупкая оболочка. Исак был готов накрыть ладонями лицо Эвена. Он мысленно репетировал это целый день. Он собирался заставить Эвена посмотреть ему в глаза. Он собирался заставить его. Но Исак оказался не готов к тому, что вместо этого руки Эвена накроют его лицо. — Что… — Почему ты здесь, Исак? — спросил Эвен, буравя его взглядом. — В смысле? — Я не понимаю. Почему ты всё время здесь? — Глаза Эвена были стеклянными, а тон ледяным, и сердце Исака не могло этого вынести. Как ты можешь спрашивать об этом. Как ты можешь… — Бля, я не могу дышать, Исак. Я не могу дышать, когда ты рядом. Я не могу думать. Я не могу, — сказал Эвен, и каждое слово было словно удар ножом в грудь Исака. Я здесь, потому что люблю тебя, и потому что всё наладится, и потому что я сказал, что буду рядом, и… Исак тяжело дышал и, вероятно, по его лицу было понятно, что он готов расплакаться, потому что Эвен внезапно убрал руки с его лица и извинился. Исак не знал, что сказать или сделать, потому что не мог дышать. Он любит меня. Ему просто нужно время. — Я тебя люблю, — выпалил Исак, и его глаза были полны слёз, сердце полно ран, а лёгкие полны яда. — Вот почему я здесь. Тогда Эвен рассмеялся. Он рассмеялся. Как ты смеешь. — Ты меня не любишь, Исак. Ты меня даже не знаешь! Эти слова ранили его. Сильно ранили. — Блядь, да в чём твоя проблема? — практически выкрикнул Исак. — Моя проблема? Исак, ты серьёзно? Мне тебе полный список зачитать? — Эвен улыбнулся, но эта улыбка скорее напоминала оскал. — Я всё потерял, Исак. Я умудрился потерять всё за один вечер. Я потерял свою работу, и свою репутацию, и своё достоинство — вообще всё. Все в интернете видели мою задницу. И это ладно. Мне на это плевать. Но моей матери нет. А я обещал, что не подведу её. Обещал. Она выбрала меня. И ради чего? Чтобы её друзья звонили и говорили ей, что её сын потерял свой грёбаный рассудок? А моя наставница, Синне? Она правда очень-очень сильно рисковала ради меня. Она поверила в меня! Она поверила в меня, как никто и никогда раньше! Она могла взять любого, но решила дать мне грёбаный шанс. Она поставила на меня, а я её подвёл! Я подвёл её так же, как и всех остальных. Я потерял рассудок, Исак! Все наши коллеги видели меня голым. После такого не возвращаются. Никто с таким не справится. Никто! Вот в чём моя проблема, Исак. Я понял, что я всего лишь никчемный кусок дерьма, ёбнутый на всю голову! Шанс на нормальную жизнь? Шанс использовать программу как платформу для просвещения людей относительно психических заболеваний? Блядь, да о чём я вообще думал? Должно быть, вся страна теперь ржёт надо мной. Я всё потерял, и я не знаю, как со всем этим справиться! Я, блядь, понятия не имею, Исак! Мой отец сейчас, наверное, охуенно рад, что ушёл от нас! И ты! Блядь, малыш. Ты. Что я сделал с тобой! Что я… Эвен перестал кричать, потому что Исак встал на цыпочки и обвил руками его плечи, крепко обнимая, так крепко. Эвен начал плакать в тот момент, когда заговорил о своей матери. И Исак испытывал такую боль, что не стал раздумывать о том, что Эвен был совершенно уверен, что потерял всё. У тебя по-прежнему есть я. Эвен обмяк в его объятьях, и все силы Исака ушли на то, чтобы тоже не заплакать. Мы что-нибудь придумаем. Мы обязательно что-нибудь придумаем. Пальцы Эвена впились Исаку в спину. Он так сильно прижался к его груди и так долго плакал, уткнувшись ему в шею, что Исак уверился в том, что всё у них будет хорошо. — Просто поплачь. Выпусти всё наружу. Я с тобой. Он любит меня. . — Так что, как у вас дела? — спросила Эва, когда они смотрели повтор «Paradise Hotel», сидя на диване в гостиной. — Я не знаю, — ответил Исак. — Уже месяц прошёл, — сказала Эва. — Я знаю. Но у него по-прежнему депрессия. Он ест и разговаривает и всё такое, но он так строг к себе. Он практически не выходит из дома матери. — Отстой. — Точно. — А как дела у тебя? — спросила Эва, тыча ему в грудь указательным пальцем. — Что ты имеешь в виду? Я в порядке. — Ты выглядишь несчастным. — Отвали, — Исак мягко оттолкнул её. — Исак, ты можешь рассказать мне всё. Ты ведь это знаешь, да? — Как скажешь. . — Он больше не смотрит на меня и не разговаривает со мной. Мы не целовались с той ночи, — сказал Исак, допив четвёртое пиво. — Он не позволяет мне дотрагиваться до себя. Он вздрагивает, когда я пытаюсь, Эва. Он вздрагивает. — Серьёзно? Но ты же постоянно у него ночуешь? — Да, думаю, мы касаемся друг друга во сне. Только тогда он и прикасается ко мне, — сказал Исак. — Что ты имеешь в виду под «прикасается к тебе»? — Ну типа обнимает. Он активно игнорирует меня в течение дня, а потом изо всех сил обнимает меня при выключенном свете. — Исак, ты ведь не живая подушка. Просто поговори с ним. — Он всё время слишком эмоциональный, слишком грустный. Я не хочу его мучить. — Исак! Вы двое раньше трахались, как самые сексуально озабоченные подростки в Норвегии, а теперь практически не касаетесь друг друга. Вам нужно поговорить! — Хм, да, но это было из-за его мании. — Что? — Мы постоянно трахались потому, что у него была мания, а не потому, что он действительно этого хотел, — сказал Исак. — То есть если у тебя мания, то ты не отвечаешь за вещи, которые делаешь и чувствуешь? — спросила Эва. — Я не знаю. — Исак, как долго вы были вместе до его эпизода? . Нет. Нет. Он любит меня. Он любит меня. . — Привет, — сказал Исак. — Как прошёл твой день? — Хорошо, — улыбнулся Эвен. Исак не смог сдержаться. Он протянул руку и накрыл ладонью щёку Эвена. Я так сильно соскучился по твоей улыбке. — Я так сильно соскучился по твоей улыбке, — сказал он. Эвен улыбнулся и потёрся щекой о его руку. — Я так сильно соскучился по твоим прикосновениям, — ответил он. Сердце Исака грохотало в груди. Так сильно и так громко. Я скучаю по нам. Что с нами случилось? Поцелуй меня. Малыш, пожалуйста, поцелуй меня. Но Эвен этого не сделал. Он улыбнулся и вернулся к рисованию. . — Знаешь, пару лет назад я хотел стать кинорежиссёром, — сказал Эвен. Он сидел за своим столом и рисовал, в то время как Исак просматривал список предметов на осенний семестр. — Серьёзно? Что случилось? Почему ты передумал? — спросил он. — Я не передумал. Просто решил, что работа на радио — тоже круто. — Хм? — Ну знаешь… Тот факт, что люди, застрявшие с утра в пробке, могут подключиться и смеяться, и узнавать новости, и слушать музыку. В этом есть своя магия, тебе не кажется? — Я бы не сказал, что магия, но да, я понимаю, о чём ты. Исак закрыл ноутбук, потому что Эвен впервые за несколько недель сам заговорил с ним. — Я очень хотел снимать фильмы, но потом решил, что даже не могу быть режиссёром собственной жизни, так что нечего и пытаться срежиссировать чужие, — сказал Эвен. — Что ты имеешь в виду? Эвен положил карандаш на стол и подошёл к кровати. Он лёг рядом с ним, раскинув руки и ноги в стороны, а Исак лёг на бок к нему лицом и подпёр щёку рукой. — Мы все являемся режиссёрами своих жизней. Вот что. Просто у кого-то это получается лучше, чем у других. Понимаешь? — Фигня, — сказал Исак. — Хм? — Это было бы невероятно несправедливо. Получается, ты либо рождаешься с этим, либо нет. Вот такое дерьмо. Я тоже не мог бы быть режиссёром. — Я не это имел в виду. — Я знаю. Я шучу. Я имел в виду, что не думаю, что у нас есть право голоса в том, что происходит, — сказал Исак. — Что? То есть ты веришь в то, что всё предопределено? Типа судьба и всё такое? — Да нет. Скорее в то, что-то, что может случиться — случится. — А поподробнее? — спросил Эвен. — Ну знаешь, параллельные вселенные и всё такое. Бесконечные возможности, каждая из которых открывает свою вселенную. Бесконечные параллельные вселенные. Разве это не круто? Эвен вздохнул и уставился в потолок. — От этого мне реально хреново, — сказал он. — Почему? — Потому что в какой-то другой вселенной я, возможно, не вышел из того люкса голым, — ответил Эвен. В другой вселенной я понял, что происходит, и помог тебе это предотвратить. . Той ночью они обнимали друг друга крепче, чем в предыдущие дни. Исак вдыхал запах Эвена, а Эвен так тесно прижимал его к себе, что Исак расслабился в его руках и заснул впервые за несколько недель. Он любит меня. . — В общем, наш проект — какое-то дерьмо, — сказала Линн. — Угу, — согласился Исак. — Всё нормально. Все так потрясены инцидентом с Эвеном, что им в этом году насрать на стажёров и их дурацкие проекты. — Видимо, да, — Исак пожал плечами. — Как ты? — Я нормально. Почему все продолжают меня об этом спрашивать? — Потому что ты не выглядишь так, будто у тебя всё нормально? Возможно? — сказала Линн. — Плевать. — Как Эвен? — Ему лучше, — ответил Исак. — Хм, буду с тобой откровенна. Я не ожидала, что вы останетесь вместе после этого. — Э-э-э, что? — Ну не знаю. Я думала, что-либо ты бросишь его, потому что всё это слишком, либо он бросит тебя, потому что поймёт, что всё это было из-за мании, — сказала Линн, делая глоток диетической Колы. — Какого хрена? — Какого хрена, что ты бросишь его, или какого хрена, что он бросит тебя? — Что? — Полагаю, что второе, учитывая, что ты не говоришь мне отъебаться. — Линн, ты меня совсем запутала. О чём ты говоришь? — спросил Исак. — Эх, не обижайся, но насколько я поняла, всё, что вы делали, пока были вместе, — это трахались как сексуально озабоченные подростки, после чего он реально сорвался. Гиперсексуальность — это симптом мании, так что я подумала, что, возможно, дело было в этом. Ну то есть это не только я. Многие так думали, но… — Мне нужно идти, — сказал Исак, выбрасывая остатки ланча в мусорную корзину. Он любит меня. Иди нахуй. . Исак не мог заснуть той ночью, потому что Линн была права. Всё, что они делали — трахались как сексуально озабоченные подростки. Ничего больше. «Мы больше, чем это!» — пытался убедить себя он. Но правда ли это? . Сначала это была просто мысль. Обычная мысль, которая вдруг стала казаться важной. Исак не мог сосредоточиться на работе. Он не мог сосредоточиться на разговорах. Он не мог сосредоточиться ни на чём кроме мысли, заполнившей всё его сознание, что возможно, возможно, Эвен не любил его. Что, возможно, Эвен бы не умер ради него. Он любит меня? . — Это меня убивает, — признался Исак Линн после четырёх или пяти выпитых банок пива. — Меня это убивает, и я не могу дышать. Мне так больно. Так охуенно больно, Линн. Ты, блядь, даже не представляешь! — О, думаю, что представляю. — Что? — Ничего. — Что мне делать? Если он собирается меня бросить, то почему всё ещё этого не сделал? — Я думаю, он чувствует себя виноватым, — сказала Линн. — Что? Виноватым из-за чего? — Что обманул тебя? Что заставил тебя влюбиться, хотя сам вряд ли испытывал к тебе те же чувства? . — Мне кажется, меня бросают, — сказал Исак. — Что?! — взвизгнула Эва, лежавшая рядом на его кровати. — Ага. — Что случилось? — Я думаю, у него всё время была мания. Он никогда ничего ко мне не чувствовал, — ответил Исак. — Этого не может быть. — Может. — Нет, Исак. Он с ума по тебе сходит. Ты бы слышал, какие оды он часами слагал о твоих волосах, — сказала Эва. — Это ничего не значит. — Исак. Возможно, тебе стоит с ним поговорить? — Я… Я просто не знаю. Он любит меня? Он не любит меня?

________________________________________ Эвен ❤ 18:34

Ты сегодня вечером придёшь? Мне нужно тебе кое-что сказать Я бы предпочёл сделать это лично . Исак проигнорировал его сообщения. Он знал, что они означают. Он проигнорировал его звонки. Он не пошёл к нему. Если они не встретятся, значит они не поговорят, и Эвен его не бросит.

________________________________________ Эвен ❤ 13:49

Ты меня игнорируешь Я просто хочу объяснить .

Эвен ❤ 19:56

Ты меня убиваешь .

Эвен ❤ 23:28

Я поговорил с Линн Прости меня За всё . Он не любит меня. . Исак не мог в это поверить. Он не мог. Он не пошёл на работу, отправил Кристин сообщение, в котором говорилось, что у него умерла черепаха. Черепахи у него не было, и он понятия не имел, что это значит. . Исак не видел Эвена целую неделю и не спал целую неделю. Он был жалким. Его сердце болело слишком сильно. Он был раздражительным и чувствовал, что каждую минуту каждого дня готов расплакаться. Поэтому, когда он увидел Эвена, ждущего его после работы на автобусной остановке, его сердце едва не остановилось. . Эвен выглядел восхитительно. Он больше не казался бледным, и на нём были любимые джинсы Исака. — Привет, — помахал ему рукой Эвен, прежде чем пойти навстречу. — Привет, что ты делаешь… Исак не смог закончить свой вопрос, потому что Эвен схватил его лицо обеими руками и поцеловал. Это не был излишне откровенный поцелуй. Это не был страстный поцелуй с языком и стонами. Нет. Это был нежный поцелуй. Это был поцелуй из серии «привет, малыш, как прошёл день на работе». Но Исак всё равно не мог дышать. — Привет, — сказал Эвен. — Эм, привет, — лицо Исака раскраснелось, а голова закружилась. — Мы не целовались… — Один месяц, двенадцать дней и примерно шестнадцать часов, — сказал Эвен. — Да. Именно. . Они бок о бок молча шли к Исаку домой. — Как у тебя дела? Чем занимаешься? — спросил Исак. — Я был занят. — Чем? — Пытался взять себя в руки и разгрести всё это дерьмо, — ответил Эвен. — О, ясно, — сказал Исак. — Я встречался с отцом. — Серьёзно? — Да. Думаю, всё прошло неплохо, — сказал Эвен. — Я счастлив за тебя. — Спасибо. . — Эвен, что с нами случилось? — спросил Исак. Он остановился посреди улицы и рассеянно потянулся к руке Эвена. — Я, — ответил Эвен, переплетая их пальцы. — С нами случился я. . Стоило им оказаться в его комнате, Эвен поцеловал его так, словно во вселенной больше не осталось воздуха кроме того, что ещё был в лёгких Исака. Он чувствовал себя ошеломлённым. Он чувствовал себя потрясённым, потому что не понимал, что это означало. А ещё потому, что он скучал по Эвену, и его прикосновениям, и его рукам, и его губам, и его рту, скучал так сильно, так чертовски сильно. Он невыносимо скучал по нему, поэтому ему было плевать, что это означало. — Исак… — Просто поцелуй меня. Пожалуйста. . Исак сломался в тот момент, когда Эвен отчаянно поцеловал его после того, как полностью раздел. Исак чувствовал себя излишне раскрытым, обнажённым, опустошённым, и теперь он знал, что это означало. Он не мог теперь позволить себе плевать на то, что это означало. Он знал. Он знал, поэтому он с таким же отчаянием ответил на поцелуй и заплакал, прижимаясь к Эвену всем телом. Эта боль была такой сладкой. Не бросай меня. Эвен был таким нежным, и таким осторожным, и таким Эвеном. Он целовал его так, словно Исак был важен. Он целовал его так, словно Исак был ценным, и любимым, и значимым. Исак расплакался, потому что был эмоционально истощён и потому что не мог поверить, что это происходило на самом деле. Не бросай меня. Я тебя умоляю. Теперь и Эвен заплакал тоже, и происходящее стало совершенно нелепым. Они оба прошли путь от сексуально озабоченных норвежских подростков к этой абсурдной версии самих себя, когда они не готовы были отпустить друг друга, но тем не менее должны были это сделать. Ты говорил, что я — твоя мечта. Ты говорил, что я — вся твоя жизнь. Они занимались любовью, как две потерянные души, которые знали, как существовать, лишь когда были вместе. Исак не верил в соулмейтов. Но чёрт возьми! Чем же тогда был Эвен? Если не недостающим кусочком. Если не единственной недостающей частью Исака. Они не разговаривали. Они не трахались. Они занимались любовью. И разве это не было самой абсурдной вещью на земле? Не бросай меня. Каждый поцелуй. Каждое прикосновение. Каждая ласка. Всё это обжигало кожу Исака. Впечатывалось и высекалось в сердце, теле и душе Исака. Исака, который никогда раньше не испытывал ничего подобного. Исака, который не мог вынести даже мысли о конце, о развязке. О том, что случится, когда всё закончится. Поэтому он обнимал его чуть сильнее, и отдавался ласкам губ чуть дольше, и двигал бёдрами чуть медленнее. Твоё прикосновение. Твоё прикосновение. . Один последний поцелуй. И Эвен плакал, а Исак не сдерживал рыданий. Он повернулся к нему спиной, потому что его сердце, тело и душа были охвачены огнём, и он не мог этого вынести. Он не мог. Просто уходи, если собираешься уйти. Эвен поднялся, оделся и встал перед Исаком на колени. Он стёр слёзы с его лица и поцеловал его в последний раз. На этот раз действительно в последний. — Ты снова меня бросаешь, — сквозь слёзы сказал Исак. — Да, — сквозь слёзы ответил Эвен. — Ты никогда меня не любил. — Я только и делал, что любил тебя. . Эвен ушёл и забрал сердце и душу Исака с собой. Он никогда меня не любил.

________________________________________

2 месяца спустя Сердце Исака гулко стучало в ушах, и он нервничал, очень-очень нервничал. — Ты справишься, — сказала Сана. — Просто одно слово. Ничего больше. После этого она потрепала его по плечу, прежде чем подняться и скрыться в комнате Эвы. . — Новая композиция Kaytranada нереально крутая! Как думаешь? — сказал Эвен. — Согласен. Какая тема. Какая тема! — согласился Себастьян. — Ну хорошо, давайте примем ещё один телефонный звонок. — Привет, Адриан из Осло. Как дела? — спросил Эвен. Исак не мог дышать. Он не мог дышать. — Алло? — сказал Эвен. — Ох, похоже, у нас какие-то проблемы со связью… Одно слово. — Алло, — сказал Исак, и его голос задрожал. — О, привет, Адриан. Как дела, приятель? — сказал Себастьян. Исак не мог дышать, а Эвен не отвечал. Твою мать. — Адриан? — повторил Себастьян. — Ты всё ещё здесь? Исак не знал, зачем вообще это затеял. Зачем ты позвонил в эфир. Зачем? Почему ты такой жалкий? Почему ты послушал грёбаную Сану! Почему ты такой, блядь! Но потом он замер. Он замер, потому что Эвен снова заговорил. — Исак, — его голос дрогнул. — Исак, это ты? Ох.