Мерлин, Новый Рассвет

      Яркий свет резал глаза, из-за чего все попытки разглядеть что-либо с треском провалились. Ноги оказались скованы, и Артур попытался ухватиться за лодку, чтобы почувствовать хоть что-то твёрдое под рукой, но ладонь прошлась по воздуху. Шок, изумление и даже страх овладели им. Артур ощущал себя беззащитным, слепым, ничего не ведающим котёнком, что является его самой страшной слабостью. Незнание происходящего всё равно что лишиться верного клинка и обеих рук.       Артур даже попытался дозваться Морганы, ненавистного ему человека, но изо рта не вырвалось ни слова.       — Артур.       Как только до ушей донёсся уже знакомый голос, развевая тревоги, свет понемногу начал меркнуть, и у короля наконец появилась возможность оглядеться. Вокруг не было ни лодки, в которой они переплывали озеро, ни самой воды, не говоря уже о Моргане с Мерлином.       Артур до сих пор не мог понять, где находится. Куда ни глянь, повсюду его окружал свет. Даже под ногами, казалось, был уплотнённый свет. Единственное, что оставалось неизменным, — туман, который обволакивал всё вокруг.       И в таком ярком, можно смело сказать, ослепительном месте напротив короля чуть поодаль стояла не менее лучезарная девушка. Она тепло и почему-то умиротворяюще улыбалась. Вот только Артур был очень далёк от спокойствия. На языке крутилось великое множество вопросов, но самый главный сорвался с губ сразу, как только Артур окончательно пришёл в себя:       — Что с Мерлином? Где он? — король нервно оглянулся в поисках мага, а после вызывающе взглянул на собеседницу. — Отвечай!       Девушка не дрогнула, однако Артур заметил, как её улыбка на мгновение исчезла, уступая место лёгкой грусти.       — Его душа сейчас в более светлом месте.       — Неужели… не может быть… — Артур обессилено опустил голову, еле сдерживая накатившие слёзы. Он до сих пор не мог поверить, что это действительно конец. — Ты ведь обещала! Говорила прямо в моей голове, и я послушал тебя! А сейчас заявляешь, что всё было напрасно?! Обманом хотела, чтобы я пришёл сюда? Зачем? — король обнажил меч и направил на собеседницу. — Говори, иначе…       Пока Артур разглагольствовал, девушка оказалась всего в нескольких шагах от него. Оторопев от неожиданности, он сильнее ухватился за рукоять меча и принял боевую стойку, всем видом предостерегая свою собеседницу. Но она не боялась его и спокойно положила руку на запястье Артура.       — Ты… — Артур всмотрелся в небесно-голубые глаза девушки, — кажешься смутно знакомой, но я не помню тебя.       — Мы с тобой встречались. Очень давно. Но важно не это, — девушка надавила на запястье, опуская меч, — а то, что ты до сих пор не принимаешь магию.       Артур опешил и вперился взглядом в девушку, не до конца понимая её намерений.       — Мерлин оказался магом, но ради него я прислушался к тебе! — Артур вырвал свою руку и отошёл на пару шагов. — Не это ли доказательство?       — Но в твоём сердце всё равно живут недоверие, страх, отвращение, — отчеканила девушка, больно вбивая каждое слово в сердце. — Лишь к Мерлину у тебя иные чувства.       К сожалению или к счастью, она была права. Артур до сих пор сторонился — если не презирал — всего связанного с магией. Из-за неё он лишился дорогих людей! За всю свою жизнь он не видел в ней ничего, кроме боли, смерти и тьмы, готовой поглотить всё живое.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Рассказать, — поправила его девушка. — Настало время узнать правду. О твоём рождении и об истинной сущности магии.       — Да кто ты такая?! — Артур вновь с опаской направил на неё меч, и острие оказалось всего в паре сантиметрах от груди девушки, но она не дрогнула.       — Моё имя Игрейн де Буа.       — Мама?.. Нет, этого не может быть: она ведь давно умерла!       — Позволь показать, — девушка сделала несколько шагов к Артуру и, к невиданному изумлению короля, прошла сквозь меч.       — Не приближайся ко мне! — такого поворота событий Артур никак не ожидал, поэтому попытался увеличить расстояние, но собеседница неминуемо настигла его.       Она на мгновение дотронулась до его лица, но даже этого было достаточно, чтобы показать Артуру мимолётное видение, в котором он увидел молодого и счастливого отца вместе с ней, таинственной незнакомкой, в руках которой покоился новорожденный младенец, и в голове эхом раздалась еле слышная фраза: «Мой маленький сынок… Мой Артур…».       — Ты действительно она… — Артур отпустил меч и тот беззвучно упал. — Н-но как… Почему?       Игрейн облегчённо выдохнула и обняла сына, чем повергла его в ещё больший шок. Однако Артур не оттолкнул её — даже наоборот, заключил в объятия, пусть и неуверенно.       — Как же я мечтала прикоснуться к тебе, — Игрейн со всей материнской нежностью, на которую была способна, провела пальцами по щеке, отмечая острые скулы, доставшиеся ему от отца, и ясные голубые глаза, точно как у неё. — Ты вырос прекрасным мужчиной.       — Я совершил столько ошибок, что язык не поворачивается назвать себя даже достойным сыном своего отца.       — Но ты сохранил самые ценные качества: храбрость, самоотверженность, милосердие. Важно, что ты осознаёшь это и стараешься искупить свою вину. Не это ли главное достоинство человека? — Артур задумался над её словами. Сердце упорно напоминало о совершённых им прегрешениях, из-за чего уверовать в услышанное оказалось крайне трудным: случившееся с Мерлином перевернуло его мировоззрение с ног на голову. Нить его мысли прервала Игрейн, еле слышно прошептав: — А теперь позволь мне показать.       Неожиданно для Артура Игрейн что-то сделала, и перед его глазами вновь предстало видение. Первое, что он увидел, — совсем юная девушка, со страхом в глазах убегающая от чего-то. Её одежда была порвана, волосы спутаны, а тело изборождено свежими и почти сошедшими кровоподтёками и царапинами. Она бежала без оглядки, не жалея сил и своего тела.       Артур видел, как дни сменялись ночами, а девушка, в которой он еле узнал свою мать, настолько избитой она была, бродила по бесконечному лесу, изредка давая себе передохнуть, пока не наткнулась на лагерь и тренировавшегося неподалёку юношу. Когда он заметил её, она с перепугу попыталась убежать, но от бессилия подскользнулась на мокрой листве и потеряла сознание.       — Моя семья была второй по влиятельности в Уэссексе после короля, — неожиданно отозвалась Игрейн, выводя Артура из ступора, — оно и понятно: благородный род, из которой выходили величайшие рыцари, чтившие кодекс чести, корнями уходил к самому королю Кендрику, первому правителю этих земель. Но так было для посторонних глаз. На деле жажда господства затмевала глаза моим предкам, но, будучи ответвлением королевской семьи без права на власть, они не могли посягнуть на священное место. По этой причине моё существование было позором для родителей: политически я была бесполезной для своего отца, втайне желавшего занять место короля, и матери, которая следовала за ним, ослеплённая представлением себя на троне. Единственной отдушиной среди постоянных наказаний и побоев стали мои братья. Они были теми, кто дарил мне любовь и защищал от собственных родителей. — Артур видел обрывки воспоминаний, о которых говорила мать. И те ужасы, которые творили родители с собственной дочерью, повергли короля в ужас. Он, конечно, знал, что не каждый родитель любит своё дитя, но чтобы так измываться над маленьким ребёнком… Это просто бесчеловечно. — Отца это разгневало, и он, отослав Тристана и Агравейна на битву, как можно скорее сосватал меня со старым дворянином в юном возрасте. Там на меня часто поднимали руку, заставляли делать ужасные вещи, но самым страшным оказались недвусмысленные намёки со стороны лорда. В ту ночь он почти посягнул на самое ценное, что у меня было, — мою честь. Едва не лишившись жизни, я уже не помню, как отбилась от него и его поданных, оказалась глубоко в лесу и сколько времени бродила меж деревьев, пока не столкнулась с твоим отцом. То была наша первая встреча, — рассказ всколыхнул старые воспоминания, от которых на лице матери Артур заметил полную тепла улыбку, отмечая, насколько они важны для неё. Мысль только успела проскользнуть в его сознании, как Игрейн продолжила: — Он приютил меня, дал чистую одежду, накормил и помог залечить раны. То короткое время, проведённое рядом с ним, было самым счастливым в моей жизни. Конечно для меня стало шоком известие о том, что мой спаситель являлся самим принцем Камелота, враждебного королевства, однако сбежать я так и не смогла. Всему пришёл конец, когда в лагерь ворвался Тристан с отрядом вооружённых бойцов. С трудом я сумела убедить брата, и эта встреча не закончилась кровопролитием, — её лицо помрачнело, и от недавней улыбки не осталось и следа. — От одной только мысли о моём предательстве сердце сжималось и с болью отзывалось в груди, и всё же я покинула твоего отца, не смея поднять свой взгляд… Но сейчас не об этом, — Игрейн перевела тему, и представшая перед Артуром картина вновь изменилась.       Он оказался поглощён в круговорот событий прошлого, словно лично бывал там, настолько удивительным казалось ему то, что он воочию видел дела давно минувших дней. Немудрено, что у него закружилась голова, когда перед ним предстали две огромные армии. От столь неожиданной перемены он пошатнулся и чуть не упал, но вскоре взял себя в руки и осторожно поглядывал вниз с высоты птичьего полёта.       Артур внимательно наблюдал, как в беспощадной битве сошлись армии двух королевств. Он и сам недавно прошёл через этот ужас, пир для костлявой, в котором она господствует, с упоением забирая жизни сотен людей. Но это сражение кардинально отличалось одной существенной особенностью: помимо лязга металла, свиста стрел и ржания лошадей, схлестнулась магия, не виданная раннее Артуру даже в самом страшном кошмаре. Земля вздрагивала, огненные столбы разливались по полю сражения, ветер утробно и как-то неестественно завывал, своими порывами сбивая с ног коренастых лошадей, даже воздух дрожал от хитросплетений магов. И каким бы жестоким и поистине могущественным ни было их противостояние, чаша весов уверенно перевесилась в одну сторону.       — Это была решающая битва между Камелотом и Уэссексом, — вновь неожиданно заговорила Игрейн, вырывая Артура из раздумий. — Я лично наблюдала за этим сражением. Многие дивные создания населяли Камелот: что-то притягивало их к этим землям. И твой отец, только взявший бразды правления после гибели своего отца в одной из стычек, несмотря на неокрепшее влияние среди лордов и малый боевой опыт, сумел объединить столь разных и оттого удивительных жителей Камелота.       Артур прекрасно видел это собственными глазами, отчего был в ещё большем шоке. Он никогда и помыслить не мог, что в Камелоте может быть так много магов и магических существ. Представшая перед ним картина казалась ему ненастоящей, плодом фантазии, однако сердцем он понимал, что так происходило на самом деле многие годы назад.       — Уже тогда он полагался на магию, — тихо продолжила Игрейн. — Среди его союзников были и близкие друзья, такие как один из сильнейших рыцарей сэр Горлуа, повелитель драконов Балинор и верховная жрица Нимуэй.       От этих имён у Артура спёрло дыхание. Невозможно! Просто не может быть, чтобы отец сражался бок о бок с отцом Мерлина и заклятым врагом Нимуэй! Но в то же время он лично видел, как молодой и непохожий на дикаря Балинор, с которым он встретился почти год назад, вместе со знакомым ему драконом умело бьёт по арьергарду, разрушая основные силы врага. Или как Нимуэй долгими, но могущественными заклинаниями обрушивает свою магию на авангард противника, разбивая с трудом поддерживаемый строй.       — Но если это так, то почему он предал своих друзей? Тех, кто сражался с ним плечом к плечу? — Артуру с трудом верилось, что отец, которого он уважал и любил, мог поступить со своими друзьями так низко без веской на то причины.       Ответа на свой вопрос он так и не получил. Игрейн лишь загадочно улыбнулась, указала на развернувшуюся внизу битву и продолжила свой рассказ:       — Победа была делом времени. Поражённый Уэссекс и его король пали ниц перед Камелотом, моля о пощаде. Хрупкий мир воцарился между двумя королевствами. Тогда я подумала, что в последний раз его вижу, — Игрейн усмехнулась, и битва растворилась в поглотившем её тумане, — потому каково было моё удивление, когда спустя несколько лет в имение моего супруга ворвалась целая делегация во главе с твоим отцом. То, как я оказалась в Камелоте, или, от стыда не смея поднять головы, пыталась просить прощения перед ним за предательство, плохо сохранилось в моей памяти. Единственное, что чётко отпечаталось в моей голове, — это как он просил моей руки и сердца, которое я без остатка ему отдала.       Артур увидел праздник в родном Камелоте, но абсолютно отличающийся от всех торжеств, что он видел за всю жизнь: шум, гам, яркие магические вспышки, разношерстные маги, даже друиды, народ, который так желал истребить отец, присутствовали на его венчании. Со всех сторон раздавался задорный смех детей и громкие речи горожан, и на лице Артура невольно появилась улыбка.       — То было лучшее время в моей жизни, но этому не суждено было длиться вечно. Всё изменилось в одночасье.       Слова Игрейн насторожили Артура, и он со всем вниманием всматривался в те короткие обрывки воспоминаний, которые успел углядеть в водовороте мелькающих картин. И неприятно удивился, когда увидел свою мать: перед ним предстал уставший, почти сломленный человек, а от светлой девушки, которую он видел раньше, осталась лишь бледная тень. Но больнее всего ему было наблюдать за встречей мамы с Гаюсом. За тем, как после произнесённого лекарем одного-единственного извинения последние капли надежды растворялись в непрестанном потоке отчаяния и боли. Она не билась в истерике, не ругалась и не проклинала, а всё так же улыбалась. Но полный живости взгляд бесследно исчез.       — Я не могла зачать дитя, — пояснила Игрейн и словила удивлённый взгляд Артура, — и наша с Утером мечта никогда не могла воплотиться в жизнь. Где-то внутри себя я знала об этом, поэтому слова Гаюса лишь подтвердили мои домыслы, хоть надежда слабым огоньком теплилась в моей груди. Для твоего отца эта весть стала шоком. Он пытался быть сильным и не показывать этого, но боль и жалость в его глазах при взгляде на меня, его отчаяние, которое он пытался скрывать под маской заботы о королевстве, частые прогулки за пределами замка и проведённые ночи в кабинете говорили сами за себя. Он всё так же любил меня, но ему была невыносима мысль, что у него не будет наследника, и никакие ласковые слова не смогли скрыть это. — Одиночество, боль, отчаяние — этим была пропитана каждая встреча отца с матерью. Мимолётного взгляда даже не смыслящего в тонкостях отношений Артура хватило, чтобы это заметить. — Что до меня… Поначалу я проклинала себя, жалела и ненавидела, не в силах примириться с этой мыслью. Но время залечивает раны, пусть и оставляя после себя шрамы. Годы спустя эта мысль не вызывала нестерпимую боль в груди и слёзы на глазах — грусть и безысходность стали моими спутниками. И когда я почти примирилась, произошло чудо. В моей жизни появился ты, — Игрейн не сдержалась и взяла сына за руку. — Твой отец воспрянул духом, и вместе с ним Камелот вновь ожил. Всё шло как нельзя замечательно, но что-то подсказывало мне, что дни мои сочтены. Догадки оправдались после разговора с близкой подругой Утера Нимуэй. От неё я узнала, что твой отец прибег к магии, чтобы мы смогли зачать дитя. Она добавила, что любая магия требует свою цену. В тот момент я полностью убедилась, что не выживу. Жизнь за жизнь — такова цена. Я могла спокойно спасти себя, избавившись от тебя, но не желала этого. Ты — моя любовь и моя гордость, и мне не жаль отдать свою жизнь за тебя.       Внезапно перед Артуром предстала уже знакомая картина, которая не требовала никаких объяснений. Он снова увидел счастливых отца и мать и маленького себя, а до ушей донёсся её мягкий голос, зовущий его по имени. Улыбка на её лице была настолько заразной, что Артур не сумел сдержать радости. В его душе воцарилась безмятежность, но, к сожалению, длилась она лишь мгновение. Момент, когда мама обессиленно закрыла глаза и перестала дышать, а стремительно замедляющееся сердцебиение отдавалось как нельзя громко, заставил его сердце сжаться, и на глазах проступили слёзы. За это короткое время он успел познакомиться со своей матерью и её жизнью и полюбить её всем сердцем. И сейчас, несмотря на то что она стояла прямо возле него, он не хотел, чтобы она умерла тогда, многие годы назад.       Того же не желал и Утер. Осознав, что произошло с его любимой, он попытался убедить себя и Гаюса в обратном. Его лицо исказилось в гримасе боли, которую он выплеснул с помощью слёз и крика. Он пытался разбудить её, дозваться, но ответом ему служила тишина. Гаюс тщетно пытался успокоить короля, однако даже он не сумел сдержать слёз. Младенца как можно скорее унесла одна из служанок, а Утер, не обращая ни на кого внимания, не смел оторвать взгляда от тела жены. Артур видел и чувствовал боль, которую испытывал отец, и с ужасом отмечал как меняются его взгляд и лицо. Как вместо горечи и сожаления в нём пробуждаются ярость и гнев. Как он проклинает кого-то и клянётся, что покарает всех врагов.       — Твой отец осознал, на что пошёл, только когда потерял это. И всю свою злость, обиду и ненависть направил на первое, что было связано с моей смертью, — на магию. Он уверовал, что именно магия, и Нимуэй в частности, обманула его и отобрала мою жизнь. — видение резко переменилось, и Артур чуть не потерял равновесие от увиденного. Чёрный дым клубился над Камелотом, дома оказались поглощены огнём, отовсюду были слышны истошные крики, молящие о пощаде. Из домов, тайком, пытались выбраться целые семьи, которых хоть немного подозревал король, однако всюду снующая стража отлавливала их и либо отводила к королю, либо с особым наслаждением применяла силу. Многие несчастные оказались сломлены от всех тех ужасов, которые с ними сотворили стражники Утера. Трупы детей, женщин, мужчин и стариков небрежно скидывали в яму и предавали огню, наполняя воздух отвратительным смрадом подожжённой плоти. Король же с наслаждением наблюдал за вершившимся правосудием, при этом не сидя сложа руки. Обманом он заточил самого могущественного дракона и лично истребил всех представителей его рода. Верного друга он нарёк предателем и своим врагом и преследовал его до тех пор, пока тот не сумел бесследно исчезнуть. А для Нимуэй он приготовил особый отряд и, не гнушась прибегать к магическим артефактам и амулетам, с особой жестокостью убивал её сестёр, пока она не осталась одна. Даже Гаюс не остался в стороне от его гнева. Лекарю пришлось пережить ряд испытаний, прежде чем слепая ярость утихомирилась в его сердце. Весь этот ужас пробрал Артура до дрожи, но больше всего он был ошарашен беспристрастному, неживому взгляду отца. Этот взгляд принадлежал кому угодно: убийце, чудовищу, но не благородному правителю. — Из-за того, что он не мог отпустить меня, из-за его боли и ненависти, мой дух не знал покоя все эти годы. По этой причине я видела всё, что происходило в мире живых. Мне приходилось смотреть на все те зверства, которые творил твой отец. Это невыносимое чувство, когда в твоих силах лишь беспомощно наблюдать, как сотни невинных страдают от тирании короля, которого когда-то любили и уважали. То время прозовут Великой Чисткой. Утер совершил свою месть: уничтожил всё дорогое Нимуэй, разрушил все связи с магией и истребил как можно больше магов, отпугнув их от Камелота. Однако это не принесло покоя в его жизни. Его сердце зачерствело, но рана в душе так и не сумела зажить.       — Значит, я был всему виной? — такой правды Артур не ожидал узнать. Все те злодеяния, неиссякаемая ненависть отца, смерть матери — всё это по его вине? — Одно моё существование принесло страдания и смерть стольким невинным… Я просто не имею права жить.       — Мой дорогой Артур, твоей вины в слепом стремлении отца нет и никогда не было. Вина за все злодеяния, совершенные Утером, лежит только на его плечах. Где-то в глубине своего сердца он понимал, что поступает в корне неверно, но ущемлённая гордость и горечь потери не позволили принять эту правду и искупить грехи. Он прожил со злостью и ненавистью всю жизнь, пытаясь за ними спрятать боль и сожаления. По этой причине он отталкивал тебя, позабыв о родительской любви, в которой ты так нуждался, — Игрейн тяжело вздохнула, и видения прекратились. — Сколько раз я хотела сказать, что не виню его, пусть это и унесло мою жизнь, сколько раз я хотела сказать ему спасибо, потому что только благодаря его решению на свет появился ты. Я же, представься случай, без раздумий отдала бы жизнь ради тебя, ведь моя любовь к тебе не знает границ. Чтобы ни произошло, ты всегда будешь моим любимым Артуром.       Мысль за мыслью мелькали в голове Артура, и одна была мрачнее другой. Он и представить не мог, что скрывается за тем, что он принимал как данность. Но больше всего его снедала вина. Он ощущал себя как никогда причастным к стольким смертям, словно собственной рукой лишал жизни ни в чём не повинных людей. И, самое превратное, ему не в силах исправить события прошлого!       В голове промелькнула страшная мысль, от которой у Артура замерло сердце. Что для всех было лучше, если бы отец погиб в одной из битв как герой, до всего этого ужаса. Артур пошатнулся и мотнул головой. Нет… Он сын своего отца, каким бы монстром тот ни был. По этой причине он просто обязан искупить вину за все злодеяния, совершенные отцом. Таков его долг.       — У тебя появились прекрасная супруга и замечательный друг, — добавила Игрейн. — Цени это, ведь как преодолевать препятствия жизни без близких и дорогих твоему сердцу людей? — Артур заметил, как мама хотела ещё что-то сказать, но внезапно переменилась в лице. — У нас мало времени. Мне дали шанс встретиться с тобой, но за определённую плату.       — Что ты хочешь этим сказать? — Артура стремительно охватывала тревога. Но ужас полностью поглотил его, когда свет померк, а его мать растворилась в поглотившем её тумане. Артур попытался схватить её за руку, но туман плотной стеной не дал ему сделать и шага. Артур Пендрагон.       Нечеловеческий голос раздавался отовсюду и одновременно из ниоткуда. Он словно говорил в голове Артура и в то же время был повсеместно.       — Кто здесь? — Артур встрепенулся и осмотрелся. — Куда вы дели мою мать? Верните её, живо! Это моё послание тебе, король Былого и Грядущего. Она пробудилась.       — Покажись… трус! — каждое слово больно резало слух и дезориентировало, но это не помешало Артуру внимательно осмотреться вокруг и быстро схватить лежащий неподалёку меч.       Голос словно не слышал ничего сказанного выше и всё так же гулко, но монотонно продолжал осыпать короля странными фразами. На Британию надвигается невиданная Буря, готовая смести всё на своём пути. Она испепеляла целые королевства одним взмахом руки, а живущая в её душе тьма очернила всё, до чего дотронулась. Она перевирает законы мироздания и ставит свои правила. Она сама Тьма и имя ей Хаос.       — Кто надвигается? Что вообще происходит и — самое главное — кто ты?! Величайшая битва не за горами. Она почти собрала все свои силы. Тебе нужен он. Лишь с ним у тебя есть шанс противостоять ей.       — Кто мне нужен? Назови его имя!       Но произошло что-то странное и выходящее за пределы понимания Артура. Перед ним предстало видение, наподобие того, что ему показывала мама, однако то, что он увидел, выбило землю из-под ног. Артур ощутил весь гнев и отчаяние, нескончаемую ненависть и жажду голода, и нехотя до него дошло осознание. Оно надвигается. Нечто немыслимое, непостижимое простому уму, оно поселило в его груди страх лишь блеклым обрывком несуществующего образа. Что уж говорить про реальную угрозу?       — Время вышло. Тебе пора, — до ушей Артура донёсся мягкий голос матери, заставляя его сердце замереть, а тело напрячься. Резко обернувшись, он увидел вдалеке Игрейн: она сверкала ещё ярче, чем в их первую встречу, но лицо её было полно печали. — Я люблю тебя, сынок.       — Мама! — Артур бросился к ней. Он бежал изо всех сил в попытке нагнать её, схватить и никогда не отпускать, но… Она исчезла, оставив его один на один с болью. — Не уходи… Прошу, не покидай меня и ты… — по щекам одна за другой скатывались слёзы. — Я ведь столько хотел ещё тебе сказать.       Тьма окутала его с головы до пят, но Артур не сопротивлялся. Сейчас ему было слишком больно. Силы покинули его, как и желание жить. Он поддался этому потоку отчаяния и был готов с головой окунуться, но перед глазами промелькнули лица дорогих ему людей.       Мама, отец, даже Мерлин — они все покинули его, оставив глубокие раны на сердце, которые затянутся в страшные шрамы. Но вместе с тем мгновения счастья были бесценны для Артура. Его ещё ждут.       — Гвен… — прошептал Артур одними губами.       Ради них он продолжит жить! Ради них станет человеком, о котором будут слагать легенды! Ради них…