Живучий

Джереми Бреннан знает ещё очень немного об этом грёбаном мире в свои тридцать один, но одно знает точно: он хочет жить. Три с половиной года назад его жизнь была устроена в наилучших традициях правильных парниш из пригородов: карьера в IT-конторе в Дублине, дом в глуши, завещанный бабулей, небольшая квартирка у метро, очаровательная невеста и бутылочка тёмного каждый вечер перед телеэкраном. Радужные перспективы, спокойное житьё, такое даже в грёбаном ситкоме не покажут, иначе зрители сдохнут от скуки на первом сезоне. Работа идёт своим ходом, пива в холодильнике всегда достаточно, невеста под боком щебечет, и да-да, всё это матримониальное говно тоже к идиллии прилагалось. Свадьбу планировали играть летом, в августе. Но в ноябре начался кашель. Поначалу Джерри принимал это за плановую осеннюю простуду и согревал нутро в пабах; Синтия кутала его в шарфы и свитера, но кашель — сухой, серый, раздирающий горло — не прекращался. Позже к нему добавилась боль в груди, которую он глушил виски со льдом — с переменным успехом. Он уже подумывал бросить курить, даже по настоянию невесты пошёл на обследование, заранее приготовившись отдать бабки медикам за какой-то пустяк вроде простуды. У него обнаружили раковую опухоль. Периферический рак лёгких, третья стадия. И тут вся налаженная жизнь посыпалась, как карточный домик. Бабушкин дом был выставлен на продажу тут же, чтобы оплатить полное обследование и первые сеансы химиотерапии. Каждое утро Джерри убирал россыпь рыжих прядей с подушки, пока не плюнул и не побрился под ноль. Каждый раз, кашляя, он сплёвывал в платок кровяные сгустки. Каждый раз, сгибаясь от боли, он сталкивался с взглядом Синтии — вроде бы выражающим жалость, но какую-то уж слишком близкую к брезгливости. Она ушла в августе, оставив кольцо на полочке в прихожей. Джерри, измождённый химией и болезнью, даже не разозлился на неё. Кольцо в тот же день было заложено, а деньги — переведены на счёт очередной клиники. На работе ему порекомендовали взять бессрочный отпуск за свой счёт, поэтому колечко пришлось кстати. От химии не становилось лучше. Джерри только лишь зеленел, блевал, у него лезли волосы, он кашлял кровью. От отчаяния он пробовал и нетрадиционную медицину: и стрёмных бабулек, и шаманов, и даже филиппинских мануальных целителей, чёрт подери, он заложил квартиру, чтобы спустить её на грёбаных филиппинцев! Врачи, к которым он исправно ходил на химию, качали головами. — Вы, молодой человек, большой волей к жизни владеете, — пожилая медсестра негромко разговаривала, закрепляя иглу у него на запястье. — C вашей болезнью я видела совсем подростков, что через полгода были готовы ложиться в гроб. Не нужен им был дар Господень, а вам, вижу, нужен. Неужели держит вас кто-то? Любимая, дети, родители? Джерри поднял голову и посмотрел на неё мутно и зло. За два года химии он сильно осунулся, кожа его посерела, выпали все волосы. — Моя невеста кинула меня, а с родителями я не общаюсь уже лет десять. Но из-за отсутствия тех, кто держит меня здесь за шкирку, я в гроб ложиться не намерен. Даже если я останусь нищим с голой жопой, но выживу — я буду счастлив. А вы не задавайте тупых вопросов. Женщина перекрестила его. — Да поможет вам Бог. Джереми едва усмехнулся. Бог давно был глух к его молитвам. — Эй, парниша, что такой зелёный? — татуированная ладонь хлопнула Джерри по плечу— Бармен, двойной виски этому молодому человеку. Сегодня в этом баре не будет кислых рож. — Серьёзно? Нет, серьёзно? — Бреннан обернулся. За его плечом стоял длинноволосый высоченный парень. — Пацан, ты ничего не знаешь о кислых рожах. Поверь, мои проблемы стоят того, чтобы скорчить самую отвратительную рожу. Тот факт, что я застрял в этой жаркой пустыне величиной со всю Ирландию, спустил все деньги на ваших хвалёных диагностов, и сейчас мне не хватает даже на билет домой — достаточно для кислой рожи? А того, что у меня четвёртая стадия рака — видишь, лысина от химии — и я, вероятно, в этой пышущей жаром дыре и сдохну? Достаточно? Парень примирительно поднял ладони. — Понятно, понятно. Чувак, я поставил тебе выпивку, глотни-ка, может, полегчает. — Забей. Я вспылил, — Джерри залпом осушил стакан, — бармен, повторить. — За мой счёт, — добавил его собеседник. — Я Самаэль. — Джерри, — они пожали руки, — ну и понтовое у тебя имя, парень, будто архангел Господень. Или тебя девчоночьим назвали, а девочки из тебя не вышло? Самаэль хохотнул. — Будем считать, что первое. Слушай, а что ты вообще делаешь в Неваде? Разве тебе не стоило бы быть рядом с родными, близкими? — Они все хер на меня забили, - Джерри осушил ещё стакан, — Но знаешь что, парень, складывать ручки на груди и помирать я не намерен. Все эти молитвы об упокоении — полная чушь. Мы все просто умираем, а наши тушки просто гниют под землёй. И не верю я в эту бессмертную душу и загробный мир. Поэтому и трепыхаюсь сейчас, как заяц в силке. — Однако, — Самаэль задумчиво глотнул пива. — Такие живучие люди, как ты, этому миру нужны. Они помолчали немного. — Знаешь, Джерри, — Самаэль поставил пустой бокал на стойку, — кажется, я знаю, чем могу тебе помочь. Есть у меня один верный способ. Джерри посмотрел на него мутным от выпитого взглядом. — Серьёзно? Мы с тобой знакомы пятнадцать минут, а ты хочешь помочь мне выжить? Если это какая-то нетрадиционная медицина, то лучше тебе даже не давать мне надежду. — Нет... не совсем. Гораздо сложнее, — Самаэль посерьёзнел, — ну, не бесплатно, конечно. Джерри расхохотался. — Я весь перед тобой! Даже пью за твой счёт. Боюсь, мои финансы не могут быть к твоим услугам. Самаэль растянулся в улыбке. — Ну, с работёнкой-то я тоже помочь смогу. Требуется тут моим знакомым исполнительный и трудолюбивый работник. Чтоб каждый день работал как последний. ...Джерри каждую неделю ходит на сеансы к Самаэлю, а всё остальное время — работает. На сон выделяет часа три, не больше, ночует на диванчике в офисном кафетерии. Его устроили бета-тестером в компанию "BigBang", и ежедневно он проходит до трёх-четырёх игр одновременно, вылавливая баги и поломки. Он делает перерывы на кофе и сигарету, а также бегает в санузел и выкашливает в унитаз куски заражённых лёгких и других внутренних органов. Поражённые раком области отмирают, и вместо них отрастают новые — так идёт регенерация. — Джерри, я на секундочку, заберу багрепорты только... — Руфь заглянула в кабинет и осеклась. В полутёмном помещении — жалюзи были закрыты, чтобы не пробивалось жаркое солнце — окружённый тремя мониторами, Джерри ожесточённо лупил по клавишам. По его оголенной коже бежала тонкая вязь, перемешанная с крошечными домиками, улицами, людьми. Будто целый город разместился у него на спине. — И... эм. И давно ты так забиваешься? Джерри обернулся. По его лицу тёк пот, но он широко, пугающе улыбался. — Я ради этого к вам сюда пришёл. ...Джереми Бреннан знает ещё очень немного об этом грёбаном мире в свои тридцать четыре: он утопает в работе, у него отрастают волосы и он плюётся кусками внутренних органов, а по ночам, когда он засыпает, по спине щекоткой бегут нарисованные люди, зажигаются окна в нарисованных домах, цветут нарисованные цветы. Но одно он знает точно. Он, вашу мать, выживет.