Кома. Первая и вторая книги.

      В Хогвартсе было неуютно как никогда. Стены нависали и давили своей громадой. Сквозняки и холод, казалось, проникали в самое нутро. Часто накатывала беспросветная тоска, и порой мне очень хотелось присоединиться к привидениям, которые тихо и печально летали по коридорам, глядя вокруг отсутствующим взглядом. Не спасала даже моя любимая гостиная. Да и еще я отменил прием, и от невозможности покинуть замок хотелось выть. Отдушиной для меня стали зелья и издевки над Грейнджер. Характер явно портился.       «Это дементоры. Они слишком далеко от замка, чтобы остальные чувствовали их влияние, но ты у нас особенный», - объяснила мне мадам Помфри в ответ на жалобу и скорректировала меню.       Мне заменили чай на какао, а на десерт начали подавать самые разные шоколадные сладости. Я впервые ел любимые шоколадки в качестве лекарства, и тоска отступала.       Уроки по основным предметам усложнились, эссе начали задавать в два раза больше, в моё расписание добавилось целых два предмета. Хорошо, что многие предметы перекликались с естественными науками. Иначе я бы не успел готовиться к экзаменам.       Кстати, произошло знаменательное событие – Грейнджер стала моей соседкой по парте! На всех предметах!       Казалось бы, я уже два года изучал нумерологию с рунами, и Грейнджер никак не могла бы попасть ко мне в соседки, да? Ни хрена подобного! Во-первых, уход за магическими существами и маггловедение я изучаю вместе с ней. Во-вторых, этим летом директор Дамблдор поставил меня в известность, что с третьего года я продолжу изучение нумерологии и древних рун вместе со своим курсом, но буду получать индивидуальные задания. Так что мы не расстаемся даже на дополнительных занятиях.       На первом уроке нумерологии профессор Вектор устроила нам проверку знаний, на втором мы начали разбирать нумерологические матрицы. Грейнджер предсказуемо тянула руку и лезла вперед, зарабатывая баллы как себе в личную копилку, так и для факультета. На каждый правильный ответ и, соответственно, приплюсованный балл, её глаза вспыхивали торжеством и превосходством, а голова поворачивалась в мою сторону - на ее лице так и читалось: «Вот видишь! Я же лучше!»       Я сидел, смотрел на этот цирк и откровенно веселился. Кому и что ты доказываешь, деточка? У меня с Вектор всё давно схвачено и сговорено.       Нумерология это прикладная наука. В приложении к ритуалистике и астрономии она изучает систему координат и большей частью стереометрию, а в приложении к теории магии, зельям и астрологии требует составления точных индивидуальных расчетов. Учитывая математику, которую я изучил от и до еще в средней российской школе и повторяю в английской, это не представляет для меня никакой сложности. Ну, символику чисел изучили да матрицу Пифагора, с которой справится даже семилетка, но это основы.       - Здесь ошибка! - смуглый палец ткнулся в тетрадку. – Минус пропустил!       Раз уж я вызываю у неё такие бурные чувства, почему бы не направить их в нужное мне русло? В конце концов, я мальчик, у меня есть определенные потребности, а Грейнджер так удачно заинтересовала меня в физическом плане. Люциус недоступен по ряду известных причин, а лиричные вздохи навсегда принадлежат профессору Снейпу, так что в этом плане я спокоен. Ухаживать красиво я сумею, сам был когда-то девочкой. Да, пожалуй, так и поступлю. Порадую и друга Гарри, и опекуна Дамблдора. Какой я коварный чешуйчатый гад, ха-ха-ха! Слизеринскую натуру не пропьешь!       Я исправил ошибку, поднял взгляд на Грейнджер и улыбнулся.       - Спасибо, Гермиона! Я вижу, у тебя проблемы с пространственным мышлением. Помочь тебе с системой координат?       Гермиона зависла. Программа дала сбой. Ей впервые за все годы учебы предложили помощь?       - Нет! – с возмущением задрала она нос. – Я справлюсь сама!       - Верю.       Ничего-ничего, вода камень точит.       На рунах история повторилась. Грейнджер села рядом и принялась выпендриваться. Руны ей давались легче – сказывалась память. Я не обращал внимания на её подскоки, а сидел, подперев голову рукой, до тех пор, пока мне под ребра не врезался локоть, а в ухо не засопели.       Я лениво повернул голову к Грейнджер. Буквально на расстоянии пяти сантиметров от меня было растерянное лицо девчонки, не успевшей вовремя отодвинуться. На близость я отреагировал очень предсказуемо, что странно. Почему-то до летней встречи девушки меня не интересовали в этом смысле. Хм-м, надо проверить, есть ли реакция на других девушек. Кого бы развести?       Гермиона резко покраснела и выдохнула. Зрачки расширились, взгляд метнулся в сторону, а на висках выступила испарина.       Так-так… Как интересно!       - Ты не слушаешь! Ты рисуешь всякую ерунду! Что это за закорючки?! – девчонка предсказуемо пошла в наступление.       - Грейнджер, эти закорючки – мой конспект, - я постучал себя пальцем по виску. – Я знаю два языка, один из которых – сложнейший для понимания. Я перевожу с этого языка. Думаешь, я не разобрался с футарком?       Грейнджер фыркнула и отвернулась.       - Что, слова кончились? – ехидно ухмыльнулся я.       - Ты никогда не слушаешь профессоров, все время занимаешься какой-то посторонней ерундой! – воскликнула она.       - Что, аргументы тоже закончились? – я светло улыбнулся.       Гермиона зарычала, и тут профессор Бабблинг обратила на нас свое внимание.       - Мисс Грейнджер, что за посторонние звуки во время моего урока? Минус 5 баллов с Гриффиндора. Держите себя в руках.       Грейнджер поджала губы, скрестила руки на груди в защитном жесте. В карих глазах девчонки читалась обида на всю несправедливость этой Вселенной.       Кого-то явно поставили на место. Обожаю её злить! Так секса хочется, что меня подмывает дернуть её за кудряшки или шлепнуть побольнее. Вот она, глубинная мужская суть. Чертов переходный возраст!

***

      Северус Снейп не уставал поражаться неприятным сюрпризам, встречающимся на ночном патрулировании. Последние пять лет первое место уверенно держали близнецы Уизли. Самым наглым хулиганством близнецов был сговор с Пивзом. Полтергейст разбросал по всему замку вещи учеников с надписью: «Домовому эльфу Хогвартса». После чего домовики впали в истерику, и преподаватели были вынуждены целых два дня успокаивать их, лично следить за удобством пребывания профессоров и студентов в Хогвартсе, включая контроль над кухней, гостиными, служебными помещениями, классными комнатами и – о, ужас-ужас! - уборными.       Конечно, доказать причастность этих паршивцев не удалось, но Северус знал, откуда тянется след. А случай с мисс Уизли побил все мыслимые и немыслимые рекорды, когда девочка выпустила василиска на прогулку, подвинув братьев с пьедестала почета.       Воспоминания о василиске логично потянули мысли о Волхове. Вадим бесконечно раздражал своими ночными эскападами. Если бы профессор мог, он бы скрутил ученика смирительной рубашкой и привязал к кровати ремнями.       О демоне речь, а демон навстречь!       Повернув за угол, профессор Снейп увидел знакомую фигуру подростка. Волхов стоял посреди коридора, освещаемый лунным светом, лившимся из высоких витражных окон. По своему обыкновению Вадим был одет лишь в пижамные штаны и серебристый свет освещал его хрупкий силуэт, лаская полуобнаженное тело.       Услышав шаги, Вадим повернул голову. Губы мальчишки изогнулись в приветливой улыбке, но глаза оставались закрытыми. «Опять…» - обреченно подумал мужчина.       - Се-ве-е-рус, - протянул мальчишка, блаженно улыбаясь. – Гляди, правда, красиво?       История повторялась. Снейп с мученическим вздохом наколдовал на ногах Волхова тапочки.       На сей раз подросток не собирался играть музыку. Его тонкие пальцы перебирали лунные лучи, вытягивая из них невесомую светящуюся нить. Едва та достигала длины тридцати -тридцати пяти дюймов, он резким движением кисти отделял нить от полотна лунного света, и она обретала материальность, падая на каменный пол, где уже лежал неаккуратный ворох перламутровых нитей.       - Северус, иди сюда! - продолжал звать прядильщик.       - Волхов, - Снейп шагнул к подростку, положил руки на замерзшие плечи и тихо, с чувством прошептал, - минус десять баллов за прогулки после отбоя!       Волхов захихикал, инстинктивно кутаясь в полы его мантии, подлезая за спину и заворачиваясь в ткань, как улитка. Снейп покорно стянул с себя мантию, завернул в нее ученика и, собрав текучие, скользящие сквозь пальцы нити, потянул Вадима в подземелья. Тот покорно шел за ним, бормоча что-то на русском и порываясь свернуть к наполненным лунным светом коридорам. Северус шел, положив руки на плечи подростка, бдительно следя за тем, чтобы тот не ускользнул и шагал по указанному курсу.       У лестниц на них наткнулся Люпин.       - Северус?       В сумерках глаза оборотня по-звериному бликовали. Потрепанная мантия, взъерошенный вид и щетина на щеках облику Римуса приветливости не добавляли. В школе он смотрелся неуместно. Ему больше подошел бы сумрак Лютного переулка или зелень Запретного леса. Оборотень стоял на их пути, рассматривал странную пару, озадаченно, по-звериному склонив голову набок. Чуть не принюхивался.       Вадим повернул к нему спящее лицо и с улыбкой протянул руки.       - Волчок! – четко сказал он и тихо рассмеялся. – Хочешь поиграть? Иди сюда!       Люпин шарахнулся от Волхова так, как будто тот с ног до головы был увешан серебром. Северус впервые в жизни увидел, как оборотень путается в мантии, в неконтролируемом ужасе взлетая по ступенькам.       - Профессор, с такими нервами не стоило идти преподавать, – мягко сказал зельевар, ехидно усмехаясь. – Прошло всего две недели, а вы уже улепетываете от учеников, поджав хвост.       - Ч-что это? – лицо Люпина было белым от испуга; он выглядывал из-за перил с осторожностью. – Северус?       - Это подросток, - с нескрываемым наслаждением наблюдая за перепуганным коллегой, сказал Снейп. – Третьекурсник. Слизеринец. Зовут Вадим Волхов. Ты сталкивался с ним в поезде.       - Волчок, ну, иди сюда! – звонко звал Вадим.       Люпина передернуло. Даже шерсть на затылке вздыбилась.       - Я вижу, что это ученик. Почему он… такой? Что он такое?       - Он лунатик. Почти тезка, да? Ну, не бойтесь вы так, он безобидный и не кинется в отличие от вас, профессор.       Волхов вывернулся из рук Северуса, присел на корточки и поманил Люпина щепотью.       – Какой ты краси-и-ивый… Куть-куть-куть!       Выражение лица оборотня было просто бесценным. Северус не выдержал и расхохотался.       Волхов резко вскинул руку, махнув сверху вниз перед лицом зельевара. Сквозь сжатые пальцы пробился свет. Мальчик раскрыл ладонь. На ней лежала сияющая мягким золотым светом искра. Мужчины завороженно уставились на эту картину.       - Что это? – тихо спросил Снейп.       - Смех, Северус. Ты ведь знаешь, что из смеха рождаются феи? - улыбка Волхова была совершенно безумной.       - И каким же образом, позвольте спросить?       - А как они появляются на свет, по-вашему? – вопросом на вопрос ответил мальчишка. Градус абсурда в разговоре нарастал.       - Волхов, вы точно спите? – скептически уточнил профессор Снейп. В ответ Вадим неопределенно дернул плечом и ничего не ответил.       Отблески от лежащей на ладони подростка искры мягко освещали его спокойное лицо, закрытые глаза и золотили светлые кудри.       - И часто он так… делает? – настороженно рассматривая Вадима из-за перил, спросил Люпин.       - Периодически. Надо ли вам напомнить, профессор, что распространяться об этом не следует? – Снейп надменно вздернул бровь.       - Эээээ… Что он такое? Вы так и не ответили.       - Вы неправильно ставите вопрос, профессор Люпин. Вернее будет спросить - что с ним такое? Синдром Грин. Слышали?       - Нет… не думаю. Просветите?       - Нет, не думаю, – ехидно отозвался Снейп. – Библиотека Хогвартса к вашим услугам. У меня нет ни желания, ни времени просвещать вас, я должен заняться своим учеником. Доброй ночи, профессор. Помните, у нашего директора, несомненно, хватает забот. Не стоит его тревожить лишний раз. Надеюсь, мы друг друга поняли?       - Что-то я не понимаю, Северус, - Снейп недовольно поморщился на эту фамильярность, - ты предлагаешь умолчать об этом и ничего не говорить профессору Дамблдору? Он же его опекун, он должен узнать.       - Как его опекун, он знает все о своем подопечном. Не стоит потакать своему желанию выслужиться перед руководством, – сарказм в голосе Снейпа можно было черпать ложкой.       Люпин оскорбился. Выпрямившись, он сверкнул глазами и презрительно фыркнул.       - Не в моей природе выслуживаться, в отличие от твоей, Снейп.       Северус смерил оборотня надменным взглядом, развернулся и, цепко схватив Волхова за плечо, повел подопечного в сторону подземелий.       Он спиной ощущал, как его лопатки буравит пристальный взгляд Люпина.       Вернувшись в свои комнаты, Северус уже привычным образом трансфигурировал кресло в кушетку для Волхова. Затем профессор подошел к стеллажу с оборудованием и, взяв хрустальный флакон, заставил мальчишку аккуратно переместить искру внутрь него. Оказавшись во флаконе, сияющая точка медленно опустилась и зависла над самым дном, не касаясь его. Грани флакона отбросили еле видимые бордовые блики.       «Надо заставить мальчишку повторить все эти вещи осознанно, пусть учится управлять своим даром… или проклятьем, Мерлин его знает, что это на самом деле…» - подумал Северус. Он выложил из кармана мантии лунные нити на край стола и провел пальцем по губам, размышляя о том, какие еще невероятные вещи в исполнении Волхова ему доведется увидеть.       - Лунные лучи… какими, интересно, свойствами может обладать этот ингредиент? - задумчиво пробормотал Снейп.       Вадим на кушетке повернулся, по-детски сложил ладони под щекой и чмокнул губами, продолжая бормотать. Северус не выдержал и взмахнул палочкой, накладывая чары. В висках закололо, голова налилась тяжестью, а слова обрели смысл.       - Свет - поток фотонов и квантов... Электромагнитная волна... Сложение... Оптические эффекты... Корпускулярно-волновая теория... Свет дарует жизнь и тепло...       Так вот, что вызвало приступ лунатизма!       - Волхов, спите, - отменив колдовство, вздохнул Снейп. - Сдадите вы вашу физику, успокойтесь уже.       - Жизнь и тепло... Свет - это биология. Только тонкая-претонкая, - возразил Вадим и, наконец, затих.