Документы на подпись

      С тяжестью на сердце Дин смотрел на здание офиса, сидя на скамейке напротив. Рядом с ним сидел Сэм, положив руку на плечо в знак поддержки.       — Я могу пойти с тобой, попытаться вразумить его.       Дин устало покачал головой.       — Кас принял свое решение, Сэмми. Он не хотел даже говорить об этом. Вот так все получилось. Я обманывал себя, думая, что это закончится где угодно, но не здесь.       Сэм кивнул, не зная что сказать. Но он все-таки не отстранился, и Дин ценил это больше всего на свете. Он сейчас действительно нуждался в ком-то, кто был бы на его стороне. Сунутые ему под нос бумаги для развода были самым большим шоком в его жизни, и только поддержка Сэма не давала ему совсем развалиться. Дин уже сходил на все переговоры с юристом, ничего не оспаривая. Кас хотел дом, и Дин его отдавал. Он все равно не собирался там оставаться в одиночестве.       Все произошло слишком быстро. Хотя Дин знал, что неоспариваемые разводы не занимают много времени… В общем-то, он только встретился пару раз с юристом, чтобы переписать имущество и разделить их совместный банковский счет. Пустяки, которые Дина не волновали. Это было похоже на бизнес сделку, а не на потерю мужчины, которого он поклялся любить до самой смерти. Мужчины, которого он не видел с момента начала всей этой тупой заварушки. Мужчины, который сейчас ждет его внутри, чтобы утвердить их развод подписями на бумаге.       — Я все еще могу пойти с тобой, — предложил Сэм в последний раз, — чтобы морально поддержать.       Дин снова покачал головой и выдавил слабую усмешку.       — Я знаю лишь одно: там внутри здорово не будет. Лучше уж не лезь.       Он поднялся, чувствуя, как с плеча соскользнула рука брата. Покой исчез, и мир пошатнулся. Дин не понимал, как он все еще держится на ногах.       — Скажи ему правду, Дин. Может получится спасти брак.       Любой ответ сейчас предал бы чувство сломанности в его груди, поэтому Дин лишь перебежал дорогу и вошел в здание, направляясь к регистратору. Не было сомнений в том, что правда спасла бы их брак, но это не было проблемой. Больше не было.       Проблема была в том, что Дин не хотел спасать.       Он уже не сомневался, когда добрался до офиса, толкнул дверь и зашел. Кастиэль был там, с темными кругами под глазами, но в остальном полностью спокойный. Дину захотелось смеяться и плакать и в то же время обнять его, поцеловать его, молить его о прощении. Он чувствовал у себя в груди желание броситься к ногам Кастиэля и рассказать ему все, чтобы он понял, какую глупость сделал.       Но он Дин-чертов-Винчестер, так что он просто сел и уставился на юриста.       Он почти и не слушал ничего из юридической болтовни. Только очень часто улавливал слова вроде «раздел» и «неверность» и каждый раз мысленно вздрагивал, но отказывался показывать хоть грамм эмоций. Со стороны казался холодной скалой. Но даже сейчас, когда его сердце разбито, он просто хотел сделать это максимально простым для Каса. Для них обоих.       Даже когда последние бумаги легли перед ним, и юрист Кастиэля зачитывал раздел имущества.       Всего одно предложение разрушило план Дин.       — В свою очередь, мистер Новак предложил, что вы оставите у себя первое издание копии «Возвращение в Брайдсхед»…       Ручка выскользнула из рук Дина, разрушая тишину офиса. Он в шоке повернулся к Кастиэлю, не в силах поверить в то, что слышит.       — Но… Я подарил ее тебе на наш юбилей. Ты любишь эту книгу.       Кастиэль поджал губы, не поворачиваясь.       — И мне она больше не за чем, — отрезал он.       Вот и все. Дин официально вышел из себя и вряд ли вернется в ближайшее время.       — Да господи, Кас, на ней не выгравированы наши брачные клятвы, — взорвался он. — А я-то и не знал, что ты хочешь стереть каждое воспоминание обо мне из своей жизни. Ты собираешься выкинуть вообще все, что я когда-либо дарил тебе?       — Мне не нужна книга, которая напоминает лишь о неудачном браке, — резко ответил Кастиэль.       — И кто же разрушил его? — предъявил Дин.       Закатив глаза, Кастиэль поднялся на ноги.       — У меня нет никого чертового желания сидеть здесь и слушать, как ты обвиняешь меня в причине, по которой мы сидим здесь. Мистер Адлер, я назначу встречу для подписи бумаг на другое число. А теперь — извините.       — Дерзай, снова сделай то, в чем ты так хорош, — с горечью в голосе крикнул Дин ему вслед. — Потому что сбылись все мои опасения, предследовавшие меня еще с момента нашей встречи. Я боялся, что ты от меня уйдешь — потому что, возможно, в один не очень прекрасный день ты повернулся бы ко мне спиной — и ты клялся, что такого не произойдет. Так что, в конечном счете, я хочу, Кас, чтобы ты помнил одну вещь. Ты ушел. Не я.       Кастиэль резко обернулся. Его глаза потемнели от ярости, и он ткнул пальцем в Дина.       — Я ушел от брака, который был разрушен твоей изменой с моим братом!       Глаза Дина зло сверкнули, а пальцы сжались в кулаки, пока он сражался с болью, которую принесло такое обвинение.       — Нет, — его голос упал, когда он перевел взгляд вниз, на бумаги, которые действительно значили конец их брака. — Я этого не делал. Ты меня не спросил, Кас, поэтому я не пытался объяснить. Ты был так готов поверить, что я наплевал на все наши клятвы, чтобы переспать с, мать его, Габриэлем.       Он почувствовал удовлетворение с щепоткой боли, когда на лице Кастиэля появилось ошарашенное выражение. Это теперь все, что у него было. И все, что он хотел — сделать Касу также больно, как тот сделал ему.       — Ты не… тогда, блять, почему Габриэль был голым в нашей постели, Дин? Почему ты был в комнате с моим полностью раздетым братом? Вот, что мне скажи, — уперся Кастиэль, скрещивая руки.       Дин отвел взгляд. Он провинился в хранении одного секрета, но он никогда и ни за что бы не изменил Кастиэлю. И все же эта его секретность до добра не довела.       — Потому что я отдал Сэму ключ от нашего дома и сообщал, когда тебя не было. Он и Габриэль… Они снова вместе уже месяцы, Кас, и я знаю, что ты велел Габриэлю держаться подальше от Сэма из-за того, чем это закончилось в прошлым раз, но они решили снова попробовать. Я не знал, что они были в нашей кровати, иначе я хотя бы простыни выкинул, — добавил он, морщась.       Осознание расцвело на лице Каса, но Дину уже явно было достаточно. Он не мог больше оставаться тут и разбираться с извинениями, искренностью и чем-либо еще. Дрожащей рукой он подобрал ручку и вывел подпись на бумаге. Это все равно не было официальным до заседания, но Дин больше не собирался медлить.       — Дин…       Дин повернулся и сделал попытку метнуть бумагу в Каса, наблюдая как она взлетает со стола и медленно опускается на пол. Юрист прокашлялся и поднял бумагу до того, как на нее наступили.       — Ты получил от меня, что хотел. Я не оспаривал развод, я отдал тебе дом и все, что ты попросил. Теперь я прошу тебя об одной вещи, Кас, лишь об одной.       — Чтобы я рассказал, почему подумал о твоей измене? — Кастиэль, кажется расслабился и смягчился, но Дин не поднимал на него взгляд, не позволяя себе думать, что все налаживается или может наладиться. — Я…       — Нет, — прервал его Дин, не желая ничего выслушивать. — Мне плевать, почему ты был так готов кинуть меня, или почему думал, что я тебя кину. Ты устроил свою будущую жизнь, Кас, когда выбрал побег вместо разговора. И все, о чем я тебя теперь прошу, это никогда больше не пересекаться со мной.       Он вылетел из офиса, хлопнув дверью. В ушах шумело, пока он тупо переставлял ноги, направляясь сам не зная куда. Дин понимал, что ему нужно оказаться подальше отсюда, подальше от Каса, прежде чем сломаться. Никто не увидит его плачущим из-за этого. Даже когда его сердце было пронзено тысячами ножей при мысли, что домой придется возвращаться к Бобби. Но он сдержался.       Он покинул здание, опустился на скамейку и закрыл ладонями лицо, упираясь локтями в колени. Когда кто-то сел рядом, Дин не поднял голову, но понял, что это был Кастиэль. Просто он знал своего мужа, знал его тепло, его запах, все о нем. Конечно Кастиэль последовал за ним, это было заложено в его природе. Это было одним из многих вещей, которых Дин любил в нем.       — Ты подписал? — спросил он, поднимая голову. Дин все еще не смотрел на Кастиэля, просто уставился вперед.       Кастиэль не ответил. Точнее, не сразу. Он просто сложил руки на колени и тоже смотрел вперед.       — У меня нет причин не доверять тебе. Думаю, мне было так легко поверить, что ты мог мне изменить, потому что я не понимал, почему ты вообще на меня посмотрел, тогда, в день нашей встречи. Габриэль вечно шутил о том, что поймал не того Винчестера. Я знаю, что он лишь шутит, и он любит Сэма всем сердцем, — он сглотнул, его голос задрожал, но он быстро взял себя в руки.       — Но это засело у меня в голове. И тогда ты был там, с Габриэлем, и он был голым, и я просто запаниковал. Мне нужно было проветрить голову, чтобы сфокусироваться на чем угодно, кроме факта, что вы оба были там. Если бы я подумал об этом чуть дольше, то задался вопросом, почему ты не был в кровати с ним, почему ты выглядел, как будто тебе станет плохо от взгляда на Габриэля. Но все, о чем я мог думать, это то, что ты не бросился догонять меня, а позволил уехать.       Дин облизал губы перед ответом. То, что его голос звучал уверенно, было не чем иным, как чудом, потому что в глазах стояли слезы. Но если бы он позволил себе разреветься, то уже не смог бы остановиться.       — Габриэль выпрыгнул из кровати и схватил меня за руку. Я пытался побежать за тобой, но он начал нести бред о том, что ты будешь злиться из-за того, что он нарушил обещание. И я понял, да, так и есть. Ты был бы зол на него за то, что он снова мутит с Сэмом, даже если это снова закончится разбитым сердцем, и ты был бы зол на меня за то, что я знал и разрешил этому происходить под нашей крышей. Поэтому я отпустил тебя, думая, что объясню все, когда ты успокоишься. И это уже не будет казаться таким уж плохим, сравнивая с моей изменой, — объяснил Дин, отпуская смешок, больше похожий на всхлип. — Но ты не вернулся домой, зато пришли бумаги о разводе.       Он повернул голову, и увидел, как по щекам Кастиэля катились слезы. Он всеми силами пытался удержать их, одна рука закрывала рот, а вторая вытирала слезы. Дин просто уставился на него с грустью, не имея слов или сил, чтобы утешить его. Он просто ждал, пока Кас не возьмет себя в руки, и затем продолжил:       — Да, я облажался, Кас, но… Я никогда не думал, что все зайдет так далеко, — он снова отвел взгляд. — Ты подписал?       Кастиэль достал бумаги из кармана, открывая их. Место для его подписи все еще было пустым, и Дин почувствовал что-то, о чем отказался думать. Технически, они все еще женаты.       — Именно я все испортил. Я знаю это и то, что я никогда не смогу исправить это. Ты поверил моим клятвам, что я никогда не покину тебя, и я нарушил обещания. Я люблю тебя, Дин. — Кастиэль дрожал. — И я могу ползать у тебя в ногах недели, месяцы. Я могу пообещать, что такого больше никогда не повторится, но все это просто слова. Я не жду, что ты поверишь, ведь никто на твоем месте не поверил бы.       Кастиэль сглотнул, доставая ручку.       — Но у меня нет времени убеждать тебя в том, что ты все еще самое лучшее, что могло со мной произойти, или в том, что я буду доказывать тебе это до конца нашей дней, если ты позволишь. Я причинил тебе так много боли, так что это должен быть твой выбор. Я досчитаю до десяти, и потом подпишу бумаги, и все закончится. Ты больше никогда не увидишь меня. Но если думаешь, что если хоть маленький, крошечный шанс, что ты сможешь меня простить, и мы справимся с этим, останови меня.       Дин закусывает губу, считая про себя вместе с Кастиэлем. Он не мог думать, не мог отбросить боль в груди, чтобы определить, какой выбор будет правильным. Они были счастливы до этого, но так не доверять друг другу в браке — большая проблема. Если он остановит Кастиэля, то придется много, очень много работать для того, чтобы идти вперед.       Он понял, что время закончилось, когда Кастиэль сгорбился. Ручка опустилась над бумагой, и Кастиэль вывел свою подпись. Дин наблюдал, как чернила оставляют след от высокой «К» до низкой «л». Даже не подумав, он потянулся и вырвал бумагу из рук Кастиэля, разрывая ее ровно напополам.       — Твое имя — Кастиэль Винчестер, — проворчал он, продолжая раздирать бумагу на такие мелкие части, какие только возможны, а затем взглянул на Каса. — Мы справимся. Я еще не сдаюсь, Кас.       Он положил руку на плечо мужу, и в ответ голова Кастиэля мягко опустилась на его плечо. Им надо было вернуться внутрь и понять, что делать теперь.       Но не сейчас.       Сейчас был сделан новый первый шаг.