***
Мальчишке приснился сон. Неудивительно, ведь когда хвораешь, много чего может прийти в голову. Но сон был приятный. До ноющей боли в сердце приятный. Как бы не хотелось Исаку признавать это, ему снился Эвен. Ничего такого развратного в самом сне не было, только Эвен, Исак, и обычный день, проведённый в спальне. Младший лежал на груди Эвена, прислушиваясь к стуку его сердца, дыханию, чувствуя тепло его тела, а Найшейм поглаживал спину того и иногда украдкой касался губами лба Исака, оставляя нежные поцелуи. Никто не проронил ни слова, парни просто лежали вместе, приобнимая друг друга и даря невесомые касания. И весь мир мог подождать или наоборот, пролететь мимо них, ни одного бы это не расстроило и не потревожило. Но сон зачастую отличается от реальности, и в такие сны, как этот, беспрестанно хочется вернуться и быть там вечно. От восприятия такой маленькой истины, что, возможно, в действительности такого никогда не будет, Исак расстроился ещё больше. Он чувствовал себя глупым и ничего не понимающим подростком с недостатком любви в этой унылой жизни. Конечно же, жизнь не была унылой, он обычно серьёзно не говорил это вслух, и не позволял себе в мыслях. Но сейчас Исак чувствовал себя настоящим капризулей и всё драматизировал. Стараясь не зацикливаться на своих мыслях, Исак выпил ещё одну таблетку от кашля и подошёл к окну, смотря на происходящее извне. Поёжился, представляя температуру на улице, и обмотался пледом. Как же быстро, всё-таки, погода сменилась с утра. Люди торопились по своим делам, прикрывшись зонтиками мутных цветов в надежде не промокнуть под нескончаемым дождём. Лужи на асфальте становились всё шире, машины оставляли после себя всё больше грязи и брызгов. Город постепенно становился всё более нелюдимым и неулыбчивым, поселяя в душе тягостное самочувствие и леность. Исак же, решив, что два часа сна ему было достаточно, поборол свою лень и решил немного поиграть, отточить произведение на фортепиано, что будет играть на следующем своём концерте. А так как оно имело оттенки мрачного характера, то и Вальтерсену было нетрудно эмоционально настроиться. Короче говоря, день был не из радостных. Исак вспомнил, что фортепиано — его лучший друг, что понимает его как никогда прежде. Ноги сами поплелись к инструменту, пальцы сами потянулись к клавиатуре, фаланги сами напряглись. Парень начал заново гонять Лунную сонату. Банальщина.To be honest, так сказать, я и сам часто прихожу к пианино, когда чувствую тоску. Помогает выразить негативные чувства в красивой музыке. Это здорово.
Постепенно Исак отошёл от темы сонаты и начал импровизировать, подбирая минорные трезвучия. Получалось, конечно, не так красочно, как у неподражаемого Бетховена, но Исаку нравилось. Хотя бы ему становилось легче, не хотелось снова упасть брёвнышком и лежать на полу без дела. Темп ускорялся, пальцы бегло перемещались по «пути музыки», выуживая самые удивительные звуки мелодии. Исак остановился, включил диктофон на фортепиано и начал заново. Если уж что-то из этого выйдет, можно будет и на ноты переписать, а там и подкорректировать и, возможно, даже в народ вынести. Стрелка на часах медленно передвигалась на циферблате, словно время протекало густой массой, едва не застывая на месте. Хотелось скорее встретить вечер, тогда уж и Эвен вернётся, не так скучно будет. Пусть он и смущает Исака, но по крайней мере не будет так паршиво на душе. Словно услышав зов души друга, Исаку зазвонил Юнас. Запись диктофона пришлось остановить, чтобы ответить. — Что, дружище, думаешь, можешь так внезапно пропасть и нас не предупреждать?! Даже ни разу не поинтересовался, как у нас, твоих друзей, проходит время! — выпалил он в нетерпении. — И тебе привет. Прости, я себя плохо чувствую, и настроения не было звонить. — О, да, конечно. Ни разу за неделю, или сколько там прошло? Ладно, не извиняйся, ты прощён. Как ты смотришь на то, чтобы поиграть в PlayStation? Мы бы с парнями пришли к тебе, а то сидишь там в одиночестве. — Не знаю, вы можете заболеть. Да и я еле с кровати встал, какая плойка вообще? — немного раздражённо прозвучал Вальтерсен. — Да ладно, не заболеем. Мы хотим здорово провести время, а без тебя нам будет не так весело. Ну так что? Не важно, что ты скажешь, мы приедем в любом случае, но если ты откажешься, тебе тем более не отвязаться от нас. Исак долго думал, считая, что идея не из лучших, но согласился. Тем более, у него не было выбора, как сказали парни. Юнас положил трубку, и Исак снова включил диктофон. Он немного забылся, так что сначала пытался вспомнить, как закончились последние пару тактов.***
Юнас и ребята пришли очень быстро. Правда Магнус едва не задержал их — он познакомился с какой-то девчонкой в автобусе и рассказывал о ней уже битый час. Не то чтобы Исаку не было интересно… Хотя… Да, ему было НЕ интересно. Он вообще чувствовал себя довольно апатично даже после того, как пришли друзья. Хоть они и громко смеялись, рассказывали интересные истории из школы, играли в приставку с Исаком, тот не особо хотел участвовать в этом всём сейчас. Он всё ещё скучал по Эвену, если быть точным. — Исак, хватит дуться! — подтолкнул его обычно серьёзный Махди. — Чего ты так унываешь, словно убили кого-то? — Просто переживаю, что вы заболеете, — искусственно покашляв, соврал Исак. — Врать не твой конёк, чувак, — присоединился к разговору Юнас. — Давай, рассказывай, что случилось. Увидев, что и Магнус тоже заинтересовался нарастающей драмой, Вальтерсен осознал, что от него не отстанут. Он вообще понял, что давно не разговаривал с друзьями о чём-то личном, а потому… Почему бы не рассказать? Естественно, он не будет называть имён, но о неразделённой любви заикнётся. Хотя вряд ли это будет хорошая идея… — Тебе кто-то нравится, что ли?! — в лоб спросил Магнус. Ну конечно. — Ну я пока не уверен, что этот человек мне нравится, — уклончиво ответил Исак. — Просто думаю, что, ну, он не выходит у меня из головы, и… Не знаю. — Но как его зовут? — продолжил Магнус, и Юнас наступил ему на ногу. — Исак пока, видимо, не хочет говорить, — сказал он больше ему, чем остальным, и Исак с благодарностью кивнул. Юнас вообще умел замечать настроения Исака и всегда спасал его в таких ситуациях. — Что за секреты от лучших друзей, бро? Обидно, чувак, — расстроившись, что он не узнает «этого красавца», Магнус отпил пива и откинулся на диван. — Исак, сыграй уже со мной в фифу! Я должен отыграться за прошлый раз, — Васкес сунул в руки упрямцу джойстик и, не дав отвертеться, и включил матч. Стоит ли говорить, что Исак всё равно выиграл? Юнас бил подушку в злости и говорил, что Вальтерсен точно читер, раз его невозможно победить. Исака же победа, в свою очередь, подбодрила. — Просто я мастер в этом деле, так что… У вас нет шансов, парни, — гордо произнёс Исак и смешно чихнул следом. Махди хотел тоже сыграть с Исаком, но парни вдруг услышали звонок в дверь. — Кого-то ждёшь? Вот чёрт. Исак такого не предвидел. Конечно, он ждал. Он точно, знает, что там стоит Эвен. Но что он скажет друзьям? Вот, предмет моих постоянных мыслей спит со мной, но вы не подумайте, мы просто друзья и это — обычная поддержка, когда болеешь. Бред. Или может: «О, это Эвен. Он просто пришёл поставить мне укол в задницу и заставить выпить пару таблеток, ха-ха.» Исак пошёл открыть дверь, думая, как объяснить появление Эвена и (в идеале) уже выгнать друзей. На самом деле он понятия не имел, что с этим всем делать. И когда он распахнул дверь, первое, что он увидел, были… — Цветы?! Ну всё. Это конец. Это конец. Это конец. Это конец. Это конец. ЭТО КОНЕЦ. — Эм, да, Исак, я… — Здравствуйте! — озадаченно, но не менее возбуждённо крикнул Магнус. За ним из двери вылезли ещё 3 головы и уставились на Эвена. У Исака тем временем случился взрыв мозга. Если это то, о чём он подумал, то он определённо не знает, что с этим делать. Он умрёт на месте. А если всё — просто совпадение, и никакого отношения букет к Вальтерсену не имеет, то тогда отвертеться будет легче. Но, кажется, Исаку это сердце разобьёт. На долю секунды все застыли. Даже, кажется, музыка, доносившаяся из плейстейшен, стала тише. — Букет? Интересно, — буркнул Магнус и тут же получил подзатыльник от Юнаса. — Эм, да, я сам был удивлён его получить, — начал Эвен, потирая затылок. — Я шёл на пути сюда, как меня остановила девушка и стала чуть ли не пищать, про то что неужели она встретила самого́ участника группы. А затем заставила меня ждать, пока не купит цветы. Отказаться не получилось, и вот. В конце Эвен развёл руками и случайно брякнул букетом по шкафу, тут же поднося обратно к себе, словно боялся сломать. «Надумал ты себе всякого, Исак». — И правда интересно, — подхватил Вальтерсен и понял, что всё ещё не представил Эвена друзьям. — Да, кстати, ребят, познакомьтесь, это Эвен, который меня, по сути, и позвал в группу. Ну вы помните, «Ангелы без крыльев», я рассказывал, — он издал нервный смешок. — Эвен, это Магнус, Махди и Юнас, мои друзья. И неважно, что позвал Исака в группу Вильям, ему срочно нужно было хоть что-то сказать. Все обменялись рукопожатиями и встали друг напротив друга, не зная, что теперь делать. В воздухе всё ещё витало недопонимание. — А зачем ты сюда пришёл, Эвен? — спросил Магнус удивлённо. Исак увидел, как Юнас сдерживается, чтобы не треснуть другу ещё раз. — Эм, просто навестить, поболтать, — начал аккуратно Найшейм. — К тому же, Исак заболел как раз во время наших репетиций, и нам всё равно нужно как-то поддерживать связь и обсуждать нюансы, поэтому я здесь. Мы хотели немного порепетировать. Либо Найшейм умел искусно обводить всех вокруг пальца, либо Исак действительно заболел невовремя. Он совсем забыл о группе, а ноты, которые ему дали ребята, он открывал лишь дважды. Теперь ему было не только неловко, но и стыдно. Как он мог не готовиться? Это ведь серьёзная вещь — группа, не просто так его туда позвали, а для того, чтобы он выкладывался на полную, старался из-за всех сил. Парни ободрёно закивали на слова Эвена, немного поговорили о музыке, а потом начали собираться. Юнас пару раз бросил взгляд на Исака, словно что-то подозревая, но ничего ему не сказал. «Наверное, сложил два и два, вот и понял. Мне точно конец», — бормотал про себя Исак, не зная, куда деться от смущения и предчувствия полного провала. Но если Юнас что-то понял, значит ли, что и Эвен заметил? Не дай бог. Если он узнает, что Исак к нему что-то чувствует, то общение не просто может сойти на нет, он может его и из группы выгнать. Например, потому что так работать будет невозможно, или типа того. Как только дверь закрылась за ребятами, Вальтерсен выдохнул. Теперь ему не нужно было думать о том, что могут решить о них с Эвеном друзья. Он и сам не знал, как это назвать, потому и объяснить бы ничего не смог. Исак выключил плейстейшен и пришёл на кухню, где и потерялся Эвен. Букет стоял в вазе (и где он ее нашёл?) посреди стола, а Найшейм стоял и колдовал над шприцем. — Ты не голоден? — спросил Эвен, продолжая аккуратно набирать лекарство в шприц. — Аа, нет, мы поели с ребятами пиццу, у нас осталась, кстати. Хочешь? — Исак подошёл к холодильнику, открыл и показал на лучший продукт всех времён. — Если честно, я бы был очень рад съесть что-нибудь. После этого Эвен аккуратно положил подготовленный шприц рядом с дезинфицирующей салфеткой и подарил Исаку одну из своих самых тёплых и нежных улыбок, а потом подошёл к раковине вымыть руки. Вальтерсен достал самый большой кусочек пиццы из всех, что у них остались, и поставил греться в микроволновку. Затем включил чайник, достал чашку (только одну — аппетита у него не было совсем), и пакетик белого чая, который, Исак видел, Эвен пил до этого несколько раз. На кухне было тихо. Возможно, отсутствие болтовни бы и напрягло Исака, но в его голове крутились одни и те же мысли. «Как ты вообще мог решить, что Эвен принесёт тебе что-то подобное?» «Ты ему не нравишься, он оказывает тебе услугу, что приходит к тебе и не даёт умереть от скуки». «Хватит обманывать себя». Найшейм тем временем стоял рядом и посматривал на младшего. Долго молчал, словно обдумывал, что сказать. — Значит, это были твои друзья? — издалека начал он. — Угу, — буркнул Вальтерсен, загипнотизированный пакетиком, чай в котором постепенно растворялся в кружке. Приятный запах окружил Исака, и это его немного успокоило. «Просто продолжай быть дружелюбным, ну».Бедняжка, совсем измучился, так ещё и Эвен теперь его расспрашивает. И куда, спрашивается, деваться ему?!
— Классные ребята. Снова тишина. — Надеюсь, я ничего не испортил, появившись здесь не вовремя. Теперь Исак удивился и резко повернулся к Эвену, что выглядел несчастным, виноватым. И это он расстраивается?Вы посмотрите на них. Оба переживают, боятся. Мне их жалко стало.
— Ты что, Эвен! — взвизгнул он. — Всё в порядке! Ничего ты не «не вовремя», понял?! Найшейм удивлённо уставился на младшего, а затем не смог удержаться от доброго смешка. Этот мальчишечка просто презамечательный. Писк, донёсшийся из микроволновой печи, перепугал их обоих, и они так подскочили, что Исак чуть не пролил чай, а Эвен не перевернул тарелку со шприцем. Пицца готова!***
Пока Эвен кушал (а кушал так, словно неделю его не кормили), Исак не мог перестать смотреть на него. Как он бы не хотел источать только истинное дружелюбие и никаких других мыслей, он не мог оторвать взгляда от этого красивого, в какой-то степени невинного и очаровательного парня перед ним. В какой-то момент Исак понял, что хочет не только смотреть на Эвена. Он хочет дотронуться до его руки, тем самым узнать: «Не голоден ли ты? Тебе нужно добавки?» Он хочет прикоснуться к этим мягким волосам, таким воздушным и пышным со стороны. Интересно, такие же ли они воздушные на подушечках пальцев? А кожа Эвена? Такие ли острые у него костяшки? А ключицы, невинно выглядывающие из футболки? Какие приятные у него на прикосновения брови, ресницы? Какие на вкус его губы? Подумав о последнем, Исак начал краснеть и крутить головой из головы в сторону, чтобы отогнать эти мысли. Эвен поднял на него полный недоумения взгляд, разжёвывая кусок пиццы, и это ввело Вальтерснна в большую краску. «У тебя отлично получается не привлекать к себе внимание, Исак».Боюсь признаться, Исак, но Эвен в любом случае чувствовал твой прожигающий его насквозь взгляд, пока ел.
Чтобы перевести внимание хоть на что-нибудь ещё, подросток поднялся со стола и сказал, что пойдёт полежит у себя в комнате, ссылаясь на усталость.***
Эвен очень скоро уже доел, помыл за собой посуду и поблагодарил Исака за замечательный ужин (который он ни капельки не готовил). Потом же Вальтерсена ждал пугающий шприц, и в этот раз всё было ещё мучительнее, и ему показалось, словно лекарства было больше, чем вчера.Ему не показалось.
А потом Эвен пожелал ему спокойной ночи и ушёл на диван. Исак уверен, что на диване отнюдь неудобно лежать, поэтому поглядывал в коридор. Сначала там было темно, но потом словно загорелся какой-то свет. Исак почти уверен, что это экран телефона. Эвен не может уснуть, и это, частично, его вина. Вальтерсен тихо потопал к гостиной, выглядывая из двери — Эвен лежал спиной к нему, разглядывая что-то интересное в телефоне. Исак выдал себя внезапным кашлем, напугав старшего. — Почему ты не спишь, малыш? Подросток опять покраснел, проклиная Эвена за его умение подобрать это прозвище в самый неожиданный момент. — Ты не можешь спать здесь, — грозно произнёс Исак, но прежде, чем Найшейм успел что-то надумать, быстро протараторил остальную часть продолжения, — я знаю-что-диван-неудобный и ты можешь-поспать-со-мной-если-хочешь. Эвен долго смотрел на смущённого мальчика, шмыгающего носом и смущающегося так невинно и мило. Он не был мальчиком, конечно, ему же восемнадцать, он заканчивает школу и всё в этом роде. Но Найшейм не мог называть его иначе. — Ты хочешь, чтобы я поспал вместе с тобой? Тебе это не будет мешать? «Мне показалось, словно ты уже спал со мной вчера, и мне это отнюдь не помешало», — подумал Исак, но вслух произнёс лишь: — У меня всё равно большая кровать, если ты переживаешь, мы даже не дотронемся друг до друга, — и убежал обратно к себе, прыгая под одеяло и прибиваясь к краю кровати, спиной к проёму. «Если он не придёт сюда, и я испортил наше общение, то я умру прямо здесь». Сначала действительно не было ничего слышно, и Исак решил, что это конец — он повёл себя как влюблённый дурак, и теперь, когда Эвен всё понял, он сбежит и оставит его одного, здесь, в этой кровати, в этой полупустой комнате, в этой бесчувственной квартире. Но потом он услышал тихие тяжёлые шаги и весь сжался и застыл в ожидании, словно его сейчас побьют. Кровать сзади него прогнулась под чужим весом, а спустя несколько секунд шорох от постельного белья прекратился. Теперь Исаку было неловко. Очень неловко. Он не знал, что сделать теперь, что сказать, чтобы эта нервная атмосфера покинула комнату. — Если ты боишься лишить меня комфорта, то я не кусаюсь, Исак, — засмеялся Эвен, явно заметив его попытку занять как можно меньше места на кровати. — Поверь, лежать здесь вместе с тобой нисколько не плохо, особенно в сравнении с диваном. Иди сюда. «Это странно. Это странно. Это странно? Это СТРАННО», — крутилось в голове Исака. Где-то на седьмом «это странно» он закашлялся и чуть не упал с кровати — настолько близко к краю он лежал. Как только он почувствовал теплые руки, обвивающие его и тянущие назад, так сначала дёрнулся от неожиданности, а потом смирился и подвинулся ближе к Эвену. В конце концов, разве он был против объятий Найшейма? Исак почувствовал спиной грудь Эвена и снова вздрогнул, на что был награждён смешком и фразой «такой пугливый». Но всё, что Вальтерсен чувствовал после — было лишь тепло и… уют? Руки так приятно обвили его поперёк талии. Головой Исак уместился под подбородок Найшейму. Такое ощущение, словно его не просто обняли, а обвили в кокон. И Исак решил забить на свой страх, перестать думать о том, что это значит, и просто отдался теплоте Эвена, вдыхая его запах, незаметно, как ему казалось, вжимаясь в тело старшего всё сильнее. И когда он уже почти засыпал, Эвен снова заговорил с ним: — Эти цветы для тебя. Исак не понял. — Мм? — Букет, что я принёс. Они для тебя. Подросток не знал, что сказать, сердце застряло у него в горле. Он сделал слабую попытку вернуться в норму, спросив очевидный вопрос, ответ на который вернул бы его к размеренной, полной френдзоны и мечтаний жизни. — Та девушка хотела, чтобы ты передал мне цветы? Над ним словно задержали дыхание на долю секунды, и тогда Исак понял, что к настоящему ответу Эвена он не готов. — Девушка была лишь продавцом, которая помогла мне выбрать самые прекрасные цветы в магазине для самого прекрасного мальчика на планете. Ответа не последовало. — Спокойной ночи, Исак. Исак не уснёт.