Орнамент под рубашкой

Орнамент начинает двигаться ровно в начале того дня, когда ты должен будешь встретить свою судьбу. И есть даже подсказка ещё сильнее, он замедляется, когда этот человек рядом. И полностью останавливается, если вы касаетесь друг друга или стоите очень близко. При окончательной остановке, он закрепляется и именно так у каждой пары формируется свой уникальный рисунок. К слову, находится он на предплечье, во всю длину и с лицевой стороны, чтобы уж точно было видно. Редки, но бывают исключения, когда человек рождается с орнаментом на другой части тела. С детства у каждого человека орнамент одинаковый и может остаться таковым до конца жизни, если ему не повезёт встретить в жизни «своего», потому что каждый человек в мире имеет только одну истинную пару. Но чаще всего, так получается, что истинные пары очень слабо чувствуют друг друга и сами двигаются в нужном направлении. На четвёртом столике задерживаются взгляды не только официантов, но и некоторых посетителей и для всех ребят из их скромной команды, он становится чуть ли не легендарным за последние недели две, как в их ресторане обосновался этот наглый человек. На четвёртом столике всегда была, есть и будет Джессика, милая блондинка среднего роста, та самая, с которой Энди наладил самые близкие приятельские отношения на их работе «прислуги с подносами», как их когда-то по-дружески назвал их менеджер Деметрий. На четвёртом столике в очередной раз сидит незнакомый никому из их состава, кроме Джессики, парень, в чёрной футболке открывающей татуированные руки и с хитрым взглядом говорящий что-то девушке, снова побледневшей от слов, которые она слышит уже вторую неделю, наверное. Через несколько минут она уходит оттуда и только перед двустворчатой дверью с круглыми окошками видно, как она ускорилась и как сильно ударила по двери рукой. Энди отходит от места наблюдения и направляется вслед за подругой. — Обижаться на наглых клиентов глупо, зря эмоции тратишь, — начинает Энди, проходя за блондинкой ещё дальше, в одну из раздевалок, где эта хрупкая леди резко заряжает кулаком по стене. — Это глупо, если бы это было один раз! — возмущение льётся из неё словно вода из ведра. Отчасти парень её понимает, но он слишком уравновешен, чтобы подобных образом злиться на что-либо. — Но он который раз припирается сюда и постоянно делает какие-то тупые вещи, за которые его, вообще-то, можно вообще выгнать отсюда! — она почти кричит и нарезает резкие квадраты и треугольники по маленькой комнатушке со шкафчиками. Бирсак примиряющее вздыхает. Он знает, что девушку скоро отпустит, потому что любой человек может привыкнуть ко всему. Даже к такому. Даже ко всяким пошлым заигрываниям. Даже к старомодным шлепкам по заднице. Хоть под юбку их формы не лезет. Даже к присвистываниям, наглому тону в голосе, хитрому взгляду и всему прилегающему к подобному флирту, больше похожему на заигрывания в каком-то пабе из средневековья. — Спокойнее, — Джессику снова бросает из комнаты, она всё ещё что-то бурчит себе под нос, видимо, проклятья, и Энди снова идёт за ней, чувствуя себя собачкой. — Да я уже успокоилась, — тихо и зло отвечает официантка, перехватывая поднос со стойки и вставая недалеко от табла, где высвечиваются номера заказов. Бирсак повторяет её действия и встаёт рядом, посмеиваясь. — Я заметил, да. — Джесс, ты как? — мимо останавливается Кейт, но она так стоит, сразу видно, что она тут на пару секунд, а потом она снова побежит дальше. — В порядке. — Отлично, — она тут же и правда бежит дальше, и друзья продолжают стоять вместе. Табло тихо пиликает и их взгляды синхронно направляются на экран, где высвечивается десятый столик. Энди треплет потускневшую девушку по волосам. — Всё наладится, — Джессика слабо улыбается и Бирсак тоже отходит, идя получать заказ на поднос. *** Энди хорошо помнит день, когда Джессика приходит на кухню не взвинченная, как обычно, а с каким-то таким выражением лица, которое было похоже на просто тонну противоборствующих эмоций, но в целом, она была явно в непонятках. Он до сих пор помнит этот день, по ещё очень многим причинам и одна из них — орнамент, заставивший голову парня с утра немного закружиться от волнения. — И что он учудил в этот раз? — Энди даже не знает, можно ему смеяться или нет, поэтому пока что просто смотрит на девушку. Та странно весело фыркает и вдруг берёт его под руку и тихо семенит тёмными балетками по кафелю, уводя его в привычную раздевалку. — Короче, — она садится на тумбочку и кидает блокнотик рядом. — Он сказал, что хочет посмотреть на тебя лично. Я ничего не поняла, но я вот прямо цитирую, — девушка слегка жестикулирует руками, — «Я хочу посмотреть на одного из ваших официантов лично» и указывает такой на тебя. — Бирсак хмурится, складывая по привычке руки перед грудью и случайно задевая кожей бейдж, но не обращая на это внимания. — Я такая: «В каком смысле?», а он такой мотает головой и улыбается так странно. Я вообще ничего не поняла. Но ты это, поглядывай на него иногда. А то я не знаю, чё он выкинуть может. А он может, в принципе. — Джессика заканчивает говорить и Энди вздыхает, но в последний момент она добавляет, — и ещё он сказал, что его зовут Эшли. — Мне его имя мало что даёт понять, — он пожимает плечами, — ну и хрен с ним тогда, — девушка смеётся и в каком-то непривычном для парня настроении выходит обратно на кухню. Даже странно видеть её какой-то не такой злой после великого четвёртого столика. Бирсак ещё немного бродит в мыслях и покидает раздевалку в крайне задумчивом состоянии. Что оборачивается маленьким траблом для его рубашки. Кейт всегда немного слишком быстрая для подобной работы и именно поэтому редко смотрит по сторонам, торопясь выйти в зал и отнести заказ как можно быстрее. И… Сейчас она с треском врезается в спокойно вышедшего из раздевалки единственного парня в их коллективе и чуть не сшибла его с ног, но Энди успевает устоять на ногах и заодно поймать почти улетевшую в кафель девушку. Но вот стакан с холодным латте удачно летит и с громким визгом стекла разбивается о пол, рассыпаясь острыми кругловатыми стекляшками по полу и разливаясь частично на рубашку Энди, куда-то на густые волосы Кейт и опять же, на пол, прозрачным бежевым пятном. Всё это происходит просто в считанные секунды, на самом деле, Бирсак даже не сразу понимает, что случилось, только потом чувствует холод на коже от прилипшей ткани и до мозга доходит. На инцидент даже никто не сбежался — привыкли. Только Деметрий заглядывает на шум, цокает на Кейт и уходит, под её извиняющийся лепет. — Энди, ради бога, прости меня, я не хотела, я всё опять бегу куда-то и… — она всё говорит и говорит, высокими, невероятно виноватым голосом и стыдливо прячет глаза, взглядом ища веник, чтобы убрать за собой. — Всё в порядке, Кейт. Никто не умер. Значит всё в порядке, — Бирсак слабо хлопает девушку по плечу и оперативно уходит в глубины ресторана, ища другую раздевалку. У них в ресторане две раздевалки, да, логично, одна женская, другая мужская, но почему-то женская была почти рядом с кухней, тогда как мужскую Бирсак должен был реально ИСКАТЬ в первые дни, как только устроился сюда. Энди удачно переодевается, благо он таскает с собой иногда вторую рубашку и хоть когда-то она ему всё-таки пригодилась. Почему-то от такого совпадения даже слегка поднялось настроение. Попутно читая сообщения от его друга, Бирсак медленно выходит, что-то печатая в ответ и слегка улыбаясь. — О, вот ты где. — Энди на автомате ставит телефон на блокировку и отточенным движением прячет его в карман, поворачиваясь на голос. — Это служебные ходы, я должен попросить вас вернуться в зал, — Энди на секунду чувствует себя роботом, когда вдруг выдаёт такую фразу, увидев перед собой мельком знакомого человека. Бирсак даже настолько по началу ничего не понял, что не уследил, с какой интонацией он это сказал. То ли с удивлённой, то ли со строгой, то ли вперемешку. — У меня отец тут работает, мне можно, — Энди зорко следит за облокотившимся о стену парнем, вспоминая слова Джессики минут десять назад. Тот самый парень с четвёртого столика. Стоит. В чёрной рубашке и тёмных джинсах. От него прямо веет странной уверенностью и даже немного высокомерием. Что ему надо, чёрт подери? — И зачем ты здесь? — официант понимает, что этот человек пришёл сюда за ним, и просто взять и уйти будет сложно. Парень довольно щурится и подходит ближе, отчего Энди ещё больше настороженно хмурится и даже отшагивает назад, но вдруг оказывается прижатым к стене прямо за ним и таким быстрым, словно отработанным движением, что слова на секунду застревают в горле. Он слегка ударяется головой, но не настолько сильно, чтобы было слишком уж больно. — У меня есть к тебе предложение, — заговорческим тоном сообщает ему парень, а Энди тем временем пытается понять, почему он у стены и почему на него так смотрят. — Я перестану лезть к Джессике, если ты дашь мне себя облапать, — наглая улыбка появляется на довольном лице и всё-таки заставляет Бирсака на какое-то время потерять свою отработанную и заранее приготовленную строгость, и ещё больше он вжимается в стену, как будто он мог бы с ней слиться. Но глаза он упорно продолжает держать на связи, отчего у Эшли азарт загорается ещё сильнее. Он чувствует вызов. — С какой стати я должен позволять тебе это? — он вскидывает одну бровь. — Я тебя не заставляю, это твой почти свободный выбор, — вкрадчиво сообщает парень. — Да, я зажал тебя в одном из коридоров на твоей же работе, но ты в любой момент можешь меня оттолкнуть и уйти, потому что я даже не напрягаюсь, чтобы держать тебя тут. — Парди и правда не прилагает никаких усилий, его руки просто по бокам от Энди, на стене, но их легко можно убрать. На его лице снова улыбка, немного хитрая и какая-то… Притягивающая. — Да и ты так серьёзно среагировал, будто я тебе прямо тут трахнуться предложил. — Эшли склоняется к шее парня напротив, до этого заметив, что тот нахмурился. — Соглашайся. Это не больно и займёт-то не больше десяти минут. — Парди продолжает игриво подначивать, медленно убирая одну руку со стены, и пальцами проводя какие-то линии на бёдрах, прямо через брюки. — А ещё об этом никто не узнает. — Эшли оставляет два невесомых следа от губ на татуированной шее и только после этого Энди отклоняется. До этого он прислушивался к ощущениями и пытался понять, что происходит. Его мозг как-то очень медленно прогружает происходящее. Внутри нарастает лёгкое смущение. С таким желанием его уже давно никто не ласкал подобным образом. Где-то совсем внутри, под созданной самим Бирсаком бетонной крепостью самоконтроля, хотелось не задумываясь согласиться, но это желание Энди ощущает пока очень слабо. — Ты, по-моему, уже и без моего согласия отрываешься, — что-то внутри заставляет Энди, словно сдавшись, слабо улыбнуться, когда Эшли кладёт ужё обе руки ему на талию и просто водит их туда обратно. Он тихо дышит ему куда-то под ухом, отчего у парня идут мурашки чуть выше поясницы. — А ты уже не такой злой, — отмечает он для себя, всё не сбавляя соблазнительного шёпота, так легко усыпляющего привычную сдержанность Энди. Его плечи напряжены из-за рук, до сих пор сложенных перед грудью, и это немного мешает Парди, который мягко их развязывает через какое-то время и тут же водит кончиком носа по плечу, которое ближе всего. Улыбка, бывшая до этого удачно воспринимается как положительный ответ и руками Эшли продолжает обшаривать чужое тело через тонкий слой одежды, проклянув её всеми словами, потому что чёрный жилет и белая рубашка с длинными рукавами полностью блокируют доступ к коже и Эшли остаётся разве что с силой гладить доступные части тела прямо через рубашку. — Я ненавижу вашу форму, — бормочет он куда-то в шею. — Она снимается за минуту, — Энди только спустя секунду понимает, что сказал. Эшли после этих слов отрывается от шеи и иронично смотрит в глаза напротив. — Ну, рывком-то любая одежда снимается за минуту, — и цепляется пальцем за край жилета, потянув его на себя, снова делая свой голос каким-то очень уж соблазнительным. — Если бы я так снимал форму, меня бы уже уволили, — Бирсак старается не замечать, как смотрят на него карие глаза, в мыслях он признаётся, что его это немного смущает. Он словно раздевает его глазами. — Да признайся ты уже, что тебе нравится происходящее. — А больше тебе ничего не надо? — усмешка и Бирсак замечает быстрый метнувшийся чуть ниже взгляд. — Ну разве что совсем немного… — Даже не думай. — Энди теряется, внимательно следя за парнем, но до сих пор стоит расслабленно, как будто уже всё равно, хоть он и пытается сделать вид, что чего-то ещё не разрешает. — Почему нет? — Парди пока бездействует и не точно может сказать, что кое-то перед ним явно колеблется. — Мы даже не знакомы, — Энди сам уже чувствует, как жалко звучит такой аргумент для человека перед ним, кажется, уже давно всё расписавшего и запланировавшего для себя. И свои планы нарушать он явно не собирается. — И что? Что поменяется, когда мы познакомимся? — Парди говорит тихо и снова его глаза живут перебежками от голубой радужки до губ. Бирсак вдруг проваливается в огромную яму где-то внутри, когда парень делает вдруг тот самый последний маленький шаг и их губы мягко сталкиваются в поцелуе. Энди судорожно выдыхает носом и пытается по началу отстраниться, но вместо этого только углубляет поцелуй, подкидывая ощущений и быстро сдаётся, понимая, что всё вроде не так страшно. Даже… Приятно немного, что ли? Бирсак параллельно пытается вспомнить, когда он целовался в последний раз, но в голову ничего не приходит. Энди не без давления впускает в свой рот чужой язык и вмиг голова начинает кружиться, отчего слегка подкашиваются ноги. Всё-таки это слишком забытые ощущения. Парню кажется, что он всё ещё продолжает всё это безумие только потому что признаётся самому себе, что Эшли слишком хорошо целуется. В голове через какое-то время начинает отдавать тревогой, наверное, когда Парди то ли случайно, то ли специально проходится ладонью чуть ниже пояса и Энди тут же мягко давит на чужую грудь ладонями, и Эшли отстраняется, недолго ещё смотря в глаза и вдруг отходя чуть назад. — Зря ломался, — он пошло улыбается, а Бирсак почти выпадает из реальности, что аж щёки порозовели. Он хочет что-то сказать, но его на секунду снова целуют, одним лишь быстрым прикосновением, — скорее всего, я больше не вернусь сюда. Удачи, девочки, — он как-то по-своему красиво разворачивается, и быстро уходит, а у Бирсака появляется тупое чувство, будто ничего и не было, но горящие щёки и сбитое дыхание возвращают всё обратно. Энди сидит у стены какую-то маленькую бесконечность времени и бегает глазами то по стене, то по полу. Мысли смешались, словно жидкости в шейкере их бармена и парень не знает, сможет ли сейчас просто взять и снова окунуться в работу. Кое-как приведя себя и голову в порядок, ему все-таки приходится встать и что-то начать делать. Правда, от того, что он снова с подносом и в зале мелькает среди людей, иногда поглядывая на занятый уже другими людьми четвёртый столик, легче не становится. *** На улице легко порошит уже второй за осень лёгкий снег и Энди, не бывший с утра на улице немного поражается такой резкой смене температуры. Он-то, как из дома в рубашке вышел, так и на работе в ней же был и поэтому ветер сразу же холодит кожу, проходясь по не очень подходящей для такой погоде ткани. Бирсак заваливается домой где-то под вечер и только повалявшись минут десять на диване, и решив все-таки переодеться, обнаруживает остановившийся орнамент. Парень сидит на диване с расстёгнутой рубашкой, частично даже уже снятой и неверяще изучает глазами витиеватый, немного скосившийся рисунок на запястье. Мысли снова взбаламутились чуть ли не целым вулканом. В голове назойливо вылезает одно короткое имя, но Бирсак не хочет принимать такой вариант и пытается придумать, кто это мог быть. Да кто угодно, на самом деле. Что ему мешало коснуться кого-то из их же ребят или любого клиента случайно. Он же в метро был! Мозг очень нехотя принимает самый возможный вариант, и Энди быстро моргает, кажется, заранее отклоняя его и сразу же придумывает, что ему делать, если это все-таки будет не Эшли. *** На работу на следующий день Энди приходит с осторожностью. Сердце слабо колотится где-то в животе, а всевозможные предположения и вопросы, встающие роем в голове, просто не дают думать о чём-то другом. Не то, чтобы парня прямо так сильно заботит орнамент, он всегда как-то равнодушно к нему относился и вот, вчера, собственно, тоже, не особенно наблюдал. Правда, то, что было раньше уже и не кажется чем-то весомым и важным, сейчас Бирсак всё равно волнуется и не знает, как это унять и как он будет вообще ходить с подносом с дрожащими руками. Джессика почти сразу встречает его на входе на кухне и вдруг выталкивает обратно и за плечи разворачивает в другую сторону. Сердце резко ёкает. Бирсак видит знакомый затылок облокотившегося о барную стойку Эшли. — Он мне вчера сказал, что, скорее всего не вернётся больше, — настороженно выпаливает парень, чувствуя противную дрожь в руках. — Он и мне вчера это сказал. А ещё долго извинялся за свои подкаты, на самом деле он просто как-то заметил, что мы общаемся, и просто хотел привлечь твое внимание через меня, — это всё вполголоса и очень быстро сказано на ухо. — А сегодня пришёл утром, какой-то даже растерянный и сказал, что он думает, что ты его орнаментный. — Энди после этой фразы резко и глубоко вздыхает, пытаясь себя успокоить. — А я всё думал, он или не он, — тихо бормочет Энди, рассматривая уже в сотый раз человека за барной стойкой. Руки девушки до сих пор на его плечах. — Мне сказать ему, что ты стесняешься и не выйдешь? — игриво предлагает Джессика и тихонько хихикает, чтобы их не услышали. Бирсак снова вздыхает. — Меня это вряд ли спасёт, — с какой-то наигранно обречённой полуулыбкой говорит Энди и легко отстраняется, идя к стойке. — «Я скорее всего сюда не вернусь» — внезапно передразнивает почти сразу повернувшегося к нему Эшли официант. — Обещания держать не умеешь? — Бирсак чувствует какой-то позитивный настрой и не знает, откуда. — В таких случаях можно и нарушить, — Эшли заискивающе оглядывает парня с ног до головы и даже не сравнивая орнаменты почему-то уверен, что это тот самый человек. Тот самый, на котором он в кое-то веки остановится и уже не будет больше гулять «по рукам». Потому что один только его голос уже кружит голову и заставляет хотеть слушать его вечно и без остановки. Потому что его вчерашняя крепость, которую он на момент сломил приводит его в слишком странный детский восторг. Потому что его запах, его запах, который так остро ощущался вчера под одеколоном, кажется, запомнился настолько, что Парди мог вспомнить его, когда сидел вчера на паре. Они ещё немного разговаривают. Всё-таки сравнивают орнаменты, и Эшли не может понять, как на это реагирует Энди, потому что он явно закрыл все свои эмоции где-то внутри и лишь сдержанно улыбнулся, но, была и маленькая частичка, маленькое чувство, как будто он до последнего ожидал чего-то другого. Эшли обещает, что приедет после работы и они познакомятся получше. Эшли не сдерживается и снова касается приятных губ своими и отпускает совсем зардевшегося и потерявшегося Энди на кухню, тихонько посмеиваясь. А Бирсак почти сразу девает себя в раздевалку, где сидит рядом со своим шкафчиком на полу и не может сдержать глупой улыбки влюблённого человека.