***
- Как будто комок в горле, - просипела она, уютно пристроившись под боком, остывая после безумного секса. – Ни проглотить, ни выплюнуть, ничего сделать нельзя… Ее тихий немного хрипловатый голос создавал иллюзию спокойствия. Почему-то после сумасшедшего траха она предпочитала философствовать. Гриммджо слушал в пол уха, ощущая каждой клеточкой кожи блаженное умиротворение. Только в голове по-прежнему слишком много лишних мыслей. - Когда убила первого пустого, поняла, что это такое. Жажда, - почти любовно, с придыханием прошептала она. – Самое ненавистное и самое желанное в нашей жизни. Но ничто не способно ее утолить хотя бы на чуть-чуть. Всегда слишком мало. Всегда! Гриммджо снова посмотрел на свое запястье, потом на кончики пальцев, прикоснулся ими к груди. От ложбинки между ключицами наискосок кожа неровная, огрубевшая. - Да, - произнес он. «Мало. Этого мало». Девушка удивилась его ответу, кажется не меньше чем он сам. Немного помедлив, она придвинулась ближе к нему, так, что Гриммджо почувствовал ее дыхание между лопаток, а потом и холодный кончик носа. Захотелось отодвинуться как можно дальше. Навалило разом, нахлынуло такое мерзопакостное отвращение, что к горлу подступила тошнота. - Я хочу отдохнуть. Уходи – прохрипел он, еле сдерживая позывы. Он прижал ладонь ко рту, зажмурился. Ее недоумение ощущалось кожей. Возможно она заметила это уже давно и просто не понимала причины. Гриммджо сам не понимал. Но знал, что именно нужно сделать, чтобы понять. Чтобы жажда наконец прекратилась. Этот постоянный комок в горле…от которого трудно дышать. Гриммджо знал, что у нее много вопросов, но, надо отдать ей должное, она снова не задала ни одного. Молча поднялась с постели, не утруждая себя поисками одежды, обмотала простынь вокруг своей соблазнительной фигурки и грациозно покачивая округлыми бедрами, направилась к выходу из его комнаты. Гриммджо остался лежать неподвижно, наблюдая за ней слегка расфокусированным взглядом. Ее белая кожа сливалась с белой простыней, с белыми стенами и полом, со стерильно белой ненавистной пустотой. Только волосы были яркими – немного рыжеватыми… У двери она остановилась и обернулась к нему. - Знаю, что с тобой что-то не так. Не знаю причину… но думаю будет лучше, если ты предпримешь что-нибудь. Король должен действовать, - улыбнулась она и вышла, прикрыв дверь. Какая ирония. Король волочащий жалкое подобие существования в обломках дармового королевства. А вместо слуги пара слабых пустых и одна похотливая сучка, готовая раздвинуть ноги перед каждым, кто избавит ее хотя бы ненадолго от чувства одиночества. Арранкары, как оказалось, тоже имеют слабости. Вот и его слабость, искореженная и уродливая, вылазит наружу все чаще, требуя удовлетворения. Хотя бы иллюзию. И он, высшее существо, поддается ей, потому что бороться уже просто нет сил. - Ты победил! – с ненавистью рычит он в пустоту перед собой, до боли сжимая челюсти. – Доволен теперь!?***
Она никогда до этого не была здесь. Почему-то интуиция подсказывала, что эту комнату нужно обходить стороной, хотя ничего опасного тут не было. Просто руины некогда очень красивого помещения с высокими потолками и колоннами из гладкого мрамора. Но даже обломки камня, покрытые пылью и песком, вызывали иррациональное чувство опасности. Да. Она здесь родилась. Вырвана насильно дьявольским камнем из блаженного сна в эту темную, чудовищную реальность. И бархатные карие глаза молодого мужчины были глазами самого демона. Здесь она родилась и все ее страхи вместе с ней. Она скрипнула зубами, и отвернувшись, пошла прочь. - Эй! Куда направляешься? Девушка повернулась на голос. Улыбнулась уголками губ. - Собираюсь поохотиться. Жажда замучила, - ответила она, прищурившись с улыбкой на лице. – Не определилась правда, какого рода жажда, и на кого охотиться буду, - добавила она, призывно облизывая губы. Арранкар, она не знала его номера и имени, сделал озадаченное выражение лица. Слишком туго соображает, бедный малый. Девушка фыркнула и прошла мимо него. Безумно хотелось секса. Но единственный кандидат, который приходил в голову, явно не желает ее видеть. А жаль. Гриммджо уж больно хорош в этом. Можно сказать, просто рожден для того, чтобы доставлять удовольствие. А в последнее время и вовсе как с цепи сорвался, выделывая с ней такие выкрутасы, что она кончала потом только от самой мысли. Ей безумно хотелось секса. А может чего-то другого? Просто быть рядом с кем-то, как можно ближе… Похоже это и есть ее слабость. А Гриммджо будто бы на расстоянии это почувствовал. Девушка уловила его реацу за секунду, до его появления, нетерпеливо облизнула пересохшие губы, предвкушая… Его лицо было белое, как мел. Губы искривлены, а глаза широко распахнуты и совершенно дикие. Он, не говоря ни слова, схватил ее за предплечье и сорвался в сонидо, утаскивая за собой. От боли в руке из глаз брызнули слезы. Она ошарашенно уставилась на него, готовая вырваться и замерла, потому что почувствовала на его одежде и коже следы чужой реацу. Гриммджо остановился возле своих покоев, тяжело дыша, все еще сжимая мертвой хваткой ее запястье, а когда она попыталась освободиться, вдруг резко притиснул ее к стене и поцеловал. Впился в губы клыками, раздирая до крови, нетерпеливо раздвинул ей бедра и прижался пахом. Она закатила глаза от удовольствия, мгновенно забывая про боль. Гриммджо никогда раньше ее не целовал. Никогда. Пусть этот кровавый поцелуй и сложно назвать поцелуем. Она глотала собственную кровь, языком вбивалась в его рот, стонала, начиная откровенно тереться о его член сквозь слои одежды. От его губ исходил умопомрачительный, такой возбуждающий аромат. Но это был не запах Гриммджо. - Мы сделаем это в коридоре? - простонала она, через силу оторвавшись от него. Гриммджо смотрел затуманенным, каким-то хмельным взглядом. Молча поднял ее, подхватив под ягодицы и, пинком открыв тяжелую дверь, вошел в комнату. И тут же, как будто разряд молнии, сквозь череп тонкой стальной иглой пронзил невероятный запах. Она, забыв про все на свете, заозиралась по сторонам ища источник, совсем не замечая, как напряглись руки Гриммджо. Она успела увидеть мельком яркое пятно прямо за своей спиной, но Гриммджо тут же швырнул ее на кровать. Запутавшись в простынях, она кое как поднялась на четвереньки, уставившись широко распахнутыми глазами на того, кто лежал совсем рядом. Это был ребенок. Мальчик. - Стой, - зашипел арранкар, подходя сзади и жестко прихватывая за волосы. Она не успела подползти ближе. Но зато теперь могла тщательно рассмотреть. Это был самый обычный человеческий ребенок. Миловидные черты лица, персиковый цвет кожи и рыжие языки пламени на белой подушке. Он спал, повернув голову чуть в бок, раскинув свободно руки, губы были приоткрыты, и она слышала его дыхание. А его запах, которым пропитались простыни, кружил голову. - Кто это? - простонала она Гриммджо слегка ослабил хватку и приблизившись к ее уху, просипел: - Лучше тебе не знать. Нет. Это точно не человек. Люди так не пахнут. Никто так не пахнет! - Черт, не говори, что он достанется только тебе, - еле выталкивая слова, похабно ухмыльнулась она, - поделись со мной! Дай хоть попробовать. Он молча схватил ее за руку, скрутил и повалил обратно на кровать, ладонью вжав голову в простыни. Коленом раздвинул ей ноги и, прижавшись бедрами, стал тереться об нее. Она сдавленно простонала от накатившего наслаждения, непроизвольно подалась назад, прижимаясь еще теснее. Гриммджо уже был готов. Раньше, ему приходилось отсасывать, чтобы возбудить, а сейчас… - Ох! Он вошел в нее одним рывком, не церемонясь на подготовку, пусть она и не требовалась, и тут же начал двигаться. Резко, быстро, до искр под веками, буквально втрахивая ее в кровать. Мышцы свело судорогой удовольствия. Дышать приходилось через раз, и те крохи кислорода, что ей доставались были пропитаны самым сладким, самым возбуждающим ароматом, какой ей только приходилось слышать… - С-той…сейчас… - девушка вскрикнула, забилась в экстазе. Но Гриммджо не остановился. Продолжая трахать ее так, будто от этого зависела его жизнь. Ему было плевать. Продышавшись, она повернула голову вбок, немыслимо изгибая шею. В паху саднило от резких движений, даже слезы навернулись. Она стиснула зубы и, скосив глаза, посмотрела на него. Гриммджо сейчас был явно не с ней. Лицо – белая маска, на которой живы только глаза. Бледные губы плотно сжаты, ноздри судорожно впитывают воздух. И глаза…темные, наполненные ненавистью и тоскливой мутью жажды, не отрываясь смотрят ему в лицо. На спокойное спящее лицо этого странного мальчика. Он сейчас трахает этого мальчишку, а вовсе не ее. Трахает его взглядом, мыслями, всем своим существом. Ей достается только член. Дыхание Гриммджо вдруг стало тяжелым и срывающимся. Он прикрыл глаза, сдавленно простонал и, загнав член до самого основания, кончил в нее. Девушка охнула, когда он вышел из нее. Она лежала неподвижно, даже когда он упал рядом, между ней и тем ребенком. Увидела, как он перевернулся и неожиданно уткнулся лицом в живот мальчишки, притиснув его руками за тонкую талию. - Ты его… - начала она тихим сорванным голосом и осеклась. «Это – твоя слабость?» Она чувствовала опустошение и одиночество как никогда сильно. Разве арранкары вообще могут чувствовать? Может только они такие «неправильные»? Бесконечно ищущие смысл своего существования. Зачем его вообще искать, этот смысл? Гриммджо напоследок жадно вдохнув, оторвался от мальчишки, но не выпустил его из рук, просто повернулся к ней лицом. Встретился взглядом. И она прочитала в его глазах ответ на свой вопрос. Причастность. Понимание. Вдруг стало удивительно легко. Даже захотелось рассмеяться. И она улыбнулась уголками губ, чувствуя при этом какое-то садистское удовольствие. Гриммджо скривился и снова спрятал лицо в одежде мальчишки, как-то по-детски уткнувшись носом ему в солнечное сплетение. Гриммджо никогда не признается. Ни другим, ни даже самому себе… А может быть он уже давно все осознал? - Уйди уже, - донесся его приглушенный голос, - хочу побыть один. Девушка хмыкнула, испытывая смешанные чувства легкости и досады. - Один? Ты вцепился в этого мальчика, как клещ… по глазам вижу, что не поделишься, - с сожалением вздохнула она. Гриммджо шевельнулся удобнее устраиваясь между его разведенных ног. И ничего не ответил. Молчал очень долго, и только когда она, кряхтя от боли, поднялась с постели, сдавленно произнес: - Я не убью его… Девушка на мгновение остановилась, а потом вышла из комнаты с улыбкой на лице. Конечно нет! Растянет на целую вечность агонию, снова и снова поддаваясь своей слабости и каждый раз ненавидя себя за это. Что до того ребенка, то ему можно только посочувствовать. Гриммджо никогда не упустит свою жертву.***
- В следующий раз точно… - хрипло произносит Гриммджо, прижимаясь щекой к теплой мягкой коже. – В следующий раз выебу тебя! Не могу больше, блять… Оттрахаю так, что мало не покажется, Куросаки!!!