***
Усталость и истощенность проникли в клеточное ядро, в саму суть его и без того не совсем здравого ума. Некий гул, удары чего-то о металл заставляют Савитара проснуться. Проснуться ли? Нет. Мозг бодрствует, рвёт и мечет в немом желании разодрать на части существо, которое посмело выдернуть его из самого охренительного сна. Но вместе с тем тело неподвижно, словно восковая фигура. Паралич? Изо всех сил Савитар пытается разлепить глаза, но те также отказываются слушаться. Плохо, очень плохо. Не стоило пить те красные таблетки, запивать их ромом, воображая из себя Джека Воробья. И уж точно не стоило закидываться сверху килограммом пилюль подозрительного зелёного оттенка. Если ли бы не быстрая регенерация, то «привет-привет, смертельный передоз». С тех пор, как Савитар исчез, растворившись в спидфорсе, в его сознании произошли некие изменения. Что-то поменялось в настройках этой машины для убийств, система дала сбой, и теперь задачи, которые стояли ранее, потеряли свою актуальность. Новые установки ещё не сформировались, и поэтому Савитару просто рвало крышу. Появились проблемы с засыпанием, а также апатия и… тоска (по чему или кому?). Облегчение приходило во снах, которые с каждым разом становились всё более яркими и двусмысленными. Это выводило из себя настолько, что Савитар решился на совершенно глупый поступок… Опустился ниже плинтуса… Бах-бах-бах!!! Грохот обрывает ход мыслей. — Грёбаные таблетки, — выплюнул он. Что ж, по крайней мере, он смог пошевелить руками. Садится в постели и сильно трёт глаза, пытаясь избавиться от отвратительно сухой корки, намертво склеившей верхнее веко с нижним. Корка отдирается с трудом, царапая нежную кожу. Это настолько больно, что, кажется, из глаз вот-вот хлынет кровь. Одна сторона лица больше не чувствительна, поэтому весь удар по нервным окончаниям берет на себя другая. Савитар встаёт и тут же цепляется за спинку раскладного дивана, пытаясь удержать равновесие. В очередной раз бормочет: «гребаные таблетки», и направляется к входной двери амбара (который служит ему родным домом). А там никого. Под натиском ветра шумит трава, обрамляющая бетонную полосу, предназначенную для машин. Сощурившись, Савитар замечает отдаляющуюся фигуру. Барри охает и застывает в оцепенении, когда в темноте ночи прямо перед её глазами мелькает яркая синяя вспышка. Появляется фигура. Скрестив руки на груди, Савитар смотрит на неё с довольной ухмылкой на лице. Выглядит он скверно, потасканно, словно сидит на наркоте или не спал целую вечность. Чёрт его знает, что с ним! Аллен никогда не дружила с психами, поэтому об особенностях их повседневной жизни имеет весьма абстрактное представление. — Что за приятное зрелище? — Чего о тебе не скажешь, — поспешно вылетает из уст Барри. Бровь Савитара презрительно изгибается, а губы сжимаются в тонкую линию. Ради всего святого! Она не это хотела сказать! Но слово не воробей… — Я имела в виду не твою внешность, не шрамы! – Савитар уверенно шагает вперёд, стремительно сокращая расстояние. Аллен начинает тараторить. — Ты выглядишь так, как будто устал или заболел. Они практически одного роста, но почему-то под взглядом Савитара Барри начинает чувствовать себя букашкой. Он буквально возвышается над ней, истребляя всякую уверенность в себе. Аллен вжимает голову в плечи и едва сдерживается, чтобы не зажмуриться от ужаса. Ночь. Безлюдное поле. Опасный мета-человек, который ненавидит тебя. — Мне лучше уйти, — твёрдо произносит Барри, придав голосу оттенки храбрости. Она делает шаг в сторону, но путь тут же преграждает худая фигура её двойника. — Ты что-то хотела? Склонив голову набок, Савитар смотрит выжидающе, с насмешкой на красивых губах. Барри начинает злиться от глупости происходящего, от нелепости этого вопроса. Он знает, зачем она пришла. Просто издевается? — Мне всё понятно, — притопнув ногой, срывается она. — Ты не знаешь, как вернуть мою скорость. Ни черта ты не знаешь. Сжав руки в кулаки, Аллен тяжелым шагом топает в сторону дороги, надеясь, что хотя бы до рассвета вернётся домой. Дура, надо было приехать на машине! Внезапно её тело подбрасывает в воздухе. Парящее чувство свободы, скорость, проникающая под кожу, наполняет её спидфорсом, но всего на секунду. Спустя миг Аллен уже опрокинута на землю и распластана под худощавым телом бегуна. Он коротко смеется, а после замолкает, таращась в её ошалелые глаза. Ничего более жуткого в её жизни ещё не было. Мета-люди, говорящие акулы и гориллы просто смех по сравнению с этим лицом напротив. — Ты слишком заморачиваешься, пытаясь вернуть скорость, — произносит он медленно, голос сладкий, словно мёд. — Твоё тело очень напряжено... Тебе нужно расслабиться, тебе необходимо уже… кончить… Чужие руки касаются плеч. Аллен немеет. Из горла вырывается хрипловатый звук, в легкие не может попасть воздух. Перед глазами пляшут чёрные пятна, а эти руки продолжают касаться её, легонько разминая задубевшие мышцы. Она на самом деле напряжена. Слишком напряжена, чересчур. Он что-то сказал про оргазмы? Он склоняется к её уху, и Барри вдыхает запах своих собственных духов. Савитар пахнет ею, однако, именно сейчас это уже не кажется странным, не вызывает когнитивного диссонанса или чувства неловкости. Потрескавшиеся губы касаются уха. — Кончай. Слишком. Много. Думать. Расстёгнутая молния куртки Савитара касается руки Барри, чиркая по нервным окончаниям. Всё становится слишком ощутимым, резким и реалистичным. Аллен открывает рот в попытке достойно ответить, но мозг отказывается генерировать фразы. Под пальцами рук материал футболки Савитара. Она сжимает ткань в кулаке, а после пробирается под. На ощупь кожа как гладкий глянец, можно было бы подумать, что Савитар и вовсе не живой человек, если бы не обилие мелких выступов, наверняка шрамов. От прикосновения мышцы напрягаются, позволяя во всей красе ощутить их твердость. Прекрасен, просто прекрасен… — Ты затеял это, чтобы расправиться со мной? — Барри не узнаёт свой голос: нежный и мурлыкающий. — За прошедший месяц у меня было достаточно возможностей, — улыбается Савитар. — Ты не даёшь прямого ответа. Зачем хочешь помочь? — Скучно жить. — Ты играешь со мной? — По-моему, как раз наоборот, — Савитар многозначно опускает глаза, указывая на девичью руку, нагло трогающую его тело под одеждой. Барри не успевает смущенно раскраснеться, пойманная в поцелуе. Рот, раскрытый в немом оханье, оказывается бесцеремонно захвачен человеком, которого можно смело назвать последним в списке парней, претендовавших на её поцелуй. До этого момента. Рука Савитара соскальзывает с плеча и двигается вниз, невесомо касаясь груди и живота. Ловким движением, словно всю жизнь этим занимался, Спидстер расстёгивает пуговицу и молнию на джинсах Барри. Аллен резко разрывает поцелуй, вцепившись ногтями в руку двойника. — Тшшш, — указательный палец касается её губ, заставляя замолкнуть. — Это терапия. Барри ошарашенно пялится на руку, проникающую в её штаны. Всё, что здесь происходит, настолько сюрреалистично и дико, что давление и пульс подскакивают вверх. Девушка поднимает голову к небу, надеясь, что от резкого сердечного кульбита у неё не хлынет из носа кровь. В ушах застрял звук шуршащей от ветра листвы и движения галлона крови по организму. Слышно отчётливо, красочно, словно к уху приставлена морская ракушка. Джинсовая ткань медленно скользит по её ногам вниз. Барри не смотрит. Старательно таращится на звёзды, даже когда Савитар стаскивает с себя куртку, а после крепко прихватывает её за задницу и кладёт ткань под её тело. Аллен не смотрит, но предательски ойкает, когда трусики скользят по длинным ногам и исчезают прочь. Вечерний ветерок ласкает незащищённую кожу. Когда её ноги сгибают в коленях, девушка наконец-то облегченно выдыхает. Сейчас произойдёт нечто плохое и хорошее. Одновременно аморальное и правильное. Отпечатки его пальцев всё ещё огнём горят на её голых ягодицах, но больше ничего. От долгой паузы Барри недоуменно смотрит на Савитара. Тот улыбается, словно ждал её внимания, интимной близости их взглядов. Пальцы касаются бёдер с внутренней стороны. Щекотно. Барри прикрывает глаза рукой и тихонько хихикает: — Ты меня трахать собираешься? — Не-сей-час, — одним словом произносит Савитар. Гибкое мужское тело скользит вниз по ней. Опираясь на локти, Аллен пытается сфокусировать свой мутноватый взгляд на тёмной макушке, опускающейся между её ног. Голова резко становится тяжелой, а тело наоборот — воздушным и ватным. Она полностью расслабляется, удобно ёрзая задом на куртке Савитара. — Кто с кем теперь играет. О боже! Как приятно запустить руку в его волосы, чувственно перебирая пальцами мягкие пряди. Как приятно расслабиться, откинувшись на сухой траве под ласками его губ. Как же классно впадать в легкое безумие с тем, кого лю…***
Барри снимает с себя костюм и медленно надевает его на манекен, с нежностью разглаживая каждую складочку. После знатной прогулки наперегонки с ветром она чувствует некое умиротворение и легкую сонливость. Однако дремать некогда. Приятные, расслабленные ощущения сменяются резким, колючим чувством внизу живота, а уже через мгновение Барри прижата к стене. По обе стороны от её тела путь к побегу преграждают ладони с длинными и, как ей недавно стало известно, ловкими пальцами. — Что ты здесь делаешь? — шипит она. Лицо и ключицы покрываются красными пятнами то ли от злобы, то ли от смущения. — Циско может зайти в любую минуту! — Пришёл вернуть должок, — склоняясь над её ртом, мурчащим тоном произносит Савитар. — С ума сошёл? Мы так не договаривались! Ты помог мне безвозмездно. — Нет, услуга за услугу, малыш. Рот Барри изумленно открывается. Малыш… Только Савитар мог её так назвать, учитывая рост девушки. Да и Савитар высокий. Выше всех, с кем ей приходилось быть в близких отношениях. Чёрт! От воспоминаний о прошлой ночи хочется треснуть себя по голове чем-то тяжелым и вырубиться, чтобы наконец-то перестать краснеть. Нежно обвив одной рукой шею, Савитар склоняется к ней, максимально вторгаясь в личное пространство. От подобной наглости Барри готова взорваться, но вместе с тем начинает приятно покалывать в местах, где они соприкасаются кожа к коже. Внутри зарождается дрожь, которая может перерасти в вибрацию. Предательское тело. — Ты же не хочешь, чтобы Циско узнал эту сладкую историю о том, как мой язык помог сорвать твои ментальные щиты? — впервые она видит на его лице такую широкую улыбку, прямо до ушей. — Ну ты и животное, Савитар! — О чём ты подумала? Я всего лишь хочу, чтобы ты поспала со мной. Обычный, банальный сон. Вчера впервые после возвращения из спидфорcа мне удалось уснуть, не принимая килограммы седативных средств. Полагаю, твоё сопение меня как-то успокаивает, — последней фразой подкалывает он. — Хотя, если тебе уж так захочется воспользоваться моим телом, то я не стану сопротивляться. Она резко шлёпает его по ладоням, которые совсем не невинно прикасались к её телу. Всем своим видом Аллен пытается показать недовольство и гнев, но рот всё равно расплывается в блаженной улыбке. Она хочет быть с ним в том ангаре, в его постели, наслаждаться теплом и запахом его тела. Временное помешательство или нет, но Барри ловит себя на мысли, что ради времени наедине с Савитаром, она готова снова потерять свои силы. К тому же терапия более чем просто приятна. — Барри! Ты где? — слышится эхо голоса Рамона. — Циско идёт, — шипит Аллен. — Пошёл прочь, пока он тебя не увидел! — Так ты придёшь? — Да-а-а! — А поцелуй на прощание в качестве предоплаты? — Знаешь что? — Она хватает его за ворот рубашки, притягивая к себе. — Ты меня разозлил. Этой ночью не жди пощады, я с тебя не слезу! Губы в губы. Короткий, но жесткий, наказывающий и многообещающий. Поцелуй с девушкой из его снов.