Будешь моим мужем?

— Что у нас на сегодня? — молодой парень стоял перед огромным зеркалом, придирчиво поправляя тугой узел синего галстука, что удавкой давил на тонкую шею, усеянную узорчатыми хитросплетениями вен. — Триста гостей, — девушка, держа в руках деревянный планшет, делала пометки остро заточенным карандашом. — Гости со стороны жениха имеют синие галстуки, на платьях девушек же сапфирового цвета бантики. — Сколько? — Сто, — кивнула она и поправила воротничок рубашки Бёну. — Десять наших, в том числе. У гостей невесты те же самые атрибуты, только в розовом цвете. Запомнил? — Опять шутишь, Сумин-а? — нахмурился брюнет, сверля координатора сквозь призму отражения. — Ты бы хоть намекала в такие моменты, а то чёрт тебя разберет, неулыбчивый ты человек. — Свою задачу ты на сегодня знаешь, ну, а вы, — повернулась она к парням, что распивали ароматный кофе за большим лакированным столом, — готовьтесь пользоваться мозгами, как бы больно это ни было… История Бён Бэкхёна была до ужаса банальной и литературной. Нет, не в стиле пьес Шекспира, просто скорее шаблонной и совсем не показательной ни в одном свете. Он не был сумасшедше успешным, но и на дно никогда не сваливался так, чтобы указать на него пальцем в парке и сказать своему чаду о том, что, мол, смотри, мой малыш, учись хорошо и никогда не станешь таким, как он. В обычных серых буднях Бёна просто не замечали, считая его совершенно простым прохожим, но иногда он всё же мог привлечь внимание цепких глаз, сильные руки на свою талию и совсем тихое «детка» на ушко. Не регулярно, правда, но и этого для самооценки вполне себе хватало. Парень, будучи студентом, всегда манил к себе новых людей, что, словно стайки птиц, сбивались возле него, слушая его рассказы и шутки, а потом делились эмоциями с другими, приводя последних в клуб фанатов Бэкхёна, а Бёну было настолько лестно, аж голова кругом и учёба на второй план. Каждый день не казался последним и словно всегда можно наверстать, но диплом с яркой вереницей среднячковых оценок исправлять было поздно, да и нужно было ли? Ему бы в актёры или книги писать, а политология лишь прихоть родителей, которых не стало между первым и третьим курсами. Нет, тут не было мистики или покушения, как привыкли писать авторы бульварных романов, просто судьба: рак лёгких отца и, спустя два года, слабое сердце матери. Его диплом и получать было не для кого. Но как всегда и бывает, учеба заканчивается, а с ней и популярность уходит в тень деревьев, потому что, получив в университете много чего полезного, ту самую популярность работодателю ты явно не предъявишь кучей фоток со студенческих попоек, что хранились на старом жестком диске, который кутался в ярко-желтый силиконовый чехол. Машина остановилась возле большого особняка, вход которого был украшен метровыми напольными вазами с цветами цвета нежного солнца. Повсюду сновали парни в серой форме, предлагая гостям-водителям услуги парковки и с поклонами, сопровождаемыми яркими улыбками, протягивали дамам, что сидели на пассажирских сидениях, руку, тем самым помогая выбраться из низкого транспорта. Бён Бэкхён припарковался самостоятельно, а потом и вовсе уперся лбом в дугу руля, обтянутую красной кожей. Что он имел в свои двадцать пять? Небольшую студию, которая располагалась совсем рядом со станцией Ёксам, вечерние прогулки до моста Банпо, что был буквально в получасе спокойного шага, палаточку аджуммы Чо с определенно лучшим в Сеуле кимбапом и рыбными пирожками, тачку цвета спелой вишни и работу, о которой точно не кричат на каждом углу. Нет, этот парень не был связан с криминалом или запрещенными веществами, работал легально и имел полный социальный пакет, но вот как объяснить то, что работа его строилась лишь на вранье и воображении. Каждые выходные он примерял на себя всё новые и новые образы, за кругленькую сумму принимая не последнее участие в празднестве чужих свадеб. Месяц назад он изображал из себя брата невесты, чтобы развеять слухи о том, что некий Джибом находится в реабилитационной клинике в Германии после очередной запредельной дозы кокаина. Полгода назад, что было странно, он притворился любовником жениха, тем самым сорвав свадьбу и в карман фирмы сумму с семью нулями. Да кем он только не был, чёрт возьми, и всегда ведь держал себя в руках, но только не сегодня. Просто хотелось снять машину с ручника и, выжав педаль газа, рвануть к воротам. Что-то внутри кипело. — Ладно, Бён Бэкхён, приди уже в себя, — прошипел парень и, взглянув в зеркало заднего вида, поправил и без того идеальную укладку мягких волос. — Поехали. Холл особняка был переполнен гостями в разномастных нарядах, что участвовали в негласной гонке своих хозяев, пытавшихся затмить друг друга и привлечь к себе больше внимания и томных взглядов противоположного пола. Женщины разбивались в группы, пытаясь собрать всё больше сплетен, а мужчины распивали алкоголь, что плескался в резных бокалах из толстого хрусталя. Помещение, где все ожидали приглашения в зал, было усыпано поздравительными венками, цветами и снующими официантами. Гул голосов определенно давил на виски не самым приятным грузом тяжести, отчего парень поморщился и, поймав сотрудника в черном фартуке, попросил принести ему персикового сока, чтобы запить очередную таблетку болеутоляющего. Бэкхён оглянулся, натыкаясь взглядом на сегодняшнюю цель и тяжело вздохнул. Медлить было нельзя, поэтому, натянув на губы насквозь фальшивую улыбку, он двинулся к девушке, которая, гнушаясь всеми правилами приличия, решила вырядиться на чужую свадьбу в белое платье, что водопадом спадало по её хрупкой фигурке, открывая угловатые плечи с россыпью родинок и небольшой кусочек спины, где из-под ткани проглядывался кусочек цветного рисунка, вбитого умелым мастером под кожу. Молодая особа была красива, мила и держала спину ровно, не смотря на слишком высокие и тонкие каблучки лаковых туфелек. В правой руке, под цвет обуви, был розовый клатч, усыпанный вышивкой волшебных распустившихся цветов. Сегодняшняя цель так же, как и Бён, предпочла алкоголю сок и стояла в полном одиночестве, упрямо сверля красивыми глазами мраморную плитку серого цвета. — Скучаете? — осторожно протянул Бэк, останавливаясь рядом с молодой девушкой, что теперь оглядывала с интересом собеседника. — Вы слишком красивы, чтобы грустить в этот день. Могу я напроситься к вам в компанию, а то я тут совсем никого не знаю, увы, — молодой парень развёл руками, чуть не сбив пролетающего мимо официанта, в связи с чем поймал кроткую улыбку и осторожный кивок головы. — Я Миён, — представилась она. — А вы? Со стороны жениха или невесты? — Со стороны жениха, — кивнул он и наконец-то получил в руки свой напиток. — Простите, — смутился Бён, закидывая в рот кругляшок таблетки. — Вечные головные боли, хотя не она меня беспокоить должна, — и приложил руку к сердцу. — Я Бэкхён, Бён Бэкхён, — представился молодой человек, снова заходясь в ослепительной улыбке. — Поверьте, лучше уж голова, — понимающе пропела Миён. — От этого, — ладошка тоже коснулась области, где билось сердце, — лекарства, увы, нет. — Многие таковым алкоголь считают, но, как я посмотрю, ни вы, ни я к этому не стремимся, — по привычке снова были поправлены волосы. — Раз так, — подмигнул ей Бён, — предлагаю сегодня забыть про всё и танцевать до упаду, прося официантов обновить нам сок и зашлифовать это всё двумя, нет, тремя кусками самого крутого торта. Как вам такое? — Боюсь, что здесь расслабиться мне не удастся, увы, — снова погрустнела она и кинула полный боли взгляд на комнату, где сейчас скрывался жених. — Я не знаю, что у вас случилось, но поверьте, если вы закопаетесь в этом так, как я, то начать жить нормально и в здравом уме будет слишком трудно, Миён-ши, — молодой человек коснулся её плеча, от чего девушка дернулась, чуть ли не потеряв равновесие. Он знал проблему в общих чертах от жениха и четко помнил его указание о том, что эта девушка должна держаться от гостей подальше, дабы не натворить дел. Кажется, он говорил про то, что Миён его бывшая девушка, любимая девушка, но слишком обычная, чтобы быть принятой семьёй. Он помнил боль в глазах жениха, который сидел напротив, за столиком в ресторане, и пил бренди, рассказывая, что эта милая особа была дочерью их домоправительницы и росла рядом, стала для него первой и единственной любовью, а потом появилась на пороге Джису, дочь председателя совета директоров Самсунг и всё пошло по наклонной. Давили родители, родственники и уже спустя два месяца новоиспеченная пассия носила на пальце помолвочное кольцо, а пресса пестрила заголовками. Родители сами пригласили Миён с родителями, то ли зная о их тайной любви, то ли и правда считая людей, работающих на них 20 лет, семьёй. В любом случае, парень, пообещавший Бёну перевод в пятнадцать миллионов вон агентству по представлению довольно странных свадебных услуг, побаивался, что молодая особа, прожившая в слезах последние месяцы, может сорвать всё одним словом. Бён не винил её за платье или за испуг в глазах, потому что понимал то, как это чувствовать себя использованным, брошенным и разбитым. — Не бойтесь, я не буду к вам приставать, клянусь, — он тепло улыбнулся и сделал к хрупкой девушке еще один шаг. — Нет, нет, вы очень красивая, но я не заинтересован в отношениях с женщинами, — прошептал Бэк почти на ухо. — И я вас понимаю, меня тоже очень больно ранили, — доверительно проговорил он и с улыбкой отстранился. — Мне жаль, — кивнула девушка. — Она… Он не должен был с вами так поступать, Бэкхён-ши. Как вы с этим справились? Когда станет легче? — Я пытаюсь пережить то, что у моего парня, с которым я встречался полтора года, была жена и двое замечательных крох, — кривая улыбка легла на губы, а длинные, совершенно нереальные пальцы сжали стакан. — Я не знал, даже и не думал, если честно. Он говорил, что любит, что мы поженимся где-нибудь в тихой церквушке в США, а потом выяснилось, что все эти полтора года его супруга с детьми жила в Пусане, присматривала за умирающей от рака мамой, пока этот идиот играл со мной в любовь, — Бэк сделал глоток сока и всучил стакан мимо пробегающему Кёнсу, что был тоже нацелен присматривать за героями сегодняшней драмы. — В итоге выяснилось, что я содержанец и не бесполезен только в постели, хотя жили мы у меня и весь быт, вплоть до оплаты квартиры, покупки продуктов и ежедневной готовки был на мне. — Мне жаль, Бэкхён, искренне жаль, ты хороший, а он придурок, — решительно заявила девушка, когда двери зала открылись, впуская внутрь гостей. — Так что ты там говорил? Танцы до упада и много-много сладкого? — Про сок забыла, Миён-а! — и повел даму к столику, что были расставлены вокруг свадебного подиума. Во время прохода невесты к алтарю, Бэкхён не выпускал руку рядом сидящей девушки из своей, стараясь хоть немного оказать поддержки и сочувствия, во время клятв, он рассказывал ей на ушко смешную историю, что однажды приключилась с его другом, который на свадьбе, подбирая упавшее кольцо, порвал по шву штаны, а в момент поцелуя и вовсе заставил смотреть на него. Если честно, Бэкхён должен был сыграть с Миён роль плейбоя, очаровать, подкатить, заставить смотреть только на себя, но вот боль в глазах девушки и понимание её состояния не являлись Бёну помощниками в деле, а лишь заставили открыться ей, лишь с некоторой утайкой рассказать историю, тем самым войдя в некий круг доверия и стать второй частью дуэта уничтожителей тортов. — Ты как? — смеясь, он спросил танцующую девушку. — Принести тебе воды? — О, да, я за любую жидкость сейчас душу продам, — вернула улыбку Миён. — Я буду здесь, не переживай и поторопись, — и снова поймала ритм очередной песни, качая в такт стройными бёдрами. — Воды без газа и стакан персикового сока, — перекрикивая музыку, сообщил бармену Бэкхён. — Виски повторите, — пробасили справа приятным голосом. — Нечасто встретишь на таких торжествах абсолютно трезвых людей, — сообщили ему тем же приятным рокотом совсем близко. — Пак Чанёль. — Бён Бэкхён, — пожал протянутую руку парень. — Я за рулём, да и вообще, если честно, меня с одного бокала шампанского уносит в неадекватное состояние, а с вашего бокала, — он кивнул на янтарную жидкость, — вообще вырубит на месте, наверно. — Оу, такое бывает? — Не стоит проверять, — рассмеялся Бэк и кивнул официанту, который сообщил, что вода закончилась, но поручение принести еще коробку передано помощнику. — Судя по цвету вашего галстука, вы со стороны жениха? Вы давно знакомы? — мужчина внимательно разглядывал парня перед собой, иногда хмуря брови и прищуривая глаза. — Учились вместе, — выпалил Бён не задумываясь. — В университете. — Как интересно, — хмыкнул рыжий парень. — На каком факультете? Тоже на юридическом? — Нет, на политологии, — судя по лукавому взгляду собеседника, Бён прокалывался всё больше и больше. — Вы же его однокурсник? — слабый кивок в ответ и ожидание продолжения. — Я учился на три курса младше, мы редко общались, а недавно встретились в рамках работы, — Бэк прочистил горло и пояснил. — Его компания оказывает юридические услуги моей. Нет, у меня нет своего дела, просто я работаю, а тут… — Не общаешься с Джисоном после выпуска? — ухмыльнулся парень и на непонимающий взгляд пояснил. — Твой однокурсник, стало быть, раз политология и на три курса младше. — Эээ…нет, я ни с кем поле вручения дипломов не виделся, если честно. Работа забирает всё мое время, — откровенно врал Бэк, надеясь, что воду принесут не позднее чем через тридцать секунд. — А вот ты где, — писклявый голос разрезал воздух, от чего Бён поморщился, прикасаясь пальцами к правому виску, а Чанёль, залпом допив напиток, обреченно вздохнул. — Хватит бегать от меня, Чанёлли. — Давай не будем устраивать разборок хотя бы на публике, я тебя прошу, — мужчина взъерошил волосы и повернулся к обладателю противного голоска. — Я тебе всё сказал и больше добавить мне нечего, поэтому хватить ныть, не поможет. — Ну милый, ты же не можешь вот так перечеркнуть пять лет отношений только потому, что я оплошал единственный раз, — проныли над ухом и Бён резко отвернулся, взглядом пересчитывая бутылки выстроенные в ровные ряды на полках. — Ты трахался на нашей кровати с моим боссом, пока я был в командировке, — прорычали сбоку, а Бёна резко передернуло от понимания того, насколько это больно. — Хватит бегать за мной, ты и так достаточно сломал мне жизнь, — слишком холодно и от того Бэк понимает всю серьезность слов. — Я больше тебя не люблю и меня тошнит от одного взгляда в твою сторону, поэтому, мой дорогой, уноси ноги, пока я тебе их не переломал. — Да кому ты вообще нужен, а? С работы уволился, в квартире, я уверен, пыль и носки в каждом углу, а с нашей собакой ты когда в последний раз гулял? — Тхобени мой и твоим не был никогда, в квартире у меня чисто, как в больничной палате, в холодильнике у меня ужин из трех блюд, а по поводу «нужен», так это… — Мне, — сам от себя не ожидал Бэкхён, нагло глядя на субтильного парня. — Если ты пришел пожелать нам счастья с Ёлли, то вперед, а если нет, то беги и быстро, — и хищно улыбнулся поглаживая плечо Чанёля длинными пальцами. — Вы трахаетесь? — взревел ошалевший парень. — Слушай сюда, — Бён нагнулся к визжащему существу. — Трахался ты с боссом моего парня, а мы с ним любим друг друга и я, в отличие от тебя, его ни на кого в мире не променяю, пусть хоть носками и пылью всю землю устелет. Пошёл вон, придурок, — прицельно в голову, а Паку достается контрольный в щёку до одурения мягкими губами. — Ты как? — Спасибо? — теряется Чанёль. — Вот это ты его приложил, спаситель мой. Три месяца от него бегаю, а тут пяти минут хватило. Браво, — мужчина хлопнул в ладоши пару раз и попросил повторить напиток. — Так кто ты на самом деле, Бён Бэкхён? — Я же уже сказал тебе, — нахмурился тот. — Да? Тогда как же ты не узнал в моем бывшем своего старосту Джисона? М? — Чёрт, я влип? — проныл Бён и стукнул себя ладонью по лбу, а потом взял да выложил ему про свою работу, огибая всю ситуацию с Миён и женихом, а потом и вовсе распахнул глаза узнав, что Чанёль был в курсе происходящего и совсем не одобрял данный союз. — Я их прикрывал очень долго и думал, что любовь, которая была между ними, навсегда и ничто его не сможет остановить, но этот парень всегда был прилежным сыном и никогда бы не пошел против семьи, — Чанель пожал плечами. — А с чего это ты вдруг решил мне помочь? — Был на твоем месте, только вот мой парень не мне изменял, а со мной. — Оу, прости. — Своей жене, у которой в добавок от него двое детей и третий на подходе был год назад. Ну что, не смотри на меня так, я не знал, что он женат и семья у него в другом городе была, — нахохлился Бэк. — Ну что опять? — Всё будет хорошо, Бэкхён, я в это верю и не опускаю руки. Повторите напиток! — Эй, тебе не хватит на сегодня? Ты как домой собрался? — парень отобрал виски и придвинул рыжему стакан сока. — Я устал от однообразности будней, если честно. Хочу всё поменять, чтобы и не думать о прошлом, а жить одним днём, понимаешь? Вот ты, — он ткнул пальцем Бёну в грудь, — у тебя ведь каждые выходные новая роль, а по будням придумываешь сценарии? Как тебе такая жизнь? — Слишком голова раскалывается от такого ритма, если честно. Хочется некой стабильности и однообразия, — пожал плечами Бэкхён. — Бён Бэкхён, а знаешь, у меня к тебе предложение, — расплылся в улыбке Чанёль. — Научи меня жить своей жизнью, а потом я подарю тебе офисную стабильность и серость будней с работой с девяти до шести. Как ты? — Хм, а знаешь, давай попробуем, — прищурились ему в ответ. — И поехали уже отсюда, а то Миён, — он кивнул в сторону танцующей девушки, — останется без ног. Кажется, это была сделка века… ≈≈≈ — Боже, Чанёль, ты вообще человек или свинья? — ругался Бён, протирая пыль в паковской квартире. — Подстрахуй меня, чудовище рыжее, пока я не стал инвалидом, — причитал он, стоя на мысочках на белой табуретке и вытирая пыль на верхних книжных полках. — Ну не моё это, Бэк, понимаешь? — прохныкали наигранно в ответ, обвивая крепкими руками талию, чтобы секунду спустя примостить на спину, скрытую мягкой тканью толстовки, лохматую голову. — А что твоё? Готовка? Нет! Уборка? Тоже нет! Да ты сжег на прошлой неделе три рубашки, чудило. Чего тебе не хватает в твоей бестолковой головушке, чтобы начать нормально функционировать? Тебе тридцать, а я уверен, что развит ты лет на пять. — Тебя, — тихо прошелестели сзади. — Ага, в рабы решил меня записать? Мудрый ход, Ёль, — хихикнул Бён. — Спускай меня давай. — А можно не отпускать? — Нет, нельзя, — шикнули на него и клюнули в щёку. — Иди с ребенком погуляй, а я пока ужин приготовлю и нам надо просмотреть документы для встречи с заказчиком, — Тхобен утвердительно гавкнул, неся в зубах маленький ошейник. — Вот и я говорю, зайчик, гулять, — малыш запрыгал на месте, скользя лапками по гладкому паркету. — Да, мой маленький, гулять. Сейчас эта безмозглая каланча обуется и поведет тебя на улицу, а Бэкхённи пока тебе покушать приготовит и водички свежей нальёт, — миловался с пуделем Бэк. — Что встал? — снова поменял настроение Бён. — Ноги в руки и да, купи к чаю сладкого. — Ты неповторим, Бён Бэкхён, — рассмеялся Пак и подхватил собаку на руки, чтобы скрыться в коридоре и чуть позже щелкнуть замком. — Так почему ты так издеваешься? — проворчали в ответ, чтобы уже спустя секунду выдвинуться в сторону кухни, где давно разморозился стейк лосося для ужина. Бэкхён напевал под нос, помешивая овощи на сковороде и думал о том, как много произошло за два месяца с той злополучной свадьбы, где он приобрел не только хорошего напарника и друга, но и человека с которым, не смотря на все его маленькие, ну или большие недостатки, было тепло, уютно и совершенно спокойно. Рядом с Чанёлем он чувствовал себя дома, нужным и таким до безобразия собой, что было даже немного странно. В прошлых отношениях он всегда был с иголочки и совсем уж идеальным, а с Чанёлем можно было дурачиться и не стесняться ходить в помятой футболке, а иногда, но совсем редко, даже не причёсываться в особо ленивые дни, когда старший заваливался к Бэкхёну домой, обязательно притаскивая на бёновскую территорию пуделя, у которого, по правде говоря, в квартире последнего уже появились личные миски, лежанка и семь любимых игрушек, включая тапок с изображением зайца. Чанёль определенно нравился Бэкхёну, да и последний явно был старшему не безразличен, но вот только на каком уровне, Бэк совсем не знал. Поцелуи в щеки за вкусные ужины, а то и за завтраки с обедами, он получал регулярно, его обнимали и постоянно говорили, что за такого заботливого друга можно и убить. — Дружище, твои красавчики камбэкнулись и очень голодны, — раздалось из коридора. — Дружище… — эхом тихо повторил Бэк и тряхнул головой. — Йа, — взвизгнул он, — ты, — он указал деревянной лопаткой на Пака, — мыть лапы малявке и свои ласты три раза с мылом. Шагом марш! — Пошли Тхобэни, а то этот диктатор нас прирежет и по мусорным пакетам распихает. — Я всё слышу, Чанёль. — А иногда мне кажется, что ты глухой. ≈≈≈ — Передай мне шоколадку, пожалуйста, — прохрипел Бён и потёр глаза кулачками. — Кто назначает встречи в восемь утра? Оставайся у меня, утром вместе поедем, да и от меня близко, — он цокнул, взглядом указывая на часы. — Ты даже меня спать с собой в кровать положишь и песню тихую споёшь? — Пак поглаживал собаку, что громко сопела на коленях хозяина. — Можешь лечь на полу, если тебе не комфортно спать со мной, — грубо прилетело в ответ. — Я в душ, больше не могу, — он захлопнул макбук и потянулся. — Клиент умалишенный, но платит хорошо. — Бэк, с чего ты взял? — Первый раз меня нанимают, чтобы я гостям весь вечер рассказывал, как жених котят с веток снимал, старушек через дорогу переводил и вообще делал из него супермена в теле корейского мужика. Хотя, судя по тому, что это его восьмой брак, он тиран каких стоит поискать, а этот маскарад, чтобы успокоить семью его благоверной и очередной жены. — Я не про это, Бэкхён-а, — Чанёль осторожно умостил пса на кресле. — Почему ты думаешь, что противен мне? Я себя не так веду? Я даю повод во мне усомниться? Я очень хочу быть рядом и ближе, чем мы сейчас, но и разрушить боюсь. Ты стал за такое короткое время мне очень близким другом, Хён-а, поэтому… — Вот именно, а друзья не спят вместе, Ёлли, — пожал плечами Бён. — Радуйся, что у меня кровать огромная, иначе морозить тебе зад на полу. — Он же у тебя отапливается, — прищурились в ответ. — Сейчас ты у меня договоришься. Шел четвертый месяц со дня их знакомства… ≈≈≈ — Куда? — в один голос спросили ребята, сидя в кабинете Чондэ на кожаных креслах перед большим дубовым столом. — Ты когда бизнес до международного уровня успел раскрутить, прохвост? — Чондэ, серьезно, в чём подвох? — пробасил Пак. — Нет, мы рады, это круто, если честно, рвануть на Гавайи, но это странно, не находишь? — Почему странно? Это шестнадцатый штат, который в 2013 году легализовал однополые браки, а наши женихи хотят утереть нос родственникам заявляющим о том, что однополые отношения это бред чистой воды, мол потрахайтесь и разойдитесь. — И мы будем играть роль женатиков? — спросил Бён, прикрывая ладонью глаза. — Да, с восьмилетним стажем, — нервно хихикнул Ким и умоляюще посмотрел на Чанёля. — Ну вы же встречаетесь, что вам стоит? — Мы? — выпучил глаза Пак. — Не-е-ет, но я думаю, что не всё так плохо, ведь я этого чистюлю знаю как свои пять пальцев, а ещё, лучше нас никто не справится, — протянул он, хитро улыбаясь. — Правда, любимый? — чанёлевская рука накрыла острую коленку своего новоявленного мужа, а Бэк обреченно застонал. Вот и приплыли… ≈≈≈ — Дамы и господа, просим вас вернуться на свои места и пристегнуть ремни. Самолёт готовится к посадке, — прозвучал мягкий голос стюардессы. Бекхён поёрзал в кресле и осторожно погладил Чанёля по голове, путая пальцы в солнечных волосах. — Соня, мы почти на месте, просыпайся, — мягко и почти касаясь губами уха. — Ммм, уже? Я совсем не выспался, Хён-а, — пробурчали в ответ и с хрустом потянулись. — Ой, — махнул головой парень, стряхивая последние крупицы сна, — чуть не забыл, — полез он в рюкзак. — Вот, — на большую ладонь из бархатного мешочка выпало два кольца, — дай лапку, — улыбнулся старший вполне себе довольный бёновской реакцией, что с сумасшедшими глазами пялился на два ободка из белого золота с хитросплетениями узоров и вставками сапфиров. — Я очень долго выбирал и надеюсь, что тебе понравится, — он погладил пальчики своего названного мужа на ближайшие несколько дней и заключил безымянный в рабство. — Пак Бэкхён. Мне нравится. — А напомни, почему мы взяли твою фамилию? — хмыкнул Бён и огладил красивый обруч семнадцатого размера. — Потому что при любом раскладе, малыш, твоя попка будет принадлежать мне, да и старше я. — То есть ты уверен, что я всегда снизу? — А что, хочешь на двадцать шестом году жизни сменить позицию? — так нагло, а потом поцелуй в пунцовую щёку. — Я готов позволить тебе много, Бэкхён-а, только попроси. — Больно надо, придурок, — а следом тычок под ребра и чистый смех по салону первого класса. Чанёль спешил за младшим, что психовал из-за долгой очереди на таможне и вообще очень уже хотел вдохнуть свежего теплого воздуха, развалиться на пляже и вообще поставить кожу под лучи палящего солнца. Большой оранжевый чемодан, один на двоих, петлял между встречающих и прилетевших, а Пак лишь ярко улыбался, ощущая на пальце приятную тяжесть кольца. — Здравствуйте, — услышал Чан, замирая рядом с Бэком и еще двумя парнями, в чьих руках виднелся листок с именами новоявленных супругов. — Меня зовут Сехун, а это мой будущий супруг Лу Хань, — двое блондинов выглядели очень гармонично рядом и определенно были счастливы, сжимая ладони друг друга. — Я Бэкхён, а эта рыжая громила — Чанёль, — он ткнул пальцем в паковский живот. — Поздоровайся, невежливый мальчик. — Привет, я Пак Чанёль, — он пожал руки женихам. — А у этого низкорослика моя фамилия, — расплылся в улыбке старший и коснулся губами макушки Бёна. — А вы и правда вместе? — с небольшим акцентом решил спросить Хань. — Я китаец, поэтому поправляйте, если я неправильно говорю или вы меня не понимаете. — Нет, — махнул головой Хён, — мы, как говорит Пак Чанёль, друзья. Пойдемте? А то тут так шумно, — упрямо поджав губы и словив кивок О, направился к выходу из здания. — Эй, Бэк, что я делаю не так? — Дружишь с ним, — тихо ответил Лу. — Ему не это от тебя нужно, — и побежал догонять Бэка. Кажется эти двое определенно поладят. Бэкхён ехал с Луханом на заднем сидении джипа, руль которого был вверен О Сехуну, что неотрывно следил за дорогой, но иногда перекидывал руку назад, лаская пальцами скулы своего жениха, который, от таких действий, разве что не мурчал. — Вы давно вместе? — спросил Бэк. — Вы очень красивая пара. — Полгода, если честно, — смутился китаец и Бён застыл в немом вопросе. — Ты тоже думаешь, что всё слишком быстро? — на вопрос ему ответили пожатием плеч. — Я люблю его больше жизни и не считаю, что чувства между нами требуют времени и проверки. Знаешь такое понятие, как соулмэйт? Говорят, что это сказки и почти любые пары могут притереться, но редко с кем ты чувствуешь себя совершенно собой. У тебя такое было? — Да, — тихо шепнули в ответ, украдкой глядя на Чанёля. — С ним… ≈≈≈ — Неужели в этом огромном отеле нет ни одного номера с двумя кроватями? — возмущался Бён на ресепшене, снова и снова получая отрицательный ответ и слова извинения и том, что ранее забронированный для них номер не пригоден для жилья в связи с поломкой душа. — Ну мы же спали у тебя на одной кровати и ты до сих пор не забеременел, — хихикнул Пак, за что получил смачный подзатыльник и привычное «придурок», вдогонку. — Ханни, — обнял своего жениха Сехун, — сколько ты отвалил, чтобы им под страхом смерти не предоставили номер с раздельными кроватями? — Если один Бенджамин Франклин сможет сделать этих двух счастливыми, то я совсем не против, — ответили совсем тихо и в самые самые губы. — Люблю тебя. — И я тебя люблю, моё сладкое счастье. А Пак Чанёль уже привычно тащил оранжевый чемодан, еле-еле поспевая за прытким Бёном, что мог бы, в силу своего дурного настроения и обладания ключ-картой от номера, нахер захлопнуть дверь, тем самым оставив старшего за порогом. Но нет, кажется настроение Бёна менялось в сторону плюса, а визг о том, что вид из номера слишком прекрасен, так и вообще заставил выдохнуть. — Я первый в душ, а ты пока распакуй наши вещи и найди пляжную одежду, пожалуйста. А еще я кушать хочу, ты как? — тараторил Бэк. — Господи, тут так здорово, Чанни. Я сто лет не отдыхал, веришь? — Да, чудо, верю, — кивнул тот, усаживаясь на большую мягкую кровать. — Бэк, а что если мне понравится быть твоим мужем? — А ты пораскинь мозгами, хотя бы раз в жизни. ≈≈≈ — Доброе утро, — за стол к Лухану и О подсел не до конца проснувшийся, но такой счастливый парень. — Привет, Бэк, как спалось? Какие планы на сегодня? — Утречка, — за стол с двумя тарелками выпечки и фруктов плюхнулся Пак. — Сегодня я хотел бы пригласить своего не совсем настоящего мужа, на совсем настоящее свидание, — а потом немного влажный поцелуй в висок и совсем невесомое на ухо: — Будь со мной, моим и для меня. — Какие вы милые, — пропищал китаец, щипая своего мужчину за шею. — Куда поедете? — Это сюрприз, но вот от помощи в аренде авто, — улыбнулся Чанёль, наполняя чашку младшего кофе, — я бы не отказался. — Вот, держи, — Хун положил на середину стола ключи. — У нас все равно сегодня в отеле дел по горло. Да, родной? — Мне не верится, что мы завтра поженимся, — казалось, что Лухан светится ярче солнца. — Погоди, вот прилетит сегодня твоя семья и будешь мечтать, чтобы побыстрее все закончилось, милый, — фыркнул Хун и стащил с тарелки китайца панкейк. — Ты за своими следи, любимый. — Чанёль, а ты серьезно? — не слушая пару, Бэкхён улыбался, осторожно поглаживая большим пальцем ладонь, что невесомо сжимала его длинные фаланги. — Ещё как, малыш, поэтому тебе стоит подкрепиться. Кушай. ≈≈≈ — Ты серьезно? Боже, Пак Чанёль, ты правда это сделал? — парень стоял возле машины, прикрывая ладонью слезящиеся глаза. — Я… Ты… О чёрт. — Добро пожаловать на военную базу Пёрл-Харбор, Пак Бэкхён, — переплетая пальцы рук с чужими, вкладывал в слова улыбку Чанёль. — Пошли? Бэкхён не мог сказать, когда был так счастлив в последний раз. Они гуляли, рассматривали мемориалы и напрочь отказались брать экскурсию. Да и для чего это нужно, когда обладатель самого прекрасного голоса и бледной кожи с упоением рассказывал Паку обо всём, что творилось во время данного конфликта с Японией. А ещё Пак Чанёль был уверен, что по возвращению в Сеул, его усадят пересматривать фильм с одноименным названием военной базы раз в седьмой. Или это будет восьмой раз за четыре месяца их совместной дружбы? Отношений? Бэк смеялся, когда старший касался губами его волос и совершенно не стеснялся быть тем, кем себя чувствовал. Влюбленным мальчишкой, что с неприкрытой нежностью, выбросив наконец-таки всю колючесть, смотрел на представителя своего же пола. Он первый раз был в Америке, но уже определенно почувствовал то самое, когда за однополые отношения не осуждают, а принимают как совершенную норму. Когда солнце находилось на самом пике, Чанёль оставил первый поцелуй на его губах и заявил, что слаще ничего не пробовал, да и не хотел бы. Бён был настолько пленён и пьян, что сообщил без утайки о том, что Чанёль запоздал почти на четыре месяца, но тут не было сожаления, ни одной капли. — Зато мы знаем друг друга настоящих, — ответил ему Пак и снова мимолетно клюнул в губы на главной улице Гонолулу. — Кажется нам сказали, что мы прекрасная пара, — рассмеялся старший. — Голоден? — Как волк, Ёлли, — ответили ему, выискивая глазами приемлемый ресторанчик. Когда город начал вспыхивать разноцветными огнями вывесок, а губы нещадно щипало от частых поцелуев, Бэкхён тихо прошептал: — Поехали в отель, Чанёлли, — а потом кинулся к машине, кружа между людьми с раскрытыми руками. Кажется, он был готов обнять весь мир. Дорога обратно заняла около получаса, но тишина в салоне совсем не напрягала. Из динамиков лилась тихая музыка, а с губ старшего ни на миг не убегала блаженная улыбка. Чанёль уже в лифте, крадя мимолётные поцелуи, не уставал повторять о том, как же он, чёрт возьми, счастлив. И рядом стоящий парень, что гладил кончиками пальцев полоску кожи между ремнем джинсов и футболкой, негласно соглашался. Идеальное начало отношений. — Я в душ, — по привычке сообщил Бён и скрылся в ванной комнате, оставляя маленькую щелочку, хотя всегда щелкал замком. Шум воды наполнил номер с идеально заправленной персоналом отеля кроватью и россыпью лепестков на ней. Старший же сидел на краю воздушного матраса и думал о том, стоит ли сейчас или рано, но: — Ты там умер? Я так устал, что мочалку не в силах держать. — Иду, маленький, уже иду. Утро встретило пару совсем ярким солнцем и пятью пропущенными вызовами от Лухана. Чанёль потянулся и снова обнял парня, у которого из-под одеяла торчала разве что лохматая макушка и правая розовая пяточка, которую старший целовал прошлой ночью. — Идеально, — прошептал Пак в тишину комнаты и еще крепче прижал к себе тёплое тело, рассыпая поцелуи по мягким волосам, что пахли мятой. — Мой идеальный мальчик. — И тебе доброе утро, неугомонный. Сколько сейчас? — прохрипел Бэк и уткнулся носом в паковские острые ключицы. — Надо вставать, час дня, Бэкки. Нас прикончат, ей богу, — процедил Чанёль понимая, что церемония начнется уже через два часа, а им еще надо покушать, в душ сходить, да и себя в порядок привести. — Вот чёрт! Я в душ, — взвизгнул Бён. — Один! Иначе мы пропустим всё и будем утопленными одним китайцем в бассейне. Закажи пока еды, ок? — короткий поцелуй в губы и громкий побег до светлой двери, чтобы через два часа внимать клятвам двух влюбленных, что обменивались кольцами стоя у цветочного алтаря на самом берегу лазурного океана. — Может пора перейти к поздравлениям друзей? — отец О Сехуна, что за вечер улыбнулся раза три, не больше, поднял в воздух бокал и передал слово Пак Чанёлю. — Ох, да, я не мастак говорить глубокие речи, но всё-таки я желаю вам такого нереального счастья, чтобы ничего страшно не было. Я встретил свою половинку давно, но совершенно неожиданно. Он спас меня в прямом смысле слова, а потом поцеловал в щёку, — рыжий парень показательно прокашлялся. — Мы все не идеальны, а я уж и подавно. Правда, малыш? Но это не важно, когда один человек дополняет второго, меняется для него, отдает всё тепло, что хранит наше сердце. Я каждый день, словно заново, узнаю своего Бэкхёна, каждый день влюбляюсь сильнее и сильнее, и знаете, я никогда не выпущу этот подарок судьбы из своих рук. Я желаю вам, дорогие мои друзья, преодолеть все бок о бок и никогда не опускать рук в борьбе друг за друга. А она будет, ведь наши родные страны не приемлют таких, как мы, но важно тут одно — когда рядом любовь всей жизни, бояться совершенно нечего, да и не за чем. Будьте счастливы всем негодующим наперекор. А теперь целуйтесь! — вскрикнул Пак и опустился на стул рядом с Бёном, совсем тихо выдыхая на ухо: — Я так сильно влюблён в тебя. — Поцелуешь? О нет, стой, персиковый сок… ≈≈≈ 6 месяцев спустя… «Бэкхён-а, я тебя умоляю, давай поговорим. Где ты? Я такой…» Удалить сообщение с голосовой почты. «Бэкки-я, я правда не имел это в виду…» Удалить сообщение с голосовой почты. «Господи, да возьми ты уже чёртову трубку.» Удалить сообщение с голосовой почты. «Я подыхаю без тебя, лю…» Удалить сообщение с голосовой почты. — Да пошёл ты в жопу, Пак Чанёль! — взревел парень, сидя на полу пустой квартирки в провинции недалеко от столицы, что досталась ему от родителей. — Вот, а ты, мой сладкий, иди к папочке, — словно сумасшедший рассмеялся он, цепляя последний кусок пиццы кончиками пальцев. — Подыхает он, — цокнул Бён. — Сдох бы уже, козёл несчастный. Парень вытер жирные руки о домашние клетчатые штаны и криво усмехнулся, давая себе установку не разреветься вновь и, взяв ручку с конвертом, нацарапал адрес мэрии Сеула, а потом сорвался. Он снова и снова вглядывался в документ, что обнаружил тем утром на прикроватной тумбочке, где на английском языке сообщалось о заключении брака Бён Бэкхёна и Пак Чанёля. Бэк до сих пор не понимал как так получилось, но смутное ощущения того, что персиковый сок содержал в себе несколько ненужных градусов совсем не покидало. Черт бы побрал его непереносимость алкоголя и любящего виски Пака, который не уследил. Да и плевать, всё бы можно было решить, если бы не его утренний разговор по телефону в ванной, дверь которой была не слишком плотно прикрыта. Пак говорил о том, что совершил самую большую ошибку и спрашивал о том, можно ли аннулировать брак не уведомляя вторую сторону о его заключении. В то утро в Бэкхёне что-то настолько больно треснуло, да и жесткие слова старшего докромсали сердце. Чанёль тогда повышал голос на незримого собеседника и с каждым звуком подталкивал Бёна схватить свой рюкзак, напялить первые вещи, что валялись на чемодане и в карман сунуть то самое злополучное свидетельство, чтобы не показалось всё сном, и не обернулось прощением. Его опять предали. Надо было разобраться вместе, надо было просто поговорить, а не поступать так, как это сделал рыжий идиот. Бён выкупил последний билет на самолёт до Вашингтона, а там уже пересел на прямой до Сеула, тем самым выбивая себе фору, чтобы скрыться. Парень прекрасно помнил о том, как готов был пасть на колени перед своим бывшим и умолять не оставлять его совсем. Как был готов ходить в любовниках, лишь бы не чувствовать глухого одиночества. Вот только в тот раз он не был так сильно связан нитями чувств по рукам и ногам. А что делать, когда любишь и даже сейчас, направляя документы на развод, поглаживаешь кольцо на безымянном пальце? Бежать, обрубая всё и вся, бежать. Удаленный доступ к голосовой почте, где сообщается только имя звонящего, но никаких цифр телефона, чтобы не было соблазна перезвонить. Удаленные страницы социальных сетей и давно заброшенный эмейл. Назад никак нельзя, а что делать дальше, непонятно. Деньги, в которых раньше не было нужды в связи с их наличием, сейчас таяли на глазах, потому что отсутствие работы и двойная аренда — в Сеуле, куда он планировал вернуться хотя бы после развода за вещами, и коммуналка здесь, в Пухчоне, где работы для него месяц за месяцем не находилось. Пора было со всем покончить и вернуться, тем более по телефону ему обещали выдать документы о разводе через две недели. Вот тогда можно и вернуться, устроиться куда-нибудь офисным планктоном и работать на такой износ, чтобы сил хватало лишь на сон и нечастую еду. — Я и правда любил тебя, Пак Чанёль, — вздыхает парень и любовно огладив ворох заполненных бланков, вкладывает их в конверт. — Прощай, — шепчет он на уровне тишины и опускает кольцо с маленькой запиской в конверт, где получателем числится Пак Чанёль. Бэк улыбается обратному адресу и уверяет себя в том, что как только Чанёль кинется сюда, Бэкхён уже будет подыскивать новое жилище в Сеуле. Да и кинется ли? Ведь прослушанные и стертые сегодня сообщения пролежали на почте два или три месяца. Никто уже никого не ищет. Хватит. Бэкхён дремлет на диване, когда трель звонка разрезает запылённый воздух и заставляет теперь уже блондина вскочить, тут же вытягиваясь по струнке. Не могло же письмо дойти до Пака за три дня? На пороге неожиданно стоит совершенно недовольный Чондэ, который тут же стукает младшего папкой по голове и заталкивает в пустую квартиру. — Йа, больно, — фыркает Бён, но о цели визита спросить не решается. — Я тебя сейчас выпорю и поймёшь ты, что это такое, когда реально больно, придурок, — ворчит Ким и усаживается на кухне, веля сделать его персоне кофе. — Я был в Мокпо, думал, что ты у дедушки, а потом он отправил меня в Пусан, где я тебя точно не нашёл. Я не думал, что ты не продал её после смерти родителей. — Не смог. — Помнишь, на том диване мы мечтали о том, как уедем в столицу и будем ворочать миллионами? — мечтательно пропел Ким, щурясь от горячего напитка в старой чашке, которая в доме Бён была негласно его. — Помню, — мяукнул виновато Бэк, даже не смея посмотреть на друга. — Так какого хрена ты все бросил в один день? А? — повысил голос собеседник, совершенно не реагируя на жалобные взгляды. — Не смотри так на меня и смей винить во всём Пака, это ты не можешь дослушать или же поговорить, а кидаешься всегда со скалы вперед башкой. Боже, ты бы его видел, ты бы только знал, что сделал с этим парнем своим побегом, Бэк. Кусок идиота ты, Бён, — качал головой Чондэ. — Но что сейчас уже об этом говорить, да? Полгода прошло, а такой красавчик как он, да и на том месте, где сейчас работает, вряд ли он страдает от одиночества. — Чондэ! — Я вообще чего приехал, Бэк, — встал из-за стола Ким. — Мне помощь твоя нужна, весь гонорар твой. — Сколько? — Семнадцать миллионов вон и ты должен сорвать свадьбу. — Как? — Украсть невесту из-под венца. Справишься? ≈≈≈ Бэкхён сидел на парковке в своей машине, уткнувшись лбом в красную кожаную обивку руля и думал о том, что через неделю начнётся новая жизнь. Послезавтра он подпишет документы по разводу, а в следующий понедельник станет личным помощником главы политико-новостного отдела на одном из крупных телеканалов. Он конечно же хотел попасть в редакторский состав политического новостного блока, но вакансий не было, да и перевестись, собрав хорошие рекомендации, будет намного проще. Он, уже по традиции, взглянул на себя в зеркало заднего вида и, поправив и без того идеальную прическу, вышел на свежий воздух. Парень усмехнулся, вспомнив Миён, что также, как и он сейчас, пришла на свадьбу во всём белом, но таковы сейчас были требования заказчика и спорить тут не было нужды. Он зашел в холл гостиницы, где сегодня все было уставлено белыми цветами и кивнул Чонину, что бессменно работал на подстраховке. — Удачи, босс, — пожелал ему тот и открыл тяжелую дверь за позолоченную узорчатую ручку. — Спасибо, Нинни, — вернул Бэк ему обратно и, гордо расправив плечи, вошёл в зал. У алтаря стояли двое: высокий мужчина с иссиня-черными волосами и невеста, в расшитом жемчугом платье. На него, кажется, совсем никто не реагировал, но так даже лучше. Сотрудник мэрии читал что-то о новой семье и о болезни с радостью, а парень уверенным шагом двигался по подиуму, чуть ли не срываясь на бег. Бэкхён с трудом осознавал происходящее, когда не сильно дёргал невесту на себя, укрывая её в объятиях и заявляя, что она его и он против этой свадьбы. Недоумевал, почему жених и ухом на такое не повёл, а гости не подняли шуму. Зато всё бухнуло по голове, когда, взглянув в глаза низкой девушке, он узнал помощницу и девушку Ким Чондэ — Сумин. А потом и вовсе мир ушел из-под ног, с тихой, но такой рокочущей фразой: — Раз ты решил украсть мою невесту, то место её займешь ты, — и омут черных глаз вкупе с ослепительной улыбкой самого любимого человека. — Я боялся, что ты опоздаешь, Хённи. — Не имею такой привычки, в отличие от некоторых, придурок. — Отпустишь? — взвизгнули снизу и девушка заёрзала в кольце стальной хватки. Бён обернулся и увидел множество знакомых лиц и прищур Чондэ, что обещал расчленить, если невеста не перестанет облапываться его лучшим другом. — Что за фарс? — возмутился Бэк, хватая за лацканы пиджака горе-жениха и своего законного мужа. — Решил меня добить? Мало? — Я люблю тебя, маленький, всем сердцем люблю и не подпишу те сраные документы о разводе. Да, я не хотел, чтобы это всё случилось в пьяном угаре и на чужой свадьбе, Бэк, но в целом, пусть и не в тот день, хотел назвать тебя мужем, надеть перед близкими и друзьями кольцо на пальчик, хотел воплотить сказку для тебя в жизнь. А ты сбежал, так и не поняв, что я разговаривал с Чондэ и хотел аннулировать тот необдуманный брак, а потом встать на одно колено и спросить, захочешь ли ты провести со мной всю жизнь? Я влюбился как мальчишка, а ты был всегда таким колючим, что я испугался, ей богу, Бэк. Я люблю тебя и просто не могу нормально существовать, когда ты где-то далеко, — задыхаясь тараторил старший, всё ближе и ближе подходя к Бэкхёну. — Ты нужен мне, — поцелуй в губы. — Я не могу без тебя, — щека с невидимой отметиной становится пунцовой. — Я никогда тобой не играл, как ты думал. Да если бы это было так, сидели ли бы в первом ряду мои родные? — он кивнул на женщин в ханбоках и мужчин, чьи руки были облачены в белые перчатки. — Разве после встречи с тобой нормальный человек сможет тебя отпустить? Я не смог и никогда не смогу, Пак Бэкхён. Я клянусь быть тебе примерным мужем, каменной стеной, покорным псом и разделить с тобой каждую минуту жизни. Пожалуйста, позволь мне снова надеть это кольцо на твой безымянный палец? — Уу-у-у-у, — в ответ разнеслось по залу, а младший лишь смог, уткнувшись лицом в грудь своего супруга, покачать головой от осознания своей глупости. — Это да? — смеясь и гладя Бэка по голове, решил уточнить Пак. — У-у-у-у, Ёлли, какого хрена, — под тихий хохот гостей, уверенных в хорошем исходе, снова раздались всхлипы. — Какого хрена ты такой дурачок? — Какого хрена я на собственной свадьбе такой зарёванный и сопливый? — Ты у меня самый прекрасный, малыш, — ответом было ему, а подтверждением, такое уже родное кольцо на безымянном пальчике. — Слава Богу, живите счастливо! — крикнул работник мэрии и порекомендовал послезавтра утром забрать документы о разводе, а раз уж прием назначен, то можно и формы на смену фамилии подать. — Пойдём родной, моя мама очень хочет с тобой познакомиться, да и вся семья, но мама первая! — пронеслось возле уха. — А разве она не против того, что ты… ну, со мной? — У меня три старших брата, а у нее семь внуков, Бэкки. Поверь, ей с головой хватит, — он подтолкнул своего супруга к женщине, уже раскрывшей руки для объятий. — Мамочка, знакомься, это мой Бэкхён-и и он самый лучший мальчик на земле… ≈≈≈ — Нет, ну представь, — возмущалась одна из сотрудниц в лифте, — я и карандаши перед ним роняла, и на ужин звала, да еще и половину зарплаты на коллекционное издание по административному праву потратила, а он ни в какую. Мне что, голой в его офис вломиться? Я его заместитель, а он со мной, как с чужой. — А вам всем невдомёк, что у него уже пять с половиной лет обручальное кольцо на пальце? — подал голос стоящий в углу Бэкхён и растрепал идеально уложенные волосы. — Но его ни разу не видели с супругой, да и на корпоративах он всегда один. Это же всё фарс, но так не честно, чтобы такой лакомый кусочек оставался один в таком возрасте, — воскликнула вторая девушка. — Ну почему, он не один, а со мной всегда, — хмыкнул тридцатилетний мужчина, пробираясь к дверям лифта, чтобы выйти на седьмом этаже здания, где располагался отдел политических новостей канала MBC. — Боже, я слышу как скрипит ваш мозг в попытках обработать информацию, — рассмеялся начальник редакционного отдела. — Дамы, прошу вас оставить попытки соблазнить моего мужа и начать уже работать в полную силу, а то из-за таких как вы, по вечерам мы разгребаем рабочие завалы на нашей кухне, в то время, как наш бедный пёс требует внимания и ласки, да я тоже от хорошего неторопливого занятия любовью не откажусь. Всё, можете отмереть, леди. С вами был Пак Бэкхён, политический новостной блок на канале MBC, — даже не поворачиваясь к побелевшим девушкам, щелкнул пальцами Пак и вышел на своём этаже, гордо расправляя плечи. А что? Шалость удалась, да и на телефон пятью минутами раньше пришло подтверждения от риелтора, что сообщил об успешности транзакции в пользу приобретения дома в Калифорнии. Вот теперь всё и вправду хорошо. Вот только есть одна проблема… Как перевезти до ужаса пугливого пуделя на другой континент и тонко намекнуть мужу на то, что Бэк договорился о встрече с тремя претендентами на роль суррогатной матери для их будущих детей? «Пак Бэкхён, выпорю» — висит сообщение в рабочей почте. «Наконец-таки, мой дорогой супруг» — уходит в обратку. А вот теперь точно, жизнь удалась!