Сложно забыть человека, который подарил надежду…
Пролог. Старая вишня
Уже отцветала вишня. Она казалась такой нежной и хрупкой, будто фарфоровый слоник, стоявший в нашей гостиной, на каминной полке. Каждый лепесток источал нежнейший аромат, а я стояла и с интересом разглядывала бело-розовые лепестки, которые разлетались в разные стороны после каждого неожиданного дуновения ветра. И мне было больше ничего и не нужно. Когда день клонился к обеду, и уже было пора уходить, меня внезапно окликнул чей-то голос: — Эй, куда ты? На другом конце холма стоял юноша, его черные локоны небрежно разбрасывал ветер, а на лице играла приятная улыбка. Все его поведение выражало беспечность, мечтательность. Но я не понимала, зачем он меня остановил, ведь мы с ним даже не были знакомы. — Почему ты так смотрела на это засохшее дерево? — он сделал более серьезное выражение лица, отчего его серые глаза стали чуть темнее — Я так и не смог этого понять… Я снова посмотрела на дерево и все то, что было раньше, исчезло, исчезла та нежность, та аккуратная красота будто растворилась в воздухе. Все вернулось на круги своя. Передо мной снова стояла засохшая вишня, ее ветви давно высохли и превратились в безжизненные палки, а некоторые, и вообще, уже давным-давно валялись под ногами. — Тебе этого, наверное, никогда не понять, — я сделала небольшой шаг назад и отвернулась — Но… мне порой кажется, что в ней все еще теплится жизнь и в один прекрасный день она расцветет, как никогда прежде… Я и так прилично задержалась, нужно скорей возвращаться домой, иначе мама будет зла на меня. Я шла, не думая остановиться, в свои шестнадцать лет была «беспечным маленьким ребенком», как говорила моя мать, но что-то внезапно заставило меня остановиться. Чья-то бледная рука не отпускала меня и кто-то за спиной тихо произнес мое имя: — Настя…Глава 1 Неясная реальность
Я сидела на маленьком мраморном выступе, украшавшем одно из многочисленных окон в гостинице «Лилия» на краю живописного городка Нои. Город Нои — небольшой северный город, прославившийся своими сапфировыми лилиями и приходом святой Марии. Непременно все названия городских заведений были связаны с этими лилиями, потому что Нои без лилий — это уже не Нои. Непередаваемый запах лилий разносился по городу с мелодичным колокольным звоном собора, словно божья благодать. Как же сапфировые лилии чудно пахнут! Хотелось забыться и сидеть здесь вечно, наслаждаясь легким майским ветерком вперемешку с запахом цветов. Внезапно со спины меня окликнул чей-то голос: — Слезай оттуда, немедленно! — в голосе матушки слышалась строгость и некая ирония, сейчас опять заведет свою шарманку о том, что мне уже семнадцать, а веду себя как дитя малое — Слезай, говорю, не то опоздаем! Я не собираюсь тебя так долго ждать! Ее голос был пропитан спокойной строгостью, совершенно никаких ноток раздражения в нем не чувствовалось и потому все это звучало довольно странно, это меня насторожило. Она не отругала меня, не назвала маленьким ребенком, не стала учить, как быть настоящей леди? К тому же, зачем мы приехали в этот город, ведь давно никуда так далеко не выезжали, тем более всей семьей. В голове начал жужжать целый рой мыслей, столько предположений, гипотез, но ни одного достоверного факта и в один миг все удивительным образом затихло… Не осталось никакого страха, нетерпения, лишь совершенно пустое сознание, время замедлилось, а на устах слишком короткая фраза: — Куда опоздаем? — я тихо ждала ответ своей матери, но краем сознания понимала, она не ответит. Та лишь, сочувственно улыбаясь, промолчала. И на миг мне стало жутко неуютно, холодно, словно меня обдувает промозглый осенний ветер, пробивая каждую косточку, каждый уголок моей души. Томным взглядом я посмотрела на город. На этот раз, вместо маленького оживленного городка я увидела нечто новое, совершенно другое, нисколечко не похожее на сегодня увиденный Нои. Дома потускнели, в побеленных оконцах зияли дыры, подоконники и мраморные выступы гостиницы поросли темно-зеленым мхом, мне даже казалось, он плавно шевелится под моими пальцами, пытаясь уползти отсюда. От прежних мостовых, вымощенных речным булыжником, не осталось и воспоминания, их нещадно засыпало прошлогодней опавшей листвой, а кое-где и вовсе пробило сорными растениями. Вдалеке виднелась та самая церковь святой Марии, она была почти нетронута, только немного обветшала и потускнела. Но по-настоящему нетронутыми, первобытными остались лишь сапфировые лилии. Они разрослись, где только возможно, город словно утопал в синем море из цветов, запахов лилий. Волны пробегали по полю при каждом порыве ветра. Порывы были настолько сильны, что приклоняли непокорные цветы к земле, но не настолько, чтобы сломать их. Возможно, они вовсе не хотели причинить боль этим прекрасным созданиям, а наоборот, они хотели хотели донести их чудесный запах всему миру. Ветер поднимал легкую золотистую пыльцу лилий и разносил вокруг настолько далеко, насколько это было возможно. Пусть в Нои не было ни единой человеческой души, город по-прежнему жил, но жил своей жизнью, не заметной с первого взгляда. На удивление для себя, я увидела незнакомую мне девушку, она была прекрасна. Кожа ее будто источала таинственное сияние, в иссиня черные волосы вплетены лилии, а глаза синие-синие, совсем как драгоценные камни — сапфиры. Незнакомка приближалась ко мне, ее движения плавные и нежные, совсем как лепестки цветов, они напоминали неземной танец. Да, совершенно верно, ведь ноги ее совсем не касались земли, всем своим существом она парила. После очередного плавного движения, неземная девица взглянула на меня приветливо, совсем ласково улыбаясь. Еще одна короткая секунда и девушка-лилия уже парит передо мной. Теперь я смогла лучше разглядеть ее необыкновенное лицо. Мягкий овал, четкие скулы, большие выразительные синие глаза и аккуратные, вытянутые в улыбки пухлые губки. Настоящая красавица! Я случайно заглянула в ее глаза и поняла, что тону в них, но сказать ничего не получалось, кроме сдавленного вздоха. Титанических усилий мне стоило вымолвить столь желанный коротенький вопрос: — Кто ты? — Я — Лилиум, — с безмолвным интересом наблюдая за мной, ответила девушка и тут я поняла, что губы ее не шевелятся, лишь пышные ресницы плавно хлопают в такт ветерку — А ты кто, дитя мое? Увы, но я напрочь забыла собственное имя и с невероятным трудом вспоминала самые простые слова, так была поражена ею. Поэтому только смотрела на нее большими, от впечатления, глазами. Моя новая знакомая начала рассматривать меня с еще большим загадочным любопытством, она провела рукой по моим волосам, убирая прядь пепельно-русых волос за ухо, спускаясь ниже, пока не обнаружила нательный крестик — энколпион, который я всегда носила у себя на шее. Во взгляде Лилиум читалось удивление вперемешку с заботой и радостью. Выдержав короткую паузу, девушка начала говорить в моем подтрёпанном сознании: — Анастасия, ты особенная — ее рот растянулся в очередной заботливой улыбке, обнажая ровные белоснежные зубы — Но пока рано, пока слишком рано… Совершенно не понимая ее нежных, ласковых слов, не заботясь о том, откуда она знает мое имя, я как слепая попыталась сделать шаг вперед, к этому новому, пока еще странному, непонятному миру, потому что я хочу остаться здесь, но мне пока нельзя, мне так сказали, что нельзя и чьи-то сильные прохладные руки придерживают от опрометчивого поступка, вкладывают нечто прохладное в мою ладонь и изо всех сил толкают обратно в комнату, в смутную, неясную реальность. Мгновение полета и я оказываюсь на холодном пыльном полу, энколпион падает вместе со мной, ударяясь о дубовый паркет, раскрывается, издавая настолько чистый пронзительный звон серебра, что вот-вот мои уши не выдержать и разорвутся на мелкие кусочки. Мир вокруг разбивается, будто упавшая хрустальная ваза из антикварного магазина за углом. Я закрываю свои чайные, как говорит мой отец, глаза и замечаю, медленную вязкую мелодию, исходящую из моего маленького нательного крестика, успокаиваясь, начинаю засыпать… — Настя, лисёнок, очнись! Меня кто-то очень сильно тряс за плечи. Было достаточно больно, но меня это нисколечко не волновало. Вдруг я вспомнила свое видение и в непонимании крикнула матери: — Лона, а где Лилиум? — я взглянула в глаза матери и поняла, что она в замешательстве — Она только что была здесь! Мама помогла мне подняться, усадила на кровать и дала стан с прохладной водой: — У тебя закружилась голова, ты упала в комнату и потеряла сознание, — наверное, у нее скоро будет нервный срыв, — тебе это все привиделось, вот, попей водички. Да, возможно, мне это и вправду привиделось, думаю, надо поменьше лазать по балконам и мраморным выступам. Теперь все казалось выдумкой, просто детской сказкой. А теперь надо успокоить маму и сказать, что я в порядке: — Мам, я в порядке, пожалуйста, не волнуйся! — Я очень надеюсь, — она мимоходом взглянула на большие старинные часы в углу комнаты — Черт! Нам надо уже ехать, одевайся! Я раньше никогда не замечала, чтобы мама ругалась, это было впервые на моей памяти, поэтому я не стала медлить и быстро надела свое темно-синее платье и собрала волосы в конский хвост, по взгляду мамы было видно, что та явно не довольна моим внешним видом, но времени выяснять отношения у нас не было. Мы вальяжно спустились вниз по красивой парадной лестнице, краем глаза я заметила, как мужчина лет за пятьдесят в черном пиджаке посмотрел на нас и облизнулся. Фу, старый извращенец! На улице нас уже конная повозка, закрытая с бархатной обивкой внутри. Выглядело это все очень солидно, хотя я предпочитаю передвигаться сразу на лошадях, без всяких дополнительных повозок. Так быстрее и общение с лошадьми положительно влияет на самочувствие и настроение. К сожалению, так нельзя поступить сейчас. Интересно, куда мы едем? На мои нескончаемые расспросы Лона попросту не отвечала, лишь смотрела в окно и тяжело вздыхала. Поэтому около пяти минут я непрерывно сверлила ее взглядом, но потом сдалась и тоже смотрела в окно. Вначале дорога была достаточно ровная, изредка по деревьям прыгали белки и сойки, что-то кричали друг другу маленькие птички и прочая лесная живность. Все это выглядело забавно и мило, но со временем дорога стала ухудшаться, пока и вовсе не исчезла. Мы ехали по небольшой наполовину заросшей тропки, где-то и дело попадались достаточно большие валуны, на которых наша несчастная повозка подпрыгивала. Фауна все тускнела, точнее говоря мрачнела и нагоняла ужас. Про деревья я стараюсь совсем не думать. В начале пуди через кроны деревьев спокойно пробивались лучики солнечного света, но теперь дела обстояли иначе. Лес был темным и пугающим, хотя при этом достаточно манящим. В связи со столь странными обстоятельствами мое терпение и смиренность стремительно закончились: — Ну, ради Бога, скажи куда мы едем! — умоляющим тоном попросила я — Потерпи, еще совсем немного и ты сама все узнаешь. Я не понимала, сколько уже можно терпеть, мы едем около четырех часов в неизвестном направлении. По дороге нам не встретилась ни одна повозка, ни один экипаж, даже не одного человека! Как так можно! Я не выдержала: — Я так больше не могу! — мне пришлось перейти на крик, — Или ты мне все рассказываешь, или я разворачиваюсь и иду домой! Мне плевать сколько придется идти пешком по этой дороге, но я все равно пойду домой! Воцарилась гробовая тишина. И вдруг, совершенно неожиданно повозка резко останавливается и меня со всей силой кидает вперед, если бы не мягкая обивка, то я непременно разбила бы себе нос. — Вот и приехали! — сказала Лона, как будто ничего не было. — Прекрасно! — сказала раздраженно я, вставая с пола и отряхивая свое синее платье. Выйдя из повозки я увидела огромный особняк, он мне сразу не понравился. Я посмотрела на маман, в ее взгляде читался немыслимый восторг. От этого мне стало не по себе, раньше она никогда не испытывала любовь к столь большим домам. Подозрительно. Мама подошла к кованым воротам и постучала. От ее действий по всей окрестности пронесся противный лязгающий звук. Все вокруг нагоняло жуть, даже я бы сказала жуткую жуть. Похоже с мистическими романами тоже стоит завязывать, начиталась я ужастиков, если начала бояться скрипа старинных ворот. Чтобы успокоиться, начала вглядываться в даль замка, я наблюдала как из-за двери появляется маленькая размытая человеческая фигурка, приближается, обретая очертания худощавой женщины в ужасном розовом платье и столь ужасной розовой шляпке со страусиными перьями. Она быстро открыла нам калитку и, сделав элегантно реверанс, сказала: — Добрый день! Я миссис Джина Концифер приветствую вас в частной школе-пансионате святой Елисаветы. После сказанных миссис Джиной слов меня затрясло и я чуть не упала в обморок.